Байки космического патруля

ЛОВУШКА ДЛЯ СВИНЕЙ

— Темная сторона Урана... — задумчиво проговорил адмирал Вумсток. — Арктический холод и звери-призраки, быстрые как ветер... Что же, интересную историю вы нам рассказали. И все-таки самые неуловимые создания во всей Солнечной системе, — заметил он как будто мимоходом, — это япетианские кенготру. Еще никому не удавалось их поймать.

— А они что, как кенгуру? — с живым интересом спросил молодой лейтенант из команды астронавтов.

— Ну... вроде того, — согласился адмирал, равнодушно оглядывая потолок.

Воцарилось молчание. Старшие офицеры многозначительно переглянулись. Видимо, юноша никогда еще не бывал в «Лунном клубе» и не знал, что адмиральская «сокровищница знаний» полнилась по большей части небылицами.

— Да, — проворчал адмирал, — неуловимые существа. Истинно так. Они, конечно, тоже сумчатые, но слегка отличаются от своих земных собратьев. Видите ли, у них очень странная сумка. Как только кенготру понимает, что ему грозит опасность, он тут же сует в сумку голову...

— А потом? — в нетерпении перебил младший офицер.

— А потом забирается в нее целиком. И как прикажете его ловить?

Лейтенант покраснел от стыда. Негромкие смешки, пробежавшие по залу, сменились гнетущей тишиной — и заговорил капитан Буллард. Он был нечастым гостем клуба — все не хватало времени, — но сегодня, охваченный ностальгией, позволил себе отдохнуть от дел.

— Раз уж мы заговорили о холоде и неуловимых тварях, — сказал он, — внесу и я свою лепту в общее дело. Припоминаю, мне довелось столкнуться сразу и с тем, и с другим — давным-давно, на Плутоне. Я, тогда еще зеленый лейтенант, оказался на борту старой доброй «Азии». Да, насчет холода: будь Плутон хоть на десятую долю градуса холоднее, его бы не стало, столь близка его температура к абсолютному нулю. Живут там одни вакуумные свиньи. Вот о них я вам и расскажу. Мы застряли на планете, кораблю требовался долгий ремонт, а нам — еда, ибо запасы уже подходили к концу. И вот капитан приказал отправиться на охоту и поймать какую-нибудь...

— Стойте, Буллард, — прервал рассказчика капитан Хак- лсон. — Вакуумные свиньи в пищу не годятся. Я пробовал. Стоит их разморозить, и останется лишь пакостный, дурно пахнущий комок. Студень водянистый. Как будто медузу раздавил.

— Верно, — согласился Буллард. — Потому что вы в них стреляете, они умирают и тут же промерзают до костей. Все их молекулы разрываются. Даже зубов ие остается. Их нужно ловить живьем, а потом — в холодильник. И пускай поспевают. Только температуру нельзя повышать: стоит поднять ее хотя бы до комнатной, и все — обуглятся. А в холодильнике пропекаются прекрасно. Там примерно на триста градусов жарче, чем в их привычной среде. Ох, лучше мяса просто не найти! Великолепный жирный вакуумносвиной окорок...

— Разве они жирные, капитан Буллард? — спросил младший офицер. — Я думал, Плутон — бесплодная планета.

— Так и есть, молодой человек, — ответил капитан «Поллу кса». — Целиком и полностью бесплодная. Только гладкий твердый гелий. Ни солнечного света, ни воздуха — ничего. Но какие же там жирные свиньи!

— Сэр, но если там только вакуум... — продолжал настаивать адъютант.

— Вот именно! — поспешно сказал Буллард. — Знаете, как его там много?!

Командир астронавтов взглянул на своего подчиненного и тяжко вздохнул. Буллард, казалось, моментально утратил желание продолжать рассказ, взял венерианскую сигару и начал задумчиво срезать с нее кончик.

— И это все? — спросил кто-то. — А почему они неуловимые?

