I.


-- Очень может быть, что я заблуждаюсь, ваше превосходительство... Но не ошибается только тот, кто ничего не делает, -- ответил чиновник особых поручений, изящно одетый молодой брюнет в пенсне, и красивым склонением головы изъявил полную готовность сделать так, как хочется его превосходительству.

-- Да, да... Уж, пожалуйста, сделайте именно так, а не иначе. Я, молодой человек, поседел на службе и могу считать себя более опытным. Вы ошибаетесь.

-- Не смею противоречить и в точности исполню данное мне поручение. Буду весьма рад убедиться в своей ошибке, уличить себя в заблуждении.

-- Да, да, убедитесь, со временем поймете. Только опыт, один житейский опыт научает молодежь уважать мнение старости.

-- Простите, ваше превосходительство, я позволю себе вспомнить изречение Байрона.

И молодой человек, с приятною улыбкою на устах, мягким баритоном продекламировал:


Познанья наши -- только детский бред;

Так сбивчивы и шатки наши мненья,

Что сомневаться можно и в сомненьи.


-- Да, да... Прекрасно сказано, -- одобрил генерал снисходительным тоном. -- Видно, что сказал это человек пожилой.

-- Байрон, ваше превосходительство. Нельзя сказать, чтобы -- человек старый, но во всяком случае очень почтенный.

-- Да, да... Так, пожалуйста -- именно так, а не иначе...

-- Слушаюсь.

Молодой человек опять красиво склонил голову и произнес:

-- Надеюсь, что ваше превосходительство не посетуете на меня за то, что я откровенно высказал свой взгляд, хотя бы даже и ошибочный...

-- Вам должно быть известным, что я люблю, когда мне говорят правду в глаза, -- строго, но вежливо ответил генерал. -- Слава Богу, Александр Васильевич, прошли те времена, когда люди вашего положения должны были только соглашаться... Я, слава Богу, ведь не Фамусов...

Генерал расхохотался; круглое брюшко его запрыгало вместе со всем тяжеловесным корпусом, а толстая шея в складках покраснела.

-- Я не сомневаюсь в этом, -- улыбаясь произнес Волчанский.

-- Да, да... Только, пожалуйста, не обижайтесь; я вчера был в театре, "Горе от ума" шло... Ну вот и вспомнил... Этот... как его? Ну!

-- Молчалин, ваше превосходительство?

-- Да, да, Молчалин. Он мне, знаете ли, именно и не нравится тем, что льстив... В сущности из него, знаете ли, мог бы выйти порядочный чиновник, но лесть, лесть! Я таких не люблю; больше: я таких терпеть не могу.

-- Имею честь кланяться.

Генерал полуобернулся, протянул свою мягкую руку; Волчанский пожал ее без приторного богопочтения, с видом сознающей себя равноправности, и вышел из кабинета уверенной, даже немного гордой походкой.

"Прекрасный молодой человек", -- подумал генерал, -- "воспитанный, самостоятельный... И как это у него все выходит мило, с достоинством"...

-- А где же Александр Васильевич? -- произнесла генеральша, появившись в дверях, и быстрым недовольным взором окинула кабинет мужа.

Сравнительно с генералом это была молодая еще дама, очень изящная, с претензией на кокетство в костюме, в прическе, в манере щурить свои карие глаза, шатенка, с чувственными слегка раскрытыми губами, которые до сих пор привлекали внимание генерала и вызывали игривую улыбку на его отцветшем и обрюзгшем лице.

-- Сердитесь, ваше превосходительство? -- пошутил генерал, любуясь и теперь недовольно надутыми губками барыни (tete а tete они всегда называли друг друга вашим превосходительством).

-- Я хотела поговорить с ним о спектакле в пользу слепых...

-- Слепых?.. Это очень хорошо... Все мы, ваше превосходительство, слепы, до известной степени слепы...

-- Особенно -- вы!

Генеральша расхохоталась беззаботно-веселым смехом. Лицо генерала сразу изменилось: сделалось серьезным.

-- Что вы хотите этим сказать? -- произнес он, покручивая свой военный ус.

-- Сердитесь, ваше превосходительство? -- спросила в свою очередь генеральша, прищурив глаза, и, не дождавшись ответа, добавила: "я пошутила" и потрепала мужа по двойному колючему подбородку ладонью руки.

-- Нам, друг мой, не до спектаклей. По горло дела. Вы всегда воображаете, что все мои подчиненные существуют исключительно для ваших надобностей... Это -- ваша ошибка.

-- Зачем -- все? Куда мне их? Избавьте от ваших увальней и мужиков. Волчанский -- единственный человек, с которым можно и приятно говорить. Позвольте мне располагать одним Волчанским, а остальных отдаю вам, безраздельно... Мы ставим "Блуждающие огни", и Волчанский будет играть Макса. Вы уж его не отвлекайте своими делами пока... Успеете...

-- Да, прекрасный молодой человек. Что ни говорите, а столичный чиновник -- совершенно особый вид: в нем есть что-то этакое... тонкое, благородное... И, знаете, мне всего больше нравится в нем прямота и достоинство, с которым он держится... Наш провинциал изогнется в три дуги и говорит только, как попугай: "что прикажете" и "как прикажете". А этот имеет собственное мнение. Я сам -- человек прямой и люблю, чтобы мне говорили в глаза правду... Представьте, ваше превосходительство, я ему говорю, что надо сделать так, а он говорит: что -- эдак... Насилу убедил. Полезный человек, образованный, юрист. А как ни говорите: ум хорошо, а два -- еще лучше. Иногда и я могу ошибаться... да, да... Баранов сказал, ваше превосходительство, что бред -- все наши мнения, когда... когда в душе одни сомненья... Это очень верно сказано...

-- А я думаю, что в Волчанском есть излишек этого достоинства... Иногда это бывает в ущерб деликатности... Он знал, что...

-- Ах, ваше превосходительство! Надо помнить, что фамусовския времена прошли. Мне именно и нравится в нем отсутствие той провинциальной деликатности, которая принимает на себя обязанности лакея... Конечно, он только начинает свою карьеру и наткнись на другого человека, испортил бы...

-- Вы говорите глупости, -- перебила генеральша и, когда муж начал было развивать свою мысль о карьере, повторила несколько раз:

-- Глупости, ваше превосходительство! Глупости! Глупости!

-- Но...

-- Ничего не хочу слышать. Глупости! -- звонким металлическим контральто выкрикнула генеральша, потом зажала свои уши тонкими пальчиками и стремительно выскочила из кабинета.

-- Когда вы начинаете говорить глупости, у меня начинается мигрень, -- сказала она из другой комнаты, и холодный шелест шелковых юбок засвидетельствовал об исчезновении капризной барыни.

"Знаем мы вас!.. Не ухаживает, не воскуривает фимиамов, не бегает за вашим хвостом, -- вот и мигрень появляется" -- самодовольно ухмыляясь, подумал генерал и начал сосредоточенно и напряженно прочитывать свежие циркуляры, смысл которых он понимал вообще туго, и, не доверяя себе, перечитывал всегда по нескольку раз, отыскивая в этих циркулярах чего-нибудь неприятного лично для себя. Хотя они, эти циркуляры; пишутся вообще, но генерал отлично знал, что такое обобщение сплошь и рядом проистекает из нежелания Петербурга оскорблять или делать замечания заслуженным провинциальным администраторам.


Загрузка...