Дом Бофортов: Семья бастардов, захватившая корону

9. Утраченная и обретенная власть 1410–1413 гг.

Хотя смерть Джона Бофорта лишила его братьев, верного союзника и советника, но, жизнь продолжалась. Генри Бофорт прочно занял место одного из богатейших церковников королевства, обладая значительным влиянием в вопросах управления государством, а Томас Бофорт, теперь уже канцлер и адмирал, был явно способен заменить Сомерсета в качестве светского главы семьи.

Король должен был позаботиться о том, чтобы его овдовевшая невестка, Маргарита Холланд, была достаточно обеспечена после похорон Сомерсета, поэтому 21 апреля 1410 года вдовствующей графине был пожалован "вдовий удел", состоящий их трети земель, рент и имущества ее мужа, предназначенный для "содержания ее самой и ее семьи"[239]. Согласно условиям наследования, графиня дала клятву перед аббатом Кроуленда не вступать в новый брак без согласия короля[240]. 20 июня Маргарита получила на содержание, в качестве нового графа Сомерсета, своего сына Генри до достижения им пятнадцати лет, ренту в 200 марок в год. Хотя это и не указано, но можно предположить, что она также сохранила опеку над другими своими детьми от Джона Бофорта[241].

Смерть Сомерсета стала временным отвлечением от более широких проблем, связанных с управлением Англией в 1410 году, и его оставшиеся в живых братья продолжали поддерживать принца Генриха. Наследник престола также рассчитывал на поддержку таких людей, как молодые графы Уорик и Арундел, последний из которых решил выступить против своего дяди Томаса, архиепископа Кентерберийского. Поддержку со стороны Церкви, всем этим людям, оказывал опытный дипломат Генри Чичеле, епископ Сент-Дэвидса и коллега епископа Бофорта. Это был грозный и амбициозный союз.

Два младших брата принца Генриха, Джон и Хамфри, также перешли на его сторону, стремясь показать себя достойными в глазах своего властного старшего брата. Двадцатиоднолетний Джон, еще в возрасте четырнадцати лет, в начале правления своего отца, был отправлен на север страны и назначен хранителем Восточной шотландской марки и констеблем Англии, и хотя Хамфри был на год младше и не имел таких военных заслуг, он так же стремился произвести впечатление, если представится возможность. В этой амбициозной придворной партии не было заметно второго сына Генриха IV, Томаса, который был примерно на год моложе принца Уэльского и считался любимцем короля. Для такого отчуждения были веские причины, ведь между упрямым Томасом и его дядей Генри Бофортом возникла явная неприязнь.

Вскоре после смерти Сомерсета и еще, в течение периода траура, принц Томас предложил Маргарите Холланд стать его женой. 16 августа 1410 года архиепископ Арундел и епископ Винчестерский получили папскую буллу, дающую разрешение на брак, если на то будет "воля короля"[242]. Независимо от того, был ли король согласен или нет, одним из тех, кто не поддержал это начинание, был епископ Бофорт, решивший помешать браку. Хотя любовь могла быть одним из факторов, побудивших Томаса жениться на вдове своего дяди, главным мотивом для женитьбы на матери шестерых детей было ее привлекательное финансовое положение. Помимо наследства Бофортов, которым Маргарита владела на время несовершеннолетия своего девятилетнего сына Генри, графиня стала бенефициаром значительного состояния Холландов, после смерти в 1408 году своего брата Эдмунда, графа Кента.

Принц Томас с быстротой, которая, возможно, выдавала его корыстные намерения, захватил контроль над владениями Маргариты, а также опеку над детьми Бофортов и колоссальную сумму в 30.000 марок, которая была завещана епископу Генри как единственному исполнителю завещания брата. Перспектива потерять и деньги, и контроль над наследниками брата привела епископа в ярость, и он счел поступок Томаса, мягко говоря, дерзким. Для Генри беспокойство по поводу предполагаемого брака Кларенса и Маргариты в основном сводилось к возможности появления у них совместных детей, которые принадлежа к королевскому роду, заняли бы более высокое место в линии наследования, вытеснив Бофортов.

