Бездыханные ІІІ

Глава 24

Стюарту удалось добыть больше полезной информации, чем мы ожидали. Во-первых, он узнал точные координаты и время проведения демонического ритуала. Фёрт верно сказала, у нас осталось чуть больше двух недель на подготовку. Местом ритуала оказался лес в Северной Каролине, недалеко от Стенфорда. Стюарт писал, что в этом лесу мы должны найти небольшую поляну, которую Алан готовил для ритуала задолго до рождения агнца. Он заверил, что найти её не составит проблем, если Данте сосредоточится и попытается уловить энергию, исходящую от Роуз. Он не сомневался, что демоны смогут её украсть у нас и лишь советовал Мелори не поддаваться эмоциям и быть твердой, так как если мы оплошаем, она точно не сможет вернуть себе прежнюю Роуз, когда из неё вынут всю дьявольскую силу, и вообще неизвестно, что же станет с девочкой после этого.

После разъяснений об истинной цели демонов, которую нам уже поведала Фёрт, Стюарт расписал, как нам нужно готовиться, чего опасаться и как защищаться от этих опасностей. Он велел все свободное время, а точнее все двадцать четыре часа в сутки тренироваться с оружием и силой своих демонов. Другого от нас не требуется.

Во время битвы нам сильнее всего стоит опасаться ударов демонов, так как они единственные, кто может убить нас, имея четкое на это намерение и нанеся смертельную рану. Лучше всего будет просто защищаться и тянуть время. Так как хоть они и не будут ломать границы между нашим миром и Бездной, но все же если энергия Владыки вырвется из Роуз, она создаст энергетическую волну, как при взрыве атомной бомбы. Обычные люди почти не ощутят её, а вот границы между всеми тремя мирами сотрясутся как при землетрясении. Об этом упоминал Лука, когда Стюарт подслушивал разговор демонов, так что, возможно, нам и повезло, что старик в первый раз ошибся, так как теперь есть реальный шанс, что Небеса нас услышат.

На счет насчет возможных предположений для нашей защиты, так тут в помощь пришли данные из ватиканского архива, где хранилось множество информации из экзорцистской практики. На освобожденных демонов действительно не действуют ни святая вода, ни молитвы, ни распятия или подобная атрибутика других религий. Но все эти вещи действенны, если применить их наоборот. Как оказалось, святая вода является отличным энергетическим щитом. Экзорцисты, бывшие охотниками на веторов, пили и умывались святой водой, чтобы демоны не смогли учуять их присутствия вплоть до того момента, пока не увидят или не услышат. Для нас вариант с питьем отпадает по явным причинам, но Стюарт рекомендует перед боем полностью обмазать свое тело специальным маслом на основе святой воды, которое нам сделает и принесет Фёрт. В отличие от обычной воды, это масло будет задерживать влагу на нашем теле в три раза дольше, так что, если повезет, демоны не смогут почувствовать наше присутствие, и мы сможем ближе к ним подобраться.

На счет молитв то тут Стюарт не уверен, что они нам помогут, так как на нас они в любом случае действуют плохо. Он написал, что в битве на Акульем острове экзорцисты вырезали на лезвиях своего оружия священные тексты, а чистокровные кропили их собственной кровью, которая причиняла демонам такой же вред, как и касание. Вред был незначительным и не смертельным, но он мог задержать демона и дезориентировать его на мгновение. Как известно, это не помогло нескольким сотням экзорцистов одержать победу, но старик рекомендовал взять эту информацию во внимание.

Говоря о самих экзорцистах, то Стюарт, как и говорила Фёрт, велел нам по возможности не портить с ними отношения и не препятствовать их работе, только если они не будут делать какую-то слишком явную и опасную глупость. Демоны не переносят чистокровных экзорцистов, а, как известно, враг моего врага — мой друг.

Пропажа Роуз изменила всех нас. Рейн стал более серьезным и меньше проявлял свой характер, понимая, что сейчас нам не до семейных ссор. Крис так же перестал быть ветреным и стал больше тренироваться, перестав ходить в школу под причиной болезни. Я же ходила в школу только потому, что не хотела волновать Локки и Ирен. Локки понимал, что мне сейчас и так нелегко, поэтому старался ничего не спрашивать и просто интересовался, нормально ли я себя чувствую и не нужна ли мне его помощь. Ирен же все чаще кидала на меня беспокойные взгляды. Она знала, что что-то у меня не в порядке, что я постоянно о чем-то думаю и уже не так весело смеюсь и отвечаю на её шутки. Она часто спрашивала, но я отмахивалась плохим самочувствием, недосыпом или переживаниями на счет придуманных заранее проблем.

Данте стал спокойнее и уравновешеннее после исчезновения Роуз. Её сила больше не давила на него, и мужчина снова смог трезво и разумно мыслить.

Больше других меня волновала Мелори. Она не изменилась, но что-то странное появилось, что изменило наше отношение к ней. Раньше, когда я только познакомилась с Мелори, между нами сразу создалась атмосфера близости, как между единственных девушек в «семье». Я относилась к ней как ко второй матери и никогда не чувствовала неловкости в общении из-за огромной разницы в возрасте. Но теперь между нами будто выросла тонкая стена. Мелори больше не улыбалась так тепло, не говорила так звонко, она погрузилась в себя, почти все время тренировалась и выглядела такой решительной и упорной, что мне было неловко с ней говорить как раньше, ибо для меня она теперь была не как мать, а как женщина — глава рода, с которой не говорят на равных. С одной стороны это казалось плохо, но с другой — Мелори стала сильнее, а я, возможно, не ощущаю комфорта рядом с ней из-за разницы в нашей моральной и физической силе, которую я так сильно ощущаю и которая становилась все более явной из наших тренировок. А может я просто не привыкла к той напряженной атмосфере, что повисла в особняке, — где в последнее время я буквально круглосуточно жила — когда мы посвятили свои, возможно, последние дни скорой битве.

За неделю до битвы в нашу дверь кто-то настойчиво постучал. Мы ожидали, что это окажется Фёрт, но она вошла бы без стука, а больше некому было приходить, поэтому к двери мы подошли почти все.

На пороге стоял молодой паренек, почтовый курьер, судя по виду.

— Добрый день, кто из вас миссис Мелори Фонтес?

— Я, — ответила озадаченная Мелори.

— Вам посылка. Вот, распишитесь.

Она расписалась на протянутом бланке, после чего курьер вручил ей квадратный бумажный пакет с прикрепленным сверху письмом.

— Спасибо, — сказала она и хотела было закрыть дверь, но курьер жестом её остановил.

— Подождите, это еще не всё. Вот эту посылку мне было указано вручить вам прямо в руки, а остальное лежит в грузовике. — Парень смущенно почесал голову. — Только вот мой напарник еще не вернулся, а я один то все не отнесу.

Груз помогли перенести Данте с Крисом. Через пару минут, когда курьер уехал, мы стояли в коридоре возле десяти массивных деревянных ящиков разных размеров, на каждом из которых было написано имя кого-то из нас.

Мелори открепила письмо от бумажного пакета, аккуратно открыла, вытащила листок и зачитала в голос:

Тут Мелори запнулась, но, собравшись с духом, продолжила:

И пририсованный веселый смайлик, рядом с которым прожженная маленькая дырочка от сигареты.

Когда Мелори дочитала, мы долго не могли вымолвить и слова, пока не услышали шаги. По ступеням со второго этажа быстро спускался Рейн. Хоть он и выглядел как всегда равнодушным, но спешка, широко раскрытые глаза и почти ребяческое возбуждение выдавали его настоящее состояние. Его глаза молнией пробежались по ящикам, жадно оглядели каждого из нас и на мгновение панически забегали по всей комнате. Но не нашли того, чего хотели.

— Эм, а… — замялся парень, желая что-то спросить.

Тогда Мелори молча отдала ему письмо. Рейн быстро его прочел. Потом еще раз перечитал некоторые строки, чуть шевеля губами. Ну а после его состояние можно было угадать лишь по сжимающим бумагу дрожащим пальцам.

В последнее время у каждого из нас было такое состояние, когда другим лучше всего просто молчать, вот и сейчас, наученные опытом, мы остались бездействовать, дав Рейну возможность спокойно все для себя решить.

Рейн простоял несколько секунд, опустив голову так, что мы не могли видеть его лица. Он смотрел на листок так, словно хотел разглядеть между строк тайное послание.

— Что ж, — вдруг подал он голос, — это было очевидно. Если они убили Стюарта, то Фёрт тем более должны были устранить.

Парень сжал в кулаке листок и подошел к ящикам.

— Ладно, давайте разберем их поскорее. Не будем терять время на сантименты.

Остальные переглянулись между собой и кивнули. Ну а я в силу своего характера не могла так просто смириться с тем фактом, что мы оставляем Рейна наедине со своими переживаниями в эту трудную минуту. Вот только прямо сейчас даже я не решалась что-то предпринимать.

Каждый нашел свои ящики, и было решено отнести их в тренировочную комнату и там открыть. Так и сделали. Пять ящиков, предназначавшихся для каждого из нас, были одного размера — большие и квадратные. Остальные были разных размеров, и мы решили сначала открыть их.

Первой свой прямоугольный ящик открыла Мелори. Среди плотно наваленных шариков из пенопласта лежали два новеньких блестящих кинжала невероятной формы и красоты. Если её первые кинжалы были ровные и зубчатые, то эти имели изогнутое как язык пламени лезвие, гладкое, с волнистыми прожилками в клинке. Рукоять обтянута темно-зеленой кожей, от которой вверх по клинку тянулись огненные узоры такого же цвета, а между ними выцарапаны разнообразные слова на неясном языке, или даже языках, вперемешку с разнообразными рунами.

Мелори провела рукой по гладкой поверхности, ласково, аккуратно, как по тонкому льду. Пальцем погладила зеленые узоры и, сжав губы, произнесла:

— Она вложила душу в это оружие. Мы перед ней в неописуемом долгу.

Мы лишь кивнули в уже привычном скорбном молчании.

Вторым свой длинный тяжелый ящик открыл Данте. Сунув руку в пенопласт, он выудил огромный меч, что ослепил всех своим блеском, как только показался из тьмы ящика. Золотистая рукоять, оздобленая небольшими сверкающими камешками, клинок с золотым узором и надписями, волнистый у основания, сужавшийся к середине и расширявшийся к концу. Как не поверни меч в тусклом свете лампы, он сверкал как солнце. И впервые за последние недели на лице блондина заиграла легкая но искренняя улыбка, исчезли суровые морщинки у глаз, и на некоторое время он вновь стал старым добрым улыбчивым и таким привычным Данте.

Потом настала моя очередь. Я с трепетом отломала крышку своего ящика, отгребла верхние шарики пенопласта и увидела две перчатки. Поверхность сверкающих когтей покрывали множество маленьких буковок и рун. Металл от запястья до локтя покрывали вытравленные темные узоры. Ниже запястья с наружной стороны руки размещалось большое когтеобразное лезвие. Оно тоже было испещрено редкими узорами и исписано рунами.

Перчатки не были украшены камнями или цветастыми рисунками, даже темная кожаная подкладка к которой крепились металлические пластины, выглядела просто и слегка потерто. Именно поэтому я и влюбилась в это оружие с первого взгляда. В когтях не было фальшивых ненужных украшений, кричащего зубчатого лезвия, драгоценных камней. Серое, изящное и действенное — настоящее холодное оружие.

Потом свой продолговатый ящик раскрыл Крис, где находился его старый меч. Он вынул его из ножен и увидел обновленное, испещренное надписями лезвие. Взмахнув несколько раз, парень удовлетворенно кивнул и спрятал клинок в ножны.

Остался лишь ящик Рейна. Он аккуратно, с неуверенной неспешностью отсоединил деревянную крышку. Сунул руку в кучу белых шариков и медленно выудил на свет свое оружие. Оно было похоже на нагинату, которую мне раньше показывал Крис, но у той лезвие было чистое и прямое, а у этого чуть искаженное, с надписями. Длинное темно-красное древко украшалось тонкими золотистыми узорами. Там, где древко переходило в клинок, имелось изящное витое металлическое украшение, уходящее концами по тупому краю лезвия. Рейн внимательно осмотрел древко и улыбнулся.

— Она уже даже назвала это оружие.

Парень указал нам на высеченное под пересечением между клинком и древком слово.

— Надежда, оставшаяся на дне ящика Пандоры, если я не ошибаюсь, — произнесла Мелори. — Хорошее имя для оружия.

Рейн порылся еще в шариках пенопласта и выудил сложенный вдвое листок. Пробежавшись по нему глазами, Рейн, улыбнувшись, хмыкнул:

— Она говорит, что вы должны выбрать новые имена для своих клинков. Это оружие должно спасти вашу жизнь в предстоящем бою, и защищать её в будущих. Она даже не упоминает о том, что у нас может что-то не получиться.

— Тогда сделаем это прямо сейчас! — Мелори достала свои два кинжала и внимательно их осмотрела, приговаривая, — когда я воевала с демонами, Алан взял за традицию называть оружие именами персонажей из греческой мифологии, ему нравились эти человеческие истории. Мои первые кинжалы именовались Мойрами — богинями человеческой судьбы. Когда на короткое время я вернулась к демонам вместе с Данте, то ему дали меч Морфей. Что ж, мы не будем отклоняться от традиции. — Она ловко покрутила кинжалы между пальцев. — Они будут зваться Немезидами, от имени богини возмездия и мщения. Я-то уж точно отомщу за смерти всех наших близких.

— Раз ты так говоришь, — сказал Данте, приподняв свой меч, — то в противовес моему прошлому Морфию, будет Гелиос. Фёрт сделала его сверкающим и ярким, как солнце.

Я глянула на свои когти и задумалась. У меня не было глубоких знаний в области греческой мифологии, да и каких-то великих причин идти в бой не имелось. Но хотелось с чем-то связать свое оружие, дать ему особое значение. Пораскинув мозгами с минуту, я спросила:

— А как называются перчатки Беатрис?

— Геспериады, от имени Геспера — бога вечерней зари. Существуют еще Геспериды — дочери Геспера, но к ним оружие Беатрис не имеет отношения. Она назвала когти именем самого Геспера, так как это божество иногда отождествляется с Люцифером, а Беатрис всегда считала себя равной Алану, — ответила Мелори.

— Если она назвала именем вечерней звезды, то существует и утренняя?

— Да. Сестра Гелиоса — Эос. По легенде она появлялась ранним утром на своей колеснице и проносилась по небу еще до восхода солнца, и была прекрасной и сияющей, хоть и немного распутной.

