Звездная дочка. История одной фанатки (СИ)

Глава 10

Женя

Настя тараторит без умолка. О том как волнуется перед концертом, о садике. И о том как каждый Новый год загадывала желание, что однажды придет папа. И она уже даже перестала верить в Деда Мороза. А он всё равно исполнил ее желание.

Останавливаю машину на парковке. Юля выскакивает из нее так быстро, что я даже не успеваю проявить свои джентльменские манеры и открыть ей дверь первым.

— Спасибо, что подвез, — берет Настю за руку. — Попрощайся с Женей, Настён.

— Пап, — грустно тянет она. — Может зайдешь к нам в гости? Посмотришь мою комнату. — хватает меня за руку, смотрит моляще. Перевожу вопрошающий взгляд на Юлю.

«Не вздумай!» — зло шепчет она.

— Я не знаю. Как скажет мама.

— Ура! — радостно подпрыгивает дочка. — Мама не против. Ведь так, мам?

— Конечно, — нехотя соглашается Юля.

До подъезда идем втроем. Я, Юля, и Настя между нами, она крепко держит нас за руки.

Стоит только разуться, Настя тащит меня на кухню. По-хозяйски распахивает холодильник, откидывая волосы назад. Хмурится.

— У нас есть пюре с курицей. Рыбный пирог и кисель, — извиняющимся тоном сообщает она.

— Будешь?

— Обожаю все, что ты перечислила.

— Я погрею, Настен. А ты, пока, беги переодеться в домашнее, — вмешивается Жужу.

— Я скоро!

Сажусь за стол, оглядываюсь по сторонам. Кухня очень маленькая, но уютная. Полочки со специями, смешные прихватки. Юля в фартуке бегает по кухне, зло расставляя тарелки и бросая на меня испепеляющие взгляды.

— Ты чего такая?

— Какая?

— Надутая. Не хочешь меня здесь видеть?

— С чего ты взял? — бахает стаканом с киселем об стол. — Вы уж простите, месте Райс, мы никак не ожидали видеть у себя такого почетного гостя. Поэтому у нас все по-простому. Без излишков.

— Юль, — беру ее за холодную руку. Она вздрагивает, смотрит своими огромными глазищами. А по мне пробегает огонь, я проваливаюсь в другое измерение. Как тогда. Пять лет назад. Воображение рисует картинку, как я дергаю за руку сильнее и она падает ко мне на колени, а я, под возмущенное мычание, впиваюсь в ее губы.

Дурман исчезает от писка микроволновки и голоса дочери.

— Мам, согрелось, — у дверей стоит Настена, лукаво улыбаясь.

Юля вырывается от меня и принимается раскладывать пюре по тарелкам.

— Вы отличная пара, — комментирует дочь.

— Не придумывай глупости, Настя! — обрывает ее Юля.

— Я говорю правду! Пап, — подпирает рукой голову, смотрит проникновенно. — А ты уверен, что Мила тебе нужна?

— Настя! — возмущенно ахает Юля и так очаровательно краснеет.

— А что? Она какая-то неживая, мам. Как кукла Барби. Очень красивая, вечно улыбается, но души в ней нет. И я думаю, она не любит папу. Он ей нужен для красивой картинки Кена.

— Вот откуда ты все это взяла? И некрасиво обсуждать человека при нем. — возмущается Юля.

— Не красиво обсуждать человека за глаза. А прочитала я это в фанатской группе папы. Это мнение людей. И я с ними полностью согласна! Ты ему больше подходишь. — я не могу сдержать смешок. А дочка то у меня огонь.

— Настя! Я запрещу тебе лазить по всяким группам! И вообще! Марш мыть руки! — повелительно указывает рукой направление.

— Пошли, пап, — Настя ведет меня в ванну. В небольшой раковине мы моем вмести руки. На бортике замечаю уточек для купания.

— Твои? — киваю на игрушки.

— Мои. Но я уже давно с ними не купаюсь. Я уже взрослая.

— Конечно-конечно, — быстро соглашаюсь я и смеюсь.

— Эй, я серьезно! Я большая!

— Да-да-да.

— Ммм! — зло брызгается в меня водой, я отвечаю. У нас завязывается небольшой морской бой. На все помещение раздается ее визг и мой злорадный смех. Прерываю битву, прижимая дочку к себе. Она тут же затихает, утыкается носом в живот, крепко обнимая в ответ.

— Я так счастлива, что ты нашелся, — сердце дико долбится, а в горле встает ком.

— Я тоже.

Подняв голову, вижу стоящую в дверях Юлю. Ее губа дрожит, она быстро стирает скатившуюся слезу.

— Я тебе принесла, — протягивает полотенце.

После ужина, сидим на небольшом диванчике. Я посередине. Смотрим мультики. И если дочь практически забралась на меня, то Юля, подвернув ноги, старательно прижимается к спинке, чтобы быть от меня подальше. Делает вид, что ей очень интересно, что происходит на экране, хотя я пару раз ловил ее изучающий взгляд на себе. Или то, как она краснела, когда ловила меня на рассматривании острых коленок, изящных ключиц и на ее округлостях.

