Байки космического патруля

I.

Первый раз в жизни старший помощник командира корабля Буллард осознавал, что боится, сильно боится. Удивительно, но причиной страха была всего лишь рутинная проверка. Через десять минут он нацепит свой меч, этот декоративный церемониальный реликт минувших дней, наденет свою неудобную фуражку и поведет нового капитана Чиннери лабиринтами славного космического корабля «Поллукс».

Он беспомощно оглянулся, скользнул взглядом по фигуре капитан-лейтенанта Фрезера, затем посмотрел на книжную полку, занятую чуть ли не морской саженыо томов в добротных переплетах. Буллард свирепо уставился на них. Раньше он понятия не имел, что их окажется так много.

Раньше он просто выполнял свои обязанности, как считал нужным, а главы и строфы оставлял небесным юристам.

Но эти толстые книги содержали нормы, которые регулировали всю жизнь Космической Стражи. Тут было восемь толстых томов «Надлежащих правил». Следующие три тома — «Директивные инструкции», плюс пять томов «Инженерных инструкций». Тут же красовался набор книг по космической навигации и четырнадцать томов «Межпланетного закона». Дальше стояли книги по тактике и стратегии, потом...

Буллард содрогнулся. Это было уже слишком. Нарушение, даже случайное, любого из пунктов этого собрания сочинений формально означало бы «измену присяге». А новый шкипер был цербером в отношении этих правил.

— С этого момента действуют правила, — сказал он Булларду неделю назад, во время конфискации у всего экипажа и уничтожения сшитой на заказ униформы. — Все правила. А не только те, которые пришлись вам по вкусу.

Буллард вспомнил мрачные лица людей из его прежде жизнерадостной команды: ребятам пришлось собственноручно бросать в печь свои изысканные мундиры. Рулетка в руках Чиннери показывала, что одежда слишком тесна в бедрах, а в плечах аж на три дюйма шире положенного. А это, по его словам, явно нарушало разделы «Б» и «Д» параграфа 8878.

Так и была уничтожена вся одежда. Для Чиннери не имело значения то, что ни один уважающий себя скаймен даже в худшие времена не позволил бы себе надеть униформу дрянного пошива. Естественно, не волновал его и тот факт, что каждый комплект формы обходился ее владельцу в три месячных оклада. Его интересовал только строго уставной покрой униформы — а он таким не был. Но что поделать с тем, что девчонки на планетах оценивали моряков по их формам? Что, если моряки начнут отлынивать от работы и бездельничать?

— Пара дней на воде и хлебе выбьют из них эту дурь, — язвительно сказал Чиннери в ответ на протесты Булларда. — Вопрос в другом: будем ли мы управлять кораблем, как того требует департамент, или станем пресмыкаться перед подчиненными?

Буллард вспомнил последний отчет по результатам адмиральской проверки — той, которая принесла им всем благодарности и повышения, а заодно и почетный знак, которым командование отметило «Поллукс» как лучший из действующих кораблей. Для молодого человека, которого учили, что успех приходит в награду за выполнение своих обязанностей, эта награда была справедливой. Единственно важным он считал результат, а не способы его достижения.

В дверь постучали. Стук прозвучал подозрительно корректно. Буллард сложил газету, которую читал, и бросил на стол.

— Передайте капитану, что я приду, — устало произнес Буллард. Поступило еще одно из тех пустых и бессмысленных сообщений, которые оп получал уже на протяжении десяти дней.

— Капитан приказал ответить по форме, в письменном виде, — спокойно и жестко ответил Булларду капитанский адъютант. Его выправка была идеальной, и всё же в определенной степени надменной. Адъютанты капитанов-прово- каторов часто перенимают их привычки.

Буллард мрачно взглянул на него и потянулся за вторым томом «Нормативов». Документ лежал перед Карлсоном вверх ногами, но он смог его прочитать.

От: Командующего офицера.

Кому: Исполняющему офицеру.

Субъект: Обязанности.

Норма: пар. 2688, Устав.

1. До моего сведения дошло то, что данная норма не соблюдается.

2. Вам предписывается в письменной форме изложить причины, по которым вы нарушаете свои обязанности.

Чиннери.

Буллард нашел параграф 2688, прочитал его и запнулся. Он всего-навсего означал: старший помощник обязан заводить хронометр.

Пробормотав проклятие, Буллард нажатием кнопки вызвал писаря и продиктовал ему три коротких предложения: «Хронометр «Поллукса» функционирует идеально. Его ежедневно обслуживает ассистент штурмана, как это и заведено на флоте. Старший помощник не понимает намеков командующего офицера по поводу нарушения им своих обязанностей».

Прикусив губу, Буллард дождался, когда писарь отстучит на машинке письмо, подписал его и без лишних слов передал ожидавшему адъютанту.

Через две минуты адъютант вернулся.

— Капитан сказал, — произнес адъютант еще более надменно, — что его не интересуют так называемые «обычаи, заведенные на флоте». Он говорит, что нормы обязывают старшего помощника заводить хронометр, и что в них нет ни слова про передачу этой обязанности подчиненным. С этого момента он требует четких ответов на свои вопросы, а не уклончивых оправданий.

Буллард тяжело взглянул на стоявшего перед ним адъютанта. Краска начинала заливать его лицо. Адъютант ответил ему спокойным взглядом.

— Он передал, что вы должны подчиняться «Директ...»

— Вон отсюда! — зарычал Буллард, поднимаясь из-за стола.

— Он изводит тебя! Вот что он делает, этот придурок! — выкрикнул Фрезер, когда адъютант исчез в коридоре. — Он до сих пор не забыл, как ты ему задал на той адмиральской проверке. Он завидует, он аж пожелтел от...

— Полегче! — предупредил Буллард. — Он всё-таки наш старший офицер.

