Звонок другу

Глава 48 ПОСЛЕДНЯЯ ГАСТРОЛЬ

В субботу, к одиннадцати часам, к подъезду бизнес-центра начали стекаться автомобили. Иномарки гордо замирали возле мраморных ступеней, «жигули» и прочие «москвичи» стыдливо прятались за углом.

Темно-синий «форд» припарковался между теми и этими, на свободном пространстве, напротив торца здания. Из машины вышел мужчина в деловом костюме. Это был Володя Демидов, он же — Роман Телегин. Следом выпорхнула Анна Лаврова. Ее волосы были собраны в «ракушку», заколоты гребнем с черепаховой шпилькой. Анна весело улыбнулась своему спутнику и повела его к «новой жизни». За рулем «форда» остался Сева Голованов.

Лаврова предъявила на входе пластиковую карточку с логотипом «Триады», Демидыч протянул приглашение» Они скрылись за тонированными стеклянными дверями, о чем Сева немедленно сообщил по рации.

Аня уютно взяла Владимира под руку и принялась выгуливать его по фойе, как это предписывалось церемониалом.

— О, госпожа Лаврова! Как я рада вас видеть, как рада! — всплеснула руками дама преклонных лет в черном платье с кружевным воротничком и бриллиантовым перстнем на пальце. Аня не помнила, как зовут даму, но помнила, что перстень она каждый раз берет напрокат у подруги. Об этом, как о примере для подражания, говорилось на семинаре. Какие глупости сохраняет память, вместо того, что нужно!

— Пожалуйста, представьте мне вашего гостя.

— Это господин Телегин, хирург, — отрекомендовала спутника Анна.

— Как это дивно! Вы будете нас препарировать? — игриво блеснула глазами дама.

— Я буду вас реанимировать, — мило, как семейный доктор, улыбнулся Демидыч.

— Какая прелестная шутка! — Дама рассыпалась мелким смехом.

Они еще немного поболтали, затем Анна повела Демидыча дальше. Ее узнавали, подходили поздороваться. Анна представляла публике своего жениха. Тот склонял голову, учтиво отвечал на вопросы, шутил и смотрел в основном на Лаврову влюбленными глазами.

За выражением их лиц внимательно наблюдал Дмитрий Коробов. Гендиректор Фонда сидел внизу, в кабинете, оснащенном мониторами. Он поджидал Лаврову с ее спутником и, как только они появились в фойе, попросил взять крупный план.

Накануне Ольга похвасталась, что Лаврова вернулась в паству. И приведет гостя, давнего знакомого и, кажется, любовника. Что ж, парочка производила впечатление близко знакомых людей. Но все же за Лавровой нужен глаз да глаз, ведь кто опоил покойную подружку Танюшку до состояния полной невменяемости, так и оставалось до сих пор загадкой.

Ольга сказала, кажется, что этот здоровяк — любовник Лавровой и к тому же и одноклассник. Что у них там за патологическая школьная дружба длиной в двадцать лет? Нужно бы показать парочку Виктору Нереж-ко, но того еще не было в зале. Нережко стал настолько вальяжен и уверен в себе, что привозит своих малолеток прямо к началу семинара. Ему, видите ли, не нужна группа поддержки. И нечего расхолаживать его «бабочек». Что ж, он имеет на это право. «Бабочки» летели на огонь с вдохновением камикадзе…

Коробов отвлекся. Музыка, предвещавшая начало действа, уже заполнила фойе, народ потянулся в «накопитель», Лаврова со своим спутником растаяли в общей массе.

Двери распахнулись, люди устремились в зал, показывая охранникам сумки и дипломаты.

Ларова тащила своего гостя к первым рядам. Они уселись напротив сцены. Демидов, как бы пыхтя от жары, снял пиджак. На руке блеснули массивные «командирские» часы.

Нережко заявился перед самым началом. Уложенные визажистом волосы, ухоженные усы и небольшая бородка, очки в дымчатой оправе — все это придавало ему вид ученого. Или крупного банкира. Кто бы узнал в нем прежнего Витьку Нережко, электрика и поддавалу? Да никто. Рядом шествовала дочь в строгом костюмчике, с кожаной папкой в руке. Как секретарша при боссе. За ними едва поспевали четыре барышни.