За окном уже темно. В роскошном просторном доме меня ждет жена, ужин, приготовленный нанятым французским поваром. А мне не хочется уходить из маленькой уютной двушки.

Настя засыпает у меня на груди. Юля хочет ее разбудить, но я отношу ее в детскую. Юля накрывает дочку одеялом и нежно целует в щеку.

— Можно и мне поцеловать? — она кивает. Целую в нежную щечку. Дочка шепчет сонно «папочка». С горечью думаю, что я пропустил столько ночей. Мне хочется знать про нее больше. Осматриваюсь. Все стены обклеены моими плакатами. На столике лежат альбом и тетрадки с моим изображением. А рядом сидят две куклы-русалки. С огромными головами на худеньком тельце.

— Настя еще играет куклы?

— Да. Только не смей ей это говорить. Мы сошлись на определении, что она их коллекционирует.

— И сколько осталось для полной коллекции?

— Еще пять.

— Их нет в продаже или что? — кручу куклу в руке. В мое время девочки играли в идеальных Барби, а не в этих головастиков.

— В магазинах их завались, просто цена на это счастье не очень низкая, — Жужу выхватывает куклу и сажает на место.

Вот я идиот! Ляпнул не подумав.

— А на зарплату медсестры не очень то разгуляешься, — бросает гордый взгляд.

— Прости. Я не хотел обидеть, — повинуясь мимолетному порыву, шагаю вперёд, тяну к ней руки. Хочу просто прижать ее к себе. Черт знает зачем.

— Тебе пора, — отступает она и изучает голые ноги. Все еще не любит ходить по дому в тапочках, как то было в детдоме. — Поздно уже.

После встречи с дочерью и Юлей чувствую ураган эмоций. Снова вернулось вдохновение. Строчки легко ложатся на белый лист. Я так увлечён, что не замечаю ничего и никого. Даже вошедшую Милу.

— Любимый, — шею обвивают изящные руки. — Я ждала тебя всю ночь, а ты так и не пришел.

— Всю ночь писал новую песню.

— Кризис кончился? Я очень рада!

— Угу, — быстро строчу, боясь потерять удачную мысль.

— Я прошу, прости меня, — отодвигаю ее. Хочу побыть один. После того, что она сделала просто не могу ее видеть, боюсь наговорить лишнего. Но Мила не замечает моей отчужденности, садится напротив. Похоже, поработать мне никто не даст.

— Я знаю, как ты хотел ребенка. А у меня взыграли амбиции. Подиум, съемки. Я в списке самых востребованных моделей. И дело даже не в деньгах и славе. Понимаешь, мне необходимо было доказать самой себе и окружающим, что я чего-то стою без отца. Тебе ли не знать этого!

— Я понимаю. Но ты могла просто поговорить со мной, а не рассказывать сказки, как ты хочешь ребенка, но к сожалению, дело во мне, — Мила наклоняется вперед, поглаживает меня по коленям.

— Прости. Мне очень стыдно. Я так тебя люблю! Как я могу загладить свою вину? — игриво улыбаясь, ведет выше по ноге. — Не сейчас, — останавливаю ее возле паха. Жена по-детски дует губы.

— Ну, хорошо. Позже? — киваю. — Вечером приезжает папа. Может до этого времени сходим в ресторан? Или просто погуляем по городу, — жена очень старается вернуть мое расположение. На такие жертвы готова пойти. — Может, слетаем на курорт? Или к Элен и Берни в Париж? Мы давно не были у твоих родителей.

— Сегодня иду к дочери на концерт. Завтра мое выступление, — радостный блеск в голубых глазах тухнет.

— Так значит…

— Да. Настя моя дочь.

— И ты идешь к ней на выступление? Ей сколько лет?

— Пять.

— И ты хочешь сказать, что она выступает?

— Жужу говорит, что она очень талантливая.

— Может сходишь в другой раз? Инесса давно зовет нас в гости.

— Твоя бабушка подождет. Ты представляешь, в таком возрасте Настёна выступает? Я в пять лет не знал чем хочу заниматься. А она будет петь перед большой публикой. Я собираюсь ее поддержать, хочу быть там. Я так много пропустил.

— Я понимаю, любимый. И поддерживаю! — неожиданно настроение жены меняется на радостное. — Итак, как ты думаешь белое платье Луи подойдет для концерта твоей дочери? А еще нужно забежать к визажисту. Во сколько идем?

— Куда? — недоумеваю я.

— На концерт к твоей дочери, глупенький, — ударяет указательным пальцем по носу.

— Я пойду один.

— Что?

— Мы только-только начали общение, нам не нужны посторонние люди рядом.

— Значит, жена уже посторонняя?

— Прекрати. Ты понимаешь про что я говорю.

— А эта Жужу тоже там будет? — продолжает заводиться Мила, смотрит сердито. Иногда я теряюсь от быстрой смены настроения жены.

— Естественно. Юля же ее мать.

— Так и скажи, что хочешь побыть не с дочерью, а с ней!

— Ты ерунду говоришь, Мила!