— Старший, мать его! — сплюнул Фрезер. — Да, рангом он выше. Но я на этого тупицу даже смотреть не могу без отвращения. И каждый раз, когда я вижу этого адъютанта- умника Алека, я хочу ему врезать. То же могу сказать про этого скользкого корабельного писаку. Требовать от тебя лично заводить хронометр! Почему, черт...

— Почему? — мрачно усмехнулся Буллард. — Если ты думаешь, что это было чересчур, то взгляни на вот это. Он прислал мне ее как раз перед твоим приходом.

Буллард протянул Фрезеру предыдущую записку.

Тот присвистнул и протянул:

— Ого!

Глаза Фрезера, продолжавшего читать записку, полезли на лоб.

— Да, — с горечью подтвердил Буллард, — в параграфе 2751 сказано, что обязанности исполняющего офицера считаются выполняющимися, если сходится квартальный отчет по запасам. Но ты же видишь: эти пройдохи истолковывают параграф таким образом, будто он обязывает офицера лично проверять каждый предмет, а не их подборку.

— Ты имеешь в виду все эти огнеупоры в Д-66? Я их посчитал кубическими ярдами, но они проведены в книге номер...

— Я должен посчитать их все. Все чертовы сорок две тысячи с чем-то единиц.

— Как мы вообще чего-то добьемся, если будем работать такими темпами? — спросил Фрезер. Как и все офицеры на корабле, он получил от капитана Чиннери нормы по выполнению тех или других заданий. Он давно забросил внеплановые артиллерийские занятия. Все его товарищи по батареям сидели по горло в бумагах, сверяя списки запасных частей, серийные номера двигателей и т. д.

— Вот и звоночек, — прокомментировал Буллард звук гонга, донесшийся из казармы. Он потянулся за мечом и фуражкой. — Что ж, идем, послушаем плохие новости.

Новости и в самом деле были плохими. Самодовольный пухлый Чиннери долго проверял каждый отсек корабля, указывая на технические недостатки. Единственное, что его удовлетворяло, была безобразно сидевшая на моряках униформа, которую сшили из плохо окрашенной ткани женщины-заключенные с мрачной Юноны. Недовольные, кислые физиономии моряков его не волновали. Его целью был идеальный корабль «на бумаге», причем его рвение должно быть отражено записями в бортовом журнале. Референты из департамента их прочитают и узнают о его усилиях, тогда как второстепенные элементы, вроде морали, могли быть опущены.

В нижнем отсеке корабля отряд проверяющих сделал обычную остановку. Тут капитан заметил старомодную сигнальную панель — она была установлена над межсу- довой коммуникационной доской. Чиннери потянулся к панели, протер тыльной стороной ладони стеклообразное покрытие и обнаружил черную карту под номером «24-Б».

— Что это значит? — крикнул он несчастному оператору, только что поступившему на службу. — Что ты будешь делать, когда одна из этих штук упадет?

— Я... я не знаю, сэр. Н-никто никогда мне не рассказывал...

— Как! — взревел Чиннери. — Ты тут обязан вести наблюдение, и не имеешь понятия, что должен делать? Буллард! Что все это значит?

Чиннери подался к Булларду, исказив свое толстое лицо страшной, как ему казалось, гримасой.

— Эта панель... — спокойно начал Буллард. Но Чиннери перебил его:

— Неважно. Я знаю, что это за панель. Почему этому человеку не объяснили его обязанности?

— Потому что... — снова начал Буллард. Но капитан его не слушал.

— Не отговаривайтесь! Адъютант! Запишите... в отчет командующего... об этом инциденте. Смотрите, это образует определение номер четырнадцать в случае «невыполнения служебных обязанностей», не правда ли?

— Номер семнадцать, сэр, — ответил адъютант, листая блокнот.

— Хмммм, — промычал Чиннери.

— Но... — закипел было Буллард.

— Никаких «но», молодой человек. Я начинаю замечать, что ваша хваленая эффективность представляет собой всего лишь серию случайных совпадений. Вы только подумайте! Иметь дежурного оператора, который не знает, что ему делать в случае пожара!

Чиннери обернулся к окончательно запуганному парню и заговорил с отеческой интонацией:

— Это, мой мальчик, индикатор высоких температур в оружейных магазинах. Если показатели начнут опускаться, тут же затопи этот магазин и отрапортуй мне. Ручки управления справа от тебя — вон там.

Буллард, багровый от ярости, все же сдержался. Тут он перехватил подмигивание мрачного Фрезера и решил оставить всё как есть. Фрезер, как и сам Буллард, знал, что панель была отключена от датчиков в пороховых складах. Падение значения на панели могло всего лишь означать, что панель трясет, — а это уже случалось и приводило к довольно неловким последствиям. Потому эту аварийную систему демонтировали и заменили на улучшенную, расположенную в центральном отделении. Был даже издан приказ о полном демонтаже старой системы, и она просто ожидала очередного прибытия корабля в свой порт на Луне.

Подобные скандалы продолжились и в других местах, но до конца свою непогрешимость капитан проявил лишь в торпедном отделении. Там Чиннери потрогал странную выпуклость на внутренней перегородке.

— Что там находится? — спросил он.

— Старые торпедные лебедки, — ответил Фрезер. — Вместо них мы теперь используем магнитные. А эти закрыты листовой обшивкой, чтобы не загрязнялись.

— Ах, вот оно что! — сказал Чиннери. — Ну, это я запомню.

Он тут же отправил своего адъютанта в каюту за квартальным отчетом. Когда тот вернулся, Чиннери опять свирепо взглянул на Фрезера.

— Нарушений становится все больше, — сказал капитан. — Не проводятся постоянные проверки, нет ежемесячных испытаний, отсутствуют квартальные отчеты за три года с лишним. Отсутствуют материальные запасы и обязательные комплекты запасных частей. Для вас нормативы хоть что-нибудь значат?

