Егерь

Глава 18 Торг

— Ты понимаешь, что живыми вам теперь отсюда не уйти? — ледяным тоном прошипел кнес Владеймир. — Мало того, что мне придется избавиться от вас как от сеющих смуту посланников чужих кнежитей, так вдобавок ко всему мне придется еще и чистку в рядах своих бояр устроить. Ты посягнул на самое святое — на государственность! Не будь торговли рабами, развались экономика или пропади страх перед властью — чего будет стоить эта власть?

Кнес вовремя спохватился и приказал страже покинуть тронный зал. Подле себя он оставил лишь верного Грижу. Вертя в руках свой жезл (он же — пульт управления электродуговой пушкой ), кнес расхаживал взад-вперед перед нами, словно зверь в клетке. Герман и остальные егеря молчали. Я же, чувствуя себя причиной столь скорой перемены настроения кнеса Владеймира, вновь упал на колени.

— Сейчас мне от вас нужно лишь одно, — наконец остановился кнес. — Насколько серьезны угрозы этого вашего «бога»? Кстати, как нам звать-то его?

— Уж точно не богом, — презрительно выдавила Мария.

— Это программа, кнес, — сказал Герман.

— Кто?

— Бестелесное существо, живущее в бездушных вычислительных машинах. Мы называем его Боровский. Помнишь, я рассказывал о своем мире и технологическом буме, заменившем нам богов?

Кнес кивнул утвердительно.

— Так вот, эти машины, созданные нами, помогли нам разобраться во многих аспектах жизни человека. Они помогали нам летать к облакам и даже к далеким звездам, они находили болезни, лечили их и предупреждали появление новых. Эти машины кормили нас и помогали выживать на протяжении многих столетий. Нередко эти машины, как и любое благое начало, корыстные люди пытались использовать в своих личных целях. Всегда такие находились. Но со временем наше общество уравновесилось. Границы между государствами стерлись, человечество стало единым. Установился единый универсальный язык, было выбрано единое правительство. За пару сотен лет многочисленные народы Земли перемешались между собой. Был достигнут баланс между рождаемостью, смертностью и количеством ресурсов на планете. Глобальные войны канули в лету, а локальные вспыхивали все реже. В конце концов наша раса почти излечилась от всех «детских» болезней развивающихся цивилизаций. Мы отказались от власти, денег, общества потребления и пришли к процветающему обществу созидания.

Кнес очень внимательно слушал исторический экскурс Германа. Мне даже показалось, что он старается запомнить некоторые факты, о которых говорил егерь. Украдкой я поглядывал снизу вверх на владыку и видел, как на напряженном лице кнеса сухие старческие губы, еле шевелясь, повторяли за Германом некоторые слова.

— Боровский, — продолжал Герман, — раньше был обычным человеком. Он не разделял взглядов большинства людей на текущее мироустройство. Его не устраивали вечный мир и установившийся порядок вещей. Ему не нравилась сама идея равенства всех людей. Она, по его мнению, вела к торможению прогресса. Втайне он лелеял мечту о превосходстве одних рас над другими и считал, что общество погрязло в собственной добродетели и в итоге остановится в своем развитии. Для преодоления этого застоя ему была необходима волна возмущения в социуме, глубокая встряска и кризис. Он создал механизм, при помощи которого смог соединить свой мозг с вычислительными возможностями наших думающих машин.

— Чего же он хотел достичь таким путем?

— Связав свой интеллект с бездушным искусственным разумом, он получил практически безграничные вычислительные возможности. Уже тогда он мог влиять на разум любого человека, просчитывать колоссальные объемы информации. Его мозг превратился в компьютер. И если мы искусственно ограничивали в мощностях наши думающие машины, используя их лишь для вычислительных процессов и не давая им делать выводы из своих вычислений, то Боровский пошел много дальше. Симбиоз его разума с компьютерами превратил его в монстра, а его идеи, подпитанные огромным количеством вычислений, дали ему повод считать себя самым могущественным существом на планете. По сути — богом среди людей. Если говорить проще, он впал в безумие и единственной альтернативой установленному порядку видел лишь хаос, посеяв который, он мог бы выступить в роли мессии — единственного существа, способного взять контроль над этим хаосом в свои руки.

Кнес Владеймир задумался:

— То есть ты утверждаешь, что этот человек уже тогда имел возможность стать самым могущественным существом на планете?