— Как символично для моего демона, — иронично хмыкнула я и коснулась ладонью металлической поверхности когтей. — Мне нравится. Я назову их Эос.

— Хороший выбор, — кивнула женщина. — Появление утренней звезды знаменует окончание ночи и начало нового дня или, говоря метафорично, начало чего-то нового, светлого. Возможно, это именно то, чего нам не хватало.

Ласково улыбнувшись и мысленно поблагодарив Фёрт за её подарок, я кивнула.

После этого мы все глянули на Криса, который, вытащив наполовину меч из ножен, разглядывал высеченные на лезвии слова. Парень, почувствовав на себе взгляды, поднял удивленно голову.

— Что? У моего меча уже есть имя, — заявил он.

Мелори недовольно насупилась.

— Но это же несерьезно.

— А чем тебе это имя не угодило? — возмутился Крис. — Мой меч, как хочу, так и называю! Фёрт, например, очень понравился Приап.

— Приап, — повторила Мелори, коснувшись рукой лба. — Надеюсь, никакого смыслового значения в том, что ты так назвал свой меч, нет.

— Зато мой меч самый грозный!

— А что не так? — поинтересовалась я у стоящего рядом Рейна. — Просто я слабо ориентируюсь в греческой мифологии.

Когда Рейн мне быстро пояснил специфические черты бога Приапа, я полностью разделила реакцию Мелори. Но женщина уже смирилась с выбором Криса и махнула на него рукой.

— Ладно, — выдохнула она, — давайте разберемся с остальными посылками.

Теперь мы взялись за оставшиеся большие ящики. Поставив их рядом друг с другом, мы поочередно отсоединили крышки. Как и предыдущие, эти ящики были заполнены пенопластом. На самом верху лежали пять простых конвертиков. Мы открыли один и нашли пару листков со странными чертежами и словесными пометками. Отложив все письма в сторону, мы решили сначала осмотреть все содержимое ящиков. Присели на колени каждый напротив своего и сунули руки в гущу белых шариков.

Нащупав обеими руками в своем ящике что-то странное, я потянула это вверх. В моих руках оказалось что-то похожее на комбинезон, покрытый металлической чешуей. Такое же лежало и в остальных ящиках. Кроме комбинезонов в ящиках лежали еще и металлические нагрудники, наплечники и еще несколько непонятных элементов костюма.

— Она сделала нам доспехи? — изумился Крис.

— Я бы не назвала это так, — задумчиво проговорила Мелори, ощупывая свой комбинезон. — Скорее, это похоже на защитный костюм. Нужно прочесть её инструкции.

Мы открыли свои письма и молча прочли их.

— Да, — кивнула через пару минут Мелори. — Это костюмы, которые она специально сделала для битвы. Фёрт давно работала над новым видом брони, пытаясь соединить средневековую идею и новые технологии. К сожалению, к идеальному результату она не успела дойти, но наши костюмы она сделала по своим последним разработкам. Она использовала сплавы из титана, метеоритного железа и металлов платиновой группы. Чешуйчатая кольчуга очень прочная и отлично защитит нас от проникающих ударов. Так же из-за методики крепления пластинок она гибкая, и её можно будет надеть как обычный комбинезон. Сверху на него крепятся металлические пластины, что защищают жизненно важные части, повреждение которых в бою может грозить нам смертью или потерей подвижности, например ноги или руки. Для каждого из нас костюм разрабатывался индивидуально в зависимости от умений и типа оружия. Она уверена, что сделала все правильно, но все же настоятельно рекомендует заранее померить костюмы и провести в них парочку спаррингов, чтобы мы привыкли. В каждом письме, что вложено в ящики, есть подробная инструкция и пояснения, как что одевать и как использовать костюм для лучшей защиты. Короче, у нас есть работа на сегодняшний вечер. Убираем ящики и меряем костюмы!

Крис радостно присвистнул и быстро начал вынимать детали своего костюма из ящика.

— Вы пока тут разбирайтесь, — подал голос Рейн, шагая к выходу. — А я сейчас, закончу работу, на которой прервался.

Никто не придал этому большого значения, и только кивнули. Но я провела взглядом парня, пока он не скрылся в темени подвального коридора и, подождав полминуты, пошла за ним, бросив остальным, что сейчас вернусь.

Рейн поднялся наверх в свою комнату и захлопнул дверь. Я тихо, на носочках, поднялась на второй этаж и остановилась у края ступенек. И тогда до меня донеслись глухие звуки ударов чего-то тяжелого о стену, треск дерева, звук рвущейся бумаги и сдавленный хриплый стон. С щемящей болью в груди я пересилила свое желание двигаться дальше и спустилась обратно на первый этаж. В такой ситуации слова утешения лишь распаляют боль утраты.

Пять дней. Более ста часов с короткими перерывами для смены сломавшегося оружия и перемещения с подвальной тренировочной комнаты на лесную поляну рядом с домом. Мы тренировались парами и каждые двадцать часов меняли поле битвы: лесное поле или помещение. С каждой смертью оппонента менялся стиль боя: защитный или нападающий. Каждые десять часов менялись партнерами. Из-за нечетного количества людей, кто-то один на десять часов оставался без партнера и в это время он тренировался с манекенами, заранее установленными на заднем дворе особняка.

Целых пять дней спартанского режима, дабы выработать бойцовский инстинкт, вытренировать тело и стать одним целым со своим оружием. И за это время ни одной вылазки в город, ни одного слова, сказанного кому-то вне особняка. Больше нет времени на нормальность. Звон стали уже стал привычнее человеческого голоса.

И демоны… Они находились в нас круглосуточно. Настолько, что алые глаза стали для нас обыденностью. Лилит же никогда и не прекращала незаметно держать в контроле мое тело, от чего организм полностью адаптировался к ней, и серая радужка вокруг узкого зрачка краснела только в моменты крайнего энергетического напряжения. Демоница почти не разговаривала, мы уже понимали друг друга на ментальном уровне, что значило её полную свободу и независимость. Она теперь была как Люцифер Мелори — свободна, не обремененная цепями, готовая в любой момент поглотить мою душу, лишь настань время.

За два дня до рокового часа, кто-то вошел в тренировочную комнату. Десять часов, которые для меня уже слились в один большой час, еще не истекли, а за это время никто не должен был прерывать наш с Рейном бой. Но в комнату вошел Крис и голосом отвлек нас друг от друга.

— Остановитесь!

Остановиться? Слово так непривычно отозвалось в мозгу, что остановилась я скорее из-за удивления, чем повиновения просьбе.

— Мелори собирает всех в гостиной, — сказал Крис и вышел.

Мы с Рейном в непонятках переглянулись. Наша одежда клочками свисала с тел, на которых еще не успели зажить глубокие боевые раны, Глефа Рейна (оригинальный прототип его нового оружия) потеряла половину клинка. Моим тренировочным перчаткам не доставало двух когтей и половины бокового лезвия на правой руке. Резинка слетела еще на третьем часу боя, волосы в беспорядке разметались по плечам и лицу, несколько отсеченных лезвием клочков валялись на полу. Разум еще находился в боевой активности, и мы не сразу смогли встать прямо и опустить руки. Интуиция автоматически искала подвох в любом изменении окружения.

— Хорошо, — произнес Рейн, роняя глефу на пол. — Похоже, эти бесконечные тренировки окончены. Давай, я помогу снять перчатки.

Я настороженно отступила, когда он подошел ко мне. Мне не верилось, что все закончилось.

— Эй, выключи своего демона и успокойся, — серьезно сказал он.

— Уже… всё? — прохрипела я, непривычная к своему голосу. За последние пять дней мы перекинулись лишь парой слов.

— Пока что всё.

Он помог отцепить от моих рук сломанные перчатки и, когда они со стуком грохнулись на каменный пол, мне показалось, что от меня отцепили сами руки. Бледно-синяя кожа ладоней казалась незнакомой. Руки стали такими легкими и такими беззащитными. От растерянности я на некоторое время просто застыла на месте, непонимающе глядя на болезненно-тонкие пальцы. У меня всегда были такие руки? Короткие, бледные, слабые…

— Идем, — Рейн аккуратно подтолкнул меня к выходу. В его глазах понимание. За последние дни мы все стали лучше понимать друг друга.

Я кивнула и вместе с ним поднялась на первый этаж.

Мы вошли в гостиную, где уже находились все жители особняка. Хоть они и были одеты в нормальную, чистую и целую одежду, взгляд у каждого все еще искрился дикостью от недавних боев, а руки сжимались и разжимались, непривычны к отсутствию твердых рукоятей оружия.

— Осталось примерно сорок часов, — сразу заговорила Мелори. — Наши тренировки окончены.

— И что теперь? — спросил Рейн, поправляя полусрезанный рукав футболки.

— Теперь нам нужно окончательно срубить корни, — ответила она. — Я дам вам пять часов, чтобы закончить все свои дела в этом городе. Считайте, что это ваши последние пять часов. Независимо от того, победим ли мы или проиграем, у нас не получится вернуться к старой жизни в любом случае из-за договоров с нашими демонами. — Мелори глянула на меня. — Мио, ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Да.

Слишком хорошо понимала.

— На этом все, — объявила женщина. — Через пять часов жду всех на этом же месте. Не теряйте времени.

Мы тут же разошлись каждый по своим делам. Я побежала в комнату Криса, где лежали мои вещи, чтобы переодеться. Часы пробили девять утра, у меня в запасе пять часов и уйма дел.

Кроме меня никому не было надобности возвращаться в город, так как остальные уже давно подрубили свои корни.

Отвыкшая от городской суеты, я удивилась, насколько громкий мир и насколько беззаботны в нем люди. У каждого из них есть страхи, каждый чувствовал боль, но они свободны, они улыбаются, их жизнь в их руках. И они засыпают ночью, даже не подозревая о том, что твориться вокруг. Они могут уснуть и закончить свою коротенькую жизнь длиной в день, и назавтра родиться новым человеком. А мы застряли в одном бесконечном дне, где смертью родились, и, умерев, заснем.

С такими философскими мыслями я вошла в свой пустующий дом. Он казался таким чужим в своей враждебной тишине. Была бы я более философской, то подумала бы, что дом осуждает меня неуютностью за то, что я так легко ушла и так легко бросила свою прошлую жизнь. Но у меня не было настроения размышлять над чувствами обездушенных стен, так что я настроилась поскорее осуществить запланированное и уйти.

Первым делом я подошла к домашнему телефону и набрала номер с листочка, лежащего рядышком на столе. Через пару гудков из трубки донесся женский голос:

— Слушаю.

— Мам, ты? Привет, это Мио, — заговорила я внятно и громко, чтобы шипение, вызванное далеким расстоянием, не помешало маме услышать меня с первого раза.

— Ох, Мио?! — воскликнула она взволнованно. — Постой, я тебе перезвоню, не трать деньги.

— Нет, нет! Не нужно! Я просто хочу…

Но мама уже выбила и мне пришлось положить трубку и ждать звонка. Телефон зазвонил через полминуты.

— Ну вот. Привет, Мио. Как там ты?

— Все хорошо, я в порядке. Как вы? Как папина работа?

— С нами тоже все хорошо. С работой почти разобрались, документы потихоньку восстанавливают. Папа много работает, но он рад, что все обошлось и осталась одна бумажная рутина. Кстати, мы звонили тебе три дня назад, вечером. Тебя не было?

— Да, я в гости ходила, — неловко засмеялась я, после чего глубоко вздохнула, собравшись, и заговорила, — мам, тут у нас похолодало и многие заболели, так что, возможно, в моей школе введут карантин на неделю или две. И на это время семья Криса решила поехать отдыхать в горы, ну и меня пригласили. Так что можете не звонить, я… . я сама потом перезвоню.

— Хорошо, только смотри осторожней там в горах, и не заболей!

— Все будет в порядке, — грустно улыбнулась я.

— Ладно, тогда… ой! — на том конце провода послышались странные звуки, после чего в ухо ударил громкий пронзительный детский голосок, — привет!

Я не сдержала смешка.

— Привет, Дейзи. Не вырывай телефон у мамы из рук.

— Я не вырываю! — закричала она, видно, думая, что я плохо её слышу. — Я просто взяла! А что ты делаешь?!

— С тобой разговариваю, дурашка.

— Не смешно! Старая шутка!

Опять шум возни, строгий голос мамы и возмущения Дейзи.

— Прости, она телефон вырвала, — заговорила мама, и фоном её слов был начавшийся слезливый концерт сестры. — Хочешь с ней поговорить?

— Нет, лучше не надо, — произнесла я, не в силах больше удерживать маску беззаботности. — Мне нужно уже идти, да и не хочу, чтобы вы деньги на разговоры тратили.

— Ну ладно, — сказала мама, погрустнев. — Тогда желаю хорошего отдыха. И позвони, как только приедешь. Я люблю тебя, доченька.

— И я люблю тебя, мама. Прощай.

Дейзи еще что-то пыталась выкрикнуть в трубку, но я уже нажала кнопку отбоя. А через секунду в сердцах швырнула телефон об стену.

— Я могла помочь сделать последний разговор для твоей матери более приятным, — заговорила Лилит.

— Нет. Это мое дело. Дай мне хотя бы попрощаться самостоятельно.

— Как знаешь.

Осколки телефонной трубки рассыпались по паркету.

Первая ложь осуществлена.

Выбросив недейственный телефон, я поднялась к себе в комнату. Там выудила из тумбочки альбом воспоминаний — подарок Рейна на восемнадцатилетние. Потом достала подаренный диск Локки и вытащила из рамки фотографию всех нас, сделанную, когда мы все вчетвером были у меня. Фотографию аккуратно вклеила на новую страницу альбома, а диск вложила в бумажный конверт, который прикрепила под фотографией. После этого сунула альбом в пакет и спустилась на первый этаж. В коридоре я подошла к своей картине и сняла её со стены, положив на диван. На кухне нашла запечатанный рулон прозрачной обертки для еды и щедро обернула ею всю картину. Из двух больших черных и прочных мусорных пакетов и скотча сделала один большой пакет и вложила в него картину. И все это дело сверху щедро замотала скотчем.

Разобравшись с главным, я вернулась к себе в комнату и упаковала комплект сменной одежды в сумку. Хотелось взять еще несколько мелочей, раз я уже фактически навсегда покидаю дом, но с каждой новой мелочью хотелось взять еще одну, и я плюнула на все, взяв только одежду. Раз срезаю корни, то нет смысла тащить с собой опавшие листья.

Тоскливым взглядом окинув свою комнату, я закрыла дверь и спустилась на первый этаж. Я аккуратно впихнула пакет с альбомом в сумку с одеждой, сжала под правой рукой картину и вышла на улицу.