Фрезер удивленно взглянул на капитана.

— Нечего, нечего простофилю из себя корчить! — раздраженно сказал Чиннери. — Раз лебедки установлены, не имеет значения, используете вы их или нет. А поскольку они установлены, они являются предметом штатного обслуживающего порядка и отчетов.

— Но, капитан, — заговорил Буллард, — единственная причина, по которой они все еще здесь, — это решение департамента. Департамент сообщил, что будет дешевле оставить лебедки на прежнем месте, чем утилизировать их. Более того, мы не можем запускать их — приводы, которые ведут к моторам, сняты.

— Тогда установите новые! — выпалил капитан. — И замените моторы, если понадобится.

— Так точно, сэр! — прорычал Буллард.

Это была уже последняя капля. Если Чиннери продолжит в том же духе, не пройдет и месяца, как корабль превратится в сумасшедший дом для буйно помешанных — в абсолютно небоеспособный боевой корабль. Ничто так не разрушает дух матросов и офицеров, как бесполезная, дурацкая работа. Особенно, когда она мешает чему-то действительно полезному.

Вскоре Буллард понял, что его неприятности только начинаются. По должности он был обязан доводить бессмысленные распоряжения Чиннери до своих подчиненных, которые, в свою очередь, передавали их своим матросам, выкрикивая при этом ругательства и нелестные комментарии. Что касается матросов, то они пока что помалкивали, упорно выполняя приказы. Разгоравшееся негодование становилось повсеместным и общим, и оно, наконец-то, стало явным в тот день, когда Чиннери надавал пощечин четырем матросам и отправил лейтенанта Карлсона в карцер на десять суток. Смысл обвинений, которые предъявил им Чиннери, не вполне был понятен, но сам капитан заявил, что те проявили «вмешательство в чужие дела». Они сделали что-то сами, не дожидаясь прямого приказа.

— Коммандер, — заявил Фрезер, — дальше так продолжаться не может. У нас был лучший корабль на всем этом чертовом флоте, но где мы теперь? Сумасшедший дом! Он плывет в преисподнюю прямо у нас под носом. Матросы на грани бунта! Бентона и Тобельмана понизили в званиях, это вопиющая несправедливость! И я слышал...

— Да, я знаю, — мрачно ответил Буллард. Какое-то время он сидел, погрузившись в глубокие раздумья. Буллард знал, что по кораблю ходит коллективное письмо, что создаются комитеты старшин, а в центре брожений находятся три фигуры.

— Позовите этих троих сюда, — сказал вдруг Буллард. — И Каррика, аптекаря, тоже.

Вызванные прибыли. Буллард внимательно разглядывал их, пока они строились перед столом. Он знал их хорошо, как и они его. Они были опорой корабля, истинными лидерами экипажа — старшины, на которых офицеры могли положиться в любом деле. Такие люди могли и сделать капитана, и сломать его. Глядя на их лица, Буллард с благодарностью вспомнил грубого старого старшину, который тактично поставил его на место, когда тот еще был сопляком. Многие из таких неуставных уроков от младшего по званию получать было тяжело, но теперь Буллард понимал, что эта выучка сделала его лучше.

— Старшины, — сказал он, глядя им в глаза, — у нас трудное задание. У нас новый капитан. Он... он, скажем так, отличается от капитана Донгана. Он более... почитает порядок, если вы понимаете, о чем я.

— Да, сэр, — хором ответили старшины, — мы в курсе.

— Порядок — маскировка его некомпетентности, — гневно выпалил Фрезер. — Он отлично знает, что пока следует уставу, его невозможно снять, что бы ни произошло с кораблем. И если хоть кто-то проявляет инициативу или здравый смысл, его шея сразу попадает в петлю. Это может закончиться плохо. Клянусь вам, это подлец! Тьфу!

— Можно дать эмоциям волю, Фрезер, — сказал Буллард спокойно, — но это не изменит ситуацию. Капитан Чиннери — всё еще наш капитан, поэтому он больше, чем просто человек. Он символ... символ высшей власти. Более того, каждый отданный им приказ был вполне законным. Любое неповиновение с нашей стороны навредит нам, а не ему. У нас нет выхода, кроме как подчиняться.

— И смотреть, как корабль катится в ад! — крикнул Фрезер.

— Возможно.

Только теперь Фрезер и матросы заметили тень улыбки на лице Булларда и хитрый огонек в его глазах.

— Допустим, — сухо произнес Буллард, глядя на ряды книг, — так и случится. Будет расследование, естественно. Будут предъявлены обвинения. Они всегда начинают с верхушки. Я предложу им там и остановиться. Я совершенно точно не собираюсь брать на себя ответственность.

— В смысле?

— Это значит, что единственный возможный для нас путь — сотрудничество.

— Сотрудничество? — нервно рассмеялся Фрезер. Бентон и его товарищи промолчали.

— Так точно. Капитан Чиннери жалуется на неуместную инициативу. Что ж, давайте не проявлять инициативу. Он хочет «уставной» корабль. Давайте соблюдать устав — превратимся в небесных адвокатов. Давайте делать то, что нам говорят, и ни черта больше!

Буллард обвел взглядом трех изумленных старшин и покрасневшего офицера. Он заметил, как исчезают улыбки Бентона и Тобельмана, а раздражение на лице Фрезера сменяется пониманием.

— Неплохо... неплохо, — медленно выговорил наконец Фрезер. — Встречный пожар, да?

— Мы распространим эту новость, сэр, — ответил Бентон. Его товарищи уже откровенно улыбались. — Пусть будет «сотрудничество».

