— Роночка, девочка моя, я хочу попросить тебя об одном одолжении.
Маленький человечек висел на локте хозяйки квартиры словно рак-отшельник.
Даша растянула губы в улыбке:
— Здрасте...
— Этого еще не хватало!
От неожиданности дядюшка выпустил свою жертву.
— А она здесь зачем?
— Во-первых, не «она», а Даша. А во-вторых, Даша у меня в гостях.
— Пусть пока погуляет на улице.
Бесцветные глазки злыми буравчиками будто сверлили дырки.
Даша, настроенная до этого весьма миролюбиво, разозлилась.
— Вас пригласили, так и ведите себя интеллигентно.
— Это вы мне говорите?
Отшельничьи лапки зло зашевелились.
— Дау меня, с вашего позволения, университетское образование.
— А я, простите, тоже не на грядке выросла.
— Хватит ругаться, — остановила разгорающуюся перепалку Рогнеда. — Дядя Саша, если вам есть что сказать, говорите. Даша останется здесь, хотите вы того или нет.
Дядя мялся, но, похоже, выхода у него не было.
— Роночка, у твоей матери хранилась одна семейная вещь, — неуверенно начал он. — Перед нашей ссорой эта вещь случайно попала к ней, и я...
— Что за вещь?
— Одно старинное кольцо, оно не имеет никакой материальной ценности, сделано из серебра низкого качества, но для меня оно очень... очень дорого. Еще наш дед рассказывал мне истории, связанные с ним, сейчас я понимаю, что эти истории наполовину выдумка, а может, и все он придумал... — Человечек изобразил на лице печаль. — Для меня кольцо — олицетворение моего детства. Прошу, отдай его. Ради этого я готов завещать тебе все, что имею.
— Очень трогательно. — Даша просто не в силах была промолчать. — Будь это кольцо моим, я бы отдала не задумываясь.
— Вот! — оживился дядя. — Ты слышишь, что говорит твоя подруга?
Но Даша не могла позволить ему радоваться слишком долго:
— Простите, а как фамилия вашего дедушки?
Маленькие глазки забегали:
— Что?
— Мне любопытно, как фамилия вашего деда? — И, указав на Рону, предупредила: — Учтите, она проверит.
Человечек не выдержал и взорвался:
— Да проверяйте, чего хотите! Я просто прошу отдать мне это кольцо... Оцените его в любой ювелирной лавке, больше ста долларов за него не дадут.
Даша скептически поджала губы:
— Вообще-то мне казалось, что пятнадцатый век стоит немного дороже.
Дядя побледнел, лицо стало серым.
— Что вы такое говорите, — пробормотал он, — какой пятнадцатый век...
— Чиквенто, — со вздохом пояснила Даша. — Если использовать нашу терминологию.
— Вашу? Что значит — вашу?
— Говоря о Средневековье и эпохе Возрождения, мы, искусствоведы, обычно употребляем итальянскую терминологию.
— Так вы искусствовед... — выдохнул дядя.
— Представьте себе. Да еще с университетским образованием. И потому мне вполне понятен ваш интерес.
— Ну хорошо... — Теперь иссохшая кожа потемнела. — Я готов его купить у вас.
— У нее.
— Да, у нее. Сколько?
Даша задумалась. Рона стояла неподвижно, ее лицо абсолютно ничего не выражало.
— Ну если так прикинуть... Учитывая, что вы все-таки родственники...
Дядя облизнул пересохшие губы. Лысоватая голова мелко закивала:
— Конечно, конечно, родственники!
— И с учетом всех обстоятельств... Тысяч триста придется выложить, не меньше.
Дядя испуганно пригнулся:
— Триста тысяч чего?
— Фунтов стерлингов, разумеется, — усмехнулась Даша. — На аукционе Сотбис за него дали бы не меньше.
— Вы в своем уме? — прошелестел посиневшими губами дядя. — Вы хоть понимаете, какую сумму назвали?
— Мне кажется, что не понимаете вы, — как всегда спокойно возразила Рона. — Это моя вещь, и я могу продавать ее за какую угодно сумму. За триста тысяч, за миллион или два.
— Миллион! — Человечек обморочно закатил глаза. — Но ведь это грабеж!
— А вы не покупайте.
— Но я хочу его иметь!
— В таком случае вам придется выложить триста тысяч фунтов стерлингов.
— Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ведь это почти полмиллиона долларов...
Даша зевнула.
— Слушай, Рон, а давай оставим твоего дядюшку на полчасика? За это время он попробует пересчитать указанную сумму в доллары, кроны, рубли, литы — во что только захочет.
— Мне надо подумать, — процедил дядя.
Даша едва не подавилась. Этот облезлый субъект мог думать только на одну тему: где найти пистолет, чтобы застрелиться, ибо таких денег ему явно брать негде.
В отличие от нее Рона и бровью не повела — возможно, сказывались нордические корни.
— Это ваше право. Когда надумаете, вы знаете, где меня искать.