Щелканье ключа в замочной скважине показалось мне как никогда громким. Я дотронулась ладонью до холодного дерева входной двери и, улыбнувшись, мысленно попрощалась со своим домом.

Хотелось еще с минутку постоять на пороге, стараясь запомнить каждый квадратный сантиметр потертых стен, мокрого од дождей газона, но любая задержка была опасна, меня могли увидеть кто-то из знакомых. Поэтому, завязав свои эмоции в узелок, я спешным шагом пошла прочь.

Была суббота, так что все, кто мне нужен, находились дома. За двадцать минут я дошла до своей следующей цели. Небольшой светлый домик даже в теперешнее серое невеселое утро казался приветливым и дружелюбным. Я нажала на звонок и по дому пронесся звук птичьего пения. Через пару секунд дверь открылась и меня встретила Ирен в теплой пижаме и чашкой горячего кофе в руках. Она сначала удивленно заморгала, оглядывая меня с ног до головы, а после расплылась в радостной улыбке и кинулась обнимать свободной рукой.

— Мио, как я рада тебя видеть!

Она сразу же завела меня в дом, схватила за руку и потащила на кухню, по дороге проговаривая скороговоркой:

— Я удивлена была, что ты вот так ни с того ни с сего ломанулась с Крисом к его родственникам. Даже разозлилась немного, но Локки сказал, что это было неотложное дело и тебе нужно было ехать с Крисом. Он сказал, что это личное, да? Раз личное, то я не буду спрашивать, у самой тоже не идеальные родственники. Жалко только, что тебе пришлось школу пропустить, мы писали самостоятельную по физике. Да ладно, догонишь. Кофе будешь? Нет? А что это у тебя за сумки и пакеты?

Наконец выплеснув весь поток информации на меня, Ирен села за столик, поднесла кружку ко рту, и вопросительно уставилась на меня, ожидая ответа на все свои вопросы.

Я даже не сразу вспомнила свою заранее подготовленную речь и пару секунд просто приходила в себя, нервно теребя край упаковки картины.

— В общем, — наконец выдавила из себя пару связных слов, — там ситуация сложнее, чем казалось. Мы с Крисом вернулись захватить кое-какие вещи и сегодня вечером опять уезжаем.

— Что-то серьезное? — забеспокоилась Ирен.

— Да нет, просто у его бабушки сиделка уволилась. А старуха то противная, её никто кроме Криса не терпит. Да и она других родственников ненавидит. Но он не хочет оставаться с ней один, вот и попросил меня помочь. У бабули дом большой, тяжело ухаживать и за ней и за ним, а она чистоплотна до чертиков. Новую сиделку планируют найти через недельки две, или три, или как получится. За те пару дней я приглянулась старухе, она даже согласилась мне платить, так что зря я времени не потрачу. Да и Локки говорил, что будет присылать мне копии конспектов и школьные домашние задания по е-мейлу. Я многого не пропущу.

Ирен грустно выпучила нижнюю губу.

— Мне будет скучно без тебя. Мы и так очень мало общались в последнее время.

В груди больно защемило.

— Прости, я… — комок сдавил горло, — я обещаю, что как только вернусь, буду всецело в твоем распоряжении. Идет?

Девушка тут же повеселела.

— Идет.

Я облегченно опустила плечи, осознавая, что худшее позади. Осталась самая малость.

— Ирен, у меня к тебе есть маленькая просьба.

— Слушаю?

— Ты можешь придержать у себя одну вещь, пока я буду в отъезде. Вещь ценная и её опасно оставлять в таком хилом доме, как мой.

— Не вопрос, — пожала плечами девушка.

На этом я взяла свою картину и выгрузила на стол. Ирен в шоке поперхнулась кофе.

— Это что такое?

— Подарок от родителей, вернее, опекунов Криса на мое восемнадцатилетние. Это картина. Если будет интересно, то можешь открыть её, но не сейчас.

— А что на ней изображено? — спросила она, со жгучим любопытством вглядываясь в черную упаковку.

— Потом увидишь. Откроешь, если я не успею за неделю вернуться, хорошо?

Ирен закивала и залпом допила оставшееся кофе.

— Уф, — выдохнула она, хлопнув чашкой по столу, — все это, конечно, очень хорошо, но у меня еще запланирована уборка на целый день. Мама с папой тоже уехали к родственникам и вернутся только завтра. Ты точно не можешь остаться? Могла бы на ночевку прийти.

Я грустно покачала головой.

— Прости, но мне уже пора идти. Я скоро уезжаю и хочу еще к Локки забежать.

— Жаль. Приезжай поскорее, — Ирен поднялась и крепко обняла меня, — позвони, как сможешь.

Угукнув, я похлопала подругу по спине и отстранилась.

Мы попрощались на пороге, и когда Ирен закрыла дверь, я еще немного потопталась на месте, не в силах уйти. Я столько хотела сказать ей, о стольком спросить, но не смогла. Слишком больно было просто смотреть в её веселое лицо. Возможно, такое прощание и лучше, чем громкие речи, двусмысленные обещания и еще большая ложь.

Не смотря ни на что, вторую ложь я осуществила.

В дверь Локки пришлось стучать дольше. Он явно засиживался в лаборатории, судя по белому чуть испачканному халату, в котором меня встретил парень. Он был так же удивлен видеть меня, как и Ирен.

— Привет, — улыбнулась я. — Я на минуту.

— Эм, проходи.

Он впустил меня, измеряя озадаченным взглядом.

— Что-то случилось? Ты сказала, что будешь круглосуточно тренироваться с умершими.

— Тренировки закончены, — сообщила я. — Через два дня бой.

Локки нервно сглотнул и кивнул вглубь дома.

— Пошли, нечего на пороге стоять. Пол занят в лаборатории, так что нам никто не помешает.

Мы прошли в гостиную и сели на диван. Локки сцепил пальцы и уткнулся в них лбом, изображая усердную работу мысли. Я дала ему время поразмыслить и ждала, пока он заговорит, хоть и знала, что в таком состоянии он не сможет сказать многого.

— И… вы будете драться, — проговорил парень через минуту.

— Да. Мелори дала немного времени, чтобы закончить все свои дела в этом городе, а потом мы уезжаем.

— И больше ты мне ничего не скажешь.

— Прости. Сам понимаешь, слишком опасно, ради твоего же блага и прочая банальная, но правдивая дребедень. Тут живым нечего уже делать.

Он опять на некоторое время замолчал. Потом, глубоко вздохнув, процедил сквозь зубы:

— Какие гарантии, что все получиться?

— Гарантий нет, только надежды на удачу. Но у нас есть сила, оружие, стимул. Этого достаточно.

— Как бы ни так, — буркнул парень.

Я утешительно коснулась его плеча.

— Локки, ты можешь придержать до моего возвращения одну важную вещь?

— Похоже, только это я сейчас и могу сделать, — невесело засмеялся он.

Тогда я протянула ему пакет. Парень удивленно раскрыл его и вытащил альбом.

— Это подарок Рейна на мой день рождения. Альбом воспоминаний с фотографиями и заметками. Там много чего, касающегося умерших, поэтому я не хочу, чтобы кто-то нашел его, — объяснила я.

— Но ты же всего пару дней будешь отсутствовать, — заметил Локки.

Мой многозначительный взгляд стал ответом и он понял, что пару дней я буду отсутствовать в случае победы или хотя бы если выживу. С тяжким вздохом Локки спрятал альбом обратно в пакет и положил его себе на колени.

— Хорошо, — кивнул он, — я сохраню это. Но в замен ты должна пообещать, что вернешься за ним.

Как жаль, что не удастся избежать третьей лжи.

— Я обещаю.

Локки облегченно улыбнулся. Лучше мне не задерживаться, подумала я, так как из меня слишком плохой лгун, особенно по отношению к Локки.

— Мне пора, — предупредила я, встав на ноги.

— Да-да, конечно, — засуетился парень и, став рядом, вдруг крепко меня обнял. Мне пришлось прикусить губу, чтобы не застонать от досады и сожаления. Они все так охотно мне верят; они верят в меня! Действительно ли правильный мой выбор, понести свою ношу одной? Да или нет, но назад уже не свернешь.

Я попрощалась с Локки, выдавив из себя широкую улыбку и громкое «увидимся!», и ушла. Теперь-то все, что хотела, я сделала. Сейчас нужно спешить обратно в особняк.

По дороге я не старалась запоминать улицы, всматриваться в проходящих людей или наслаждаться красотой тихого дня. Делать это, значило резать свою душу лезвием сожаления. Тоска и так неимоверная, а добивать себя намерено было глупо. Но по дороге мне вдруг вспомнилась еще одно дело, которое можно было решить сейчас и немного облегчить себе сердце. Я свернула в центр города, побежала по немноголюдной улице, и уже через пять минут стояла напротив небольшого кафе с милым белым заборчиком вокруг декоративного дворика. Звонкий колокольчик дзенькнул, когда дверь открылась и несколько посетителей вместе со стоящим посреди зала официантом обернули ко мне головы.

— Привет, Роллан, — улыбнулась я официанту.

Мальчик удивленно, но радостно, улыбнулся в ответ и подбежал ко мне.

— Здравствуйте, мисс Лоу… то есть, Мио. Рад тебя видеть! Проходи, садись.

— Да нет, я на минуточку. Решила заглянуть по дороге, узнать, как дела.

— Все отлично! Я…

Тут один из посетителей окликнул Роллана и тот, бросив мне «одну секундочку», побежал к посетителю. Я смотрела ему вслед и дивилась, насколько он изменился. Ему вроде должно быть почти четырнадцать, или уже исполнилось, но выше он стал на целую голову, почти с меня ростом. Короткая стрижка, окрепшее тело, прямая, уверенная осанка и смелый взгляд. Полноценный парень, а не мальчик. Он принес посетителю счет и вернулся ко мне.

— Браян на кухне, если хочешь, можешь зайти, я отпрошусь у тети Маргарет и мы втроем поболтаем.

— Это было бы просто чудесно, но мне пора идти, — не без сожаления отказала ему я.

Роллан огорченно опустил голову.

— А ты еще придешь к нам?

— Постараюсь, — ответила я и, теоретически, это не являлось ложью. — Передавай от меня привет Браяну и тете Маргарет.

— Обязательно!

Я развернулась и уже хотела было уходить, но еще раз глянула на Роллана и произнесла:

— Ты изменился. В лучшую сторону.

— Все благодаря вам, — кивнул он с легкой улыбкой. И, издав смешок, добавил, — ну и плюс еженедельным походам к психологу. Как бы там ни было, прошлое, уже в прошлом.

— Я рада, действительно рада.

Мы попрощались, и после я уже без остановок устремилась к особняку умерших, совершенно не зная, вернусь ли когда-либо в этот город, или нет.

Когда я возвратилась в особняк, каждый был занят своим делом. Мелори с кем-то разговаривала по телефону, Данте упаковывал костюмы и оружия, Рейн отсиживался в своей комнате, а Крис сидел на ступеньках лестницы и о чем-то сосредоточенно думал, да так, что даже не заметил моего прихода.

— Что-то не так? — поинтересовалась я, подойдя впритык к парню.

Он лениво перевел на меня глаза и пожал плечами.

— Да вот, пытаюсь осознать, что же вообще сейчас с нами происходит.

Я понимающе хмыкнула и села рядышком.

— Не пытайся, на меня депрессия напала, когда я в последний раз об этом думала.

— Поздно, я уже в депрессии. — Он шумно вздохнул и выдохнул. — Просто я только сейчас понял, как мало сделал в жизни, и насколько потребительское вел существование. У меня развита память и сила умершего, а я даже не пытался изучить какую-то область науки, изобрести лекарство от рака, создать благотворительный фонд или даже построить один детский сад. Я не искал в себе таланты, и лишь пичкал ненужной информацией, засоряя мозг. Днями я выл от скуки, а сейчас почему-то, уже не хочу драться. Боюсь умереть.

— Но это нормально. Мы все боимся умереть. Ведь нас после смерти ждет Бездна, где мы будем слабее обычной адской блохи, если такова существует.

— Ты хочешь утешить меня, или добить? — невесело усмехнулся парень, смутив меня.

— Прости.

— Ты, хочешь, чтобы я простил тебя, хоть и не считаю виноватой? — вдруг спросил он, и я озадаченно нахмурила брови. Но, глядя в его повеселевшие глаза, вдруг вспомнила тот давно забытый вечер, задний двор особняка, дождь, и мое желание загладить свою вину за «убийство» Криса.

— Что?

— Мелори! — вдруг крикнул парень, — сколько у нас есть свободного времени?!

— Два часа! — отозвалась из гостиной женщина. — Потом уезжаем!

— Ага, спасибо!

Он встал, схватив меня за руку.

— Ты чего?!

— Я не хочу последние два часа своей жизни провести, жалуясь на эту самую жизнь как последний старикашка! Мы с тобой, возможно, в последний раз вот так вот говорим. Но я не хочу говорить, я хочу заняться стоящим посмертным делом!

Он потащил меня в свою комнату.

— Под стоящим ты подразумеваешь секс? — подозрительно прищурилась я.

— Не сексом, а самой страстной любовью, на которую только способны наши мертвые тела!

— С каких пор ты подался в романтики?

Мы вошли в комнату и Крис запер дверь на защелку.

— С тех самых пор, когда осознал, что не в силах удержать тебя в клетке.

Его взгляд упал на мою шею и я, коснувшись рукой черной нитки, не смогла нащупать маленький кулон. Пальцы наткнулись на пустое медное колечко.

На окраине леса, примерно в трех километрах от ритуальной поляны, находился небольшой заброшенный охотничий домик. Мы выбрали его как место для подготовки к битве. Времени у нас оставалось не более шести часов, но этого явно было достаточно. Все должно было начаться на закате, в момент, когда солнце только зайдет за горизонт. Стюарт не мог найти объяснения, почему демоны выбрали именно это время, но у него есть догадки, что закат солнца имеет более сакральное значение, чем, скажем, та самая полночь.

Сначала мы обмазали все тело маслом Фёрт. Затем надели легкий тканевой комбинезон, как основу под костюм. Сверху натягивался кольчужный комбинезон, к которому прикреплялись остальные составные части.

Одевались мы в гробовом, даже, можно сказать, траурном молчании, но внутри каждого бушевали эмоции. Я пыталась сдерживать нарастающую панику, сжимала в кулаки дрожащие руки, пользовалась силой Лилит, чтобы подавить эмоции, но страх не уходил. Наоборот, с каждым разом, как к костюму прикреплялись новые металлические части, мне сильнее хотелось сорвать их, закричать и броситься прочь. Спрятаться ото всех где-то в глуби леса, переждать день или два, а потом уйти и не возвращаться. Но поддаться таким мыслям, значило предать и себя и остальных, а это было хуже проигрыша. И все же, когда Крис закреплял на мне мой нагрудник, я не сдержалась и, скривив лицо в болезненной гримасе, прошептала:

— Мне страшно.