— О, да! Неуловимость! — встрепенулся Буллард. — Я не посмею зайти слишком далеко и сказать, будто поймать их столь же трудно, как адмиральских кенготру, — но вряд ли вакуумные свиньи сильно уступают последним. Они не попались ни на одну из наших уловок — только пуля могла их догнать, а стрелять мы не могли.

Почему — вы уже знаете. В общем, мы целый месяц пытались поймать хоть одну свинью. Устраивали облавы, ставили силки и капканы, пробовали все что угодно — и ничего не работало. Настал день, когда капитан призвал меня к себе. Он был почти что в ярости. «Буллард! — рявкнул он. — Я сыт по горло вашими отговорками! Я хочу мяса. Поймайте мне свинью, сегодня же!». Вот так, четко и ясно. Пришлось искать выход. В юности я просто в восторг приходил от таких побуждений к инициативе.

Кто-то едва слышно усмехнулся.

— Как бы там ни было, пришлось пораскинуть мозгами. Что может опередить вакуумную свинью, но при этом ничем ей не повредит? Мне на ум пришел только свет — мы все знали о его невероятной скорости. Я стал гадать, как увязать свет и внешнюю температуру — если, конечно, можно назвать температурой то, что вы различите на самой нижней отметке термометра, применив сверхмощную линзу и верньер. И вдруг — озарение! Я понял, как поймать этих хрюшек живыми! Я был так уверен в своей правоте, что отправился на камбуз и приказал повару немедленно греть воду...

— Буллард, повремените, — в тоне Хаклсона слышался явный упрек. — Вы же сами сказали, что они обугливаются при комнатной температуре. А теперь предлагаете их варить? Как-то не укладывается в голове.

— Мгновение, скоро все станет ясно. Горячая вода мне была нужна для иного. После я поднялся в боевую рубку и развернул прожектор. На Плутоне царит абсолютная, кромешная тьма. И когда вспыхнул свет, я увидел — свиньи были повсюду. Они замерли как вкопанные в тот самый миг, когда полыхнула вспышка, — и больше не двигались.

— Смотрели на вас? Их привлек свет? Господи! Почему мы сами не догадались? — Хаклсон был совершенно серьезен. Ведь он бывал на Плутоне и своими глазами видел свиней...

— Да нет, — невозмутимо ответил Буллард. — Я ненадолго выключил свет, а когда включил его снова, свинки никуда не делись. Они стояли как приклеенные — точно мухи на липкой бумаге. Я узнал все, что хотел. Моя теория полностью подтвердилась. Я отправил наружу группу матросов — по большей части, шутки ради, ибо знал: они не смогут принести свиней на корабль — по крайней мере без мясницких ножей и готовности провести ампутацию в полевой обстановке.

— Туман сгущается... — заметил адмирал Вумсток. — Но прошу, продолжайте.

— Мы с поваром залили кипяток в большой термос, надеясь, что вода не замерзнет, пока мы доберемся до свиней. Она, конечно, остыла, но осталась жидкой, — а на Плутоне даже это считается жутко горячим. Когда мы подошли к первой свинье, все матросы — как я и предвидел, — собрались вокруг нее и тянули изо всех сил. Свинка истошно визжала и хрюкала — я понял это по тому, как кривилась ее мордочка, — но они не могли приподнять ее даже на дюйм. И только когда я обошел вокруг и полил землю водой, мы вытащили упрямую хрюшку.

— Боюсь, я не успеваю следить за ходом вашей мысли, — нахмурился адмирал.

— Все же элементарно, мой дорогой Вумсток! Прожектор озарил свиней светом, они отбросили тень — должен заметить, первую тень в их жизни — и та немедленно примерзла к земле. Все, что нам оставалось сделать — это размягчить эту тень, приподнять, завернуть в нее свинью и отнести добычу на корабль. А что вы так горько вздыхаете, адмирал?