Звёздная Кобылица

ГЛАВА 8

Таар подсказывал, что основной состав моих мужчин находится недалеко, практически за углом. Это они из-за нас тут рядом расположились? Надеюсь, я поставила щит, прежде чем заняться любовью с Сатараном…

Из сумки я вытащила одежду и для себя и для сайна. Не идти же ему к другу голым! А в моих вещах одежда нагов, охотника. Сатаран устроил мне персональный стриптиз наоборот. Я жадно и внимательно смотрела, как его стройное, красивое тело постепенно облачается в кожу, в меха, на талию пояс с кинжалами, на руки — наручи из сокровищницы (их принесли вместе с деньгами посыльные для Рашша). Я тоже в штанах, высоких сапогах, длинная мягкая куртка из шоора. Не знаю, жарко ли в Пустыне, но мой любимый шоор и греет и охлаждает, когда нужно!

— Ран? — чёрные глаза опалили такой страстью, что я даже поперхнулась вопросом, — Давно хотела спросить, почему у вас свой собственный язык, а во всём мире один?

— Так пожелал Создатель. По его законам мы и живём, Таини.

— Чем же вы так отличились? — задумчиво пытала я своего седьмого мужа, — Ран, нам правда отдадут Тассиля?

— Отличились? — старательно отводил глаза сайн, — Мы помогали сражаться с армией нежити Уншеда. По правде, мы были основными силами у богов! Наши маги…

— Ра-ан! — с угрозой.

— Таини… Хорошо, я скажу! Но пообещай, что не будешь злиться! — брюнет взял мою руку, и его горячие губы согрели мои пальцы. На миг я даже забыла, о чём спрашивала… Горячие губы, такой же язык…

— Ну? — поторопила я его, отняв руку.

— Тебе не отдадут его…

— Что?! — взревела я, одновременно ударяясь в слёзы, — Вы же сказали…

— Совет родов отказал нам с Тауреллем в категоричной форме! Они сказали, что сами найдут способ снять проклятье.

— Убью! — взревели сразу несколько глоток, и на Рана налетели три вихря с кулаками.

— Стойте! Не надо! Он наш уже… — устало опустилась я на валун. Рашш и Сшан тут же застыли рядом, а вот Ирнанн пылал жаждой убийства. Таурелль ставил бесполезные магические щиты, лопавшиеся от моего райши, как мыльные бульбашки.

— Наш-ш? Что ты имеешь в виду, з-солотце?

— Ну-у… — заалела я щеками, — Он, мы… Я поставила ему знак!

— Ты только что плакала! Мы же с-сказали тебе: только тот, кто сделает тебя счас-стливой! — Сшан был белым от гнева. Я прижалась к его груди, когтистая рука эмисса нежно огладила щёку. Я поцеловала её в благодарность.

— Плакала, — подтвердила я. Тут же участники драмы заняли прежние позиции, — Но не из-за него. Он сказал, что Совет родов отказался отдать Тассиля!! — и снова в плачь!

— Таурелль? — наги готовились к пыткам, по крайней мере в их глазах была решимость к четвертованию, сдиранию шкуры.

— Спокойно! Мы надеялись, что после помощи нашей Золотой богини они станут лояльнее. Таини могла просто потребовать Лооро от самого принца! — каялся маг.

— И он отдал бы? — шмыгнула носом я.

— Не забывай, что мы поклялись от его имени! А мы ему ближе всех, почти братья! Он сделал бы всё, о чём ты попросишь!

— Теперь вы связаны с нами, Таурелль! И не только клятвами… — я закусила губу, снова переживая моменты любви с черноглазым сайном. Тело пело и сладко ныло, требовало ещё!

— Моя фэрри пробудила во мне лиса, брат! Моя госпожа… — и вновь его очи с узкими зрачками нашли мои.

— Лиса? Но ведь… десять поколений! В нашем роду лисов не было уже шесть тысяч лет! Поразительно! — пылал исследовательским энтузиазмом маг.