Он остановился и поднял на меня глаза. Внимательно осмотрел, после чего продолжил работу.

— Не волнуйся, мы будем держаться вместе, во что бы то ни стало. Ты, я и остальные — мы не бросим друг друга.

— А если…

— Никаких если! — возразил Крис, хлопнув по нагруднику. — Все будет хорошо.

Но его слова не утешали меня, возможно, потому, что он сам в них слабо верил. Крис взял в руки одну из моих новых перчаток и натянул мне на руку. Эта версия когтей крепилась к руке немного иначе: два небольших удлиненных цилиндра у запястья и ниже локтя в буквальном смысле вбивались в руку, проходили в проеме между костями и фиксировались с противоположной стороны. Они намертво цеплялись к руке, становились с ней единым целым, и снять оружие можно было только по окончанию боя.

Молотком Крис вбил в руку первый цилиндр, от чего я невольно вздрогнула. Как и при втором, третьем и четвертом. Затянув дополнительные ремешки, парень разжал и сжал мои пальцы на каждой руке, чтобы мышцы и сухожилия восстановились. На этом мое приготовление было закончено. Остальные тоже уже оделись, только Данте помогал Мелори закрепить дополнительную защиту на её шее.

Лязг метала, звуки затягивающихся ремешков, молчаливые кивки — как непривычно и чуждо все это. Во мне не горело нетерпение предстоящего боя, воинственное рвение, или даже желание просто перетерпеть одно сражение пока высшие силы, на которые мы надеемся, не придут на помощь. Чувствовался безмолвный укор со стороны Лилит. Ей не нравился мой настрой, но она не пыталась что-то сказать по этому поводу, наверное, потому, что теперь она все свое внимание сосредоточила на циркуляции демонической силы в моем теле.

Я ленивыми, унылыми движениями сделала несколько выпадов когтями, дабы проверить их работоспособность. Крис видел мое уныние и укоризненно качал головой.

— Плохой настрой. Такими темпами ты проиграешь, даже не начав драться.

На это я безутешно пожала плечами и плюхнулась на пол, расставив потяжелевшие длинные ручищи по обе стороны от себя.

В это время мимо проходил Рейн. Он бросил на меня беглый взгляд и, не останавливаясь, произнес:

— Поставь пред собой определенную цель.

— Например?

— Например, вот я хочу отомстить ублюдочному демону обжорства за то, что он убил Фёрт, — ответил он и отошел в противоположный угол комнаты.

Внутри меня шевельнулся злобный огонек, пробужденный его словами. Если Фёрт действительно убили, то это сделал Грим, когда пожирал её демона. Он не появлялся в школе после дня конкурса, так что, судя по всему, он действительно пошел за ней. Я зла на него за это, но не настолько, чтобы эта злость вела меня в бой. Нужно что-то более весомое и значимое.

— Твой унылый разум не хочет пользоваться моей силой, как раньше. Так что придется мне стать твоим вдохновением, — заговорила вдруг Лилит.

«О чем ты?»

— О том, что если вам не удастся предотвратить ритуал Алана, то я сразу же поглощу тебя и убью Криса. Он много раз пытался мне навредить, так что у меня есть право лишить его жизни.

Её слова стали для меня электрическим разрядом. Демоны не лгали, и если она сказала такое, значит, действительно сделает. Но что будет, если я выложусь на все сто и все равно проиграю? Она и тогда нападет на него?

— Мне, всего лишь нужно победить, да? — в голос спросила я себя, и Крис, непонимающе заморгав, кивнул.

Да, если мы победим, Лилит все равно захватит мое тело, но безопасность остальных будет гарантирована. Она уйдет, не причинив никому вреда. Такая мотивация призрачна и ненадежна, но я почувствовала прилив решительности. После битвы мне в любом случае конец, поэтому в бою не страшно использовать все свои силы и полностью отдаться своему демону ради победы.

— Хорошо, я готова.

Крис улыбнулся и легонько сжал мое плечо.

— Если что, я буду рядом.

Я кивнула и уткнулась лбом в его шею, позволив себе минутку слабости, пока мы еще не выдвинулись. Крис, обняв меня, провел рукой в жесткой перчатке по моей голове.

— Клетка, помнишь? — тихо проговорил он. — Я не дам тебе так просто умереть.

Моим ответом было скрытное молчание, которое парень принял за согласие. Пусть так, главное, чтобы мне не пришлось видеть, как умирает он.

Через пару минут мы собрались вместе и вышли на улицу. Мы знали, где находится поляна, так что нужды искать её не было. Солнце еще сияло, но безоблачное небо было странно темным. Кроме воронов, сновавших туда-сюда, не было слышно других птиц, диких животных, даже завывания ветра не доносилось из леса. Мертвая зловещая тишина. Еще раз обсудив план, мы выдвинулись. Мягкая осенняя листва смягчала шаг, сделав его бесшумным. Густая листва била по лицу и приходилось лавировать среди ветвей, рискуя быть сбитым с ног или споткнуться о корень дерева. Наконец, через десять минут мы приблизились достаточно близко к поляне, чтобы, скрытые в тени деревьев, видеть происходящие на ней действия.

Все семеро демонов стояли вокруг огромной иммортфамы, вписанной в круг, что был начерчен на земле чем-то подозрительно красным. В промежутках между лучиками незавершенной звезды были написаны различные странные руны, явно не Земного происхождения. В самом центре звезды находилось небольшое деревянное прямоугольное возвышение, на котором неподвижно лежала Роуз. Заметив её, Мелори тут же дернулась вперед, но была вовремя остановлена Данте. Мужчина приложил палец к губам, после чего указал на демонов, стоящих вокруг ритуального рисунка.

Все демоны кроме Беатрис были одеты только в черные штаны, так что черную татуировку на спине ничего не скрывало. Даже Луиза с Бабеттой сверкали оголенной грудью. Беатрис же, за неимением татуировки (Лилит не была ангелом и не имела крыльев) ходила в обычном черном платье до колен, которое больше походило на обернутую вокруг тела ткань.

Демоны переговаривались между собой, не замечая нашего присутствия, только Луиза время от времени бросала подозрительные взгляды на деревья, да напуганный Элиот стоял у края поляны, явно мечтая быть за много миль отсюда.

Я заметила, что они все безоружны. Но тут взгляд наткнулся на аккуратно разложенное оружие на краю поляны, недалеко от звезды. Несколько мечей, длинное копье, устрашающе шипастые когти Беатрис, два одинаковых топора с двойным лезвием и лук с колчаном полным стрел. Я указала остальным на оружие. Данте, пораскинув мозгами, тихо шепнул:

— Когда нападем, Крис, перекроешь им путь к оружию. Задержишь. Теперь по плану.

Мы кивнули друг другу и разбежались. Но перед тем, как уйти, Крис схватил меня и, притянув к себе, поцеловал в висок.

— Помни, я рядом, — шепнул он и убежал вслед за Рейном.

С потяжелевшим сердцем, я мысленно поцеловала его в ответ и побежала в противоположную сторону. Нашим планом было окружить поляну и, когда Мелори либо Данте подаст звуковой знак, выскочить и тут же броситься на демонов, стараясь первым же ударом отсечь конечность или, если повезет, голову. По предположениям мы нападем в момент заходящего солнца, когда демоны начнут проводить ритуал. Нам неизвестно, что именно должно произойти, но ошибиться со временем тут явно будет невозможно.

Разместившись каждый на своей позиции, мы стали выжидать. Солнце должно зайти примерно через полчаса, да и демоны явно не спешили, переговариваясь или осматривая звезду. Через пару минут Алан подошел к Роуз, наклонился и поднял с земли небольшой ящик, который я сразу не увидела со своего положения. На ящике лежала черная книга. Демон раскрыл её, оглядел со всех сторон и слегка небрежно положил назад на землю. Наверное, все, что нужно было узнать или «вытащить» из книги, он это уже сделал. Больше его волновал ящичек. Алан отошел и положил его на землю за пределами звезды. Открыв крышку, он достал великолепного вида кинжал с волнистым лезвием и неправильной формы рукояткой. Зажав кинжал в руках, демон вернулся к Роуз. И тут тревога кольнула мне сердце. Остальные демоны одновременно, не сговариваясь, подошли к кровавому кругу. Алан не пытался что-то сделать с кинжалом, он просто поднял его, с самодовольством осмотрел в свете клонившегося к горизонту солнца, и положил на живот Роуз, рукоятью вниз. Но Мелори, видно, подумала иначе, так как в ту же секунду, как его руки опустились, выскочила из своего укрытия и понеслась прямо на демона, выставив вперед оба кинжала.

Лезвие оцарапало уклонившемуся Алану руку. Озадаченный, но не удивленный демон, отпрыгнул вбок и тут же был атакован повторно. Мелори даже нас шокировала, и мы не сразу поняли, что скрываться нет смысла. Но через секунду все вместе выпрыгнули из деревьев. У каждого была своя задача: моя — напасть на Беатрис и лишить её руки дееспособности. Демоницу должен озадачить и на мгновение дезориентировать тот факт, что я сражаюсь таким же оружием, и мне нужно будет воспользоваться её промедлением для решающих ударов.

Если исключить того факта, что мы напали слишком рано, все шло по плану. Беатрис действительно на одно короткое мгновение удивленно застыла на месте, и я, занеся обе руки для удара, понеслась на демоницу. Мы изначально находились близко друг ко другу и она успела лишь обернуться в мою сторону, когда три когтя пронзили её правую руку. Своей второй рукой я пронзила плечо этой же руки, пытаясь разорвать мышцы в максимальном объеме. Эос, моя утренняя звезда впервые оросилась кровью.

Правая рука Беатрис, израненная в нескольких местах, должна была не действовать не меньше минуты. Такая маленькая победа обрадовала меня, и я не заметила, как Беатрис, разгневано зарычав, пнула меня в живот. Я ударилась спиной о твердую землю, на секунду дезориентировавшись. Но демоница вместо ответного удара побежала в сторону своего оружия. А там Крис уже вступил в противостояние с Луизой. Согласно плану она не была его целью, но сложно было действовать обдуманно, особенно когда на тебя несутся еще два демона. Маленькая Бабетта, как дикая обезьяна, оббежала Криса и прыгнула ему на спину. В этот же момент подбежала Беатрис и, не останавливаясь, боком оттолкнула Криса. Он не удержался и упал на колени. Бабетта пальцами пыталась оторвать металлическую защиту на его шее, до крови раня лицо парня. Я уже спешила ему на помощь. Остальные были заняты оставшимися демонами: Мелори яростно атаковала Алана, Данте пытался настигнуть уклонявшегося Луку, а Рейну достался Грим.

Беатрис успела схватить свои перчатки и уклониться от моих когтей, которые вонзились в землю там, где мгновение назад была её спина. Но надеть свое оружие она не могла, так как правая рука быстро, но все равно еще регенерировала. Демоница громко ругалась, её лицо искажалось гримасами злости, пока она пыталась одновременно надеть перчатки и не напороться на мои когти. В это время Крис таки сбросил с себя Бабетту, направив лезвие катаны за спину и ранив маленького демона в плечо. Но он открылся для Луизы, которая тут же ударила его кулаком в лицо. Пока он пытался не дать её повалить себя окончательно, Бабетта схватила лук с колчаном стрел и скрылась в деревьях.

Сложно было следить за Крисом и пытаться ударить Беатрис, а когда из виду пропала Бабетта с луком, я не сдержала громкого ругательства. Стюарт писал, что демоны принимают лишь холодное оружие близкого боя, где упор идет на силу и умения, но, видно, Мамон на праве слабого детского тела решил сделать исключение для себя. И сейчас именно он был самым опасным для нас. С теми же успехами можно было дать ему пистолет.

Раздосадованная этим, я пропустила момент, когда рука Беатрис достаточно восстановилась, чтобы она с завидной быстротой смогла надеть перчатки и, благодаря защепкам а не ремешкам, самой закрепить их на своих руках.

— Вот теперь ты получишь, — рявкнула она, повернувшись ко мне, от чего я тут же прекратила нападение и остановилась.

Тогда то и Луиза, резко пригнувшись, схватила копье и направила его конец прямо в лицо Криса. Парню пришлось отступить на довольно большое расстояние, чтобы не напороться на острый наконечник.

Оставшиеся три демона сразу заметили открывшийся путь к оружию. Лука, находившийся к ним ближе остальных, первый схватил меч и тут же отбил промелькнувший над головой меч Данте. Два топора взял Грим и расплылся в кровожадной ухмылке. Последним свой меч поднял Алан и в тот момент, когда его пальцы сжались на рукояти, демоническая ярость волной пронеслась по поляне. Он был зол, как и остальные демоны, и злость так сильно чувствовалась, что заставила нас разом остановиться.

— Вы все-таки явились, — проговорил сквозь зубы Алан. — Захотели погеройствовать?

— Хочешь об этом поговорить? — съязвила Мелори.

— Нет. Время разговоров прошло.

— Жаль. Я-то надеялась на еще одну твою получасовую тираду.

Её наглость не нравилась демону. Алан взмахнул мечом и нанес молниеносный удар, от которого Мелори с трудом, но всё же уклонилась. И глаза её до сих пор были нормальными, как и у каждого из нас.

— Железо на теле не помогут вам, — заявил Алан, отводя меч вбок. Он слегка повернул голову в сторону заходящего солнца и громко произнес, обращаясь к демонам, — расправьтесь с ними быстро, у нас мало времени.

В следующую же секунду каждый демон скрестил свое оружие с близстоящим умершим. Беатрис бросилась на меня, остервененно размахивая когтями. Я только и успевала, что уклоняться. Но через пару секунд она ускорилась, и кончики когтей то и дело проскальзывали по моей броне. Если бы не метал, мои руки уже были бы все в порезах. Лилит в голове посоветовала поскорее использовать демоническую силу, но я старалась продержаться до последнего, да и плану нужно следовать.

— Мелори, — выкрикнул сбитый с ног Рейн, над которым навис Грим. — Я уже на пределе.

Как и остальные, думалось мне. Мелори удачно отбивала удары Алана, но на большее не была способна.

— Переходим на следующий уровень! — выкрикнула она, что стало нашим знаком. И тут же глаза каждого из нас вспыхнули алым.

Я быстро ослабила контроль над собой, дав силе Лилит свободно циркулировать по телу. Все чувства вмиг обострились, броня и перчатки стали легче.

