А обещали сказку…

Глава 20.

Очнулась я лишь к вечеру. Уже на кровати, с Мурзом на животе.

– Ты как? – Заботливо заглядывая в глаза.

– Нормально. – Чуть хрипло со сна. За окном – ночь, дождь. В комнате темно и прохладно.

– Где мы?

– В соседнем доме. Эти уже что-то едят на кухне, а меня оставили присматривать за тобой. Ты есть… хочешь? – Смотрит с такой надеждой, что понимаю – сам не рискнул кушать с этими двумя, особенно после недавней охотой на крыс.

– Все-таки расколдовал? – С улыбкой.

– А то! – Гордо. – Правда, они из колодца вылезли далеко не сразу, мне пришлось им еще и ведро с цепью скинуть, но ведь выбрались. И тебя спасли.

Улыбаюсь, киваю, встаю. После чего беру Мурза на руки и отважно иду на кухню. Что-то меня там ждет? Прибьют – не прибьют. А впрочем, если бы хотели прибить, лечить бы стали вряд ли.

Хор и Вирх сидят за столом и о чем-то тихо говорят. При моем триумфальном появлении (на голове – колтун, вся в грязи и крови, синяк под глазом) резко замолчали и уставились, как злые преподы на явившегося на переэкзаменовку ранее обматерившего их студента. Студент смущен и уже жалеет о порыве, ибо тогда хотел бросить универ (а потому материл от души и долго, угрожая табуреткой и заставив дослушать до конца), а сейчас резко передумал и мучительно соображает, как бы извиниться, не теряя лицо. Ибо горд, аки кое-что, не тонущее даже в проруби.

– Привет. – Очаровательно краснея и садясь за стол. Смотрим с Мурзом на картошку с грибами, облизываемся. Интересно, кто из них готовил?

– Ешь. – Кивнул Вирх. Ем. Мурз не отстает, охамев на столько, что залез на стол.

– Мы хотим с тобой поговорить. – Охотник, хмуро. Давлюсь картошечкой. МЫ?!! Какой кошмар.

– Слушаю. – Хрипло, сквозь кашель.

– Кто учил тебя колдовать? – Вирх.

– Никто. – С набитым ртом.

– ?

– Само пошло. – Кое-как прожевав и отбирая у кота колбасу. Я тоже хочу.

– Хм…а когда именно начала колдовать?

– Как тебя встретила. – Мило улыбаясь и вытирая рукавом нос. Вампир поморщился. А мне просто захотелось побезобразничать.

– Тогда это – точно магия запрета, – смотрит на охотника.

Тот кивает. У обоих в глазах печаль и суровость. Чувствую себя ведьмой, представившуюся инквизиторам. А что такое-то?

– Гм… и что это за магия запрета?

Ответ охотника прозвучал на столько мрачно и скорбно, что возникло желание срочно сбежать из этой комнаты и по-тихому повеситься самой.

– Это магия, которой наделяют человека на определенное время. Максимум – месяц. И каждый раз при ее использовании, человек отдает годы жизни тому, кто на него ее наложил. А чем мощнее заклинание, тем больше лет отдается колдуну… Как только резерв лет же заканчивается, жертва неминуемо погибает в жутких муках и сгорая заживо. …

Котенок продолжает жрать. Сижу, рот открыт, глаза распахнуты, сжимаю в руке вилку и пытаюсь сказать хоть что-нибудь. Дык… эта… так я что… не всемогущая героиня сказки, что ли?

Вспоминаю фею. Желание убить бабульку зашкаливает за все разумные пределы.

– Я не знаю, сколько тебе еще осталось, – Вирх, спокойно и холодно, будто и не переживает вовсе за свою единственную (я надеюсь) суженую, – Но я могу помочь.

– Как? – Судорожно. Цепляясь за его слова, как утопающий за льдинку.

– Если сделаю тебя вампиршей… то подарю бессмертие. Улыбка расцветает на губах, уже готова подставлять шею.

– Но. – Все так же спокойно и не менее холодно. – За это ты должна будешь всю вечность служить мне, как раба. Ибо мое слово станет для тебя смыслом жизни.

Улыбка увядает в корчах. Понимаю, что сдохну я с куда большим удовольствием.