— Я свяжусь с Нан — Гулакхом! — пламя зажглось легко и сразу взвилось злобным ураганом.

Сайны тихо переговаривались между собой. Время от времени бросали на меня непонятные взгляды. Ран обжигал желанием и восхищением, похоже, он ещё до конца так и не осознал, чьим супругом стал. Таурелль осматривал пациэнта на предмет шерсти в интимных и не очень местах, клыков на порядок больших чем сайновские родные. Зрачки убедили его в том, что сказанное нами — правда. А ещё мой муж показал ему спину. Наше божество ещё долго бесилось, пока я с открытым ртом любовалась спиной мужа. О-о-о! Довольный Сатаран неспеша оделся, его широкая улыбка выбила ещё два стона из меня.

— Показывай теперь! — глубокий, как океан, вздох, показал мне всю степень моральной усталости бога. Для нас провели ликбез по-божески: карта волшебная — одна штука, подробные инструкции — две штуки. Мы были на самых подступах к Туиррским горам со стороны Тамрисса. Идти нам надо на восток, Пустыня начинается уже за километров триста отсюда. Нам продемонстрировали, что начнётся она внезапно. Буквально шаг, и всё! Песчаные вихри, бури, скорпионы, песчаные змеи ростом с того супер-червя из пещеры. Точка, где находится артефакт, аккурат под потухшим вулканом. Неслабая такая гора… Чёрная, как ночь, поверхность её, блестела и переливалась, как будто была усыпана бриллиантами. Внутри целый лабиринт: ходы, уровни, пандусы, колодцы.

— Ну обрадуй меня, скажи, кто там живёт? Пауков мы уже видели, червя, чтоб ему в потустороннем огне жариться, тоже видели.

— Говорят, что там живут войхи! — огорошил нас Таурелль, — Мы исследовали Пустыню несколько веков. Не все группы вернулись, но те, кто всё же добрался обратно домой, рассказали о странных созданьях. У них тёмно-бронзовая кожа, три глаза, один из которых на лбу и скрыт платком, одеты они в панцири и кожу песчаных червей. Кстати, их шкура невероятно прочная!

— И они наверно сильно воинственные? — спросила я, опасаясь услышать, что они-де вообще убийцы все до единого.

— Сама подумай, — присел возле меня мой лис, — Там столько опасных тварей, что им приходится защищаться всегда и везде!

— А чего они тогда не уйдут оттуда? Я бы и минуты не выдержала в таком месте! — мои ноги нежно поглаживали, отчего я млела и жмурилась как кошка.

— Вроде как их лидер не разрешает выходить из Пустыни, — Таурелль завистливо поглядывал на нас. Впрочем, не он один: Шарри и Ирнанн тоже мрачно смотрели на чужака.

— Интерес-сно…

Меж тем Нан-Гулакх показывал нам тех самых войхов. Мелкие фигурки постепенно становились всё ближе, наконец мы увидели их. Невысокие, худые, жилистые. На груди панцирь, очевидно сделанный из деталей скорпиона, поскольку тварь, напавшая на отряд, сверкала таким же защитным пологом. Одежда вся ржаво-коричневая, под цвет местности. Копья с алмазными наконечниками? Серьёзно? Как они их заточили? Предводитель вскочил скорпиону на загривок, мгновенно обрезал саблей из странного лунного металла хвост с ядовитой пикой, вонзил её между пластин, и тварь бешено взревела! Сильный и ловкий, он вызывал восхищение. Я подалась вперёд, желая увидеть его лицо. Воин поднял голову, тревожно прислушался, а потом… наши глаза встретились!

Я отшатнулась и навернулась с камня. В тот же миг всё пропало: наш бог уже показывал карту. Я была под впечатлением от этого всего. Его глаза были как два солнца… они горели таким пламенем. И мне показалось, что он поразился не меньше меня. Ах, Нан-Гулакх! Старый интриган! Что ты ещё задумал?