На входе в зал, пропустив барышень и Надежду, секьюрити почтительно улыбнулся Виктору, но крепко придержал его за рукав.

— Что такое? — Виктор поднял бровь.

— Вас хочет видеть господин Коробов, — шепнул ему секьюрити и повернулся к застывшим у входа девушкам.

— Проходите, господа, проходите! Вон свободные места. Господин Нережко скоро к вам присоединится.

На сцене уже появилась Третьякова, зал встал, послышались крики «хей, хей».

— Надежда, веди нашу группу. — Нережко дал указание дочери и проследовал за плечистым молодым человеком.

Они спустились в подвальное помещение, где был оборудован офис Коробова. Большая комната без окон, стены, покрытые звукопоглощающим материалом, что избавляло гендиректора от ужасающего грохота, заполнявшего здание в начале каждого семинара. В углу два кресла, разделенных низким столиком, рядом барная стойка. Вдоль стен — столы с компьютерами, факсом, ксероксом. На двух других несколько мониторов транслировали происходящее в зале. Коробов сидел возле одного из них, переговариваясь с кем-то в микрофон.

— Добрый день, господин Коробов!

— Приветствую вас, господин Нережко! — не оборачиваясь, произнес гендиректор. — Подойдите, пожалуйста. Вы ведь знакомы с Лавровой?

— Да, мы вместе учились.

— Узнаете? — Он кивнул на экран.

Монитор выхватил несколько рядов, заполненных людьми, и теперь Нережко медленно скользил взглядом по женским лицам.

— Вот она! В бежевом костюме! — узнал наконец он.

— А кто с ней рядом?

— Где? Справа или слева?

— Собственно, вы уже ответили. Ну, допустим, слева. Тот, что голову рукой подпирает.

Демидыч, не зная, что является объектом наблюдения, строчил в блокнот все, что вещала со сцены Третьякова, от усердия подперев голову другой рукой. На запястье блестели часы.

— Этот, с будильником на руке? Не знаю, — пытаясь разглядеть мужчину, ответил Нережко.

— А вы давно видели господина Телегина?

— Романа? Давно, а что? — нехотя ответил Виктор.

Он не любил вспоминать прошлую жизнь.

— Ну и кто из ее соседей больше на него похож? Правый или левый?

Демидыч на мгновение убрал руку, лицо его стало отчетливо видно.

— Никто не похож. Телегина здесь нет. А меня в зале ждут клиенты, — холодно произнес Нережко, которому надоел этот допрос.

— Идите, идите работайте! Только мне не хотелось бы, чтобы Лаврова вас увидела.

— Даже если и увидит, не узнает, — отчеканил Нережко и покинул бункер.

«Тоже мне, нашел себе соглядатая! За что он своей охране платит? Приношу фирме бешеные деньги и я еще должен кого-то опознавать и от кого-то прятаться! — распалял себя господин Нережко. — Вот нарочно не буду прятаться! Даже интересно, узнает ли меня Лаврова?..»

Коробов задумался… Что означает этот липовый хирург? Уж не мента ли привела с собой эта шкура? И если да, то одного или, так сказать, с компанией? По идее, кто она такая, чтобы смогла большую волну поднять? Научный сотрудник какого-то вшивого НИИ, тоже мне птица…

Но, с другой стороны… Была же против «Терции» организована протестная акция возле Думы. Не просто же так… И если думать в этом направлении дальше, не все ли равно ребятишкам из «органов», кто именно проведет их сюда, в стены Фонда?

Коробов вызвал охрану, распорядился:

— Нужно осмотреть транспорт вокруг гостиницы. Лаврову взять. Но по-тихому, в перерыве, без пыли.

Голованов сидел в «форде», изводя себя от волнения. За углом стоял автобус спецназа с зашторенными окнами и надписью на борту «Аварийная».

Лучше бы он был там, внутри здания, вместе с Аней. Чтобы видеть все, что происходит. Слышать-то он слышал — из приемника вместо оглушительной какофонии звуков уже слышалось громогласное «хей, хей, хей». В гребень, что украшал прическу Анны, был вмонтирован «жучок», роль антенны при котором выполняла черепаховая шпилька. Хоть бы все прошло путем!