— Рассказывай сказки! Делай ты что хочешь! — резко вскакивает со стула. — Я перед ним унижаюсь, пытаюсь извиниться, а ему наплевать.

— Ты куда?

— Тебе не всё равно? Гулять! И учти, тебя ждут огромные проблемы, — трясет указательным пальцем. — Вечером, за ужином, отец обязательно узнает, что ты променял общество жены на дочь, которую и не знал никогда. У вас будет очень серьезный разговор.

— Это отлично. Мне есть что и у него спросить.

Надеваю черные очки, накидываю на голову капюшон, оглядываю белоснежное двухэтажное здание ДК в классическом греческом стиле.

— Настя, давай быстрее! — поторапливает дочь Юля. Дочка убегает вперёд.

— Я помогу, — беру с заднего сиденья чехол с костюмом дочери. Юля не смотрит в глаза, за всю дорогу перебросилась со мной парой фраз. Кивнув, торопится сбежать. Не смотрит в мою сторону. Закрытая. Колючая.

— Ты меня избегаешь? Боишься? — Юля неестественно смеется.

— Кого?

— Себя. Вчера…

— Вчера мы все обсудили, — резко обрывает. — И сейчас не самое подходящее время. Вон уже руководитель Насти нас встречает.

— Готова, Настя? — спрашивает женщина, приглаживая высокую прическу.

— Да, Елена Ивановна. Познакомьтесь, — берет меня за руку. — Это мой папа. — Женя, — кивком приветствую руководительницу дочери.

— Приятно познакомиться. Сейчас покажу вам гримерку, где вы можете переодеться в костюм.

— Слышишь, пап? У меня будет гримерка!

— Не твоя личная, Насть, а всего коллектива «Звездочка».

Елена Ивановна идет впереди, разговаривая с Юлей.

— А у тебя есть своя личная гримерка?

— Нет. Она для всего нашего коллектива.

— Ты же певец?

— Да. Я работаю не один. Есть еще барабанщик, бас-гитарист. Костюмеры, гримеры. У нас большая команда.

— Как бы я хотела посмотреть на твою гримерку, — тяжело вздыхает она.

— Завтра придешь ко мне и увидишь. Я оставил тебе и маме билет в первом ряду.

— Мам! Папа завтра покажет свою гримерку! — Юля бросает вопросительный взгляд на меня.

— Если ты не против.

— Посмотрим, — сухо бросает Жужу, поджав губы.

Заходим в комнату. Вокруг бегают дети, раздаются крики родителей. Шум и гам. Я даже теряюсь.

Юля ведет нас в дальний угол, достает из огромной сумки плойку, лак для волос.

— А у нас — я гример и костюмер. Если хочешь, можешь подождать в зале, — предлагает Юля.

— Мне и тут хорошо, — разворачиваю стул, седлаю его, опираясь локтями на деревянную спинку.

— Как хочешь, — фыркает она.

Юля ловко справляется с локонами, красит блеском губы дочери. Отстранившись, критично рассматривает дочку.

— И как?

— Супер! — Юля прижимает к груди расческу, смотрит с нежностью и блеском в глазах.

Дочка подбегает к зеркалу. Пританцовывая поет отрывок детской песни. Голос нежный, чистый, но очень сильный. Настя легко берет высокие ноты. Грудную клетку распирает от гордости. Я все еще не могу осознать в полной мере, что у меня такая большая дочь.

— Тебе нравится, пап? — спрашивает взволнованно.

— Ты всех затмишь, Звездочка.

На прогоне мы из-за кулис наблюдаем за дочерью. Вокруг суета, снуют сотрудники, устанавливая оборудование и декорации. Из-за красного занавеса раздается шум канатов и тросов.

Сверху на всей скорости опускается огромный крюк. Прямо на Юлю.

— Осторожно! — притягиваю ее к себе. Она поднимает на меня испуганные зеленые глаза. Вся побелела от страха.

— Испугалась?

— Немного.

Пропала ее холодность и закрытость. Давлю желание прижать крепче.

— Мам! — к нам бежит Настя. — Ты как? Я, когда увидела, что на тебя падает эта штука, так испугалась!

Юля, обнимает и успокаивает дочку.

— Я сейчас. Вставлю этим жопоруким клизму.

Механик сцены оправдывается за новичка, который без его разрешения решил опустить софиты и перепутал тросы.

— Женя, со мной все в порядке, — подоспевшая Юля тянет меня за руку, но я не поддаюсь.

— То есть, мне еще благодарить вас, что вы не на детей это сбросили? — Юля ахает, понимая всю опасность ситуации.

— Что за кретины у вас работают? — набрасывается на испуганного механика. — Могли пострадать дети!

— Так новенький, — оправдывается он. — Я только на минуточку его оставил.

Юля грозит, что директор непременно узнает об инциденте. Наступая, воинственно воткнув руки в бока, а тот испуганно пятится.

— Мужик, — обращается ко мне.

— Я все понял! И сегодня же его здесь не будет. Только убери от меня свою амазонку.

— Пойдем, моя воительница, — обняв ее за талию, веду в зал.