— Таини! — бросились поднимать меня мои мужья. При этом они отпихивали друг друга, в основном конечно Сатарана, но были и такие, что пихали эмиссов. Ирнанн сцапал меня в единоличное пользование так сказать. Шарри ревниво засопел. Я протянула к нему одну руку, за неё меня и стали рвать на две половины.

— Шарри! Ирнанн! Да будьте ж вы человеками! Я не смогу вас больше любить, если вы меня порвёте!

Устыдились. Мой райши зацеловал до обморока, потом бережно передал орку.

— Что ты видела, з-солотце? Это так напугало тебя…

Рашш заметил то, что не увидели другие.

— Там был мужчина, — все напряглись. Я их понимаю: как только появляется мужчина, я тут же принимаю его в наши дружные ряды, — Он и его воины убили скорпиона. У него ещё сабля такая странная…

— Это сабля из звёздной руды! — мгновенно преобразился Таурелль, — Наши маги, которые вернулись из Пустыни, рассказали о нём.

— Что? — я поторопила мага, а то он завис на последних словах.

— Войхи обмолвились, что он пришёл с небес! Точнее, однажды они нашли его в центре Пустыни, он был наг. Единственным предметом, который был рядом с ним, оказалась эта сабля. Он с нею не расстаётся. Как бы я хотел рассмотреть её! Говорят, на ней горят странные письмена, не похожие на наш язык, да и на всеобщий тоже!

— Так он не войх? Значит, он может уйти из того места?

— Нет, госпожа! — Ран сверкнул своими неимоверными глазами, услышав из уст друга такое провокационное слово. Неужели и этот?… Я чокнусь… — Ни он, ни войхи не могут выйти из Пустыни!

Я с тревогой глянула на Рашша, тот понял, чего именно я опасаюсь.

— Спроси Нан-Гулакха, с-сможем ли мы выйти из пустыни?

— Э-э, бог! Скажи-ка нам, сможем ли мы… — я не успела даже закончить говорить, как нам выплюнули несколько амулетов. Были они такие старые, такие потрёпанные! Бронза? — Это нам поможет?

Подробная инструкция показала нам, что нужно одеть их на шею, и тогда мы без проблем войдём и выйдем обратно! Правда, был какой-то намёк на мои способности, кои всегда и везде всё меняют. Но я не обратила на него внимания. В самом деле: откуда я знаю, что там будет? У меня что ни день, то событие… И муж. Я задумалась, посмотрела на степь, которая начиналась сразу за скалами и валунами.

— Таи? — Ран звал меня уже не первый раз, но я задумалась основательно.

— Да, Рани, — я ласково улыбнулась ему. Какой же он… красивый!

— Мы решили сойти с гор и двигаться к цели. Как стемнеет, станем где-нибудь на ночлег. Ты как, не устала?

И столько тепла в глазах, столько любви. Мои эмиссы тоже волновались обо мне: сейчас они оба предлагали свои роскошные хвосты для поездки. Ирнанн просто и без изысков протянул огромный бутерброд с сыром, мясом и моими родными помидорами, которые безумно понравились всем племенам без исключения. И огурцы. И кабачки. Все овощи моего мира были приняты, как манна небесная!

— Идём конефно! А то сково фнова рофать, а я так и не нафла Кофылицу! — расшифровывать никому не пришлось. Мои мужчины дружно переглянулись, соображая, от кого это я снова беременна.

— Жена? — взревел Шарри.

— Я не гововю, фто уже! Фкоро! Фарри, я вфё помню, я выполню обефание! — а бутерброд всё не кончался! Я делала их для мужиков, так что можете себе представить этот king size.

Орк ревниво притиснул меня к себе, я крякнула и ощутила обратное поползновение завтрака. Муж номер один немного ослабил объятия. Рашш заботливо подал бутылку с компотом. Я жадно выпила всё, откашлялась.