Теперь наши противники не позволили себе остановиться от удивления, но замешательство всё же проскользнуло по их лицам.

Беатрис занесла руку для очередного удара, но мне удалось заранее просчитать его траекторию и, увернувшись, ударить в ответ. Демоница тут же поставила блок, скрестив руки, и только кончик одного моего когтя коснулся кожи на её груди.

Зарядившись силой, мы смогли не только защищаться, но и в некоторых случаях ответно атаковать, но перевес все равно был на стороне демонов. Краем глаза я замечала ожесточенное противоборство Криса с неуклонной Луизой, искусное фехтование Данте и Луки, чертыханья защищающегося Рейна, бешеный напор Мелори и идеальную защиту Алана. И хотя заранее мы планировали другую картину боя, всё складывалось не так плохо, если не считать скрывшуюся из виду Бабетту, готовую ударить в любую секунду.

И только теперь я вспомнила о седьмом демоне…

— Мелори, Элиот! — выкрикнула я, отшвыривая от себя когти Беатрис.

Юноши на поле не оказалось. Исчезли и два последних меча из кучи оружия.

— Он убежал в лес! — пропыхтел Рейн. — Сразу за той девкой.

Всего на мгновение Мелори отвлеклась, направив взгляд туда, куда убежала Бабетта, и тут же меч Алана полоснул её плечо, продавив железо костюма. Мелори упала на одно колено и последующий удар заблокировала кинжалом. Ей нельзя было терять бдительность, ибо теперь Алан действительно пытался нанести смертельные удары. Но через минуту демон сам остановился, обернувшись в сторону солнца, уже касающегося горизонта.

— Время истекает, — произнес он негромко, но услышали его все. — Убейте или обездвижьте их.

Казалось бы, демоны уже дрались с нами на полную силу, но это были мои оптимистичные домыслы. Внезапно движения Беатрис стали стремительней, удары точней, а её демоническая ярость подавляла меня. Её когти то и дело царапали мой костюм, ранили открытое лицо, пробивали наименее защищенные участки тела. Я запаниковала. Об ответных атаках даже речи быть не могло, так как я уже толком уклониться не могла, и приходилось жертвовать перчатками, подставляя их под удары демоницы. Я просила свою Лилит дать мне больше силы, но она и так переполняла всю меня. Оставался лишь один вариант, но к нему прибегнуть мы должны были только в самом крайнем случае.

Я честно пыталась держаться, но когда когти Беатрис пробили мою руку в области локтевого изгиба, тем самым обездвижив её, я срывающимся голосом крикнула:

— Мелори!

— К черту все! Третий уровень! — яростно выкрикнула она в ответ, вконец раздраженная тем, что придется сейчас сделать.

Беатрис, полностью сосредоточенная на схватке, занесла руку назад, и резко выбросила вперед, целясь в мое лицо. Я тут же отклонилась вбок, и подняла перчатку так, что боковое лезвие глубоко полоснуло демоницу по щеке. Ошарашенная Беатрис оступилась и не успела заблокировать мою вторую руку, ладонь которой впечаталась в её лицо и бросило на землю.

— Тронешь мое лицо, я раскромсаю твое, — прошипела моя Лилит, которая теперь полностью контролировала тело. Это и был третий и последний уровень. В бой непосредственно вступали наши демоны.

Вот теперь-то их прототипы, с которыми мы сражались, наконец-то по-настоящему удивились. Люцифер Мелори широко ухмыляясь атаковал Алана; Бельфегор Криса молча и безжалостно пытался перерубить Луизу напополам; Данте, полностью отдавшись своему внутреннему гневу, все чаще производил удачные атаки; Левиафан Рейна змеей вился вокруг Грима, легко уклоняясь от его тяжелых топоров. Наши силы вновь поравнялись. Но у нас была дополнительная защита, поэтому удары демонов не причиняли нашим телам такого вреда, какие наши причиняли их телам. Даже не смотря на отсутствие смертельной опасности, раны мешали демонам и делали их медленней.

Паника внутри меня сменилась тихим ликованием. Я чувствовала восторг Лилит, её полную отдачу битве и жажду крови. Она испытывала странное удовольствие от драки со своим двойником. Ей хотелось доказать свое превосходство, что давало ей дополнительных сил.

Но тут до наших ушей донесся истошный крик, который остановил нас и наших противников. Через пару секунд из леса на поляну выбежал Элиот с окровавленными клинками в руках.

— В лесу экзорцисты! — воскликнул он, и тут же послышался громкий звук выстрела. Пуля попала юноше в спину.

Не успел он очнуться от смерти, как тут же из леса, один за другим на поляну стали выбегать люди в военной форме и огненным оружием в руках. Их было не меньше двадцати, и у каждого на спине был нарисован знак экзорцистов.

— Сдавайтесь! — басом заговорил один рослый мужчина, наставив на Алана с Мелори дуло ружья. — Положите мечи на землю и никто не… кх…

Кончик меча выглянул из его груди.

— Выстрел в спину — меч в спину, — произнес демон Элиота, сверкая алым глазом, и поглубже затолкнул клинок в тело мужчины, после чего вытащил оружие и пинком отправил безжизненное тело на землю.

На мгновение воцарилась гробовая тишина.

Кто-то из экзорцистов поднял ружье и дрожащими руками наставил его на Элиота. Женский голос из их толпы выкрикнул «Не стрелять!», но было поздно. Еще один выстрел, после которого началась самая настоящая бойня. Демоны переключились на экзорцистов, поочередно убивая тех, кто стрелял в них; мы, получив контроль над телом, пытались не попасть под пули; а экзорцисты стреляли без разбору. У некоторых из них оказались длинные ножи, но это мало помогало. Кто-то, стреляя, выкрикивал слова молитвы, но это лишь раздражало демонов, и делало хуже положение экзорцистов. Они падали один за другим, раненые и убитые. Тех, кому удавалось остаться без внимания демонов, убивали летевшие откуда-то из леса стрелы.

Но как бы ни были сильны и уворотливы демоны, уклоняться от шквала пуль они физически не могли. Их ранили, убивали, но через пару секунд они восставали и продолжали бой.

Наши доспехи также слабо спасали от пуль, но лишь малое количество всех попаданий было смертельно. Один раз меня даже, кажется, убили, хотя я не уверена — в таком хаосе сложно даже врага от друга отличить.

Когда солнце наполовину скрылось за горизонтом, половина экзорцистов лежали убитыми, другую половину составляли тяжелораненые и удачливые. Вороны уже слетались на трупы. Небольшая часть поля и два дерева горели. Тела демонов покрывала собственная и чужая кровь, порезы медленно затягивались. Медленнее, чем обычно, из-за избытка святой воды, которой так же были вооружены экзорцисты. Наши доспехи были вконец продырявлены. Я стояла позади Беатрис, пытаясь прийти в себя. Я преследовала демоницу все это время, стараясь ранить её в спину, как бы подло это не звучало. Как бы там ни было, ровно половину ранений она получила от меня, и призрачные правила честного боя меня не волновали.

Вот и сейчас времени медлить не было.

Сглотнув кровь во рту, образовавшейся из-за кучи ранений, я стремительно рванула вперед, схватила демоницу за шею и, вложив всю силу в удар, вонзила когти ей в живот.

Полухрип-полустон сорвался с её губ. От такого ранения она будет в состоянии «смерти» всего три секунды, после чего опять очнется. Я не успею отрубить ей голову, но могу боковым лезвием порезать её плечо, и, возможно, даже отрубить руку. Но лучшим вариантом было вытащить руку из неё и ударить опять, но теперь в область спинного мозга и, если постараться, то вырвать парочку шейных хребтов. Тогда Беатрис будет без сознания намного дольше, а потом еще и двигаться не сможет до десяти минут, пока не восстановится.

Все эти размышления заняли от силы секунд пять. И лишь демоница очнулась, я вонзила боковое лезвие свободной руки ей в плечо, после чего потянула другую руку на себя, с намерением исполнить третий задуманный вариант. Но рука будто бы застряла. Я дернула её еще раз, но она не поддавалась. Внутренние ткани Беатрис быстро затягивались, но они не могли так сдерживать мою конечность. Я поддалась немного вперед и увидела, что Беатрис зацепилась своими когтями за крепления моей перчатки, а на лице её играла злобная ухмылка.

Я не успела осознать, откуда перед нами взялась Луиза и что она намеревается сделать. Беатрис выпустила мою руку, но тут же её схватила Луиза. Второй рукой она сжала свое копье у самого наконечника и взмахнула им. Я резко дернула руку на себя и она вышла с такой легкостью, что я не устояла и упала на землю. Странное ощущение заставило меня взглянуть на вытащенную конечность, и я не сдержала панического вскрика. Когтей не было, как и пальцев, как и большей половины ладони. Кровь стремительно вытекала и я испугалась, что умру. Я прижала руку к груди, почувствовав свою паническую дрожь. Страх затуманил сознание, слышались оклики Лилит, её попытка взять контроль и спасти ситуацию, но мне было настолько страшно, что мозг отторгнул силу демона, и я вновь стала обычным умершим.

Затуманенным взором я увидела ослабленную Беатрис, что осела на землю, держась за живот. На её месте выросла Луиза. Она отбросила мою отрубленную руку, взялась за копье и направила его на меня.

Многое я могла сделать тогда, для своего спасения: выставить свободную руку, отклониться, но я сделала самое глупое, что можно сделать в таком положении — испуганно вжала голову в плечи и зажмурилась. Открыла я их, когда услышала странный глухой стук и не почувствовала удара. Обезглавленное тело Луизы неподвижно стояло еще некоторое время перед падением с зажатым в руках копьем. Голова упала к ногам Беатрисы, а за ним и тело.

— Я же сказал, что буду рядом, — произнес Крис, опуская меч.

На смену страху пришло болезненно сильное облегчение. И лишь теперь я увидела, что рука больше не кровоточит и медленно, но верно восстанавливается. Крис потянул руку, я ухватилась за неё своей целой и тут же отдернула, воскликнув:

— Стрела!

Крис полуобернулся и стрела, что должна была попасть в спину, угодила в плечо. Из-за дерева на том конце поля выбежала Бабетта, отбросила пустой колчан, и побежав к рядом лежащим телам экзорцистов, вытащила две целые стрелы.

— Быстрее! — крикнул Крис, поворачиваясь к демону, натягивающем тетиву лука.

Я вскочила на ноги и уставилась на готовую выстрелить стрелу. Но когда справа нас что-то мелькнуло, Бабетта опустила лук вниз, странно приподняв кончик губ. А после громкий вздох, треск грудной клетки, капли крови, оросившие мое лицо, и выглядывающие из-за плеча Криса лицо Грима. Он вытащил свой топор и ударил еще раз, глубже вонзив широкое лезвие. Крис упал на землю, и удар второго топора окончательно раскрошил его грудную клетку. Он уже не двигался, а топоры продолжали кромсать его внутренности, превращая живот в кровавое месиво. Под массивным оружием железо костюма гнулось как тонкий алюминий. Всего за пару невероятно долгих секунд Грим успел нанести более дюжины ударов, после чего выпустил из рук один топор, поднял окончательно мертвое тело окончательно мертвого Криса над головой и, словно мешок, отшвырнул в сторону леса. Тело пролетело достаточное расстояние и упало в заросли кустов.

Мое время застыло. Застыло тело и разум. Возможно, в тот момент кто-то высший действительно остановил наше время, как останавливают фильм, нажав на паузу. Этот кто-то ушел по своим делам, а тем временем я стояла неподвижно, ничего не слыша, не видя и не понимая. Видимо, через пару секунд этот кто-то вернулся, нажал на пуск, и реальность накрыла меня волной ядерного взрыва. Кажется, я закричала, или пыталась закричать, — я все еще ничего не слышала. Если у умерших бывает нервный срыв, то это был именно он. Если умершие могли сойти с ума, то это было именно так. Я перестала здраво мыслить — мой мозг потерял такую функцию. В бессознательности я бросилась на Грима. Он легко отбил мой удар и древком топора отбросил на землю. Сил вновь подняться у меня больше не было. Я отползла на два метра к ближайшему дереву, прижалась к нему спиной и слепо уставилась вперед себя. Лилит что-то пыталась сделать с моим рухнувшим сознанием, но её попытки вырваться отдавались лишь легким покалыванием в области висков.

Грим понял, что я больше ничего не способна сделать, поднял топор и ушел к Алану. Я наконец-то смогла четко увидеть, что происходило на поляне, но не была способна осмыслить это, и лишь наблюдала с холодным безучастием. Моя битва уже закончена.

Рейн лежал на другой стороне поля. Левая нога ниже колена отсечена. На правой мышцы полностью нерабочие. Но парень пытался доползти до своего оружия, лежавшего вне области моего видения.

Данте в полумертвом состоянии держался за серьезно израненную руку другой израненной рукой. Меч поднять он больше не мог.

Мелори еще пыталась. Она стояла рядом с лежащей Роуз, как львица возле спящего львенка и отбивалась от Алана. Демон без явного старания нападал на неё, а краем глаза следил за остальными. Он увидел, что мы уже побеждены, что оставшиеся в живых экзорцисты забились в кучу в самом дальнем краю поля и не решались ни уйти, ни напасть. Среди них я заметила и Вайлет. Ран видно не было, но из её рта и носа текла кровь, а лицо было бледнее полотна. В таком же состоянии находилось еще пара экзорцистов.

Бабетта, Лука, Элиот и Грим молча разместились вокруг нарисованной звезды. За ними последовали Беатрис и Луиза, придерживая рукой прирастающую к телу голову.

— Пора, — произнес Лука.

Алан кивнул и одним точным ударом пробил живот Мелори. Она резко отступила назад, лезвие выскользнуло, но рана серьезно закровоточила. Но женщина не предала этому значение, выпрямилась и опять напала. У неё остался лишь один кинжал, второй лежал чуть дальше, расколотый надвое.

Алан легко увернулся от её удара и выбил из рук оставшийся кинжал. Но и это не остановило Мелори, которая дралась скорее на автомате, чем сознательно. Алан схватил её за шею и направил меч в область сердца, но его остановил голос Элиота.

— Нет! Ты обещал её не убивать!

Демон раздраженно нахмурился и отбросил меч, но хватку не ослабил.

— Если она не влезет в ритуал, — произнес он и взглянул на Данте. — Держи её крепко, иначе мне придется нарушить обещание.

Мелори явно не соглашалась с его решением, продолжая извиваться в его хватке пойманной змеей.