Епископ пренебрег бы своим долгом заботиться о детях брата, если бы не заступился за них, и, будучи вынужденным вмешаться, принц Генрих, посоветовавшись с дядей, выступил против этого брака, чем еще больше испортил и без того напряженные отношения со своим братом. Предположительно, этот вопрос был главной темой обсуждения, когда племянник и дядя проводили время в обществе друг друга во дворце епископа Уолтхэма в августе, в том же месяце, когда была издана папская булла[243]. Епископу Генри в итоге удалось отложить брак на два года, прежде чем он был окончательно ратифицирован. Вскоре после бракосочетания, в мае 1412 года, было достигнуто финансовое соглашение, по которому Кларенс получил земли Джона Бофорта и часть его денег, на что он почти не претендовал. Огорченному епископу пришлось довольствоваться оставшейся частью денег, а также выделять 200 марок в год на воспитание детей Бофорта. Вряд ли это было идеальным решением для Генри, но оно позволило положить конец затянувшейся вражде между дядей и племянником.

10 июля 1410 года Томас Бофорт получил возможность отвлечься от напряженной обстановки при дворе, когда его назначили опекуном приорства Барнуэлл в Кембриджшире, которое "из-за плохого управления" было "обременено долгами". Томасу, в сотрудничестве с такими администраторами, как Джон Уэйкеринг, Джон Кокейн и Джон Рим, было поручено поправить финансовое положение приорства. Этот августинский монастырь был достаточно богат, чтобы принять Ричарда II в 1388 году, когда в Кембридже заседал Парламент, и нынешний король явно намеревался сохранить его благосостояние, возможно, намереваясь использовать его в будущем. О том, что канцлеру это удалось, свидетельствует тот факт, что Барнуэлл просуществовал вплоть до Реформации, хотя неясно, какое именно участие Томас принимал в его восстановлении. 28 ноября в Тауэре Томас получил под опеку и цистерцианское аббатство Грейс, в чем ему помогали еще восемь человек, включая Томаса Лэнгли, епископа Даремского[244].

В течение всего оставшегося года и в 1411 году принц Уэльский и его Совет управляли грамотно и осмотрительно, сокращая расходы на королевский двор и укрепляя оборону королевства. В рамках этой политики в марте 1411 года измученные жалобами советники наконец-то решили привлечь к суду Джона Прендергаста, пирата, действовавшего у берегов Восточной Англии и обвиненного в "различных грабежах, порче и разбоях" против фламандских купцов. Прендергаст и его сообщники негативно влияли на торговлю с Фландрией, что противоречило мирному договору между Англией и Бургундией. Поручение поймать пиратов было дано Эдварду Куртене, графу Девону, и его сыну, но их попытки оказались безрезультатными. За два месяца ситуация только ухудшилась, и 7 мая Томас Бофорт решил вмешаться лично.

Хотя Томас был занят исполнением обязанностей канцлера, он все же сохранил за собой пост адмирала, и пресечение продолжающихся "грабежей и злодеяний" подпадало под его юрисдикцию. Он добился от Совета разрешения на временный отъезд из Лондона и, получив сумму в 1.000 фунтов стерлингов, пообещал вернуться только после поимки Прендергаста. Бофорт всегда неохотно исполнял обязанности канцлера и сразу ухватился за возможность принять участие в делах, более подходящих для его характера. 12 июня он вернулся в Лондон с Прендергастом закованным в цепи и в придачу с еще одним пиратом, Уильямом Лонге[245]. Это успешное предприятие помогло сохранить перемирие с фламандцами еще на пять лет.

Если Совет предполагал, что адмирал Бофорт немедленно вернется к исполнению своих обязанностей канцлера, то он сильно ошибался. В день возвращения Томаса в Стратфордское аббатство Джон Уайкеринг, Хранитель свитков и документации канцелярии Англии, попытался вручить ему Большую печать. Однако, видимо, из-за усталости от своих усилий и отсутствия мотивации для работы на этом посту, Томас обратился к королю и смиренно попросил дать ему краткую передышку от исполнения канцлерских обязанностей, на что король Генрих милостиво согласился. Уайкеринг, в течение следующей недели несколько раз тщетно пытался передать печать Томасу, и адмирал наконец принял ее утром 20 июня, после чего вернулся в Вестминстер, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей канцлера[246].