— Да, — согласился Герман. — И, появись такое существо в век капитализма, когда миром правили деньги, он, бесспорно, осуществил бы свои планы. Но описываемые мною события происходили в век, когда люди перестали считать деньги эквивалентом своего труда. Логистика распределения ресурсов и трудозатрат каждого человека была просчитана настолько точно, что надобность в оплате труда просто отпала. Занятость людей регулировалась по принципу «каждый на своем месте».

— И для осуществления своих планов вашему Боровскому было необходимо откатить общество к прежней модели мироустройства?

— Именно. Для этого ему необходимо было сильно скомпрометировать текущий миропорядок.

— И что же он сделал?

— Мир стоял на пороге невероятных космических открытий и завоеваний. Человеческая мысль опережала имеющиеся технологии. Человек решился пойти на самый смелый шаг в своей истории — заселить чужой мир. Но мы были не готовы к этому ни технически, ни морально. И если техническое несовершенство со временем мы бы преодолели, то нашу психологическую неготовность к подобной идее мы вообще не брали в расчет. Мы сами, без каких-либо чипов в голове или суперкомпьютеров решили поиграть в богов и создать жизнь из ничего в иных мирах. Но мы были не готовы к такому шагу.

— И ваш Боровский первым это понял.

— Понял и решил воспользоваться этим.

— И что же ему помешало?

— Физика, — спокойно ответил Герман. — Он, как и все мы, первые путешественники меж звезд, стал жертвой одного сложного физического явления, просчитать которое было не под силу даже ему. Мы оказались не в том мире, из которого улетали.

— А в нашем мире, — уточнил кнес.

— В вашем.

— Так какого Лаога ты тогда лезешь со своими нравоучениями в мой мир? — злобно сверкнув глазами, прорычал Владеймир.

Сделав шаг, вперед выступил Оан. Судя по реакции кнеса, раньше они с техником не встречались.

— Дозволь вмешаться, великий кнес? — как всегда спокойно промолвил Оан.

Кнес прищурился, но кивком головы позволил технику говорить.

— Дело в том, что я не являюсь частью мира Германа. Я представитель тех, кого вы называете небесными людьми. Я ваш прямой предок, проведший сотни лет в ожидании своего часа. Вы — наследники нашего мира. Вы до сих пор пользуетесь тем, что создали мы. Электродуговая установка, которую мои соотечественники подарили вам для защиты от набегов диких животных, огромные подземные города, тоннели, хранилища оружия, боеприпасов и топлива. Ваша нынешняя власть зиждется на том наследии, которое мы вам оставили, покидая эту планету. Твои предки, кнес, взяли в свои руки все эти богатства. От остальной части выжившего населения они эти дары утаили, как утаиваешь и ты.

Речь Оана, по всей видимости, не нравилась ни кнесу, ни Гриже. Опричник медленно потянул из ножен свою кривую саблю, готовый заткнуть правдоруба-Оана. Но искушенный в вопросах переговоров правитель предпочел дослушать оппонента, прежде чем делать выводы. Одним коротким движением руки он остановил Грижу, и тот вернул оружие в ножны.

Оан продолжал:

— Глобальный катаклизм отбросил наше развитие на многие тысячи лет назад. Но я смею тебя уверить, кнес, то, о чем говорит Герман, во многом могло стать и нашей с тобой историей. Мы с Германом провели немало времени, разбирая и сопоставляя между собой факты из истории двух наших веток развития человечества. Увидев огромное количество схожих моментов, я пришел к выводу, что общие пороки человека как вида приводят к тому, что история их влияния на само человечество так или иначе будет схожей. То, что пережили мы, их ветвь пережила много столетий назад. А сейчас у тебя, кнес, есть шанс воспользоваться нашими знаниями. Ты можешь стать тем правителем, который построит справедливое и процветающее общество в рекордно короткие сроки. Твои дети и внуки могли бы избежать тех ошибок, которые они неизбежно совершат, не имея наших знаний. Тот путь, который наши с Германом цивилизации проделали за тысячи лет, новая цивилизация под твоим руководством смогла бы пройти за сотни.

Я отчетливо видел, как меняется выражение лица Владеймира второго от осознания перспектив, нарисованных ему Оаном.

— Грижа сказал, что на вас напали, прежде чем вы прилетели ко мне.

— Да, кнес, — признался Герман. — Это были те же люди, что приходили к тебе с предложением поклониться новому богу.

— И вы не смогли защитить себя?

— Не смогли. На их стороне были превосходство в численности, осведомленность и внезапность.

— Способны ли они захватить мой город?

— Мы не знаем, — честно ответил Герман. — Но страшнее всего не это, а то, что мы не имеем ни малейшего понятия о планах Боровского.

— Что же вы предлагаете?

