Дела святейшие

2

Сидя в шезлонге, Даша потягивала вино и с блаженным восторгом всматривалась в окружающую природу.

— Я даже представить себе не могла, что бывает на свете такой рай, — промурлыкала она. — Видит Бог, прекраснее Подмосковья нет ничего на свете.

Полетаев обвел ироничным взглядом покосившийся забор и непричесанные заросли шиповника. Возможно, в Подмосковье и существовали места, могущие поразить воображение самого Создателя, но данный уголок заброшенного садоводческого товарищества вряд ли мог на это претендовать.

— Я бы, пожалуй, с вами согласился, — снисходительно заметил он, — если бы как-то проездом не оказался в Полинезии.

Даша спустила солнечные очки на кончик носа. Снобизм — отвратительная вещь, особенно когда вынужден мириться с ней который год подряд.

— Насколько я понимаю, спрашивать откуда и куда вы ехали в какой-то степени бессмысленно?

Полетаев великодушно согласился:

— В принципе — да. К тому же к собственно красотам Полинезии это отношения не имеет. Поверьте — вот где воистину рай на земле.

Может, Даша и пропустила бы фразу Полетаева мимо ушей, но тут она заметила, с каким искренним восторгом на бывалого полковника смотрит Рогнеда. Нет, эта чертова семейка явно вознамерилась разбить наивной девушке сердце. Придется держать оборону, кроме нее, Даши, бедняжку защитить некому.

— Я не знаю, как там Полинезия, — кисло заметила она, — может, вам лавры Гогена покоя не дают, но моя славянская натура в местном климате воссоединяется с природой куда как более органично.

— «Куда как более органично...» Что за прелестный оборот! — Полковник умильно осклабился. — И такой славянский, славянский... А позвольте узнать, что же является результатом этого исторического воссоединения?

— В каком смысле?

— В том смысле, что воссоединение Гогена с Полинезией принесло человечеству прекрасные творения живописи. А что у вас?

— У меня гармония души и тела.

— Не маловато ли?

— Мне хватает.

— А остальному человечеству?

— Остальному человечеству хватит и Гогена, — прошипела Даша.

— Совершенно с вами согласен.

Поняв, что последнее слово осталось все-таки за ним, Полетаев самодовольно улыбнулся и потянулся за очередной бутылкой пива.

Настроение Даши упало еще на пару градусов, но она твердо решила, что никто не испортит ей так прекрасно начавшийся вечер.

— Посмотрите, какое интересное дерево. — Она кивнула на сосну, росшую на соседнем участке. — Прямо лотарингский крест...

— Папский, — зевнул Стас. — У папского креста три перекладины, а у лотарингского — две.

Полетаев улыбнулся еще шире. Судя по его расплывшейся физиономии, их команда явно набирала очки. И опять Даша собралась ответить что-нибудь едкое и меткое, как вдруг ее лицо изменилось. На нем появилась растерянность, почти испуг. Полковник, казалось, только этого и ждал.

— Что с вами? — Он заботливо подался вперед. — Вам плохо? Воды? Пива? Кислородный коктейль?

— Да, — пробормотала Даша, — мне что-то не очень хорошо. Рона, прости, можно тебя на минуточку?

Обеспокоенная девушка поднялась:

— Что случилось?

— Ничего страшного, но если тебя не затруднит, давай зайдем в дом, я хочу кое-что попросить...

Мужчины понимающе переглянулись. Даша поняла, о чем они подумали, но сейчас ей было абсолютно все равно.

Едва переступив порог, она схватила девушку за руку и потащила в комнату:

— Тебе Стасик никогда не говорил, где он учится?

— А что такое? В финансовой академии.

— В академии, в академии... — пробормотала Даша. — И на каком факультете? — но тут же махнула рукой. — Впрочем, это не важно. Какая в финансовой академии может быть история... Ты у него дома была?

Рона молча кивнула.

