Боги, пиво и дурак. Том 6 (СИ)

Глава 10 И вновь продолжается бой

Первый бой ассасинов с танцорами я бессовестно проспал.

Роняя голову на меховое плечо нашего медведя, я то включался, то отключался снова.

Мне привиделось, как я ладонями раскрашиваю тело Деметры, а она смеется и выгибает спину под моими руками, волнующе придвигаясь все ближе. А потом раздался грохот, и мне в голову саданула молния, отчего волосы вспыхнули и сгорели. Во сне я почему-то жутко из-за этого расстроился, и тогда откуда-то из-за плеча выползла Арахна и начала ругаться, что я разбудил ее своей руганью раньше срока, что на улице стоит зима и теперь мне придется купить ей чулки и новые туфли, иначе она отморозит себе ноги. При этом откуда-то издалека раздавался залихватский хохот Януса, а у Деметры начала расти синяя борода и, страшно всхрапнув, она начала превращаться в лошадь.

Оплеуха Майи привела меня в чувство.

— Ты опять храпишь! — прошипела она, гневно вытаращив на меня глаза. — Прояви хоть какое-то уважение к противникам!

О, я их уважал!

Честное слово.

Но просто физически не мог бодрствовать.

Так что по-настоящему я очнулся только когда звонко ударил гонг и судьи объявили ассасинов победителями.

Я окинул трибуны посветлевшим взглядом. Надо же, флагов нашей школы действительно стало больше! Благодаря Рыжему у нас появились настоящие поклонники, пусть даже немного.

Потом мы вышли на арену, готовясь сразиться с ветродуями. Азра долго колебался, но в конце концов выставил Шрама. А противником у него оказался кряжистый молодой парень со следом от ожога на лице. Поединок оказался веселым: Шрам бил водой, а его соперник выставлял ветряные щиты, отчего капли мелкими брызгами разлетались в разные стороны. Воздух наполнился влажной прохладой, и я здорово освежился. Только пить захотелось так, будто я был верблюдом в пустыне.

Между тем нашим дуэлянтам надоело бросаться конструктами, и они сошлись в хорошей честной драке на мечах. Бой длился довольно долго, но судьи и не думали его прерывать, потому что никто из противников не тянул время понапрасну. Оба выкладывались полностью.

Я следил за их перемещениями, пытаясь прикинуть, кого Азра выставит против танцоров в следующем бою.

Ведь нам предстояло еще выдержать групповую битву. Четыре группы пять на пять — просто безумие какое-то, а не расклад! Как вообще это должно выглядеть?..

И в этот момент Шрам вдруг упал.

— Что? — оторопело проговорил я, протирая глаза руками в перчатках. — Как?..

Отвлекшись на размышления, я упустил ключевую атаку!

Противник Шрама пинком отшвырнул от него меч и прижал острие своего клинка к груди.

Прозвенел гонг, и трибуны взорвались аплодисментами.

Черт, мы проиграли ветродуям.

Следующий бой непременно нужно было выигрывать!

Пока Шрам в сопровождении местных целителей хромал к входу во внутренние помещения, Азра обернулся к остальным.

— Ну, что делать будем? — проговорил он. — Бобер или Майка?

— Без опытного старшего в групповом сражении нам плохо будет, — заметил Рыжий.

— А если Бобер проиграет? — хмуро отозвался Берн. — Может, лучше меня поставить?

— Нет, без огневого нам завтра не выстоять, — возразил Азра. — Так что исключено.

— Поставьте меня, — неожиданно подал голос Кир.

Все обернулись на него с таким видом, будто до сих пор о нем все забыли, и только теперь вдруг вспомнили.

— С чего ты взял, что какая-то ворона приблудная может представлять нашу школу? — жестко сказал Азра, нахмурившись.

Кир не обиделся. Он поднял на магистра невозмутимый взгляд и ответил:

— Ты сильно ошибаешься, если полагаешь, будто мне самому очень хочется потеть в вашу честь. Но любой другой воин, которого ты выпустишь сейчас на арену, умрет.

Он поднял руку и указал рукой на старое поржавевшее копье, которое сейчас по очереди примеряли в своей руке двое воинов танцоров, передавая друг другу.

— Видишь? Это проклятое оружие Гекаты. Малейшего укола или пореза будет достаточно, чтобы противник умер в течении нескольких минут. Нужно только подловить момент и нанести смертельный удар за мгновенье до того, как противник умрет, и тогда судьи ничего не заподозрят.

— Это тебе Оракул сказал? — нахмурился я.