Об осложнениях думать не хотелось. Сева еще раз глянул в зеркало заднего вида. Автобус как-то успокаивал. Голованов бросил мимолетный взгляд в сторону здания и увидел направляющегося к нему охранника бизнес-центра. Он едва успел нажать кнопку возле приемника.

— Прошу прощения, у вас сигареты не найдется? — нагнулся к окошку охранник.

— Я не курю, — вежливо ответил Голованов, разглядывая круглое, как блин, лицо.

Мужчина зыркнул глазом внутрь машины.

— Не жарко вам здесь стоять-то? Прямо под солнцем.

— Я люблю солнце. Да и вид отсюда красивый, на реку. Вот, любуюсь.

— Не скучно? — спросил парень.

— Не-е, я читаю, — указав на журнал, лежащий у него на коленях, улыбнулся Сева.

— Ждете кого-нибудь?

— Да. Знакомую.

— Что же это она вас так эксплуатирует?

— Ну, не за бесплатно же, — ухмыльнувшись, откликнулся Голованов.

— А, ну-ну…

Парень потопал за угол, туда, где стоял спецназ. О чем Сева немедленно сообщил по рации.

Двое охранников внимательно оглядывали припаркованные автомобили, подходили к тем, где обнаруживались водители, перекидывались с ними парой фраз, застревали на пару минут, как бы невзначай осматривали салоны и двигались дальше. Двери автобуса открылись, оттуда выскочили работяги в спецовках, вытащили моток провода, ящики с инструментами.

— На каком этаже-то? — спросил один.

— На седьмом, — ответил напарник, захлопнув двери.

— Что случилось? Авария? — изображая любопытствующего бездельника, поинтересовался один из охранников.

— Ну да. На седьмом канализацию забило…

Они деловито проследовали к служебному входу.

Охранники обошли здание вокруг. Сева увидел их, возвращающихся к парадному подъезду, открутил крышку термоса, налил в стаканчик горячий кофе. День тянулся нестерпимо медленно.

Коробову доложили, что все в порядке.

Анна с Демидычем вышли в фойе, где полагалось окучивать гостя после семинара. Ее внимание привлекла группа девчушек, окруживших степенного, вальяжного, прекрасно одетого господина, что-то говорившего уверенным, даже властным тоном. Голос показался Ане знакомым. Да и сам мужчина очень смутно был на кого-то похож.

Аня остановилась, перевела глаза на своего спутника и, улыбаясь, тихо сказала Демидычу:

— Я того мужика знаю. Только не могу понять, кто это.

— Давай постоим. Ты к нему спиной повернись. Может, он тебя тоже знает.

Демидыч извлек из кармана исписанный блокнот, и они с Аней начали как бы обсуждать услышанное на семинаре. Девчушки за спиной тоже пытались осмыслить полученные знания. Одна из них громко воскликнула тоненьким голоском:

— Господин Нережко, это же не бизнес! Это не работа, а как бы сказать?..

— Та-а-к, это — провал, — одними губами, словно в кино про разведчиков, произнесла Аня.

— Не понял? — лучезарно улыбаясь, глянул на нее напряженным взглядом Демидыч.

— Сзади мой одноклассник. В жизни бы не узнала. Откуда он взялся? Говорили же, что он покончил с собой. Он и Телегина отлично знает.

— Не оборачивайся. Может, он тебя не видел. Нужно отойти…

Но едва они двинулись в сторону, Нережко словно выстрелил в спину Анны:

— Госпожа Лаврова, ну, хоть вы подтвердите, что наш бизнес прекрасно работает!

Ему очень хотелось, чтобы Лаврова увидела его во всем блеске нынешнего положения.

Аня вынуждена была обернуться,' поздороваться и подтвердить паршивой овечке, портившей Виктору стадо, что да, бизнес работает!

После чего, сияя улыбками, они отошли и присели на один из диванчиков.

— Сейчас гостям начнут чай разносить, — в растерянности проговорила Аня, чтобы что-то сказать.

— Собственно, я видеозапись сделал. Можно сваливать. Ты идешь первая, я за тобой. Не факт, что твой Нережко тебя заложил. Ну, знает он. Телегина, но он же не знает, кого ты привела. Может, соседа по даче. Если бы заложил, все вообще было бы не так.