— Не обратила внимания, у него много книг по истории? Я имею в виду такие толстые специальные книги.

Девушка все еще не понимала причину волнения своей беспокойной гостьи.

— У него вообще много книг. Да что случи-лось-то?

— Рона, ты только не принимай близко к сердцу... — Даша мялась. — Но мне кажется, я начинаю догадываться, в чем причина интереса Стаса к тебе.

— В чем же? — И без того узкое лицо Роны заострилось еще больше.

— Он очень хорошо разбирается в истории. Понимаешь, о чем я?

Неожиданный порыв ветра захлопнул дверь в комнату, Рогнеда вздрогнула.

— В истории? Может быть... Правда, со мной он никогда не говорил об этом. — Кошачьи глаза смотрели удивленно, даже как-то беззащитно. — Сейчас многие интересуются историей.

Рыжая голова упрямо качнулась из стороны в сторону.

— Рона, поверь, из тысячи человек, встреченных тобой на улице, вряд ли найдется хотя бы один, знающий разницу между папским и лотарингским крестами.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Этим я хочу сказать, что сто против одного — ты его интересуешь как потомок Гедиминаса.

Девушка продолжала стоять, неловко улыбаясь.

— Ну, допустим, я потомок, что с того? — неуверенно проговорила она. — Гедиминовичей и без меня больше чем достаточно, и они об истории своего рода знают больше, чем я.

Даша обвела комнату озабоченным взглядом.

— У тебя есть какие-нибудь картины, фамильное серебро?

— Что?

— Может быть, сохранились какие-нибудь исторические документы? Хроники?

— Господи, — Рогнеда, как обычно, всплеснула руками, — ну какие еще хроники? Гедиминас — фамилия отца, а он ушел, когда мне и года не было. Я его вообще не помню... Что касается документов или картин, так у меня даже простых семейных фотографий не сохранилось. Мама забыла их, когда уезжала из Литвы, а дядя так и не переслал. Ничего у меня нет. Одно только отчество осталось от отца.

Но рыжеволосого детектива не так-то легко было переубедить. Мысль, возникшая в этой голове, поселялась там надолго.

— Говорю тебе, он прекрасно разбирается в истории, но почему-то это скрывает, — продолжала настаивать она.

— Это преступление?

— В сочетании с его нечеловеческим желанием на тебе жениться — да. Слушай, а может, ты должна наследство получить?

— Где? От кого? Ты какая-то чудная, честное слово...

— Надо найти твоего отца, — решительно заявила Даша. — Чую, здесь дело не чисто. Надо найти специалиста по генеалогии Гедиминовичей и... — Рыжие брови слетелись к переносице.

— Что еще?

— Помнишь, когда Стас меня увидел в первый раз, начал выпытывать фамилию, а когда я ответила, поинтересовался, не из тех ли я Кунцевичей?

Девушка несколько разочарованно пожала плечами, она явно рассчитывала услышать нечто более сенсационное.

— Так он просто не расслышал.

— Дело не в этом. Мне интересно, каких именно Кунцевичей он имел в виду?

— Ну мало ли...

— И все-таки стоит подумать на этот счет. Ты сказала, что мы родственники, значит, он предполагал некий род Кунцевичей, который...

— Разве это не еврейская фамилия?

— Да нет. — Даша задумчиво теребила шнурок мобильного телефона, висевшего на шее, — скорее белорусская. Надо проверить. Тут нужна консультация специалиста.

— Хорошая идея. Только где его взять?

Впервые за весь день на конопатом лице промелькнула довольная улыбка:

— Странно было бы, если б я не знала, где его взять. Я же все-таки на историческом факультете училась.

С важным видом Даша принялась искать нужное имя в мобильном телефоне.

— Один мой добрый знакомый прислал мне сто пятьдесят четыре телефона наших бывших однокурсников. Сначала я хотела стерилизовать, чтобы такие умники в природе не размножались, а потом подумала, может, пригодится? Вот и пригодилось... Ну давай, давай, бери трубку...