Кир недовольно покосился на меня.

— Нет.

— Тогда откуда вдруг такие познания? — спросил Азра.

— Я сам доставал для мастера Леона это копье, — ответил ему Кир. — И поверь — я видел, как оно работает.

— Тень? — позвал Азра нашего чтеца мыслей. — Можешь это проверить?

— Постараюсь, — с готовностью отозвался тот.

— Если так, то на арену лучше выйти мне, — подала голос Майя. — С моей энергией я сумею удержать противника на большой дистанции на протяжении всего боя!

— Ты дура? — без обиняков выдал Кир, уставившись на девушку. — Я же сказал — любой другой воин кроме меня умрет в этом поединке! И вот это мне уже сказал Оракул.

— Это типа намек, что ты лучше нас всех? — возмутилась Майя.

— Нет. Я не лучше вас всех. Но я нужнее Оракулу, — усмехнулся Кир. — Он не допустит моей смерти.

— Нужно просто обратиться к судьям и заявить об использовании недопустимого оружия! — возмутился Графыч, который в силу своего образования по всей видимости неплохо разбирался в нюансах рыцарских правил. — Использование оружия богов категорически запрещено на всех турнирах!

— И чем ты докажешь? — покосился на него Азра, понижая голос до полушепота. — Словами вора и убийцы из нашей школы? Чтобы его арестовали, а нас сняли с турнира? Или воспользуешься правом аристократа не называть свой источник, и тогда всех остальных тупо прогонят через дознавателей? И первое, что всплывет — это наше собственное нарушение, связанное и с Тенью, и с Даней, и с Киром, за что в тюрьме окажусь уже я.

Люди на трибунах вдруг вздохнули, зашевелились, как морские волны — это танцоры подали судьям имя своего бойца.

— Копье должно остаться, — снова вмешался в разговор Кир. — В завтрашнем групповом поединке именно оно поразит человека, который попытается убить Даню. Не будет копья — не будет Дани. Не то чтобы я очень сильно переживал по этому поводу, но он все еще нужен Оракулу. А следовательно, мне тоже.

Эти слова отрезвили меня окончательно.

Опять я — камень преткновения. Да что ж это такое?

— Может, тогда мне и выйти? — не выдержал я. — Раз уж моя персона нужна Оракулу, авось прикроет?..

— Еще один герой-идиот, — уже раздраженно проговорил Кир. — Тебя в таком состоянии и при любом другом раскладе нельзя было бы выпускать. А сейчас я вижу открытые гробы у всех вас за плечами. Куда ты лезешь?

Азра тяжко вздохнул.

— Вот ведь…

— Время не тяни, — неожиданно хмуро проговорил ему Та’ки. — Пиши давай.

— Что писать?

— Имя приблудной вороны.

Азра выругался себе под нос.

— А если он лжет или ошибается? Или меч вообще в руках держать не умеет? Ты вообще видел хоть раз, как он сражается? Я ведь даже на тренировки его в спарринги не ставил, потому что не собирался использовать!

— И что ты тогда потеряешь? — спросил Азру медведь, уставившись на него немигающим взглядом. — Одну возможную победу? А что можешь потерять? Или, вернее, кого?.. Так что пиши, магистр.

Но Азра все еще колебался.

— Тень, ну что там? Выудил что-нибудь?

Тот покачал головой.

— Только что они мысленно называют оружие «зачарованным», а это может означать что угодно. В данный момент их больше занимает, кто именно выйдет на арену — Огненный Руд или Герман Беспалый.

Азраил тяжко выдохнул.

— Огненный Руд — это бывший подмастерье, огонь у него как хорошо обученный пес, — проговорил он себе под нос. — Самый мощный удар — огненная стена, просто конец света. А Герман Беспалый — самый старый ученик их школы, слабоват в плане атакующих конструктов, но истинный танцор и мастер инспираторики. Схлестнуться с такими воинами под силу только Майке или Берну! А если мы проиграем второй бой подряд… — проговорил он, растирая пальцами морщинку на лбу, а тем временем арена начала наполняться недовольным свистом зрителей.

Глаза Та’ки вспыхнули злыми зелеными огоньками. Сквозь неуклюжую плюшевую тушу засветился силуэт шамана.

— Я сказал — пиши, магистр!..

Азра сдался.

— Рыжий, подержи бумажку, — буркнул он. — Даня, подставь спину! Вот так. Кир, значит…

— А какая у тебя сила, кстати? — негромко спросил я соплеменника, так неожиданно вызвавшегося представлять нашу школу.