— Госпожа Лаврова, — приветливо окликнула ее Новикова, статистка в черном костюме и с подносом в руках. — Возьмите чай для гостя!

Демидов взял стакан чая. К ним подошла Галина Юрьевна.

— Ну? Умники! Красавцы! Как дела? Надеюсь, госпожа Лаврова, ваш гость уже принял решение? — ласково спросила она.

— Нет, я не понимаю, откуда берутся две тысячи? Из чего это возникает? Почему именно столько? А не три пятьсот? — Демидов тыкал карандашом в нарисованную в блокноте таблицу.

— Что же непонятного? Позвольте…

Анна встала, уступив место. Галина Юрьевна присела рядом с Демидовым.

— Это же условно рассчитанные цифры! — заворковала она. — Могло быть и три пятьсот. Но тогда вступительный взнос был бы гораздо выше. Вам же легче собрать три тысячи, чем, скажем, пять?

— Дело не в деньгах! Я хочу понять принцип! Как я могу вносить деньги, если я не понимаю?

— Да что же здесь понимать, умник, красавец? — терпеливо колдовала над ним Галина Юрьевна. — Вы должны понять одно: вам достаточно привести всего троих друзей — и ваш взнос будет отбит. Дальше система начнет работать на вас. Четвертый ваш гость принесет вам пять тысяч долларов дохода!

— Но ведь можно же по-другому! — кипятился Демидов.

Анна страдальчески завела глаза. Народ в фойе оборачивался на них.

— Роман, ты должен, наконец, решиться! Мне тоже было трудно принять решение, но я это сделала! Я — одинокая женщина!

— Чего это ты одинокая? Ты теперь не одинокая! — насупился Демидов, он же Телегин.

— Конечно, милый! Мы теперь вместе! Тем более, ты должен мне просто поверить! Ты все поймешь! Я тоже сначала не понимала, а теперь понимаю!

— Вот! Слышите?! Слышите, что говорит ваша красавица, ваша умница? Нужно идти к руководителю группы!

— А зачем? Я сам хочу все понять! Дело не в деньгах, деньги у меня есть! Я хорошо зарабатываю! Я — хирург!

Анна тяжело вздохнула, направилась к выходу…

— Куда вы, госпожа Лаврова? — ласково окликнула ее Галина Юрьевна.

— Это просто псих какой-то! Я его уже слышать не могу! Надо же так ошибиться в человеке! Я должна выйти на улицу, перекурить! — прошептала ей Лаврова.

— Идите, идите! Я его уломаю, вот увидите! — Галина Юрьевна проводила Лаврову долгим взглядом.

Анна почти дошла до лестницы, когда путь ей преградил один из охранников.

— На минутку! — сказал он, увлекая ее к шахте лифта.

— Что такое? В чем дело?

Дверцы раскрылись, охранник впихнул ее внутрь и нажал кнопку.

— Куда же вы собрались? Ваш гость там скандалит, а вы уходите?

Сильная мужская рука крепко держала ее за рукав.

— Вы что? — дернулась Анна. — Что вы себе позволяете?

— Тихо, стоять! — приказал охранник, не выпуская ее из рук.

Голованов на своем боевом посту слышал каждое слово Ани и немедленно передал:

— У них форс-мажор! Нужно начинать!

Через несколько секунд вдоль здания побежали спецназовцы. Они выросли у стеклянных дверей, мигом уложили охрану и растеклись по зданию. Наверху, в фойе, происходило что-то несусветное. Мужчины в камуфляже разворачивали посетителей к стене, на пол летели мобильники, блокноты и прочее…

— Там спецназ! — орал кто-то в длинном коридоре подвала, когда дверцы лифта открылись.

Анна увидела Коробова. Он кричал в мобильник:

— Где Ольга? Быстро сюда! Машину немедленно! —

И, взглянув на Лаврову в руках охранника, заорал: — И выруби эту сволочь!

Анну ударили по затылку. Черепаховая шпилька сломалась…

Голованов не слышал больше ни слова. Но было и так ясно: Анну взяли!

— Они ее взяли! — закричал он в рацию.