— Думаю, кнес, — осторожно начал Герман, — у тебя нет иного выхода, кроме как объединиться с двумя другими кнежитями. Первым делом тебе нужен мир внутри собственной страны, только так ты сможешь удержать власть в своих руках.

— Не понимаю, о чем вы. В Пустоши нет войны между кнежитями. Зачем же мне идти на сделку с моими соправителями и лишаться экономического превосходства над ними?

— Вся твоя экономика зиждется на торговле рабами. Но теперь в Пустоши вы не встретите ни одного свободного корелла — их рождаемость целиком и полностью под контролем Боровского. Об их численности мы можем только догадываться, но уже сейчас ясно одно — она будет только расти. Речь идет о тысячах хорошо вооруженных и обученных людей. Уже сейчас они могут вынашивать планы по зачистке территорий, пригодных к проживанию. Боровский не смог разрушить мир, в котором жил раньше, но взамен он получил ваш. Боюсь, что такое стечение обстоятельств ему только на руку. Сейчас у него есть мир, погрязший в междоусобице. Мир-заготовка, который он будет перекраивать по своему усмотрению. Нужно немедленно объединяться с другими кнежитями и создавать иную модель управления государством. Необходимо всеми способами избегать прямых боевых столкновений с кореллами, избегать потерь как с нашей стороны, так и с их.

— В чем же смысл войны, в которой мы не можем убивать противника?

Герман, тяжело вздохнув, постарался ответить на этот вопрос:

— Это сложно объяснить, кнес, и уж тем более сложно принять это на веру, но я постараюсь. Я прибыл на эту планету с одной целью — понять, способна ли текущая цивилизация к самостоятельному росту численности населения. Дело в том, что государство не может существовать без людей. Нашей цивилизацией давно составлены работоспособные модели нормально развивающегося общества. Эти модели просчитаны математически и, к сожалению, цифры сейчас не на вашей стороне.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился кнес.

— В том виде, в котором ваше государство существует сейчас, долго оно не продержится. Вы вымираете. В текущих условиях существования вас слишком мало, а действующая архаичная модель управления лишь ускоряет убыль вашего населения.

— И что же говорят ваши цифры?

— По всем раскладкам, для того, чтобы разумная жизнь на Земле себя не изжила, вам необходимо срочно менять модель управления, внедрять новые технологии, развивать медицину, нравственность и…

— И?

— И, как минимум, удвоить население.

— Какие шаги ты предлагаешь?

— Самым сложным, но необходимым шагом будет признание кореллов равными сотрапезникам. Нужен отказ от рабовладельческого строя и ассимиляция их среди народов Великой Пустоши.

Лицо кнеса помрачнело.

— Никто из правящих элит не пойдет на это, — сурово произнес Владеймир.

— К сожалению, я еще не закончил, кнес. Проблема не столько в тех кореллах, которые уже находятся у вас в подчинении. Для того чтобы у людей на этой планете появился шанс, нам понадобятся и те кореллы, которые находятся в «Колыбели». Я повторюсь — это не моя прихоть. Это чистая математика. Вот почему я считаю, что Боровский не пойдет на открытое военное противостояние. Он хочет построить свой собственный мир, в котором будет править вечно. Но для этого ему так же, как и нам, необходимо иметь то минимальное количество людей на планете, которое позволит надеяться на естественный прирост населения.

— Каким видишь исход этого противостояния ты, Герман?

— По сути, у тебя есть всего два выхода, кнес. Либо ты сдаешься и признаешь власть Боровского над всей Пустошью, что автоматически лишает тебя звания правителя, либо ты соглашаешься с нашим планом. Необходимо объединить все народы Пустоши под твоим знаменем, признать кореллов неотъемлемой частью своего народа и дать им равные с сотрапезниками права. А мы тем временем постараемся придумать, как отключить Боровского и лишить его власти.

Кнес надолго замолчал, обдумывая услышанное. Наконец он встал со своего трона и произнес:

— Такие вопросы нельзя решать с ходу. Мне нужно время, чтобы обдумать ваши слова, чужаки. Не думайте, что я приму нужное вам решение, я слишком хорошо знаю людей и их пороки. Я прекрасно понимаю, что ваши знания позволят вам избавиться от меня сразу же, как надобность в сильном и мудром правителе отпадет. Я сообщу вам о своем решении завтра. А до того момента вы будете ожидать решения у себя на летающей ладье. В любом случае, пленить вас я не в силах. Пока не в силах.

Кнес отвернулся к Гриже и тихо сказал:

— Выведи их тайно, так чтобы никто не понял, как мы с ними поступили.