— Идём уже! А то вы снова подерётесь…

Эмиссы закатили глаза, показывая, что они-то уже привыкли к моим новым мужьям. Ирнанн только прищурился, показывая, что своё ещё возьмёт, Шарри через амулет приказал следующую стоянку посвятить ему. Я умильно хлопнула ресницами, и мой орк заметно расслабился. Ран грустно плёлся сбоку.

— Ты привыкнеш-шь! — утешал моего лиса Сшан, — Мы с-сначала тоже не з-снали, что делать. А потом поняли, что наша змейка счастлива! И это главное, с-сайн! Никто не должен заставить её с-страдать и плакать! Теперь и ты на страже её с-счастья!

— Ес-сли хочеш-шь чудес-сного малыша или малыш-шку, делай всё, чтобы она была довольна! Помогай ис-скать Кобылицу, с-смирись с очередью на её внимание!

— Рашш, Сшан! — не выдержала я, — Ну что вы его пугаете! Рани, не всё так страшно, поверь! Я часто уделяю всем внимание и…

— А ещ-шё дома нас-с ждут малыш-ш лунн, вес-сьма умелый в лас-ске малый, и Тадалл, он был пауком, жил в подземелье Паучьей королевы. Так вот, он захотел с-стать таким же, как наша з-смейка! И с-стал! Её кровь изменила его навс-сегда!

— Ты с-седьмой, сайн! И вряд ли пос-следний…

Я вся прям испыхтелась от злости на эмиссов. Нет, они всё правильно говорят: их семеро, детей тоже много, я всех их люблю. Но вот так… Хотя, пусть воспитывают, а то будет в драку лезть, ревновать без повода и с поводом.

— З-смейка, станем на ночь, свяжемся с домом? — предложил мой мудрый змей.

— Да! Я так скучаю по малышам! — сердце сжала тоска. Эмиссы тут же остановились и вытерли мои слёзы. Оба предложили свои хвосты. Я с восхищением оглядела роскошные многометровые ездовые хвосты. У Рашша он шире, чешуя зато жёстче, а у Сшана немного уже, но чешуя мягкая. Да и волосы его я давно не ласкала. Заползла на голубовато-белый хвост, обняла мужа за шею, и мы поползли дальше. Мы с волосами Сшана играли всю дорогу. Они залезали мне за ворот, ласкали грудь, отчего я краснела и кусала губы. Эмисс сдавленно смеялся, но я тоже могу так же коварно провоцировать!

— Таини, ес-сли не перес-станешь — я остановлюсь и буду любить тебя до утра! — я мечтательно зажмурилась. Но потом одёрнула себя: сегодня я буду любить Шарри. Он соскучился!

— Не-а! Сегодня очередь орка! — и я показала язык нагу. Раздражённое шипение было мне ответом.

Смешение трав и цветов — вот, что такое степь! Весна расцветила бескрайние просторы в зелёный, алый, фиолетовый. И много ещё всего! Растения по большей части были незнакомы, но они до боли напоминали наши земные ковыль, ромашки, васильки. Мелькали спинки ящериц, усатые мордочки мышек. Дышалось здесь не то чтобы легко, а просто невероятно легко! Запах нагретых за день трав, медовых цветов, и того особенного аромата, присущего земле, так расслаблял!

Пока мужчины обустраивали лагерь, я устанавливала связь с домом. Водяное зеркало отразило мою златовласую, алогубую и зеленоглазую физиономию. Сзади отражались заинтересованные лица Рана, эмиссов. Шарри вёл себя спокойно, с достоинством, но и он, когда нам ответили, бросил свёртки с одеялами и подскочил ко мне.

— Таини-кха! Дочка, тут такое! — сразу заохала Луара-кха, моя рогатая свекровь. Возле неё ползала, возмущённо ругаясь, моя змеиная свекровь, Дашшанна.