Из двора бизнес-центра вылетели два джипа и рванули на бешеной скорости мимо него. Голованов ринулся следом. Но из задней машины показался автоматный ствол. Сева сгруппировался и кинулся под сиденье справа. Машину тут же прошила очередь…

Анна очнулась в полупустой комнате. Вернее, совсем пустой, если не считать нескольких стульев. К одному из них она и была привязана.

Напротив, возле маленького старинного столика, сидели Коробов и Третьякова. Прямо идиллия! Возле Анны, заложив руки за спину, стоял мощный охранник.

— Где я? По какому праву? — пробормотала Лаврова. Голова отчаянно болела.

— В гестаповских застенках, — ответил Коробов. — Ну-с, а теперь колись, сучка, на кого работаешь?

Анна пожала плечами:

— На себя.

— Ты кого к нам приволокла сегодня?

— Телегина, я же говорила.

Коробов сделал знак охраннику, тот смачно ударил Анну по лицу. По губе заструилась кровь.

— Пока достаточно? — ласково спросил Коробов.

— Пока да, — ответила Аня разбитыми губами.

«Куда он меня привез?» — соображала она. Странно, но место это казалось ей чем-то знакомо.

— Алик, принеси нам выпить. Разговор предстоит долгий…

Алик открыл дверь комнаты, и Анна увидела обшарпанную стену коридора, висящие гирляндой электрические провода. Да ведь это та самая квартира!

Наконец охранник вернулся с подносом. Початая бутылка «Хенесси». Два бокала. Водрузив все это на столик, он налил коньяк в бокалы, подал супругам. Третьякова не произнесла до сих пор ни слова, разглядывая Анну, словно впервые видела.

— Ну? Продолжим. Так кто же этот липовый хирург?

— Это журналист, — ответила Лаврова.

— Журналист?

— Ну да. Я хотела взнос вернуть. А он обещал три тысячи за то, что я его проведу…

— Что же это за журналюга, у которого такие бабки водятся?

— Я не знаю… Это товарищ того… Митькина. Я пришла в газету, чтобы поделиться…

— Ах ты мразь! Поделиться! А ты знаешь, что мы делаем с теми, кто делится?

— Отстреливаем, — хладнокровно произнесла Ольга и положила на столик пистолет,

— Ха! — хохотнула Лаврова. — Ты и Медведеву здесь урыла? — Отчаяние придавало ей сил. Да и терять-то все равно было нечего.

— Медведеву? При чем здесь она?

— Так это ж их гнездышко. Ее и мужика твоего.

— Что ты несешь, дура?! — рявкнул Коробов.

Охранник тут же ударил Лаврову. Странно, но боли

она совсем не чувствовала, только что-то хрястнуло в голове.

— Это ты дурак! Привезти жену на хату, где любовницу поселил! Кино прямо!

— Заткнись! Оля, это бред! Стал бы я ее ликвидировать. А она в лесочке лежит. Вон, Алик подтвердит. Что ты мелешь, дура?! — заорал он на Анну.

Ее опять ударили. И она опять не почувствовала боли.

— Они же в соседней комнате трахались! Она мне все и рассказала! Как он продал тебя… — торопилась Лаврова, боясь, что очередной удар вырубит ее напрочь.

— Стой! Не бей! — вскричала теперь уже Ольга и навела ствол на охранника. — Кто продал? Что ты несешь?

— Димочка твой…

— Не слушай ее, Оля. Это провокация!

— Там, на даче, куда он тебя пригласил когда-то, помнишь? Во времена твоей непорочной юности! — продолжала почти кричать Лаврова. — Он же тебя дружкам своим и продал!

— Откуда ты знаешь про дачу? — одними губами вымолвила Третьякова.

— Знаю. Слышала от Медведевой. Которая теперь в лесочке.

— Завтра и ты там будешь! — встрял не к месту Коробов. — Или Олечка уговорит тебя в окошко прыгнуть. Правда, Оля?

— Хочешь сама услышать? — перебила его Анна. — Посмотри на кухне, в тамбуре между дверями. Там мой диктофон должен валяться. Я его уронила, когда уходила от Тани.

— Отвяжи ее! — приказала Ольга.

— Оля, Оля, это полный бред! — Коробов тронул жену за плечо.

Но она вырвалась, и ее «Макаров» теперь уперся в грудь мужа.

— Отвяжите бабу! — повторила Третьякова.