— Раздражает! — вдруг рявкнула Беатрис, подошла к Мелори, ухватила её за косу, которая еще пару минут назад была стянута на голове пучком, и потащила в сторону горящих деревьев. — Я-то ничего не обещала.

Коса была длинная и Мелори не смогла ухватиться за демоницу, тащившую её. А потом Беатрис сама притянула её к себе и одним рывком швырнула в огонь.

Мелори закричала. Она не могла так просто сгореть: металл костюма нагревался, но не плавился. Но не все её тело было защищено…

Женщина выпрыгнула из огня и ухватилась за ближайший острый обломок стрелы. Огонь стремительно пожирал длинную косу, превращая волосы в пепел. Я помню, что было, когда Ирен пришлось отрезать волосы, но то ни в какие сравнения не шло с тем, что я видела сейчас. Мелори отрезала горелые концы, но огонь тут же перекидывался выше. Ей удалось остановить его, только когда на голове остались лишь жалкие клочки, еще меньшие, чем были у Ирен.

Казалось, что, потеряв волосы, Мелори потеряла и все рвение к битве. Когда Данте придвинулся к ней, женщина находилась в том же состоянии, что и я: бессознательное с примесью отчаяния.

Сильнейший из нас пал. Мы проиграли.

Высокий утес на западе почти поглотил солнце. Небо потемнело, словно перед грозой. Демоны стали вокруг звезды на равном расстоянии друг от друга. Они вытянули руки вперед и заговорили нараспев на неземном шипящем языке. Через некоторое время в центре звезды над Роуз начал клубиться черный дым. Чем больше и четче он становился, тем сильнее проступали черты невероятного усилия и напряжения на лицах демонов. Их татуировки закровоточили, как настоящие раны, глаза в буквальном смысле светились алым. Поляна переполнялась демонической энергией, которую отчетливо на себе чувствовали страдавшие экзорцисты. Они схватились за головы и застонали сквозь сжатые губы. Глаза, нос, уши и рот закровоточили сильней.

Черный дым разрастался и приобретал странные очертания. Роуз беспокойно заворочалась в полусознании. Внезапно, кинжал, лежащий на ней, поднялся и повис в воздухе, обволакиваемый черным дымом. Острие крутилось в опасной близости к телу ребенка. И вот, через пару мгновений, когда последний лучик солнца погас, демоны выкрикнули заключительные слова и кинжал, сопровождаемый отчаянным вскриком Мелори, погрузился в детское тельце. В ту же секунду небосвод разразился яркой молнией, Роуз очнулась и пронзительным, нечеловеческим голосом вскрикнула, из раны вместо крови выплеснулась черная смолистая жижа. Черные капли упали на землю и земля вспыхнула красным внеземным пламенем. Огонь распространился по звезде и танец его языков не считался с земным ветром.

Вайлет и остальные страдающие от силы демонов экзорцисты, застонали и упали без сознания.

А смола все вытекала из Роуз, и в контакте с огнем пузырилась с противным хлюпающим звуком. Черный дым начал обволакивать жижу, заставляя её вытягиваться над землей, из-за чего она начала принимать определенную форму и превращаться в ужасающее Нечто. Субстанция раздувалась и росла, у Нечто появилось подобие туловища и головы, на которой раскрылась огромная животная пасть и издала такой ужасный вой, что в моем рухнувшем разуме возникла осознанная человеческая тревога.

Когда вой утих, смола стала стекать с Нечто и под черной жижей проступили нечеткие очертания тела. Показалась грязно-серая кожа, длинное человекоподобное тело, тонкие руки и ноги. А под смолистым длинным покровом, что явно должно быть волосами, показалось вытянутое, с получеловеческими чертами лицо. Нечто пошатнулось на тонких нетвердых ногах и присело на одно колено. Демоны беспокойно вздрогнули, но не посмели сдвинуться с места.

Последние густые черные капли вперемешку с кровью вытекли из раны Роуз в тот момент когда её грудь перестала вздыматься.

Языки неземного пламени лизали тело Существа и поглощали оставшуюся смолу. Через некоторое время пламя угасло так же внезапно, как и появилось, оставив после себя лишь чистую выжженную землю.

Существо медленно встало, выпрямилось во весь свой рост, что был не меньше двух метров, и открыло глаза. Черные, как сама тьма…

Алан, что все это время стоял в пораженном оцепенении, прерывисто вздохнул и резко опустился на одно колено.

— Владыка, — произнес он с покорным почтением.

Существо медленно повернуло к нему голову и, раскрыв черную пасть, прохрипело что-то на шипящем языке. После чего развернулось и на неустойчивых ногах побрело к бездыханному телу Роуз. Оно вытянуло над девочкой длиннопалую руку и дотронулось до её раны.

— Жис-с-з-нь, — прохрипело Нечто человеческим языком, — за жис-с-з-нь.

Губы Роуз раскрылись в глубоком вздохе. Нечто убрало руку и на её месте остался черный нечеткий след. Роуз не очнулась, но она дышала.

Существо отвернулось от девочки и пронзительным взором оглянуло всё и каждого на поляне. Когда его взгляд скользнул по мне, я на мгновение опять выпала из реальности. В эти глаза невозможно было смотреть прямо, создавалось ощущение, будто Бездна уже поглощает твою душу. Пропадал дар речи, зрение туманилось, тело цепенело. И все это сопровождалось неимоверным чувством страха. Когда Существо отводило взгляд, все постепенно приходило в норму. Но каждую секунду зрительного контакта с Существом, ты будешь помнить как моменты ужасной пытки.

Все демоны в это время опустились на колени. Алан произнес что-то на шипящем языке, но короткий хриплый вздох Существа заставил его испуганно замолчать.

— Здес-сь не говорят на язы-ы-ке Без-з-дны-ы.

Алан нервно сглотнул и опустил голову в низком кивке.

— Прошу прощения, Владыка.

Существо резко втянуло в себя воздух с булькающем звуком, согнулось и изрыгло обильное количество смолы. Оно должно было выглядеть жалким в своей наружной слабости и тонкому бесполому телу, но энергия, исходящая от Существа, внушала больше страха, чем все демоны вместе взятые.

Когда жижа вышла из легких Существа, оно заговорило более твердым голосом, протянув в сторону Алана длинный палец.

— Твое-е имя.

— Люцифер, мой господин.

— Не-е-т.

Алан неуверенно поднял глаза на Существо и, помедлив, ответил:

— Алан, мой господин.

Существо утвердительно кивнуло.

— Алан, ты знаешь, кто ты-ы?

— Я демон, частица истинного демона Люцифера, одного из великих демонов Семи Смертных Грехов. Я поглотил душу умершего человека и занял его тело, чтобы исполнить великую месть, призвав Вас, мой повелитель, дабы вручить Вам человеческий мир.

Из груди Существа вырвалось хриплое рычание, похожее на смех.

— Алан, ты зна-аешь, почему я появился в этом мире-е?

— Вы… — начал вконец озадаченный демон, — Вы здесь, потому что мы…

— Алан, ты не знаеш-шь, кто ты. Ты не знаешь, кто я. Я не твой господи-ин. А ты… — существо прервалось на глубокий вздох, — а ты не демон.

От его слов Алан даже с колен поднялся.

— Но гос…

— Молчи! — рыкнуло Нечто. — Хозяин Бездны, которого вы-ы именуете Владыкой, наблюдал за вашей жизнью в человечес-ском мире. Хозяин пытался связаться с вами два раз-за. Первый раз Хозяин сделал это, как демоны. — Оно указало пальцем на Данте. — Но у Хоз-зяина нет души, Хозяин — это суть Бездны, её возду-ух, её дух. Вы называете это силой. И человек, впитал силу, впитал ду-ух, Хозяина. Второй раз Хозяин послал свой дух в зачаток души еще не родившегося дитя. — Палец Существа скользнул к Роуз. — Душа этого дитя слилась с ду-ухом Хозяина. У духа появилось сознание. И только что язык Бездны и ваша сила-а вытащили дух и дало ему материальное тело. Поэтому, Алан, я не Владыка, я просто его ду-ух.

— Но Хозя… то есть, мы знали, что не сможем вытащить Владыку в этот мир! Мы надеялись, что сможем возродить в собственном теле его часть. Вы — его часть! Как мы части демонов Бездны.

Существо покачало головой и шумно набрало в легкие воздух. Оно явно еще не привыкло самостоятельно дышать.

— Я действительно его час-с-ть, но я не Владыка, он един. А вы не части демонов Бездны. Вы не демоны. Вы люди-и.

Алан опешил от шока. Он с ужасом и недоверием уставился на Существо. Другие демоны тоже встали на ноги и начали беспокойно переглядываться.

— Хозяин послал меня в этот ми-ир, чтобы я вам рассказал, что есть истина. Ис-стина, которую вы забывали, когда попадали в этот мир и входили в человечес-ское тело. Алан, — Существо сделало шаг в сторону Алана, — ты помнишь свое настоящее и-имя?

Алан непонимающе нахмурил брови.

— Я не понимаю о чем Вы, Хоз… — демон запнулся.

— Ребенок назвал меня Блэко-ом. Это имя приемлемо если ты желаешь как-то меня называть. Так ты помнишь свое настоящее имя, Алан? Ты помнишь имя, данное тебе, когда ты еще был живым человеком?

— Что Вы хотите мне этим сказать? — спросил чуть прихрабрившийся Алан. — Если вы спрашиваете меня о имени умершего, которому принадлежало мое тело, то оно не осталось в моей памяти. Того человека я поглотил почти два тысячелетия назад и не желал о нем вспоминать после.

— Ты забыл свое имя, потому что твое человеческое сознание отделилось от души-ы. Вы отожествляете силу демона с его частью, но часть демона — это часть его души, часть его сознания. А сила демона — это энергия, что связывает определенного человека в этом мире с демоном из Бездны. Человек силой воли может открыть себя для Без-здны, и тогда демоны в ней по открывшемуся проходу посылают свою энергию к этому человеку, прочно связав его с собой. Демоны могут направить действия этого человека, чтобы он попал в с-смертельную для себя с-ситуацию. Когда человек умирает, энергия демонов не дает его душе покинуть тело. Вы называете таких людей умерш-шими. Под воздействием демонической энергии, сознание человека меняется. К его воспоминаниям примешиваются воспоминания демонов Бездны. Но человеческий разум слиш-шком силен и, как защитный механизм, разум разделяет сознание человека на две части, где в одной части личные воспоминания, а в другой — воспоминания демонов. Но сознание, или, проще сказать, человечес-ские мысли, не могут быть разделены, ибо есть душа, которой эти мысли, это сознание руководят. И тогда две части сознания начинают противоборство за власть над душой. Но они — единое сознание, единая душа, они — один челове-ек. А со временем демоническая часть сознания становится больше из-за прилива демонической энергии, с которой идут и демонические воспоминания. Поток этой энергии работает в обе стороны, и демонические воспоминания выталкивают человеческие воспоминания из тела, которые направляются по энергетическому потоку в Без-здну. Память, все построено на памяти. Память человека возрождается в Бездне, как я возродился в этом мире материальным существом. И там оно действительно уничтожается. Поэтому ты, Алан, ты и все остальные подобные тебе — человек с памятью демона. В тебе человеческая душа и человеческое сознание, но с демоничес-скими воспоминаниями, которые перешли к тебе вместе с силой. Когда ты поглощаешь демона другого умершего, на самом деле ты просто впитываешь воспоминания и прерываешь поток энергии; а без этого тело умершего, даже со здоровым сознанием человека, не может жить. Идея мести, которую ты так преследуеш-шь действительно имеет место, но вы не сможете её исполнить, так как вы не демоны. А демоны Бездны не хотят этого признавать, поэтому Хозяин решил донести это до них через вас-с.

Те, кого мы считали все это время демонами, были поражены его словами. Они уставились на Блеки, широко раскрыв глаза, а Алан, не устояв, упал на колени.

— Нет… — проговорил он тихо. — Этого просто не может быть.

— Все именно так. В этом мире лишь один так называемый демон сохранил малую часть своей человечес-ской сути, и только из-за того, что с самого начала его сознание было подвергнуто серьезному психическому недугу. Это человек с сознанием демона, который осоз-знает, что он был человеком.

И длинный перст Существа указал на Луку. Все демоны (не смотря на сказанное, они для меня остались демонами) непонимающе уставились на него.

— Я лишь догадывался, — произнес Лука немного удивленно, но спокойно. — Нездоровый разум человека сбивал меня с толку, и я не мог понять, демон ли я, или еще умерший. Я хотел найти разгадку благодаря этому ритуалу и нашел её.

На лице Алана отразилось ненавидящее омерзение.

— Всегда подозревал, что с тобой что-то неладное, особенно глядя на твою излишнюю уступчивость умершим. А ты оказался обычным лживым плутом.

— Моя сила заключается во лжи, — сжав губы, сказал Лука. — И я не собирался предавать своих собратьев.

— Хватит! — отрезал Алан и развернулся к Блеку. — Что же теперь нам делать? Я не собираюсь признавать свою человечность. Я демон! И я сделаю то, что должен!

Существо издало хмыкающий звук и, после минутных размышлений, во время которых никто на поляне не издал ни звука, заговорило:

— Ты принципиален, мне это нравитс-ся. Мне не хочется уходить из этого мира, поэтому, так и быть, я буду вашим Владыкой и направлю ваши действия в нужное русло. Я напрямую связан с Хозяином и все, что я узнаю о человеке и влиянию демонической силы на него, узнают Хозяин и великие демоны. Таким образом, мы вскоре сумеем способствовать эволюции умерших и, возможно, в скором будущем демоны действительно найдут способ через людей приходить в этот мир. Вот тогда-то вы и исполните свою мес-сть.

Глаза Алана и остальных воодушевленно загорелись. Они вновь приклонили колени перед своим Хозяином, а тот в свою очередь растянул пасть в подобии улыбки.

— Приказывайте, Владыка, — произнесла Беатрис.

Блек простоял в раздумье несколько секунд, потом повернул голову в сторону лежащих экзорцистов и указал на них.

— От этих людей исходит странная энергия. Я ощущаю опаснос-сть. Их нужно убить, пока они не очнулись. Но сначала, — он перевел палец на Роуз, — кто-то из вас должен унести отсюда ребенка. Мы заберем его с собой. Дитя может обладать интересными свойствами из-за оживления энергией Хоз-зяина. Возможно, она нам пригодится.

Беатрис поднялась с колен, но подойти к Роуз ей помешал возглас Мелори.

— Нет!

Заплетающимися ногами, Мелори поднялась и, шатаясь, подбежала и упала рядом с Роуз, прижав её к своей груди. Пепел с волос посыпался на детскую щеку.