— Хорошо — сказал коммандер Буллард, открывая второй том Устава. Никто, кроме всемогущего господа Бога, имеющего в распоряжении вечность, не был способен выполнять все обязанности, предписанные старшему помощнику. Но попробовать сделать это было можно. Параграф за параграфом...

Буллард остановился на параграфе 2707:

«Время от времени старший помощник должен проводить персональную инспекцию с целью проверки исправности лодочных отсеков...»

— Отлично! — произнес Буллард, — я обставлю его именно на этом.

Он вышел на просторную площадку, где были закреплены шлюпки. Сто девятнадцать предметов в каждом отсеке,

а всего было восемь шлюпок! На выполнение только этого простого задания понадобится два дня работы!

II.

Прошло около двух недель, как снова поползли слухи о возобновлении бандитизма на Нептуне. С бандитами могли справиться только космические корабли. На обрывистой и неровной поверхности планеты, к тому же в безвоздушном пространстве, проводить свои операции обычная планетарная жандармерия не могла. Слухи о том, что на борьбу со злодеями скоро отправят один из больших кораблей, патрулирующих окрестности Юпитера, тоже становились все более похожими на правду.

Когда они дошли до Булларда, он только вздохнул. Скорее всего, этим кораблем будет «Поллукс». Какая ирония судьбы: в последнем отчете адмирала Аберкромби именно этот корабль был отмечен как наиболее подготовленный для экстренных ситуаций. И все же каждый человек на борту «Поллукса», кроме Чиннери, знал, что «Поллукс» четырехмесячной давности ушел в прошлое и стал легендой. Выводы? Над ними можно теперь только смеяться. Или плакать по этому поводу.

Всего три дня назад в конденсаторе на правом борту возникла течь. Когда о ней доложили капитану, он отправился туда лично взглянуть на поломку.

— Снимите и уберите эту трубу, — приказал он.

Подчиненные Бентона приступили к работе: сняли и убрали трубу, затем сменили обшивку, вручную проделали все подсоединения и вернули трубу в строй. Через час сломались еще две трубы.

— Черт возьми! — завизжал Чиннери, когда ему об этом доложили. — Как? Вы только вчера были в этом конденсаторе. Вы не видели, что две другие трубы были на грани поломки?

— Вы приказали нам убрать ту, что протекала, сэр, — сказал Бентон. Он мог бы добавить, что проблема была не в трубах, а в деформированной магистрали. Но его об этом не спрашивали.

— Какой идиотизм! — прорычал капитан Чиннери. — Что ж, снимите всё снова и повторите ремонт.

— Убрать трубу, которой мы занимались вчера? — спросил Бентон, изображая легкое удивление.

— Нет, дурак, те, которые только что прорвало!

— Есть, сэр!

Буллард хладнокровно наблюдал за этой сценой.

Слова Чиннери, сказанные несколько недель назад, продолжали жечь его душу. «Когда я захочу, чтобы что-то было сделано, я прикажу это сделать! Корабль не настолько сложный, чтобы один человек не осилил управление им».

И все же, вспоминая тот инцидент, зная, что нынешним утром конденсатор сняли в третий раз, Буллард задавался вопросом: каким образом «Поллукс», если прикажут, доберется до Нептуна? И что он там сможет сделать, если доберется? Буллард пожал плечами и выбросил эту мысль из головы. Теперь это забота Чиннери.

Буллард перевел взгляд на осточертевшего адъютанта, который стоял перед ним с неизменной запиской в руках.

Вяло взяв записку, Буллард прочитал:

«В свете нашего вероятного скорого отбытия на одну из планет, вы обязаны провести ряд необходимых действий, чтобы не допустить доставку контрабанды на корабль. Раздел 10009 Правил».

Буллард помрачнел. Он, и не заглядывая в «Правила», знал, о чем шла речь, — это был единственный параграф в Уставе, выполнить который не осмелился бы даже самый дотошный штабной буквоед. Это был параграф, который касался Нептуна и Плутона. Марсианская йола-йола, запрещенный напиток, была единственным средством против загадочной невидимой радиации, излучаемой этими двумя холодными и гористыми планетами. Там она не опьяняла, а была жизненно необходима. Но поскольку у руля стояли земные пуритане, Космической Страже до сих пор не удалось отменить этот параграф. Поэтому неписаные правила службы требовали просто закрывать глаза на его нарушение.

Молодой офицер знал, что команда матросов, которая возвращалась из увольнения, достаточно опытна, чтобы спрятать контрабанду и спасти лицо дежурного офицера, который будет обязан провести формальный обыск. Он взглянул на часы. По времени Но — спутника Юпитера — уже перевалило за пять. Скоро шлюпки начнут возвращаться. Буллард, охваченный тревогой, встал и направился к выходу. Он уже разбирался в методах Чиннери и теперь опасался провокации.

— Что это за штука? — спросил Буллард лейтенанта Пит- то, палубного офицера, показывая на выставленное возле трапа устройство.

— Переносной флюороскоп, сэр. Согласно приказу капитана. Он выставил трубу с рентгеновским излучением для обследования всего пространства в проходе.

Буллард нахмурился и поспешил в свою каюту. Подавлять гнев он недавно научился, но в некоторые моменты справляться с собой ему было особенно сложно. Он разгадал коварный замысел капитана. По-видимому, Чиннери, когда это входило в его планы, тоже умел обходить нормы и правила. Чтобы убедится в своей правоте, Буллард открыл том под названием «Отношение к личному составу». Да, он тоже существовал. У матросов тоже были какие-то права.

«14074: Ни одна особа, находящаяся на службе, — пи она сама, ни ее личные вещи — не подлежит досмотру, кроме случаев с явной или значительной причиной. Кроме случаев подозрения в краже и когда известно, что матрос находится на плохом счету, утверждение моряка об отсутствии у него контрабанды считается достаточным...»