Она даже приплясывала от нетерпения. Когда же наконец послышался снисходительный басок, Даша прямо-таки взвилась.

— Слава Богу! Ванька, привет! Это, Кунцева... Да я... Да... Нет, ничего не случилось... Слушай, у меня к тебе будет один вопрос. Ты, случайно, не знаешь, кто такие Кунцевичи? Да не Кунцевы, а Кунцевичи! Тетерев... Да... Я предполагаю, что это какие-то родственники Гедиминовичей... Кстати, мне и о них понадобится кое-какая информация. Да... Нет. Господи, да не ищу я царских родственников! В каком колене породнились? Не знаю... Не знаю... Судя по всему, не угасший, но утверждать не стану.

По мере того как бывший однокурсник отвечал, конопатое лицо принимало все более и более трагическое выражение.

— Ну я поняла... Ну да... Я понимаю, что нет времени, но, может, в зачет старой дружбы... Понятно... Что ж, очень жаль. — Даша предприняла последнюю попытку зацепить старого приятеля: — А то бы я тебя познакомила с одной девушкой по имени Рогнеда. И отчество у нее подходящее — Рогволдовна. Кстати, она как раз из... Хорошо, когда? — Теперь Даша смотрела удивленно. — Ну давай, до завтра.

Закончив разговор, она пожала плечами.

— Странные они все-таки, эти феодалисты, то «не помню», то «давай встречаться»... Да и пес с ним. Одно могу сказать наверняка — если Ванька не скажет, кто такие Кунцевичи, то этого не скажет никто.

— А сам-то он кто, вообще? — робко поинтересовалась Рогнеда.

— Сумасшедший.

Девушка вопросительно приподняла брови:

— В каком смысле?

— В смысле истории ВКЛ.

Рогнеда непонимающе сморгнула.

— ВКЛ? Это какое-то сокращение от ВЛКСМ?

— Да Боже упаси! — Даша даже перекрестилась. — ВКЛ — это Великое Княжество Литовское. Его даже изничтожить пытались.

— Кого, княжество?

— Ваньку, конечно.

— Его пытались убить? — недоверчиво переспросила Рогнеда. — А кто, великие литовцы?

— Нет, обыкновенные. Они же отличаются друг от друга.

— Кто от кого отличается?

— Великие литовцы от просто литовцев.

— Чем?

Даша вздохнула.

— Н-да... А еще говорят «кровь не водица». Стыдно, девушка, не знать такие элементарные вещи. Хотя бы из уважения к собственным предкам. Великие литовцы — это, грубо говоря, белорусы и поляки, а просто литовцы — это жмудь.

— Просто — жмудь? Это что, ругательство такое? Как москаль?

Даша схватилась за голову:

— Ужас какой-то! Ну почему ругательство? Племя такое было.

— А я из этой жмуди или...

— По маме не знаю, но по папе у тебя столько кровей намешано, что долго все перечислять. Я вот тебя с Ванькой познакомлю, он тебе твое дерево во всех красках покажет.

Рогнеда рассеянно кивнула.

— Слушай, а тебе его дядя нравится? — неожиданно спросила она.

Даша подняла голову:

— Чей, Ванькин?

— При чем здесь Ванька... Я о Сергее Павловиче. Как ты думаешь, он долго будет помнить ту, свою...

— Рона, сядь, пожалуйста.

Девушка села. Даша взяла ее руки в свои и заглянула в глаза:

— Никакой «той» у дяди твоего жениха нет и не было. Если он кого и имел в виду, то только меня. А я, как видишь, жива и здорова.

Девушка чуть отстранилась.

— Прости, ты о чем?

— «О чем, о чем...» — Даша себя ненавидела. — Мы с Сергеем Павловичем знакомы давно. Это он попросил меня сюда приехать...

Лицо Рогнеды мгновенно стало белым.