— Нет, вы не посмеете её забрать у меня еще раз! — закричала женщина дрожащим от гнева и страха голосом. — Терзайте меня сколько хотите, но я не отдам вам своего ребенка!

Она поглядела прямо на Блека, непреклонная под его пристальным взглядом. Как вдруг женщина болезненно скривилась и одной рукой схватилась за голову. Её глаза покраснели, а из ушей и носа заструилась кровь. И чем пристальнеё Существо глядело на неё, тем сильнее становились её муки.

— Она больше не твое дитя, — произнес Блек. — Она с-сама захочет пойти со мной.

— Нет! Нет, нет, нет! — слабо замотала головой Мелори, и из её глаз брызнули кровавые слезы.

— Мелори! — выкрикнул Элиот, схватившись за один из своих мечей.

Его последующие действия слишком сильно шокировали демонов, чтобы они успели ему помешать. Даже Существо не ожидало от юноши такого, и лишь успело обернуться в его сторону. Элиот стремглав понесся на Блека, выставив перед собой меч, а через мгновение лезвие пронзило серую плоть из которой брызнула черная вязкая жидкость. Алан разъяренно вскричал, сделал один шаг и замер. Рука Блека уже выглядывала из спины Элиота, держа в окровавленном кулаке раздавленное сердце. Ошарашенный юноша поднял глаза на Мелори и издал хриплый выдох. От раны и по всему его телу распространились трещины, кожа за секунду иссохла, а еще через секунду полностью разложившаяся плоть сухими комками упала на землю, а за ней и потемневший растрескавшийся скелет.

Еще один вскрик, громкий и отчаянный, сорвался с губ Мелори. Не выпуская из рук Роуз, она подползла к останкам брата и протянула к ним руку, но кости и плоть песком проскользнули между её пальцев. Понятие «ужасная горечь» описывало её состояние так же, как один оружейный выстрел описывал десятилетнюю войну. Эмоции на её лице просто не имели названия, так как не было еще на свете человека, испытывавших их. Её мозг наверно, просто напросто не смог справится с ними, так как тут же кровь из глаз женщины смысли настоящие слезы. Прижимая к груди орошенного чужой кровью ребенка, мертвая женщина проливала над останками брата живые слезы. И даже Беатрис, сжав губы, отвела взор от этого зрелища.

А я смотрела. Смотрела и осознавала всю несущественность своей боли по сравнению с её. И вновь начала мыслить.

Блек вытащил клинок Элиота из своего тела и из раны хлынула новая порция черной жидкости.

— Владыка! — беспокойно воскликнул Алан.

— Я еще слиш-шком слаб, — прохрипело Существо, — но такое оружие для меня безвредно. Оставьте пока дитя. Убейте умерших.

Его слова страшным отзвуком отдались в моей голове.

Данте сжал руки на рукояти своего меча, предупреждающе выставляя его лезвие.

Мелори вытерла ладонью слезы и приподнялась, не отпуская Роуз. Ярость с новой силой заискрилась в её глазах, вытесняя боль. Её дух еще не сломлен.

Рейну было тяжелее. Одна его нога уже исцелилась, но отсеченная восстанавливалась медленно. Он сжимал свое оружие, прижавшись спиной к стволу дерева, и с враждебностью загнанного животного глядел на демонов.

Они готовы были драться, вновь выступить в бой и сражаться до последнего. Мной же руководила только паника. Пальцы отсеченной руки еще не полностью восстановились. Лилит после раскрытия Блеком истиной сути демонов, не произнесла ни слова и убрала из моего тела всю свою силу.

Вдруг между Блеком и Мелори возник Лука.

— Это не обязательно, — серьезно произнес он Существу. — Они уже не представляют для нас угрозы.

— А ярость, исходящая от них, говорит мне об обратном, — ответил Блек. — А ты должен отступить, если не хочешь стать предателем. Я буду судить вас по демоничес-ским догматам.

Лука вздрогнул. Он сжал кулаки, повернул голову к Мелори и почти одними губами прошептал:

— Бегите.

Мои ноги подняли меня быстрее, чем я успела сообразить. Я успела увидеть только как Мелори убегает с Роуз на руках в лесную чащу, а в другую сторону убегает Данте, бросив меч и схватив Рейна. Потом перед моими глазами проносились лишь листья да ветви, хлестающие по лицу от скорости. Я бежала вперед, стараясь подальше убраться от поляны. Шуршание листьев под ногами и длинные ветви на пути мешали расслышать звуки погони и создавалось ощущение, будто вот-вот на меня кто-то накинется сзади. Но обернуться у меня не хватало храбрости.

Не знаю, долго ли я бежала, но вскоре моя нога зацепилась за лежащую ветку и я кубарем покатилась по пологому склону. Через пару секунд я ударилась спиной о большущие коренные выросты огромного дерева. Под корнем у него образовалась небольшая пещерка, в которую я тут же заползла. Кажется, в этой норке спал какой-то маленький зверек, ибо моя рука наткнулась на что-то мягкое, что тут же запищало и выбежало наружу.

Потом наступила пугающая тишина, прерываемая криками воронов. Я напряженно вслушивалась в каждый еле слышный шорох листика. Ранняя ночь уже вошла в лес и тусклый свет луны пробивался сквозь густые заросли. Ветви танцевали под дуновением ветра, а их причудливые тени неприятно играли с воображением. Где-то вдали ухнула сова. Чуть ближе отозвалась ворона. С противоположной стороны ей ответила другая. Кто-то слетел с ветки дерева, под которым я пряталась, шумно запорхав крыльями. А потом до слуха донеслись звуки приближающихся человеческих шагов.

Ближе… ближе… ближе…

Я не дышала, не двигалась, и постаралась представить себя не существующей. У входа в норку показались две босые ноги. На мгновение задержались и прошли мимо. Я закрыла глаза от облегчения. Но тут резкий шорох заставил меня широко их распахнуть. Человек снаружи резко вернулся и присел. На меня уставились два алых глаза, сверкающих в свете луны.

Мое тело застыло под внимательным взглядом Грима. Внутри все перевернулось, и все мысли и идеи разом вылетели из головы. Казалось, он глядел на меня вечность, холодным и пронзительным взором.

И вот позади дерева кто-то отозвался девичьим голосом:

— Там кто-то есть? — спросила, судя по всему, Бабетта.

Еще с мгновение Грим смотрел на меня, а после ответил:

— Нет, никого.

— Ладно, идем, остальных уже поймали. Они важнее.

— Ага.

Грим встал и отошел от пещерки. Вскоре их шаги поглотил лес и вновь наступила тишина.

Я не решалась двинуться. Все мысли крутились вокруг одного: Грим солгал. Демон он, или человек, но ложь для таких как он — табу. Зачем ему меня спасать? Он отобрал у меня Криса, мою душевную жизнь, но почему сохранил физическую? Я совершенно не понимала. Но как бы там ни было, я спасена и должна отсюда убираться.

Выждав еще минутку, я тихо выползла из-под дерева.

— Попалась!

Кто-то тут же схватил меня за волосы и прижал к подбородку острие оружия.

— Только рыпнись, и я проткну твое лицо! — Я покорно застыла. — Отлично, а теперь медленно сними свои перчатки.

— Не могу, они вбиты в плоть.

И я развернула руки наружной стороной, где были видны шапочки и крепления цилиндров. Мне было известно, как их можно открепить, но требовалась помощь второго человека.

— Ладно, плевать, иди вперед!

По голосу и зубчатой перчатке перед лицом во враге узнавалась Беатрисс. Она грубо пихнула меня, призывая двигаться. Кончик её когтя немного впился в подбородок, и я старалась одновременно быстро идти и не насадится на него сильнее.

Как оказалось, от поляны я недалеко отбежала. Мы вернулись быстро и меня швырнули в кучу к остальным. Они всех словили. Над каждым нависал демон, держа наготове свое оружие, так что никто не пытался встать или резко двинуться.

— Весьма глупый поступок, — произнесло Существо став перед нами. — Вы трепыхаетесь, как рыба на суше, не желая повиноваться своей участи, зная, что так или иначе будете убиты. Что ж, тогда я убью вас лично, для большей достоверности. Но сначала, — оно поразмыслило, повернулось к лежащим экзорцистам и указало на них Бабетте, стоявшей поодаль от нас, — убей людей, сейчас же. От них исходит подозрительная энергия.

Она кивнула, подняла с земли близлежащий нож и зашагала к экзорцистам. Блек повернулся к нам.

Мы успели почувствовать лишь слабое давление и нарастающую боль в голове, как внезапно по поляне разнесся громкий вскрик. Все тут же направили взгляды в сторону экзорцистов. Рука одного из них, что до сих пор был в бессознательности, вцепилась в запястье Бабетты, в прямом смысле прожигая её: кожа начала шипеть и дымиться. Бабетта попыталась вырваться, но каждый рывок приносил ужасную боль, судя по её исказившемся лице. И вдруг этот экорцист распахнул глаза, достал из штанины нож и резко полоснул сначала свою руку, а после вонзил окровавленное своей кровью лезвие в демона. Бабетта издала истошный крик, и после недолгих конвульсий свалилась на землю. Через секунду её тело подверглось ускоренному разложению.

В этот же момент Вайлет вдруг резко приподнялась и метнулась в сторону возвышения, на котором перед этим лежала Роуз. Она преодолела расстояние нечеловечески быстро, схватила кинжал с волнистым лезвием, который сохранил на себе кровь Роуз, глубоко всадила его себе в руку, орошая кровью экзорциста, после чего метнула кинжал в Блека. Оружие молнией пронеслось мимо всех демонов, не успевших и шагу сделать, и погрузилось в грудь Существа по саму рукоять.

Ужасающий стон вырвался из пасти Существа, сначала хрипящий, а потом переросший в пронзительный гул, как от взлетающего самолета. Место ранения задымилось, и из раны начала вытекать пузырящаяся смола. Кинжал выпал, его лезвие наполовину расплавилось. Изо рта, носа и пасти Блека полилась черная жижа, волосы обратились в вязкое желе. Вдруг дымящаяся рана вспыхнула, и вся черная жижа вмиг воспламенилась синим огнем. Крик монстра стал хрипящим и булькающим. Словно его рождение повернули вспять, и существо вновь превратилось в сплошную черную вязкую массу, закипавшую в синем огне. Миг, и неземной крик стих, огонь погас, оставив на выжженной земле лишь черные обугленные дымящиеся куски затвердевшей смолы.

И словно небо просветлело, задул чистый лесной ветер, воздух сам ворвался в легкие, где-то далеко тихо запели молчащие до этого сверчки. А сквозь кроны деревьев на поляну закапал чистый очищающий дождь.

Но вскоре наступивший Земной покой нарушил другой, отчаянный и громкий крик.

— НЕТ! — вскричал Алан, падая близ останков своего Хозяина.

Демон протянул руку к закаменевшим останкам, но они обожгли его кожу, заставив тут же отдернуть конечность. Алан застонал и, не смотря на предупреждающий ожог, взял дымящиеся куски в руки, безуспешно пытаясь соединить их друг с другом. Впервые на его лице можно было увидеть такую растерянность, панику и безысходность. Его руки кровоточили от ожогов, но Алан словно не чувствовал этого, тщетно пытаясь вновь воскресить своего Хозяина.

Другие демоны в растерянности отошли от нас, в ужасе глядя на уничтоженного Блека. На руках Мелори беспокойно заворочалась Роуз и через пару секунд медленно открыла глаза к невероятному облегчению и радости женщины. Мелори тут же обняла ничего не понимающую девочку и в сердцах обцеловала её лицо.

— Ма… мама? Что случилось? — слабым голосом проговорила Роуз, от чего Мелори просияла еще сильнее.

Но её ответ заглушило бешеное рычание Алана. Демон резко поднялся и зверски уставился на Вайлет, что успела вернуться к своим напарникам. Включая девушку, экзорцистов было четверо, они стояли прямо, их тела буквально излучали мощь и силу, а непроницаемые лица бесстрастно глядели на демонов. Но странней всего выглядели их глаза. Зрачки словно закатились за веко, обнажая лишь испещренный красными прожилками белок. А если приглядеться, то можно было уловить слабое мерцание, исходившее от их тел. И энергия, такая чистая, что доставляла дискомфорт моей демонической сущности.

Вытянувшееся лицо Алана и его в ужасе раскрытые глаза, паническая скованность демонов, когда они смотрели на экзорцистов, потрясла нас.

— Нет. Вы… — проговорил Алан, отступая.

Слепые глаза Вайлет уставились на демона, её рот раскрылся и до наших ушей донесся громогласный голос, который разнесся по всей поляне так, словно ним говорил сам воздух.

— Мы опечалены тобой, порождение Рафаила.

— Замолчи! Не произноси этого имени! — вскричал Алан гортанным демоническим голосом. — Вас не должно здесь быть!

— Небеса все видят. Мы надеялись на ваше благоразумие, как детей единого Создателя, но порождения Бездны изничтожили вашу человечность. В наших силах лишь даровать вам благословенный покой.

Лицо Алана исказилось в бешеной ухмылке.

— Попробуй только, я вырву все твои перья. Вы, ангелы, годны лишь на то, чтобы со своего уютного Рая взирать вниз и бездейственно качать головой. И лишь могущество Владыки наконец-то заставило вас таки спуститься со своего насеста. Но что же я вижу, вы использовали для перемещения тела экзорцистов. И смотри, они кровоточат, они уже непригодны для жизни и боя, поэтому мы изгоним вас так же легко, как и смертных.

Брови на лице Вайлет опечалено опустились.

— Гавриил, Уриил, Варахиил, изгоните порождения наших павших братьев, — произнес тот, кто был в её теле. — Я же столкнусь с порождением Рафаила.

— Да, Михаил, — ответил один из трех экзорцистов, и они тут же ринулись на демонов.

Мне пришлось отскочить вбок, чтобы не попасть под удар одного из ангелов. Я схватила сидящего рядом Рейна и мы быстро отползли на край поляны, на другую сторону переместились Данте с Мелори и Роуз. Ангелы напали на демонов, дерясь так, словно их руки могли ранить как острое лезвие. Тела экзорцистов не переставали кровоточить, но ангелы не предавали этому значения, полностью сосредоточившись на бою.

И все же с явным перевесом побеждали демоны. Луиза орудовала длинным копьем, не давая ангелу приблизиться. Через полминуты битвы он смог проскочить мимо копья и ранить демона, оставив на его руке тяжелый ожог, но поплатился за это. Луиза с полуоборота отшвырнула ангела раненой рукой и вонзила ему в живот весь длинный наконечник копья. Свет, излучаемый телом экзорциста, вспыхнул и унесся в небо, а бездыханное тело мешком упало к земле.