Итак, предстоял обыск, который не был обыском. Липкий, грязный способ запятнать репутации сотен матросов и взвалить за это ответственность на него, их командира. Буллард захлопнул книгу. Ни черта у него не выйдет!

Спустя двадцать минут Буллард спрыгнул с одного из гирокоптеров, выполнявших на корабле роль паромов. Место для посадки еще было пустым, но скоро его заполнят моряки с пакетами, полными разрешенных товаров, среди которых будет припрятана и запрещенная йола-йола. А на корабле их будет поджидать капитан Чиннери со своей ловушкой.

— Придержите следующую шлюпку до моего возвращения, — бросил Буллард лейтенанту Карлсону, стоявшему на берегу. С этими словами он поспешил к ближайшему бару.

По дороге Буллард встретил немало моряков с «Пол- лукса», направлявшихся к парому. Они робко салютовали, явно продолжая мучиться от своей безупречно уставной униформы, вид которой делал их на берегу париями.

Когда Буллард добрался до бара, он был пуст. Ну, или почти пуст. В одном из темных закоулков, к тому же закрытом стойкой, сидел помощник капитана — корабельный писарь Норвик. Когда за Буллардом хлопнула дверь, он заметил, как Норвик сложил блокнот и спрятал его в карман. На столе стояла шеренга бутылок, большинство из которых были пустыми. Бармен из огромной бутыли переливал в пустые бутылки жидкость нежно-фиолетового цвета — йола-йолу.

«Так, — подумал Буллард, — проверил и перепроверил». Главный шпион Чиннери собирал улики на месте преступления!

Буллард встал и размашистым шагом вышел из бара. Он увидел достаточно. Пузатые бутылки, выставленные па столе, позволили ему понять, как именно на корабль будет проноситься контрабанда. А присутствие шустрого адъютанта капитана возле рентгеновского аппарата у трапа «Поллукса» показало, как Чиннери собирался сделать подножку ему и всему экипажу.

Буллард приближался к пристани, пылая от гнева. Но возмущение не затуманивало его разум. С каждым шагом он продумывал способы, которые можно было противопоставить козням Чиннери. Как и в ту минуту, когда Буллард предложил экипажу двусмысленное «сотрудничество», главным его желанием было предотвратить настоящий бунт. Он хотел спасти экипаж и младших офицеров от узколобого и некомпетентного капитана. Их провоцировали на каждом шагу, их подвергали придиркам и упрекам. Буллард опасался их явного возмущения. Ведь в таком случае проиграют все.

Эту ситуацию он считал очень неприятной. Как и экипаж, Буллард был способен на безоговорочное подчинение — под компетентным руководством. К сожалению, даже замечательному экипажу «Поллукса» приходилось выполнять приказы какого-то манекена, а не капитана, — человека, который прятал свою некомпетентность за уставными условностями. Однако подчиняться ему приходилось. Стало быть, именно этим и надо было воспользоваться.

Когда Буллард добрался до пристани, сердце его упало. Карлсон закончил беглую проверку и уже запускал матросов в шлюпку, ожидавшую взлета. Это было плохо — ведь если у матросов найдут алкоголь на пароме, это будет означать, что они пронесли его на борт «Поллукса». Теперь предупредить матросов, оставаясь вне юрисдикции Космической Стражи, уже было нельзя. Буллард слышал шаги Норвика за своей спиной, поэтому вернуть матросов на берег, чтобы они избавились от контрабанды, было бы хуже, чем ничего не сделать. Поменять свои планы Булларду пришлось мгновенно:

— Всем выйти из шлюпки. Построиться на берегу.

Лица матросов вытянулись от удивления, но все же они

сошли на берег и построились.

— У меня приказ, — медленно сказал Буллард, — убедиться, что на борт не будет пронесена контрабанда. Но прежде, чем опросить вас по этому поводу, я проверю состояние вашей формы.

Буллард обратился к патрульному, который стоял тут же, поигрывая своей дубинкой.

— Одолжите-ка мне ее на минутку, — сказал оп, забирая у патрульного дубинку.

Встав перед первым матросом в строю, Буллард осмотрел его сверху вниз. Узкие брюки не позволяли что-либо в них спрятать. Понятно, что вся контрабанда лежала в нагрудных карманах. Буллад поднял дубинку и слегка постучал ею по груди матроса. Раздался глухой звон.

Теперь Буллард ударил сильнее и перешел к следующему матросу. Буллард слышал, как за его спиной звякают падающие на пристань осколки, но он не оглядывался. Предварительный удар, затем резкий... Каждый раз слышался глухой треск, а на кителях матросов появлялись медленно расползающиеся пятна. Буллард по-прежнему не оглядывался. Где-то за его спиной захихикали, но лицо молодого офицера не изменилось.

Пройдя вдоль строя, он четырнадцать раз услышал звон и столько же раз ударил. Затем Буллард встал перед строем и, глядя в глаза матросам, а не на фиолетовые лужицы возле их ног, произнес:

— У кого-либо из вас есть при себе контрабанда?

— Нет, сэр!

Матросы ответили хором, как по команде. Лицо Булларда начало расплываться в невольной улыбке, но он сдержался.

— Всем зайти на шлюпку! — приказал он.

— Когда будете на борту, — сухо обратился Буллард к Каррику, — сможете поближе ознакомиться с работой вашего рентгеновского флюороскопа. Капитан Чиннери уже приготовил его и стоит у трапа.

— С-сукин же с... — понесло Каррика.

— Заткнись! — прорычал Каррику Бентон. Потом он сказал коммандеру: — Спасибо, сэр, мы отправимся на следующей шлюпке.

— Замечательно, — ответил Буллард.

Бентон развернулся и махнул рукой матросам, подходившим к шлюпке:

— Стойте, ребята, я хочу с вами поговорить.