– Нет. – И тот же холод в ответе. Я прекрасно понимала, на что шла. Кивок.

– Я предполагал такой ответ. – Он улыбнулся? Чуть заметно, лишь краешком рта. Но. Ведь. Улыбнулся?! – Что ж, тогда у тебя только один шанс.

– Какой? – Угрюмо смотрю на доедающего колбасу котенка. Зараза бесчувственная.

– Найти того мага, что наложил на тебя заклятье, заставить его отменить… и вернуть все отнятые годы.

Медленно щерюсь в счастливом оскале. Найти эту долбанную фею?! Да я ей глаза повыцарапываю, руки оторву и в… вставлю!

Мужчины удивленно наблюдают за жутким выражением моего ржущего лица. По столу со скрежетом прошлись небольшие коготки, мне ужасно весело.

– Кхм. – Отвлекает меня Вирх. Кое-как прихожу в себя, киваю, показывая, что готова слушать до конца. – Но делать это ты будешь сама. Так как ни я, ни он помогать тебе не станем. И оба смотрят так, будто только что выбросили на улицу пищащего котенка.

Еще раз киваю, встаю, протягиваю руку охотнику и с чувством ее жму. После – трясу руку удивленному принцу тьмы, или кто он там? Котенку даю подзатыльник, мстя за колбасу. Всем махаю ручкой. И, прихватив из плошки еще пару картошин, иду к двери. Уже на пороге оборачиваюсь, посылаю воздушный поцелуй и улыбаюсь.

– Не скучайте, мальчики. И… Хорт, котенок снял и заклинание приворота тоже. Так что не переживай. После чего выхожу наружу, хлопая дверью и все еще широко улыбаясь.

В груди – боль, в душе – дыра. А на уме только одно: «все мужики – Козлы!»

Нет, я, конечно, понимала, что надо было дослушать, мне наверняка выставили бы какие-то условия, попросили бы быть хорошей девочкой, чем-нибудь бы подсобили. Но… но в душе вдруг проснулся маленький, забитый и униженный жизнью котенок. И при фразе: «справляйся сама», он просто понял, то его снова бросают, тихо заплакал и буквально заставил встать, плюнуть на все и выйти.

Ведь… давно поняла. Если ты в заднице – ждать помощи неоткуда. Друзья исчезают, враги стараются додавить, а люди превращаются в простых прохожих… Больно, трудно, но факт. Из любого дерьма надо выбираться самой. И ни за что и никогда не просить ни у кого помощи. Иначе платить заставят дорого и все равно кинут в конце. Сволочи.

Иду по лесу. Стараюсь не реветь и дышать через раз. Так больно и плохо в груди, что хочется завыть, закричать и сдохнуть. Ну вот почему так? Почему сказка? С чего я вообще взяла, что мое желание исполнят? Эта хренова фея меня банально надула и теперь ржет над идиоткой где-то в тепле и уюте. А я иду в чужом теле по темному мокрому после дождя лесу, чувствую, как за шиворот падают с листьев холодные капли, а где-то далеко воют волки. Хочется ругаться. Много чего хочется, а сил нет…

– Марина! – Рык.

Меня хватают за руку, разворачивают, прижимают к груди вырывающуюся тушку с зареванным лицом и что-то рычат на ухо.

На плечо перебирается теплое и пушистое, тыкаясь холодным носом в щеку. А за спиной стоит он и просто смотрит, сжимая кулаки в карманах и опустив голову.

– Вирх? – продолжая вырываться.

– Успокойся. Затихаю. Вся такая послушная и несчастная.

– Я не собираюсь будущей жене давать мотаться по лесу в поисках оборотней и прочей нечисти. Могла бы и понять, что просто пытаюсь тебя укоротить. Поставить на место. Воспитать, в конце концов. Он хоть сам-то понимает что несет?

Но я уже киваю и только глубже зарываюсь в грязную куртку, прижимаясь к нему всем телом и вздрагивая от слез. Неужели, впервые в жизни, меня не бросили в ответ на мое: «ну и пошли нафиг»? А догнали, пообещали дать по шее и разобраться с моими же проблемами.

Улыбаюсь и молчу, слушая нотации Вирха, дыхание котенка и ощущая, что он… совсем рядом. Стоит и смотрит. На меня.