Алик сунул руку за пояс. Ольга взвела курок.

— Отвязывай! — взвизгнул Коробов. — Она же убьет меня!

Лаврову отвязали.

— Ну пойдем, покажешь, где твой диктофон! — злобно произнесла Третьякова.

«Только бы он был там, — мысленно молилась Лаврова. — Только бы… Если бы они нашли его раньше, Коробов не испугался бы», — уговаривала она себя.

Она наклонилась, ощупывая пол в темноте тамбура. Мимо проскользнула мышь и юркнула куда-то под стол кухни. Наконец рука нащупала в самом углу то, что искала.

— Вот он! — Лаврова поднялась, держа в руках небольшой черный предмет. — Включи, послушай!

Третьякова нажала кнопку. Послышался пьяный голос Медведевой: «Ну-у-у… Там такая история! Представляешь, Димка с Ольгой — они из одного города. В школе вместе учились. И у них любовь была. Ну, такая… За ручки держались, на танцы ходили. Ему-то уже другого хотелось. А она — ни в какую. Типа, только после свадьбы. Ну достала его своей невинностью! Короче, Димка ее продал!»

Послышался хохот. Третьякова перевела свой страшный, гипнотизирующий взгляд на мужа.

«Как продал?» «Элементарно, Ватсон! За деньги! Ему еще тогда деньги были нужны на мотоцикл хороший. А родители не давали. Боялись, что разобьется. Вот он эту Олечку пушистую и загнал своим друганам. Заработал на ней».

Опять хохот.

«Подожди, Танька, я не въезжаю, как продал-то? В рабство, что ли?

— Трахнули они ее! Трое парней, поняла? Он ее к себе на дачу зазвал, а там дружки его сидели. А его не было. Он, типа, в магазин ушел. Они в нее влили стакан водки и оттрахали на всю катушку! И в хвост и в гриву! Во молодцы!»

Ольга нажала на «стоп».

— Это провокация, Оля! Это монтаж! Она же там пьяная, это и не Медведева вовсе! Алик, шлепни ты эту гадину! — взвизгнул Дмитрий, указывая на Лаврову.

Алик сунул было руку к стволу. Но мгновением раньше несколько вспышек как будто выпорхнули из вытянутой руки Ольги. Алик осел на пол.

— Идиотка! Ты что делаешь?! Ты убила его! — заорал Коробов, глядя на лужу крови, стремительно растекавшуюся по полу.

Пистолет будто плясал в руке Третьяковой. Маленькая черная дырочка смотрела то на Анну, то на мужа. Анна прижалась к стене.

— Оля! Олечка! — ласково проговорил Дмитрий. — Успокойся, маленькая! Я же так люблю тебя и всегда любил только тебя! Ты мое сокровище, моя всесильная колдунья! Мне никто не нужен. Эта пленка… она же сфабрикована, как ты не понимаешь, умница моя? Ведь эта сучка, — он кивнул на Лаврову, — притащила на хвосте спецназ, а ты ей веришь? — все так же ласково и укоризненно говорил он. — Небось, они сами эту пленочку и сбацали. Это же спецслужбы! Им ничего не стоит…

Ольга перевела взгляд на Лаврову. И ствол тоже.

— Ага, слушай его, Олечка! — Постаралась попасть в ту же тональность Лаврова. — Он тебе и не такого напоет. А ты спальню-то видела, где он с Медведевой развлекался? Пойдем, я тебе покажу. Я здесь бывала.

— Заткись, сука! — заорал Коробов и кинулся к Анне.

Две пули ударили в стену над ними, посыпалась штукатурка.

— Оба руки за голову и вперед! — скомандовала Третьякова. — Где спальня?

— Вон, вторая дверь, — указала глазами Лаврова.

— Открой ее! Прошли туда! Оба!

Она вошла за ними, оглядела кровать. Вскинула глаза на Коробова.

— Это для нас с тобой! Я готовил сюрприз! Хотел подарить тебе квартиру! — лепетал генеральный директор.

— Откуда она знает про эту хату? — хрипло спросила Ольга.,

— Так я же говорю тебе, что она из ментовки, а ты ей веришь! Ее к нам внедрили! И за мной шпионили. Как она сюда попала? А отмычки на что? Ссученная твоя Лаврова! И если бы не я, ты бы сейчас уже показания давала, дура!