— Что? — я обмерла внутренне. Что-то с детьми?

— Приехал твой король! Он сначала пытался прорваться силой, но наши ребята ему обьяснили, что и как! Охотники едва не порешили всех его воинов! Тогда он запел другую песню: просил показать сына. Я и вынесла Али! А что? Отец ведь…

— И? — свекровь виновато потупилась.

— Али расплакался… Лоэн с проклятиями отдал мне малыша и умчался вдаль.

— Это всё? — спросил Рашш.

— Нет. Сказал, что ты соврала и сын не его. И обозвал тебя…

Я мрачно усмехнулась. Пусть катится! Мои эмиссы и Шарри, мой лунн и паук, да даже Ран! Все станут ему отцами! Научат всему, что знают сами, воспитают настоящим человеком! Я хмыкнула. Человеком… Что-то я всё больше убеждаюсь, что быть человеком в этом мире совсем не то же, что и в моём.

— Ладно, пусть катится куда подальше! Расскажите, что ещё произошло!

Нам рассказали, как охотники садили шоор и дантр. Мы смеялись до слёз, представляя гордых охотников в позе дачника орудующих колюще-режущим, как тяпками и лопатами. Моя кровь дала потрясающий результат, и теперь в Долине цветут не просто сады, там буяет самое настоящее тропическое царство! Наш с Ирнанном цветок посадили на берегу реки, у нажьих пещер. Теперь он стал огромным кустом. И цветёт. Я протянула руку своему райши, он прижал её к своей щеке. Это наш символ, и его знак.

Лунн поглядывал на меня из-под ресниц с укором. Но улыбался ласково, как всегда. Я прошептала ему «люблю», он тоскливо вздохнул. Ран придвинулся ближе, с интересом рассматривая мой подарок. Лунн ревниво засопел, отвернулся. Какой он прикольный! Сейчас бы домой, подойти к нему, соблазнить его. Сначала он будет гордо отказываться. А потом будет воском в моих руках… Улыбка всё больше и больше расползалась по голубой физиономии Адониса. Я связана с каждым из моих любимых через знак. И сейчас мой ласковый и нежный муж ощущал мои желания в отношении него.

Тадалл был на охоте с орками. Он, как и обещал, защищал дом. Поэтому трижды в неделю выходил в дозор с отрядом охотников и оракхов. Теперь три племени действовали сообща. Наги, правда редко приползали, у них своя территория.

Свекровь показала нам бодреньких, упитанных малышей. Паучок и Али тянули к нам ручки и улыбались. Зайки-и-и… Я захлюпала носом. Ниаррасс сердито сопел, но маму был рад видеть. Ирнанну только раз улыбнулся, и то как-то слишком взросло что ли. Это вообще младенец? Или… Смерть? Это он? От догадки стало дурно. Он свободно заселяется в тело сына и в Ирнанна. Или сын просто необычен тем, что он от бога? Будем думать, так и есть.

Сионисс мирно спал у своего голубого папы на руках, трогательно вцепившись тому маленькой ручкой с золотыими коготками в волосы. Я бы в них тоже вцепилась… и кричала бы от удовольствия, которое он умеет дарить! Мы встретились взглядом, мой капризный подарок передал мне по связи такое! И я тебя, чудо, люблю!

— Вот наш-ши малыш-шки! — приползла нагиня, шипя на два голоса. В её руках мирно почивали мои дочки. Длинные реснички оставляли тени на белых щёчках, пушистые алые с золотом и серебристо-белые волосы, махонькие рожки.

Эмиссы ласково зашипели, глядя на наших девочек. Потом они расспросили бабушку о том, как дети без нас. Нагиня гордо рассказала о первом превращении девочек в хвостатых змеек. Ненадолго, всего на пару минут, но гордости её обоих голов не было предела. А ещё у всех детей стала просыпаться магия. Кто ветром балуется, кто травку вырастит в тарелке. Папы просто сверкали от радости и гордости! Как же: дети-маги!