Хотя партия принца оказалась дееспособной, во многом благодаря мудрому руководству Генри Бофорта и компетентности в военном деле Томаса Бофорта, статус-кво явно не мог сохраняться бесконечно, особенно когда король, уже не в первый раз за время своего правления, проявил признаки выздоровления от болезни. Отважный воин, ранее командовавший армиями по всей Европе и на Ближнем Востоке, король Генрих собрал все свои оставшиеся силы в решительной попытке вернуть себе контроль над своим королевством. Этот всплеск энергии мог быть ответом на растущие слухи о заговорах с целью его низложения. English Chronicle (Английская хроника) подробно описывает один из таких заговоров, в котором обвинялись принц и Генри Бофорт:

Неизвестно, обращались ли к королю с предложением отречься от трона, и существовал ли вообще такой план. Несомненно лишь то, что, хотя гниющее тело короля подводило его на протяжении последних шести лет, Генрих Болингброк не был готов отказаться от власти. Ведь он был первым королем из дома Ланкастеров и внуком двух величайших английских рыцарей XIV века, Эдуарда III и Генриха Гросмонта. Если и был в королевстве человек, чувствительный к смещению короля его подданными, то это был Генрих IV, который сам низложил своего предшественника.

21 сентября 1411 года король созвал Парламент, который должным образом собрался 3 ноября в Вестминстере. С самого начала Генрих IV занял главенствующую позицию, предупредив спикера Томаса Чосера, кузена Бофортов, о необходимости избегать каких-либо новшеств в ходе заседания и упреждая любое намерение поднять тему о отречении от престола. Король не тратя времени, выразил благодарность Совету и принцу за их заслуги по управлению страной в течение предыдущих восемнадцати месяцев и освободил их от обязанностей. 20 декабря, на следующий день после завершения работы Парламента, Томас Бофорт был официально отстранен от должности канцлера, а заменой ему стал архиепископ Арундел. Был назначен новый Совет, в котором не нашлось места ни принцу, ни Бофортам. Это было унизительное падение для амбициозной троицы, которую сочли ненужной и задвинули на второй план[248].

Хотя конфликт между двумя ланкастерскими партиями оказался горьким, ошибочно полагать, что эта ссора безвозвратно испортила отношения между Бофортами и их братом-королем. Мнения о том, как должно управляться королевство, явно разделились, но как только король вновь обрел реальную власть, обе партии решили трудиться сообща ради общего блага. Однако расстроенный принц Уэльский подвергся политическому остракизму со стороны отца.

2 марта 1412 года Томас Бофорт, все еще занимавший должность адмирала, получил от короля поручение провести расследование "всех грабежей, разбоев и набегов, совершенных кем-либо из лордов на море", которые нарушали любой из договоров, заключенных между англичанами и герцогом Бретонским. С поимкой Прендергаста, пиратство явно не было искоренено. Томасу было поручено вернуть бретонцам все награбленное имущество, включая суда, вина и соль, а также наказать тех злоумышленников, которые могли испортить отношения короля с его союзником[249]. Тем временем брат Томаса, Генри, 3 июня получил королевское согласие на избрание в его епархии Алисы Пэрис настоятельницей бенедиктинского приорства Уэрвелл[250].

Оба акта свидетельствуют о том, что Бофорты не стали персонами нон грата для короля Генриха и участвовали в текущем управлении королевством. Возможно, это было связано с тем, что, помимо того, что они регулярно доказывали свою незаменимость для своего брата-короля на протяжении всего его правления, Генрих IV просто не располагал людьми необходимого уровня, чтобы заменить Бофортов. Их исключение из Совета явно было краткосрочной мерой, возможно, чтобы польстить архиепископу Арунделу.