— Поехали, — сказал Буллард рулевому, усаживаясь возле промокших, источавших запах йола-йолы матросов, которых он только что проверил. Буллард покосился на писаря, севшего напротив. Лицо писаря скривилось в ухмылке — он как будто смаковал удачную шутку. Затем Буллард взглянул на уносящийся пейзаж Ио. Он пожал плечами. На этой шлюпке контрабанды нет. И никто не сможет доказать, что она там была.

— Вы педантичный тип, Буллард, вот и всё! — от злости Чиннери повысил голос до крика. — Вы были обязаны задержать этих матросов, изъять бутылки как доказательства и привести их ко мне для...

— Моя обязанность, — спокойно ответил Буллард, — это проведение действий, необходимых для предотвращения доставки на борт контрабанды. Насколько мне известно, она сюда не попала. Приказ, который предписывает мне такую обязанность, хранится у меня в ожидании суда по делу «Поллукса», который...

— Будьте уверены, трибунал вы уже заслужил и! — рявкнул капитан. — У меня есть независимый свидетель, который видел эти бутылки с йола-йолой...

— Видел бутылки, наполненные бледно-фиолетовой жидкостью, — спокойно уточнил Буллард. — К несчастью, это были хрупкие бутылки. Их содержимое вылилось. Невозможно доказать, что было в этих бутылках. Насколько мне известно, это был одеколон из цветов гглимриса, который произрастает на Ганимеде.

Раздались звуки корабельного колокола.

— Неважно, — сказал Чиннери, сменяя злость триумфом. — Следуйте со мной к трапу. Как только я узнал о вашем малодушном поведении, я отправил сообщение береговой охране, чтобы они прекратили ощупывать животики.

Буллард последовал за Чиннери. Охватившие его чувства были довольно противоречивы. Он был совершенно уверен в находчивости Бентона. Что же получится из предупреждения, которое он успел ему сделать?

— Вот эти трое, — отрапортовал адъютант Пито, показывая на трех моряков, стоявших у подпорной стенки. — Остальные чисты.

— Ага! — обрадовался Чиннери, посмотрев на встревоженного Булларда. — Я же вам говорил.

Моряками, стоявшими перед ним, были знаменитые корабельные старшины — Бентон, Тобельман и Каррик. Чиннери нагнулся к флюроскопу и прищурился. Каждый из старшин что-то прятал на животе под кителем — это были плоские прямоугольные предметы. Их форму ни с чем не спутаешь — конечно же, бутылки йола-йолы! Сделанные из свинцового стекла, они светились как игрушки на елке.

— Обыскать их! — крикнул капитан, уверенный в успехе. — Раздеть!

— Сэр, мы протестуем, — ответил Бентон. — Мы клянемся, у нас нет контрабанды. У вас нет права...

— Исполнять приказ! — крикнул капитан дежурному боцману.

Кители тут же были сняты. Из-под поясов протестующих моряков вытащили то, что они прятали.

— Что за... — капитан Чиннери снова и снова крутил свою добычу, но никак не мог понять, что это такое. Этот предмет, сделанный из гипса, был слегка закруглен. На нем красовался грубый барельеф женского лица с подписью «Сувенир из бариумных шахт Ио. Сделан из нашего фирменного продукта — радиозащитного гипса».

Какое-то время капитан Чиннери тупо смотрел на сувенир, который сжимал в руках. Затем он швырнул его на палубу, развернулся и пошел внутрь корабля по коридору. Вцепившись трясущимися руками в волосы, он бормотал на ходу: «Черт, черт, черт!» Проводив взглядом его силуэт, Буллард рассмеялся. Следом раздался хохот двадцати моряков. Тут пришвартовалась следующая транспортная шлюпка с матросами. Помощник Пито, судя по всему, был совершенно сбит с толку. Теперь он даже не попытался воспользоваться дискредитированным флюороскопом.

Бентон поднял свое гипсовое произведение искусства и сунул его за пояс.

— Кто-то должен мне пииту, — сказал он проходившему мимо моряку.

— Ты ее получишь, — ответил тот. — Даже две.

III.

Их окружали крутые стены кратера Нерея, похожего на исполинский Колизей. Лица людей, находившихся в контрольной каюте «Поллукса», отмечали грубые и мрачные гримасы. Они волновались, и многие из них задавались вопросом: разумно ли они в конечном счете поступили? Корабль с ужасающей скоростью опускался на зазубренный конус в центре кратера, и каждый на корабле знал, что их судно наполовину было развалиной. Часть его машинного отделения разрушили из-за постоянных тренировочных запусков. То же самое можно было сказать о батарее. Корабль еле работал. Сражаться на нем теперь было весьма проблематично. Между тем экипажу «Поллукса» сообщили, что в этом кратере находится более тысячи матерых головорезов.

И все же моряки, каждый из которых размышлял сейчас над собственным вкладом в воцарившийся хаос, не могли не вспомнить некоторые из высказываний капитана. В тесной комнате то один, то другой вспоминал грубые приказы капитана Чиннери:

— «Когда мне понадобится информация, я сделаю запрос».

— «У меня полно идей, молодой человек. От вас я ожидаю исполнения».

— «Неважно, почему. Я говорю — вы исполняете!»

— «Конечно, это ухудшает результаты стрельбы, но этого требуют правила».

— «Отменить тренировку! У вас впереди написание трех квартальных отчетов».

— «Вы превышаете свои полномочия. С этого момента ожидайте приказы!»

И так далее. Тебя ругали, если ты что-то делал, ругали, если ты чего-то не делал. Когда люди недовольны, вкладывать в работу душу не способен никто.