— ...Он никак не мог понять, почему его драгоценный племянник хочет во что бы то ни стало жениться.

— Ты... говоришь неправду. — Бледные губы дрожали. — Зачем ты врешь?

— За тем, что я не вру.

Девушка вздохнула.

— Я сейчас спрошу у него самого.

Даша развела руками:

— Дело хозяйское. Но я бы на твоем месте сделала вид, что ничего не произошло.

— Почему?

— Видишь ли, меня все-таки смущает тот факт, что Стас хочет непременно зарегистрировать ваш брак. Интересно было бы узнать, чего именно он планирует этим добиться. Ты действительно не знаешь, что случилось с твоим отцом?

— Нет. Мама никогда не говорила. А у вас что-то было?

— У меня с твоим отцом?!

— У тебя и у... Сергея Павловича.

«Господи, не хватало только, чтобы эта дурочка влюбилась в Полетаева», — подумала Даша и поспешила успокоить девушку:

— У нас много чего было. Но ничего выходящего за рамки морали. Ты ведь это хотела узнать?

— Вы с ним не спали?

— Конечно нет. Даже не целовались.

— Но почему?

Даша хотела отшутиться, но Рона выглядела такой расстроенной, что она не решилась.

— Потому, что я ему не верю.

— Ты боишься, что он потом откажется на тебе жениться?

Несмотря на напряженность момента, Дашу вдруг разобрал смех. Она представила, как Полетаев, надевая трусы, высокомерно бросает:

— Извини, дорогая, но теперь я не смогу на тебе жениться.

— Я боюсь, что после этого он заставит меня выйти за него замуж, — кусая губы, ответила она.

— А ты не хочешь?

— Пока нет.

— А я бы вышла, — призналась Рона. — Он такой замечательный. Настоящий мужчина.

Даша схватилась за голову. Случилось то, чего она опасалась последние три часа: чертов полковник заморочил-таки девице голову.

— Забудь об этом! — потребовала она. — Никакой он не мужчина, а всего лишь старый аморальный негодяй...

— Вот, значит, как ты обо мне думаешь? — послышался голос от двери.

Даша испуганно обернулась:

— Ты подслушивал?

— Разумеется, нет.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Вас долго не было, и я подумал, что-то случилось, хотел помочь. Но видимо, в моей помощи ты не нуждаешься. Кстати, спасибо за лестное мнение обо мне. Хотя порядочнее было бы сначала меня поставить в известность.

Даша возмутилась:

— Вы только посмотрите! Да я по три раза на дню об этом говорю, но ты почему-то убежден, что я шучу. А теперь выставляешь меня в каком-то дурацком свете.

— Сергей Павлович, это правда, что вы попросили вашу знакомую следить за мной?

Дашу всегда восхищала выдержка полковника. Вместо того чтобы достать пистолет и попросту ее пристрелить, он лишь улыбнулся, мягко, даже застенчиво.

— Конечно нет. — Голос звучал так искренне, что Даша сама чуть было не поверила. — Я только попросил подружиться с тобой. Все остальное — плод ее не шибко здорового воображения.

Даша уже хотела хватить полковника по спине какой-нибудь скалкой, как Рона переспросила чуть удивленно:

— А зачем вы попросили подружиться со мной?

Полковник соображал, как бы поумнее ответить. Рогнеда прикрыла лицо руками и упавшим голосом прошептала:

— Значит, это правда... Я недостаточно хороша для вашей семьи. Еще бы, ведь у меня нет ни близких, которые смогут за меня поручиться, ни денег, ни положения в обществе.

Рыжие брови едва заметно дрогнули. Учитывая их предыдущий разговор, Рогнеда должна была вести себя совершенно по-другому. Но она стояла, опустив глаза, и что-то бормотала о сиротстве и бедности. И тут Дашу осенило! Девица-то не промах: она наверняка подготавливает какую-то пакость. И настолько преуспела в своей показной наивности, что Полетаев сам малым слезу не пустил. Хотя, конечно, его слезам следовало доверять меньше всего.