— Самая востребованная у ворон и ненавидимая большинством других гильдий и кланов, — ответил за Кира Азра. — Смерть, как и у меня. По крайней мере, так он сказал, когда мне нужно было подать списки участников.

Он отдал бумажку Майе, и та понесла ее судьям.

— Постарайся там не убиться — с мрачным видом сказал Киру магистр.

— Не волнуйся за меня, — не по-доброму усмехнулся тот. — Лучше за обладателя копья побеспокойся. Я ведь не рыцарь, жалеть кого попало не научен.

Гонг прозвенел оглушительно, как удар колокола.

Судьи огласили имя нашего участника, и Кир с кривой ухмылкой вышел к ним, по пути разминая крепкие плечи.

А потом назвали бойца танцоров. Тень не ошибся — мастер Леон выбрал Германа Беспалого.

Танцор оказался нескладным высоким мужчиной, чем-то напомнившим мне нескладного комара карамору: тощие длинные конечности, совершенно невыразительное лицо, сутулая спина, несоразмерно узкие плечи и крупные, почти обезьяньи ладони. На левой руке у него не хватало двух пальцев, мизинца и безымянного.

А в правой он держал копье.

Не знаю, каким образом Кир распознал в нем коварное оружие Гекаты. С виду оно казалось самым заурядным и довольно старым, с неказистым потемневшим древком и небрежно выкованным наконечником.

Я смотрел на него и реально нервничал.

Что бы там не говорил Кир, мне, наверное, было бы легче сейчас стоять на арене вместо него, чем наблюдать за всем со стороны. Подумаешь, гроб за спиной. Мне столько раз пророчили смерть, что я уже и считать перестал. Не говоря о том, что однажды я в общем-то уже умирал, и был отпет, и даже на лодке Харона покатался. Нам ли быть в печали? На худой конец, кольцо Фортуны мне в помощь — ну, отсохнет что-нибудь, потом отрастим обратно.

Хотя, конечно, это смотря что отсохнет…

Становиться вторым Зевсом мне бы совсем не хотелось.

В любом случае, глядя на то, как расходятся противники, напряженно всматриваясь друг в друга и ожидая удара гонга, я чувствовал себя преотвратительно.

Давай, Кир. Покажи им силушку богатырскую, чтобы надолго запомнили, как хитрожопость поперек горла становится.

Банг!

Звон металла плеснулся в уши, как раскаленное олово, распугал все трезвые мысли.

Я думал, Беспалый сразу же ломанется атаковать. Кир тоже так подумал и, напружинив ноги, отскочил далеко в сторону от противника. Лицо его побелело, глаза тоже будто бы лишились радужки и зрачков. Вокруг его фигуры заклубилось сероватое облако. Оно размывалось и стелилось шлейфом от каждого движения Кира, как форма пламени от движения свечи.

Но Герман никуда не спешил. Он так и остался на своем месте, и, пронаблюдав за Киром, Беспалый лишь усмехнулся, поигрывая копьем в руке…

— И это все, что у него есть? — почти простонал Азра. — Нахрена же он тогда показывает свою хилую ауру⁈ Я не понимаю…

Медведь покачал своей большой мохнатой головой. Он все еще оставался прозрачным, и сквозь его тушу я мог видеть неподвижное лицо шамана.

— Ты плохо смотришь. Лично я все понял, — сказал он. — И, обретая свою обычную звериную форму, почесал лапой брюхо и, зевнув, проговорил: — Пойду-ка пока подремлю…

А на арене между тем началась дуэль.

Кир бросился на Беспалого, размашистым жестом создавая один за другим все новые конструкты. Символы вспыхивали черным пламенем и били в сторону противника.

Но ни один удар так и достиг цели.

Глядя на Беспалого, я впервые понял, почему их школа называлась «танцорами».

То, как он двигался по арене, выглядело отдельным видом искусства. Нескладные руки и ноги вдруг обрели неестественную легкость и стремительную плавность. Он маневрировал промеж ударов Кира, будто танцевал.

И он никуда не торопился. Только изредка стремительным рывком вдруг сокращал дистанцию, и тогда Кир отскакивал в сторону, получая вслед ледяной ком.

— А плясун-то непрост, — проговорила Майя, хмуро наблюдая за ходом сражения. — Разводит нашу ворону, как паршивого первогодку.

— Думаешь, тупо выматывает? — спросил я.

Майка кивнула.