Напряженные отношения короля со старшим сыном осложнялись их разной позицией во внешней политике, особенно в вопросе о том, какую сторону поддержать в ожесточенной гражданской войне во Франции между Бургундским и Орлеанским домами, борьбе за власть между двумя партиями, стремившимися получить контроль над психически больным королем Карлом VI. Бургундцев возглавлял кузен Карла VI Иоанн, известный под прозвищем Бесстрашный, а Орлеанскую партию — младший брат короля, герцог Людовик, до его жестокого убийства в 1407 году, а затем, номинально, молодой герцог Карл, племянник короля, поддерживаемый своим тестем, графом Арманьяком.

Обе партии стремились к союзу с англичанами, причем как принц, так и его отец, поначалу предпочитали заключить соглашение с бургундцами. Однако, к большому разочарованию принца, 18 мая 1412 года Генрих IV официально заключил союз с Орлеанско-Арманьякской партией, подписав Буржский мирный договор. В обмен на военную помощь герцог Орлеанский и граф Арманьяк поклялись признать английские претензии на суверенитет над герцогством Аквитания. Болезнь не позволила Генриху IV лично возглавить армию для похода во Франции, и, поскольку для командования кампанией требовалось назначение нового командующего, ожидалось, что эта обязанность будет возложена на принца Уэльского. Однако к неудовольствию принца, эта честь досталась его младшему брату Томасу.

Хотя Бофорты, как и принц Генрих, также выступали за союз с бургундцами, их сомнения были успокоены назначением Томаса Бофорта 10 июня одним из главных командиров экспедиции, которому было поручено собрать свиту из 240 латников и 700 лучников[251]. Это была возможность для тридцатипятилетнего адмирала, который всегда был в душе воином, утвердить свою репутацию одного из самых умелых королевских военачальников. Ланкастеры были семьей, зацикленной на воинской славе, и Томас ничем не отличался от своего отца и братьев.

Король Генрих не мог отправить во Францию двух нетитулованных полководцев в качестве своих военных представителей, поэтому были быстро разработаны планы по присвоению Томасу Ланкастеру и Томасу Бофорту титулов, соответствующих их статусу. 5 июля 1412 года младший из братьев Бофортов был возведен в пэрство и торжественно опоясан, своим единокровным братом, графским поясом[252]. Присвоенный ему титул, граф Дорсет, напоминал, что его старший брат Джон, во время правления Ричарда II, недолго носил титул маркиза Дорсет. Тем временем его племянник принц Томас был возведен в герцоги Кларенс, титул, который ранее, в 1360-х годах, носил Лайонел Антверпен, и графы Омаль, спорный французский титул, на который когда-то претендовал самый младший сын Эдуарда III, Томас Вудсток. Если не считать возведение старшего сына короля в принцы Уэльские (в 1399 году), это были единственные новые инвеституры в правление Генриха IV.

Как выяснилось, столь тщательные приготовления оказались напрасными, поскольку вскоре после того, как англичане приступили к выполнению своей миссии, две враждующие французские партии заключили хрупкое перемирие, сорвав планы короля Генриха воспользоваться их распрями. Кларенс и Дорсет высадились со своей армией в Сен-Васт-ла-Уг в Нормандии 10 августа, не зная о перемирии и таким образом оказавшись в опасной ситуации. Но после того как они узнали о реальном положении дел, было принято смелое решение продолжить кампанию, причинив французам как можно больше вреда. Вероятно, желание Кларенса и Дорсета обрести воинскую славу перевесило сомнения по поводу длинного и трудного похода.

При поддержке Эдуарда, герцога Йорк, и графов Ормонда, Оксфорда и Солсбери, оба полководца быстро захватили города Шатонеф, Сен-Реми и Беллеме, после чего двинулись через Анжу в Блуа, где захватили Менг и демонстративно переправились через Луару. Англичане оставили после себя значительные разрушения, "поджигая города, грабя деревни и захватывая крепости, некоторые из которых они разрушили, а другие не предали огню за оговоренную сумму денег"[253]. Удовлетворив свою жажду войны и пополнив обоз награбленным добром, Кларенс, Дорсет и их войска повернули на юго-запад и направились в Гасконь, где 11 декабря вошли в Бордо, принадлежавший англичанами. Кампания не принесла ее командирам ни чести ни славы, как они рассчитывали, и, если не считать бесценного опыта, полученного Дорсетом в ходе его первой французской операции в качестве старшего командира, в целом она оказалась бесполезна.