— Рона, детка, ты совершенно все не так представляешь. — Бравый полковник поспешил к убивающейся хозяйке дачи. На его месте в дверном проеме появился Стас. — Твоя беда в том, что ты совсем одна и не знаешь, возможно, к своему счастью, что такое иметь дюжину беспокойных тетушек, кузин, бабушек и прочая, и прочая. Будь они у тебя, бедного Станислава уже бы наизнанку вывернули, проверяя его родословную. В нашей семье эта неблагодарная миссия досталась мне...

— И ты тут же перепоручил сие неблаговидное занятие мне, — вставила Даша.

— Потому что я знаю тебя как человека тонкого, деликатного и очень порядочного, — моментально парировал полковник. — Кто лучше тебя смог бы подружиться с будущей женой моего племянника?

Дашу аж передернуло. «С будущей женой»! «Хотела бы я знать, куда это ты теперь так спешишь...» — подумала она.

— Я буду вынуждена просить вас со Стасом покинуть мой дом, — тихо, но твердо произнесла девушка.

— Но почему? — Полетаев становился все более вкрадчивым. — Мы только-только во всем разобрались, раскрыли друг другу карты... Сейчас самое время доставать шампанское...

«Веселым пирком да за свадебку», — у рыжеволосого детектива мысли становились все мрачнее и подозрительнее. Теперь и дядя ратовал за скорейшее бракосочетание. И пока она ломала голову, как бы поудачнее отделаться от двух пиявок, Рогнеда спокойно объяснила:

— Я прошу вас уехать, так как не смогу выйти за Стаса замуж.

— Почему?! — хором воскликнули мужчины.

— Потому что я полюбила вас, Сергей Павлович.

Даше стоило титанических усилий оставаться серьезной, от этого у нее даже слезы на глазах выступили, что, впрочем, было весьма кстати. Ума ей было не занимать, теперь даже если дядя с племянником в лепешку расшибутся, им все равно придется уехать.

Полетаев смутился, как первоклассник. Видно, давно ему в любви не признавалось такое юное и наивное создание.

— Ну что ты такое говоришь... Ты не можешь меня полюбить. Ты меня совсем не знаешь... — бормотал он.

Даша вытирала слезы уголком занавески.

— Как я ее понимаю, — всхлипывала она, — как понимаю...

— Прекрати, пожалуйста, — сердито шикнул полковник. И снова напомаженным голосом: — Рона, ты просто взволнована предстоящей свадьбой...

— Свадьбы не будет, — твердо сказала девушка. — Я прошу вас уехать.

Стало понятно, что спорить бессмысленно. Полковник понимающе улыбнулся, мол, все в порядке.

— Конечно. Мы сейчас уедем. Но тебе стоит только позвонить, и Стас...

— Я все поняла, — остановила его Рогнеда. — Прощайте.

— До встречи, — мягко, но с нажимом ответил Полетаев. — Даша, детка, ты тоже собирайся.

— А Дашу я не выгоняла и очень хочу, чтобы она осталась.

Мужчины замерли.

Всхлипнув для надежности еще пару раз, Даша сложила платок и сунула в карман.

— Давайте, давайте, до Москвы путь не близкий, а уже темнеет. Шуруйте отсюда.

— Почему это она должна остаться? — вздорно воскликнул Стас.

«Потому что ты дурак, а я умная, — мысленно обругала его Даша, — ты так не только без невесты останешься, но и без дяди».

Видимо, Полетаев был согласен, потому что, взяв племянника за плечо, подтолкнул его к выходу.

— Девочки, нам, конечно, невыносимо тяжело с вами расставаться, но я очень надеюсь, что это не надолго.

— Жаль, что не могу ответить вам тем же, — весело ответила Даша, захлопывая дверь.