— Оля! Включи видик, — перебила Лаврова.

— Молчи, молчи, гнида! — заорал Коробов, кидаясь на нее. Он опрокинул ее на пол, пальцы руки сцепились на ее горле. Анна отчаянно отбивалась.

— Отпусти ее, — послышался ледяной голос.

В висок Коробова уперлось дуло пистолета. И тот разжал руки.

Кто-то между тем отчаянно визжал.

— Встань! — приказала Третьякова, перекрывая крик.

Коробов поднялся. Анна увидела включенный экран телевизора, распростертую на постели девушку и троих отморозков, срывающих с нее одежду.

Третьякова смотрела на мужа широко раскрытыми, безжизненными глазами.

— Оля, Олечка, это монтаж, — лепетал Коробов. — Я тебя люблю!

Выстрел прозвучал почти бесшумно. Коробов мгновение молча глядел на женщину и рухнул. Третьякова повернулась к экрану, где все еще кричала девочка, и выстрелила в него. Раздался взрыв, сноп осколков сначала поднялся вверх, затем медленно и красиво, словно ворох елочных игрушек, посыпался на женщин.

…«Мерседес» Грязнова, джип «Глории» и автобус спецназа неслись по улицам города под вой сирены.

— Вот, вот этот дом! — закричал в рацию Голованов, сидевший во второй машине. — Ах, черт, как же я не спросил номер квартиры, дурак! — Он ударил себя по перевязанной голове.

— Так, расходимся по подъездам пятерками, — отдавал приказания через рацию командир отряда спецназовцев…

Ольга стояла над Анной в этих осколках, словно Снежная Королева.

— Ну, Лаврова, теперь твой черед, — усмехнулась женщина и спокойно навела на нее оружие.

Ну вот и все. Анна невольно сжалась. Ей захотелось стать маленькой, незаметной мышкой и забиться в угол. Она даже глянула туда и вдруг увидела мышь. Ну да, мышь! Видимо, та самая, что проскользнула в квартиру с черного хода. Мышка была перепугана не меньше Ани. Она сжалась в комок, торчал лишь хвост, он находился на расстоянии вытянутой руки. Что ж, ловить мышей — это у нас профессиональное. Сколько их убегало с лабораторного стола, не счесть. Аня резко выбросила руку и ухватила мышиный хвост.

Мышь отчаянно запищала. Анна швырнула ее в лицо Третьяковой. Мышка уцепилась лапками за волосы, хвост змеился по щеке. Ольга завизжала, в ужасе отшвырнув пистолет. Аня схватила теплый, нагретый рукой ствол, вскочила и кинулась в коридор.

Ольга отшвырнула наконец несчастную мышь, нагнала Анну почти у входной двери, рванула ее за рукав. Анна обернулась.

— Брось, Лаврова, брось пистолет! — хрипловатым голосом медленно и властно проговорила Ольга и взглянула на Аню каким-то особенным взглядом.

И Аня почувствовала тяжесть в руке и острое желание бросить оружие.

— Брось оружие и иди к окну! Слышишь?

Вместо этого Анна вцепилась в ствол двумя руками.

Главное, не слушать ее! Не слушать и не смотреть! Благо, в коридоре было почти полутемно. И, глядя куда-то повыше Ольгиной головы, Лаврова во всю глотку запела что-то революционное. Видимо, очень громко, потому что буквально тут же в дверь квартиры начали звонить и одновременно чем-то колотить.

— Откройте! Стрелять будем! Открывай! — кричали с той стороны.

«Хорошенькое дело! Попробуй тут открой, а она меня сразу по башке. А не открою, свои застрелят!» — лихорадочно перебирала варианты Лаврова, не прекращая пения.

— Не стреляйте! Не стрелять! — услышала она наконец знакомый голос. И этот голос придал ей сил.

Через несколько секунд дверь затрещала.

Влетевший в проем Голованов увидел Анну, державшую на мушке Ольгу Третьякову.

Лаврова пела «Шел отряд по берегу…». Вернее, она истошно орала и страшно фальшивила. Но обладавшая абсолютным музыкальным слухом Третьякова была парализована этим воем и тем, что ее приказы не выполнялись.