— У нас магов берегут, они ценность нации! — надулся индюком Таурелль.

— Я видела, что вы делаете с магами! — обиженно буркнула я, — Мой Тассиль — самое одинокое существо во вселенной! Если я не заберу его…думаю, он погибнет!

— Ты так любишь его? — ревниво и печально спросил Сатаран.

— Безумно… Нан-Гулакх обещал мне пять раз открыть проход к нему. Всего на миг я могу обнять его, ощутить его нежность…

— Таи… Не думай сейчас-с о нём! Мы все тогда болеем с тобой, — мучительно выдавил из себя Рашш. Ирнанн и Шарри, Сшан, Ран, — все так же выглядели измученными и больными.

— Простите! Теперь ты знаешь, что я не отступлюсь, Рани! — мы помолчали, — А как там наш Замок?

— Уже залож-шили первый этаж, невестка! Мои подданные проложили ходы в Пещеры, теперь мы связаны навсегда! — она довольно закатила глаза, радуясь возможности быть с внучками. Да пусть её! Лишь бы дочки были под присмотром!

Костёр горел, все спали. Или делали вид, что спят. А мы с Шарри поплелись неспеша вдаль, моя рука в его огромной, тёплой. Трава, высокая и густая, щекочет ноги, ветер треплет волосы. Устав искать подходящее место для нашей с мужем любви, я потянула его вниз. Мы уже достаточно далеко от остальных, да и щит я поставила сразу же.

— Сейчас? Дети? — я прижалась к Шарри.

— Нет милый, не сейчас. Кто знает, сколько займёт этот наш поход? Год? Два? Снова возвращаться домой? И терять время? А как же мама? Я так скучаю по ней! Даже не знаю, узнает ли она меня…

— Узнает, — твёрдо сказал орк.

Шарри, мой большой, даже страшный местами, орк, был бесконечно ласковым и нежным. Он нежил меня, ласкал и целовал, а его клыки добавляли всему процессу немного экстрима. Большой язык мужа подарил невероятное удовольствие, я расцарапала его плечи, не в силах остановиться.

— Ты сверху! — скомандовал он, а я и не против! Медленно и томно я поднималась и опускалась на его большой и могучий жезл. Боги, как безумно хорошо! Глаза орка становились всё более дикими, а потом он перевернул меня и стал вбиваться в меня просто на пределе! И тогда я поняла, чего ему стоило сдерживать себя. Оргазмы накрывали меня один за другим. Орк рычал и всё сильнее сжимал мои бёдра. Наконец, он в последний раз вошёл весь, до основания, я выгнулась и закричала. Мой огромный! Мы полежали, погладили друг друга. Я добралась рукой до возбуждённого и готового к любви, органа. Улыбнулась, как Джоконда и сползла вниз. М-м-м. Я ласкала его с удовольствием прямо пропорциональным его эмоциям. Чем больше он рычал и выгибался, тем чаще я проходила по мощному, сладкому члену языком. Мой задорный смех стал финалом этой сладкой пытке! Шарри легко поднял меня и посадил на себя сверху. Я судорожно вдохнула, ощутив его внутри. О-о-о! Он стал мучить меня… Медленно и ритмично, с оттягом, он входил в меня и выскальзывал почти полностью. Я стонала, всхлипывала, молила, грозила, потом стала кусаться!

— Шар-р-ри!!! — прохрипела я, царапая его грудь коготками. Мой орк довольно захыр-хыркал и подарил мне безумие! Его сила, его мощь… А ещё я налакалась его крови! И теперь лежала в траве осоловелая и довольная. В теле всё ныло, каждая мышца, каждая конечность! Но это того стоило!

— Спи, — меня прижали к тёплому боку, укрыли огромной меховой жилеткой. Обязательно рожу ему! М-м-м… двух сразу, чтоб не обижался!