То же случилось и с двумя другими, но перед уходом (смертью это нельзя было назвать, так как ангелы словно вышли из тел экзорцистов за мгновение до их окончательной кончины) ангелы сумели нанести серьезный вред телам демонов, и глубокие ожоги явно не собирались заживать в скором времени. Как оказалось через минуту, раны Беатрис оказались слишком серьезными и она обессилено упала, сохранив последние крупицы жизни.

Лишь бой Алана и Михаила длился долго, а всё потому, что Алан не прибегал к холодному оружию. Демон получал явное наслаждение, раня ангела голыми руками, при этом причиняя себе боль от обжигающих касаний. Ангел сохранял хладнокровие, и его бесстрастное лицо не выражало ничего, кроме решительности с оттенком жалостливой скорби.

Спустя несколько минут противоборства, Алан наконец подхватывает из земли осколок чьего-то ножа и вонзает его в грудь Вайлет. Ангел со все тем же бесстрастием касается ладонью груди демона в области сердца, оставив выжженный отпечаток ладони и покидает тело девушки.

Ангелы ушли, поверженные с подозрительной легкостью. Мне даже казалось, что их бой с демонами был лишь вынужденным последствием, а главной целью созданий Небес было уничтожение Блека. Какими бы ни были их цели, все закончилось.

Но когда закончится эта бесконечно длинная ночь?..

Алан отшвырнул осколок клинка и опустил голову, погрузившись в глубокие размышления. Вихрь его эмоций утих, оставив лишь ледяную сосредоточенность в глазах и решительно сжатые губы.

Неизвестно, сколько бы он простоял так в напряженном молчании, пока поднявшийся ветер кружил по поляне выгоревшую траву и пепел погибших, а дождь соединял их с землей, если бы его не окликнул Лука.

— Нам нужно уходить. Все кончено.

Алан поглядел на него с нескрываемой ненавистью и процедил сквозь зубы:

— Ты не дрался, на тебе нет ожогов.

— Ангелов было меньше, чем нас. Нет чести в том, чтобы нападать вдвоем на одного врага.

— Не говори мне о чести! — гневно прорычал демон. — Ангелы и не смотрели в твою сторону. Ты потерял свою честь демона, назвав себя человеком. В твоих глазах больше не видно силы. Ты предатель, и будешь уничтожен.

Его слова заставили меня внимательно посмотреть на глаза Луки, и я увидела, что их краснота будто потускнела, приобретая коричневый оттенок.

Лука встрепенулся, отступил назад и взглядом коснулся лежащего в двух шагах от себя меча. Но тут между ними встал Грим и обратился к Алану:

— Постой, мы и так потеряли двоих собратьев. Нельзя сейчас идти друг против друга. Неужели всего несколько слов способны разрушить наш вековой союз?

— Мы все еще демоны, — заговорила Луиза и через секунду добавила своим мужским демоническим голосом, — Люцифер.

Именно её слова умерили пыл Алана. Он поднял голову и расслабил плечи. Теперь это был прежний, высокомерный и уверенный демон гордыни. Не человек.

Из его приоткрытого рта должны были сорваться какие-то слова, но что-то заставило его вновь напряженно нахмуриться. Он уставился на Грима, что непонимающе опешил. А после Алан вдруг отвращено скривил губы.

— Луиза, мне нужна твоя Мельпомена.

Луиза тут же без вопросов бросила ему свое копье, которое он схватил на лету. Грим заметно напрягся, когда острие направилось на него.

— Я существую на земле приблизительно два тысячелетия, — заговорил Алан, сжимая древко копья, — и тех демонов, которые нарушили догмы Кодекса чести, могу сосчитать на пальцах. На них ставится невидимое клеймо, которое оскверняет их дух и пятнает честь. Они хуже людей и должны быть наказаны в соответствии с Кодексом.

Плохо скрытый страх тенью скользнул по лицу Грима. Он отвел ногу назад, готовый в любой момент сорваться с места, но что-то в его потускневших красных глазах насторожило меня. Пугающая смиренность.

— Пусть Бездна будет к тебе… немилосердна, — произнес Алан и вонзил копье в Грима.

А он будто и не пытался отклониться. Когда копье выдернули из него, Грим пошатнулся и медленно склонился до земли.

Совершенно неосознанно я тут же сорвалась с места и подбежала к нему, успев словить его до того, как он ударится о холодный грунт. Зачем я это сделала? Где радость за смерть того, кто убил мою жизнь? Почему мне так больно?

Грим хрипло вздохнул и попытался скривить губы в улыбке, но не смог. Его рана почему-то не хотела затягиваться, а кровь ужасающей лужицей растекалась под бледным телом.

— Ты, это… прости, ладно? Я не со зла, сама понимаешь.

— Как же я ненавижу тебя, ублюдок! — воскликнула я с болезненно сжавшимся сердцем.

Узкая полоска его темных зрачков сжалась в кружок. А кровавое море вокруг него прорезали чистые небесно-голубые ручейки.

— Мне жаль за девушку-кузнеца, она держалась до последнего. А парнишку твоего я не хотел убивать.

— Ты растерзал его на куски! — шмыгнула я носом, пытаясь отогнать несуществующие слезы.

Наконец-то Грим смог улыбнуться, и слабо покачал головой.

— Ты не понимаешь. Я не хотел его убивать. Я просто не смог захотеть. А без этого…

Конец его фразы мне не удалось услышать, так как я, потрясенная внезапной догадкой, резко повернула голову в сторону куста, скрывающего тело Криса. Бездвижная рука выглядывала из листвы. Я вперила в неё глаза и спустя мучительно долгие три секунды заметила (или это мое воображение?) слабое движение указательного пальца.

— Грим! — вздохнула я, обернувшись к нему, и не сдержала вскрика. Его осунувшееся тело рушилось под тяжелыми каплями дождя как мягкий пластилин. Рана уже не кровоточила.

— Я был самым паршивым демоном за всю историю, — почти неслышно прохрипел он. — Не странно, что умираю я как предатель. Но ты, кххх… . Живи.

— Не могу, — в отчаянии замотала я головой. — Я тоже умру, меня пожрет Лилит. Она уже освобождена, у меня нет сил с ней бороться!

— Только что я видел, как умерший льет слезы… кххх… . Вы можешь все. Лилит… кхх… пленник в твоем теле… как птица в клетке. Ты должна войти в клетку, а потом поймешь все сама. Ты должна сохранить свое тело и душу. Тело не должно оставаться пустым. Кхх… а чтобы сохранить сознание просто помни, кто ты… кхах! — Он сделал последний глубокий вздох. — Мио, скажи кто я?

Он испуганно поднял брови и из последних сил потянул руку к луне. Я сглотнула болезненный комок и дрожащим от эмоций голосом ответила:

— Ты человек, Гримуальд Боттега. Небеса уже давно ждут тебя.

Прерывистый вздох, голубые глаза, с надеждой устремленные к небу, расслабленная улыбка, и тело в моих руках рассыпалось прахом. Поднятый порывом ветра, он устремился к луне…

Давясь невидимыми слезами, я прижала уцелевший скелет к себе, но он растрескался тонким льдом в моих объятиях.

Я аккуратно уложила останки на землю. Только что на моих руках умер тот, кто любил жизнь больше всех нас вместе взятых. Он наслаждался ею, он дышал, не нуждаясь в воздухе, он ел, не нуждаясь в пище, он глядел на мир цветными глазами. Он достоин жизни больше любого живого человека.

Во мне забурлила ярость. Я подняла голову на Алана и с остервенением бросилась на него.

— Лилит.

Это имя, сорвавшееся с его уст, заставило меня застыть, не достигнув своей цели. Мое тело не слушалось меня, оно было во власти демона.

— Чтобы не заставило тебя поднять против нас оружие и прервать ритуал, — продолжил Алан, обращаясь к моей Лилит, — я прощаю тебя. Захвати это тело.

— Наш бой закончен? — спросила она.

— Да.

И тут же ухмылка растянулась по моему лицу, а в следующий момент Лилит вернулась внутрь разума, и мое тело мешком упало на землю. В голове больно загудело, мир поплыл перед глазами, конечности перестали слушаться. Я увидела, как Алан погнался за Лукой, скрывшимся в лесу. Луиза одним махом отрубила голову Беатрисс, что так и не смогла восстановиться и, взяв её за волосы, бросилась вслед за Аланом. Увидеть других мне помешала нашедшая на глаза серая пелена. Я честно пыталась утихомирить судорожную дрожь, взявшую все тело, попыталась двинуть руками, но тут ощутила, как правую руку что-то отрывает. Физически она была цела, но на подсознательном уровне у меня уже не было руки. И боль… ужасная боль, сдавившая разум. А потом я поняла, что начинаю все забывать.

Где я сейчас?.. Почему я не дома?.. Мне нужно в школу… Где моя школа?.. Друзья будут волноваться… Нужно сказать Локки… Кто такой Локки?.. Где мой дом?.. Как звали мою мать?.. Это дождь?.. Почему так больно?.. Почему я… Кто я?… Я?..

…

…

«Ту-дум»

…

«Ту-дум»

…

«Этот подарок будет напоминать тебе о первой смерти...»

«Ту-дум»

…

«… чтобы сопротивляться второй...»

«Ту-дум»

«Я буду рядом...»

«Ту-дум, ту-дум»

«Вы можете все...»

«ТУ-ДУМ,ТУ-ДУМ,ТУ-ДУМ,ТУ-ДУМ»

«Просто помни, кто ты...»

— АААААА…

Вложив в действие всю свою ярость и упорство, поддерживая своим же криком, я перекинулась на живот и поползла. Всего в каком-то жалком метре от меня лежало тело Вайлет. Преодолевая нежелание тела двигаться, теряя с каждой секундой способность управлять своим разумом, я подползла к девушке и коснулась когтями её голой шеи. Моего усилия хватило лишь на тонкую царапину, но маленькая струйка крови заскользила по когтю указательного пальца. Я не знала, зачем я это делаю, я просто слушалась своего человеческого инстинкта.

Вдруг что-то стукнулось об бок. Это оказалась рука Вайлет, сжимающая полупустую бутылку со святой водой, которой экзорцисты кропили свое оружие на протяжении боя. Я удивленно подняла глаза и встретилась с бессознательным взглядом девушки. Она еще была жива, если это можно было так назвать. Но через секунду её глаза закрылись, а грудь остановилась на полувздохе.

Возможно, именно её окончательная смерть придала мне немного сил и прояснила зрение. Пальцы левой руки уже отказывались слушаться, поэтому я ударила боковым лезвием пластиковую бутылочку, расколов её надвое. Часть воды полилось на землю, в которую я и смочила когти. Оставшуюся в бутылочке часть я вылила в рот и проглотила, одновременно вонзая когти левой руки в дыры костюма на животе. Я услышала мужской вскрик, а потом глаза застелила тьма.

Слух улавливал звон цепей. Непроглядная темнота окутывала это странное место, которое невозможно было обозначить каким-то определенным словом. Я хотела взглянуть на себя, но побоялась, ибо тела я не ощущала. А было ли у меня тело когда-то? В этом месте я даже не могла понять, что я вообще такое. Неспособна к здравому размышлению, я просто пошла вперед, если это действие можно применить к этому пространству.

Времени, как такового, в этом месте не существовало, и я не знала, когда именно смогла разглядеть цепи впереди. Только я подумала (думать я так же не могла, но по-другому охарактеризовать свое действие не могу), что хочу увидеть их вблизи, как тут же оказалась рядом с цепями. Их было тысячи, миллионы, они тянулись со всех сторон, уходя концами в бездонный мрак, переплетались друг с другом, а посередине сходились в одной точке. Там я увидела существо, с виду напоминавшее обычного человека.

Её тело скрывала грязная рубаха, массивные кандалы свешивались с рук, ног, шеи и торса. Но они не были связаны с цепями.

— Лилит, — произнесла я, но не с губ сорвался звук. Мой голос разнесся по всему черному пространству.

И тогда я поняла, что это место — мое сознание.

Демоница посмотрела на меня в замешательстве.

— Тебя не должно здесь быть! — прорычала она, но её голос донесся до меня лишь слабым отзвуком.

Постепенно я стала все осознавать и вспоминать. Я убила себя, так как вспомнила, что после смерти от святой воды забвение длиться дольше. Грим велел «войти» в клетку и это было первым, что пришло на ум. Значит, теперь я в своем сознании. В своем сознании.

Цепи встрепенулись, как от толчка землетрясения. Злость и гнев, возникшие во мне, вспыхнули с удвоенной силой. В этом месте контролировать эмоции невозможно, ибо здесь и зарождаются все эмоции. Но контроль мне был больше не нужен. Здесь я Бог.

Одна из цепей метнулась к Лилит и обвила её шею. В то же мгновение я оказалась предельно близко к демонице. Не знаю, как сейчас я выгляжу, но в её глазах отчетливо проскользнул страх.

— Это ты здесь лишняя, — прогремел мой голос по всему пространству.

Другая цепь обвила ногу демоницы. Страх вспыхнул в ней с новой силой, но она скрыла его за широкой ухмылкой.

— Ты не сможешь убить меня! А если и убьешь, то ты потеряла большую часть себя и вскоре вся попадешь в Бездну. От этого не скрыться!

Мне не нужно было думать, чтобы вспомнить все оставшиеся в памяти слова, касательно демонов. Я будто заново услышала все прошлые разговоры, осмыслила все свои прошлые мысли, что находились теперь предо мной так ясно и понятно. Бешеный вихрь из слов и картин носился предо мной, и я поняла, что должна делать.

— А мне и не нужно тебя убивать, — произнесла я и заставила цепи полностью обвить тело демоницы.

Лилит в панике заметалась, призрачный металл впился в её тело, а несколько цепей я заставила пройти сквозь него. Лилит кричала и билась в судорогах, что с каждым мгновением все слабели и слабели. Но вместе с ней слабела и я. Что-то начало затягивать меня вниз, в непроглядный мрак.

Последние силы я послала на то, чтобы до конца скрыть Лилит внутри чудовищно огромного комка из цепей своего сознания. Пару оставшихся цепей я обвила вокруг своего призрачного тела, но они трескались под напором потока, тянувшего меня вниз. В последние секунды мне удалось вырваться наружу, в свое тело, и сквозь мрак в глазах я различила силуэты людей. Невероятные усилия я приложила, чтобы в четкости увидеть один из них. И глядя в синие глаза, в которых уже никогда не надеялась взглянуть, потянула руку к Крису и выговорила:

— Береги…

А после было стремительное падение, полное растворение, и обжигающий своим холодом воздух Бездны.