Капитан Чиннери принял меры против возмущения экипажа, и спуск корабля сопровождался тихой ненавистью моряков. Фрезер наблюдал за горизонтом в поисках логова бандитов. Вдруг зашипели выхлопные газы. Тут же шипение прекратилось. Чиннери гневно крикнул по коммуникатору в машинное отделение:

— Кто остановил мотор?

— Закончилось топливо, сэр.

Чиннери побледнел. Никто не произнес ни слова, но ответ был очевиден для всех. Причина остановки тоже была всем известна. Они разобьются, потому что водородные трубы вовремя не отрегулировали. И причиной этому был отказ Чиннери дать свое согласие на последний официальный запрос о выдаче урана. Ведь корабль уже израсходовал свою квартальную норму!

Чиннери запустил антигравитационные элементы, но они были слишком слабы, да и сделал он это слишком поздно. «Поллукс» врезался в конус на скорости около девяноста миль в час. От удара корабль высоко подпрыгнул вверх и тут же ударился носом снова. Моряки поднимались, потирая ушибленные места и переглядываясь. Повсюду в отсеках царила разруха.

— Огонь на всех складах боеприпасов! — донеслось из громкоговорителя. — Склады затоплены.

Буллард нахмурился. Его «бездеятельное сотрудничество» зашло дальше, чем он ожидал.

Приказы капитана, развешанные на доске уведомлений в запасном командном центре, гласили: затопить склады, если любой из индикаторов покажет пожар! От сотрясения, вызванного жесткой посадкой, индикаторы сработали. И оператор, слепо подчиняясь приказу, его выполнил. Теперь корабельные орудия были бесполезны.

Чиннери, казалось, растерялся. Но он продолжал держать себя в руках.

— Приготовьте торпеды! — приказал он. — Увидев нас в таком состоянии, бандиты смогут атаковать нас в любой момент.

— Не можем, — мрачно ответил Фрезер. — Не работает ни одна из лебедок.

— Не работает?! — выдохнул Чиннери.

— Так точно. Вы же хотели, чтобы работали старые лебедки — для отчета. Мы выполнили ваше пожелание. Но для этого нам пришлось снять с работающих лебедок моторы. Понадобятся сутки, чтобы вернуть их обратно и привести торпеды в состояние боеготовности.

Раздался звон колокола.

— Со всех сторон кратера к нам приближаются отряды бандитов, — отрапортовал дозорный. — Отряды усилены танками и гусеничной артиллерией неопознанного типа.

— Сделайте что-нибудь, Буллард, — пробормотал Чиннери, взглянув на своего молодого старпома. — Вы же весьма изобретательны.

— Я в вашем распоряжении, сэр, — сухо ответил Буллард. — Какие будут приказы?

— Боевики разворачивают пушку, — сообщил дозорный. — Она находится к западу от нашей кормы. Их пехота заходит со стороны склона.

— Отправьте против них десант, — произнес Чиннери, несколько раз судорожно сглотнув.

— Сожалею, — ответил Буллард, — по отсек стрелкового оружия затоплен. Там же остались наши лучевые ружья. У нас теперь нет другого оружия, кроме кухонных ножей. Вы же помните свой приказ: оружие должно находиться только на оружейных складах.

Корабль задрожал. Прозвучали краткие команды, а тем временем по бронированному корпусу корабля начал бить свинцовый град. Бандиты пристреливали пушку.

— У пешего отряда на вооружении тепловой бурав, — доложил дозорный. — Они идут к нам с севера.

— Открыть огонь! — прохрипел Чиннери. Он был на грани обморока.

— Чем? — безжалостно спросил Фрезер.

Внезапно Чиннери собрался и выпрямился. Он окинул затравленным взглядом мрачные лица офицеров. Затем обратился к Булларду:

— Вы победили, Буллард. Я с самого начала понял, что в конце концов из нас двоих останется кто-то один. По устроить бунт — это уж слишком. Я уступаю ради блага корабля. Вступайте в должность. Распоряжайтесь, как считаете нужным.

Чиннери замолчал. Затем он склонился над полкой с картами и его вырвало.

— Открытый мятеж и неподчинение, — пробормотал он. — Черный бунт!

Губы Булларда презрительно скривились.

— Какой конкретно приказ не был исполнен? Вам кто- нибудь когда-нибудь угрожал? Вы развалили корабль, а теперь хотите спрятаться. Потому что вы пе знаете, что делать. Вы трус!

Буллард свирепо смотрел на согнувшегося в три погибели капитана.

— Но в соответствии с вашим любимым полным собранием правил, — продолжал он, не обращая внимания на град пуль, стучавших по корпусу, — вы не можете самоустраниться. Пока капитан жив и здоров, он не может быть освобожден от ответственности — никогда!

— Я болен, — простонал Чиннери, оседая на пол.

Буллард взглянул на судового врача, лейтенанта Херилона.

— Да, он серьезно болен, — сообщил Херилон после беглого осмотра. — Диагноз: паника. Прогноз: отвратительный. Иными словами, он негоден для службы.

— Хорошо, — сказал Буллард. — В таком случае я приму командование. Док, не забудьте внести все это в отчет.

Врач улыбнулся. Корабль стал снова управляемым.

Буллард взялся за работу с энергией юного бойскаута:

— Бентон! Разогрейте старые трубы на корме и приготовьтесь включить умеренную тягу.

— Харрис! Возьмите эти две тяжелые лебедки и перенесите их на палубу. Установите их у бортов и поворачивайте корабль, пока мы не развернемся кормой к пушке бандитов.

— Тобельман! Снимите с кронштейнов полдюжины своих торпед, погрузите их на тележки и бережно доставьте в пусковой отсек.

— Карлсон! Вы сделаете баллистические расчеты. Затем мы выпустим торпеды. Вы знаете и о гравитации Нептуна, и о вакууме снаружи. Бентон даст вам таблицы давления.