В будущем у Томаса Бофорта будут и другие возможности. Однако для его единокровного брата Генриха IV эта не слишком удачная экспедиция стала одним из последних действий, которые он предпринял в качестве короля Англии. У него снова проявились признаки тяжелой болезни, и хотя Генрих имел опыт возвращения с порога смерти, на этот раз чудесного выздоровления не произошло. Король умирал, и после затянувшейся зимы конца 1412 и начала 1413 года Генрих IV Английский наконец скончался 20 марта 1413 года, положив конец бурному и противоречивому правлению первого монарха из дома Ланкастеров. Его тело было захоронено в Вестминстерском аббатстве и согласно его желанию, в Троицкой часовне в Кентерберийском соборе. Всего в нескольких футах от него находилась могила его единокровного брата Джона Бофорта.

Завещание короля, составленное в январе 1409 года, когда, как считалось, он был близок к смерти, дает яркое представление об образе мыслей человека, страдавшего от личных переживаний и даже называвшего себя "грешным негодяем" с "грешной душой". Неужели распоряжение о умерщвлении помазанного короля и казни архиепископа так сильно волновало Генриха, когда он нервно готовился к встрече со своим создателем? Интересно, делился ли он подобными опасениями с Бофортами наедине, возможно, ища утешения в обществе своих верных братьев, единственных людей, с которыми он мог быть откровенным. Хотя Генрих всегда поддерживал теплые отношения со своими братьями и сестрой, в завещании эта четверка не упоминается по имени, хотя король выразил благодарность своим лордам и "всему народу за те услуги, которые они мне оказали", и эта благодарность, несомненно, включала и Бофортов за десятилетие верной службы в период с 1399 по 1409 год[254].

Генрих IV узурпировав трон, коренным образом изменил облик Англии. Было ли это к лучшему или к худшему сказать сложно, можно только гадать, что стало бы с королевством, если бы деспотическому правлению Ричарда II было позволено продолжаться без изменений. Восстали бы валлийцы или Перси так, как они это сделали, вызвав опустошения по всей Англии и Уэльсу? Был бы у англичан славный день победы при Азенкуре, всего через два года после его смерти, если бы на трон не взошел выдающийся полководец ланкастерской крови? Возможно, и Войны Роз даже удалось бы избежать, если бы не потребовалось возвращать трон предполагаемой законной линии.

Конечно, предсказывать, как развивались бы события, можно лишь с большой долей вероятности, но достаточно сказать, что низложение Генрихом Ричарда вызвало огромные потрясения в Англии и Уэльсе, последствия которых ощущались через десятилетия. Хотя успехи Генриха IV в подавлении многочисленных восстаний на протяжении тринадцатилетнего правления были затенены последующими военными достижениями его сына, возможно, показательно, что Уильям Шекспир начал свою знаменитую тетралогию пьес Генриада с 1398 года, с возвышения Генриха Болингброка.

Первое поколение Бофортов сыграло ключевую роль в утверждении своего единокровного брата на троне и в том, что он на нем удержался, несмотря на значительные проблемы. Их верность не была бескорыстной, так как все три брата извлекли немалую выгоду из своего положения в обществе. Джон Бофорт умер в 1410 году, будучи уважаемым пэром, достойно выполнявшим обязанности королевского камергера и капитана Кале и постепенно накопившим значительные земельные владения, которые он завещал своим детям. Томас Бофорт показал себя всесторонне развитым человеком, служил адмиралом и канцлером, а затем получил титул графа в знак признания его военных способностей. Епископ Генри Бофорт, хотя и был менее заметен в последний год правления короля, также служил канцлером и владел самым богатым епископством в Англии. Административные навыки и финансовая хватка священнослужителя позволили ему быстро накопить огромное состояние, которое порой помогало поддерживать жалкое финансовое положение короля.

Теперь, в переходный период, епископ и граф Дорсет сосредоточились на поддержке своего племянника, принца Генриха. После смерти отца нетерпеливый принц, находившийся в расцвете сил и жаждавший править, наконец вступил на трон, которого давно желал. Вместе с ним вернулись на вершину власти, и оба его дяди Бофорты.