— Посмотри на его физиономию и последи, как он дышит, — мрачно пояснила она. — Готова поклясться, он даже еще не вспотел! А у Кира вон ребра уже ходуном ходят. Еще минут десять в таком темпе, и Беспалый просто вплотную к нему подойдет. И конец.

— Я одного не пойму — если этот их танцор и сам по себе так крут, нафига им копье?

— Танцор крут в уклонении. В групповом бою, да еще среди активных боевых конструктов, от такого проку будет немного. А вот протестировать оружие перед завтрашним днем — дело хорошее. Тем более, насколько я помню, он ни разу не копейщик. Вон те двое, что с копьем перед боем игрались, с ним действительно умеют обращаться. А Герман…

Тут Беспалый вдруг рванулся к противнику!

Слова замерли у Майки на языке.

Копье, блеснув на солнце, пронзило воздух. Мне даже показалось, что я услышал звук, с которым оно устремилось к уставшему Киру.

Трибуны ахнули от напряжения.

Наш боец ушел вниз и в сторону, уворачиваясь от броска. Песок пыльным облаком заклубился у него под ногами.

На губах Беспалого заиграла улыбка.

Бросок, еще один!

Он бил легко, не рассчитывая на попадание, будто пугал. Но делал это очень быстро. Еще бы, ведь у него не было цели непременно пробить броню на груди или вонзить копье в шею — достаточно было легкой царапины на щеке.

У меня сжались кулаки.

Да как же это. Ну давай же, давай! Не сдавайся!..

И тут дымное облако ауры смерти вдруг расширилось и потемнело. Кир низко пригнулся и, поднырнув под копье, ловким движением вполовину сократил дистанцию.

А вокруг него черным пламенем вспыхнул круг — почти как у Азры в тот самый день, когда он едва не покалечил сам себя на глазах у Кассандры. Только если у нашего нынешнего магистра круг смерти был огромным, то у моего земляка он оказался раза в четыре меньше.

Но это не имело значения, потому что после маневра сближения Беспалый оказался в круге!

Ветер с силой ударил в них обоих. Копье отлетело в сторону. Кряжистый и невысокий Кир выпрямился, глядя своему противнику в лицо — а Беспалый с жутким криком схватился руками за голову.

— А-ааа! — пронеслось в воцарившейся тишине над ареной. — А-ааааа!..

Его кожа желтела, тело ссыхалось на глазах, волосы превратились в седую паклю.

Судьи спешно ударили в гонг.

Кир неторопливо сделал шаг назад, и черное пламя круга смерти угасло.

Беспалый беспомощно всплеснул тощими руками мумии, поднял вверх лицо, похожее на оплавленную восковую маску с застывшей гримасой — и рухнул на землю.

Люди на трибунах, затаив дыхание, повставали со своих мест.

— Целителей, скорее!.. — прозвучал в тишине возглас со стороны судейского стола.

Кир отступил еще на пару шагов. Он тяжело дышал, весь лоб и шея были густо покрыты испариной, под глазами пролегли синяки. Однако лицо сохраняло невозмутимое выражение.

Целители высыпали на арену и обступили тело Беспалого.

Через несколько минут один из них подошел к судейскому столу и что-то сказал.

Остальные подхватили невесомое тело и понесли его во внутренние помещения.

— Вот это жуть, — первым подал голос Берн. — А говорят, самая опасная способность — это энергия огня! Ничего подобного.

— Огонь — самая продуктивная энергия для сражений и турниров, — ответил Азра. — Управляемая и предсказуемая для ее обладателя. А смерть — это орудие убийства, подчинить которое бывает очень непросто, не порешив при этом наставников, соратников и себя самого. Ну что, поздравляю нас всех с победой — правда, ценой первого мертвеца на этом турнире.

— Герман Беспалый объявляется выбывшим из турнира! — громогласно заявил один из судей, приподнявшись со своего места. — Победа присуждается «Парящему Грифу»!

Трибуны загудели. И я не мог понять, что выражает этот шум — возбуждение от только что увиденного или же осуждение.

— Позволю себе напомнить всем присутствующим, что в этом году на турнире официально разрешены абсолютно все боевые приемы, включая смертельные конструкты! — добавил судья, окинув взглядом трибуны.

И народ сразу же загудел, загалдел в два раза громче.

Кир неспешной походкой направился к нам.

А потом вдруг остановился.

Медленно обернувшись, он поднял голову и долгим взглядом уставился на трибуны — туда, где плескала развевающимися стягами школ королевская ложа.

Я невольно последовал его примеру, и с изумлением обнаружил, что кресло его величества не пустовало.

В этот раз король пришел посмотреть на турнир.