— Но трубы шире торпед, — возразил Карлсон.

— Я знаю. Обматывайте торпеды проводами, пока они не придутся впору!

Буллард сделал паузу и отдышался. Тут он увидел позеленевшего, забившегося в угол Норвика.

— Вы, капитанский писарь! Возьмите свой блокнот и займитесь делом! — голос Булларда был грубым, а взгляд — тяжелым. — Я хочу, чтобы с этого момента вы записывали каждое нарушение норм. Начните с нормы, под каким бы номером она ни была, согласно которой нельзя использовать инженерные материалы в оружейном отделе. И не забудьте, что если пропустите хоть одну, пойдете под трибунал!

— Есть, сэр, — пробормотал корабельный писарь, доставая толстый блокнот.

Дозорный докладывал снова:

— Бандиты прошли уже половину склона. У них еще ка- кие-то машины, не могу разобрать, какие.

— Фрезер! — крикнул Буллард. — Сколько вам понадобится времени, чтобы превратить вой тот большой вытяжной вентилятор на верхнем стабилизаторе в центробежный пулемет? Ведь вы разбираетесь в этом?

— Так точно, сэр. Разбираюсь. Около пяти минут!

— Хорошо. Только сделайте это за четыре.

— Есть, сэр. А как же боекомплект?

— На складе Д-60 лежат три или четыре тонны шарикоподшипников. Используйте их.

Через несколько минут Буллард замолчал. Он протер глаза и покачал головой. Его вдруг начало одолевать какое-то странное недомогание. Внезапно Буллард испугался: а вдруг он неожиданно для самого себя просто рухнет без сил? Он глубоко вздохнул, но это не помогло. Тут Буллард заметил, что у него дрожат руки.

— Уровень радиации становится угрожающим, сэр, доложил судовой врач. — Несколько моряков уже слегли из-за этого. Я прописал суприн, но от него мало пользы.

Буллард понял, что с ним происходило.

— Не тратьте время на возню с этим препаратом, — сказал он нетерпеливо. — Налейте всем йола-йолы.

— На борту ее нет, — ответил Херилон. — Я пытался...

— Что значит «ее нет»?! На борту целые галлоны йола- йолы. Просто спросите Каррика или Тобельмана, или...

Но Херилон уже оправился выполнять приказ.

Корабль содрогнулся — на этот раз из-за отдачи. Карлсон выпустил первую торпеду из кормовых ракетных труб. Спустя мгновение раздался второй залп.

— С той группой бандитов разделались! — радостно отрапортовал Карлсон. — Ха! Ну и сила у этих торпед!

— Помогите Фрезеру с другими.

Через десять минут Буллард, подкрепившийся двойной дозой йола-йолы, с правого борта наблюдал за ужасной гибелью бандитов. Набирая обороты, взвыл мотор высокой мощности. Затем послышались щелчки стальных шариков, ударявшихся о лопасти вентилятора. Град, выпущенный из этого колоссального мушкетона, сразил наступавших пиратов. Секунда, другая — и их загадочная машина стояла без присмотра, в окружении груды трупов.

— Кажется, всё, — сказал Буллард. — Передайте Бентону, чтобы готовился подниматься из этой ямы на старых двигателях. Мы наберем еще урана, как только доберемся до базы.

Адмирал Майк Донган, смотревший на стопку бумаг, которую выложил перед ним Буллард, поднял глаза. Майк, прежний командир Булларда, после своего повышения был отправлен во внешнюю зону в качестве командующего. Именно ему, прибыв на передовую базу Тефии — спутника Сатурна — сейчас докладывал Буллард.

— Однако... — .замялся адмирал. Насколько он помнил Булларда по «Поллуксу», тот никогда не выказывал прилежания к бумажной работе.

— Это первая пачка, — пояснил Буллард. — Это всё претензии ко мне. Их составили перед тем, как я взял на себя временное командование...

— Понятно, — ответил адмирал Майк Донган. Просмотрев бумагу, лежавшую наверху, он швырнул всю стопку в мусорную корзину.

— Следующая пачка — про то, что я сделал неправильно, чтобы вытащить «Поллукс» из того кратера. До того момента я и не догадывался...

— Правда? — участливо переспросил адмирал Майк. Он открыл ящик в своем столе и аккуратно сложил бумаги внутрь. — Отправлю-ка я эти документы в контрольный отдел. — Он закрыл ящик и запер его на ключ.

Буллард не мог знать, как будут восприняты эти документы, но вот такого поступка он от Майка Доигапа точно не ожидал. Буллард растерянно молчал.

— Видите ли, — сказал адмирал Майк, глядя на дым своей сигары, — мне поручили подготовить следующий сборник нормативов...

Буллард поморщился.

— ...под названием «Инструкции для действий в чрезвычайных условиях».

Адмирал открыл шкафчик в стене.

— Ммм... и это... это именно то, что нам для этого сборника нужно.

Адмирал достал из шкафчика бутылку с запретным ароматным соком Марса — йола-йолой. Затем он наполнил фиолетовым напитком два стакана.

— Этим утром, перед тем, как капитана Чиннери включили в список уходящих на пенсию, он прислал длинный список ваших... ваших «упущений». Кажется, он именно так их назвал.

— И что же? — Булларда распирало нетерпение.

— Выпьем за них, — сказал адмирал, поднимая стакан и любуясь нежным цветом напитка. Он сделал небольшой глоток.

— Но четырнадцать исков и Бог знает сколько уточнений...

— На которые всем наплевать, — решительно произнес адмирал. — С бандитами вы ведь разобрались, правда? И «Поллукс» на базу вернули. Правильно? Так какого же черта! Пей до дна, парень, ты получил мою старую работу! Теперь ты капитан «Поллукса!»