Безумно холодный

ГЛАВА 26

«ЭТОГО НЕДОСТАТОЧНО», — ДУМАЛА Никки. И никогда не будет достаточно. За последние десять дней она отсняла двадцать восемь пленок с Кидом, но и их было мало.

Она стояла рядом с ним под горячим летним солнцем, смотря на гроб его брата, опускающийся в землю. Его отец, Ставрос, крупный мужчина с грубоватыми чертами лица, стоял рядом с Кидом с другой стороны. Лицо его служило полотном полнейшему опустошению. Мать Кида, Дженнифер, симпатичная блондинка, стояла между бывшим мужем и старшим братом Кида, Дэмианом, рыдая — бесконечный поток слез стекал вниз по ее лицу.

Куин и Реган тоже были здесь, как и их дедушка, Уилсон, и еще куча народу, которого Никки не знала. Вся семья Кронополус пришла на церемонию после похоронной службы: здесь были дюжины тетушек, дядюшек и кузенов. Некоторые люди, стоящие около могилы, тоже работали на Стил Стрит — так сказала ей Реган. Другие приехали из Вашингтона: из министерства иностранных дел и министерства обороны. На некоторых была униформа. Здесь были представлены все ветки военных сил, включая денверскую полицию. Но одного человека не заметить было невозможно: Крида Риверу, мужчину, бывшего вместе с братом Кида в Колумбии. Он бы ранен — его пытали — шептала ей Реган — и мог стоять только при помощи трости и друга. Усилие, которое требовалось для того, чтобы стоять на ногах, проявлялось в яростно сжатой челюсти и дрожащих руках, но сесть он отказался — только не во время похорон Джей Ти.

Странным, волнующим образом он выглядел как Трэвис, только крупнее и по-уличному суровым — как выглядел бы Трэвис, если бы делал то, что, как сказала ей Реган, делал Крид, и если бы пережил то, что пережил Крид. От всего этого по коже Никки бежали мурашки, потому что она знала: Кид тоже делал все это.

Никки не видела, чтобы Крид говорил с кем-то с тех пор, как его доставили в церковь, даже с мужчиной, удерживавшим его на ногах. Он был поразительно красив, красив настолько, чтобы послужить моделью для рисования, несмотря на бинты и синяки, но определенно слишком суров: миловидность его лица исчезала под мрачной маской лица. Его глаза были серо-голубыми и совершенно холодными, словно арктический лед. Его выгоревшие на солнце волосы были связаны сзади у основания шеи.

Мужчина, на которого опирался Крид Ривера, был знаком ей. Реган сказала, что его зовут Кристиан Хокинс. Никки не могла вспомнить, как и где они встречались, разве что он был одним из тех угонщиков, которых послали на раскопки ее деда много лет назад вместе с Куином, но его она знала. Она чувствовала это глубоко внутри. Она помнила его татуировку. Она виднелась под манжетой его белой рубашки — черные чернильные изгибы, извивавшиеся по тыльной стороне руки. Каждый раз, как ее взгляд падал на них, искра узнавания пронзала ее.

Она должна расспросить его, но не сегодня. Сегодня ей удавалось лишь держать себя в руках.

Кид покидал ее.

В сотый раз вытерев руку об юбку, она приказала себе расслабиться и не сжимать ткань в кулак. Так проходил весь день: мокрые ладони, натянутые нервы, минуты, когда она не могла справиться с дыханием — все это началось этим утром, когда она проснулась от шума, который производил Кид, чистя свое оружие.

Ее кухонный стол был завален пистолетами, винтовкой, автоматами, двумя дробовиками — разобранными на части. Он протирал каждый кусочек мягкой хлопковой тряпочкой. За ночь до этого он был на Стил Стрит, и большая сумка, лежавшая у его ног, была наполнена оружием разного размера и калибра.

Он был воином и отправлялся на войну. Осознание этого было сравни взрыву.

Он обещал ей, что это не станет личной местью. У него есть работа, правительственное задание — привлечь к правосудию убийц его брата. С ним отправляется его партнер, Кристиан Хокинс, и все будет в порядке. Он будет дома через несколько недель — так он обещал ей.

Но он лгал. Каждое его слово было ложью. Она знала это, даже если сам он и не догадывался. С того момента, как он вернулся в ее жизнь, она постоянно наблюдала за ним. Она знала силу, стоявшую за его молчанием: то была не справедливость — то была месть.

Она вторгалась в его сны и разговаривала с ней — выкрики имени Джей Ти, болезненные стоны, от которых он сворачивался клубком, отодвигая от нее прочь, глубокая печаль, наводнявшая его взгляд по утрам.

Она любила его. Он был как дыхание, как красота, как жизнь — и каждая клеточка его существа была сконцентрирована на смерти.

Его рука сжала ее плечо сильнее, когда первая лопата земли ударилась о гроб, а ей хотелось зарыдать от душераздирающей печали, от мысли о том, что им осталось похоронить лишь обуглившиеся кости Джей Ти — кости, которые Кид привез домой.

Могила была засыпана, и люди начали разбредаться по своим машинам, толпа мельчала, пока не остались лишь люди со Стил Стрит, разговаривавшие рядом с ними. Через пару минут от них отошли еще двое мужчин: Куин Йонгер, ее зять, и Дилан Харт.

Кристиан Хокинс поднял голову и посмотрел на Кида, и в то же мгновение Никки поняла, что все кончено. Он не просто покидал ее. Он уезжал прямо сейчас.

— Кид, — только и смогла выдавить она прежде, чем голос отказал. Она не была готова к этому — к жизни без него.

— Все в порядке, Никки, — сказал он, поворачивая ее в своих объятьях, прижимая к себе и целуя в макушку. Подняв ее лицо, он поцеловал ее губы, потом еще раз, затем зашептал на ухо голосом, хриплым от переизбытка чувств: — Быть с тобой… я никогда ничего подобного не испытывал, Никки. Я люблю тебя. Знаю, я говорил об этом уже тысячу раз. Но это — правда, и ничто не сможет удержать меня вдали от тебя.

Ей хотелось верить ему, всем сердцем хотелось верить, но, пока он уходил от нее, она поняла: случится чудо, если он выживет в Южной Америке. Случиться чудо, если она выживет без него.