Есть над чем посмеяться

Глава 14 Что же я сделаю?

Я оставался неподвижным, с опущенной головой, глядя на свои ботинки и горько сожалея о прошедшем. Вас, может быть, удивило бы, но я думал о мышках. О всех мышках, с которыми встречался в своей жизни.

Я знал их разных форм и качеств. Хороших и плохих. Худых и толстых. Карлиц и великанш. Я видел плачущих, когда им чего-нибудь хотелось. Других, которые добивались своего с пушкой в руке. И таких, которые лаской пытались покорить вас. И тех, которые приходили к концу с невинным видом крутя крупом.

Но эта Ардена, это особая модель. Это самая ловкая из мошенниц, с которыми я встречался когда-либо. Она так же мне неприятна, как ревматизм. И я держу пари, что если бы она одна оказалась после кораблекрушения на необитаемом острове со своей бабушкой, она бы вытащила у той золотые зубы, чтобы попытаться продать их рептилиям. И она найдет возможность уговорить рептилию. Уверяю вас.

Зелдар по-прежнему пил кюммель.

— Что я нахожу совершенно замечательным, — внезапно продолжал он, — каким способом фроляйн Ванделл решила избавиться от вас, герр Кошен! Вас, который считался ее приятелем, коллегой, потому что она верила, что вы Чарли Хаит. И чему она верит и сейчас, кстати.

Он снова посмеялся и продолжал:

— Когда я сегодня вечером приехал в Делфзейл, отправился в «Спритхиз», чтобы, как было условленно, встретиться с Гледисом, фроляйн Ванделл была очень удивлена при виде меня, потому что она не знала, что Гледис звонил мне в Цюрих и рассказал, что сюда приехал хороший друг Лодца, чтобы потребовать для него деньги.

По счастью, Гледис предупредил меня об этом. Я решил, что будет лучше, если я поеду и лично прослежу за отправлением кораблей. Без этого я, безусловно, находился бы в Цюрихе, где меня ждали неотложные дела.

— В «Спритхизе» я встретился с совершенно пьяным Гледисом. Прекрасная Ардена напоила его. И я сразу же понял почему. Но капитан Эмиль Миншмидт сразу же принял меры предосторожности. Я захватил Ардену и Глезиса в свою машину и поместил их под надежной охраной в конторе нашей фирмы. В ожидании отплытия на одном из кораблей, одновременно с Бидди Перринером.

Вот тогда прекрасная фроляйн предложила мне выдать план операции, которая должна была нарушить наши планы, а в обмен на ее разоблачения я должен буду дать ей деньги, причитающиеся за похищение в Нью-Йорке.

Естественно, я сразу же согласился. И я дал ей честное слово офицера, что как только мы пришвартуемся к немецкому берегу в Эмсе, я дам ей деньги.

Зелдар встал и подошел ко мне.

— Вы не смеетесь, герр Кошен? — спросил он. — Вы не находите это забавным? Эта девушка, ни секунды не колеблясь, продала вас взамен на обещание, которое я не сдержу.

И так как это не рассмешило меня, Зелдар неожиданно ударил ногой мне в живот. Я снова сел на стул, на этот раз верхом. Полезно иметь под рукой спинку стула.

А Зелдар продолжал свой рассказ.

— Тогда она раскрыла мне весь ваш замысел, — сказал он. — И я сразу же пришел сюда вместе с моими людьми. И можете себе представить, герр Кошен, какова была моя радость, когда вместо Чарли Хаита, я увидел своего старого приятеля, Лемми Кошена. Джимена со знаменитой репутацией. Человека, который никогда не упускает свою дичь.

И Зелдар стал громко хохотать.

— Бедная фроляйн Ардена Ванделл, — продолжал он, когда немного успокоился. — Нужно будет, чтобы я сделал с ней то же, что сделал с Эдванн и Сержем. Она слишком много знает и позднее может причинить мне неприятности.

Эти слова удивили меня и настолько, что я не мог удержаться, чтобы не спросить:

— Это вы спустили Назаровых?

— Разумеется, — с усмешкой ответил он. — А вы в этом сомневались? Правда, это был небольшой шедевр.

Хорошенько поймите меня, мой дорогой герр Кошен. Ведь я не совсем глуп и предусмотрел с самого начала операции, что это была игра с огнем, принять Эдванн Назарову в дело. И какая нам могла угрожать опасность, если бы ей была известна истинная цель операции Перринер. Потому что она была француженка. А французы — все патриоты,

И я был уверен, что однажды Серж не удержится и расскажет своей жене, что собой представляет выкуп за Бидди Перринера.

Я прекрасно знал, что в один из дней мне придется применить против Эдванн Назаровой крайние меры. И конечно, вместе с Сержем.

Он улыбнулся, и я мысленно пожелал ему проглотить все свои зубы.

— Это на ужине в кафе «Казак», — продолжал он, — я подумал, что настал момент для этого. Присутствие в Париже герра Лемми Кошена могло вызвать крупные неприятности.

И действительно, я заметил, что вы нас покинули почти сразу же после ужина. И что вскоре Эдванн сделала то же самое. Я понял, что Серж слишком разоткровенничался с женой. Что теперь она знает слишком много. И собирается довериться вам. Я понял, что смерть вашего коллеги Родни Уилкса ее очень потрясла. — Я кивнул головой.

— Тогда, — сказал я, — значит, вы ответственны также и за смерть Уилкса. Вы дали пузырек Сержу, и тот не знал, что это яд.

— Совершенно точно, — ответил он. — Я сказал Сержу, что это сделает Уилкса достаточно больным для того, чтобы он покинул клуб. Он поверил в это. Правда, он был дурак.

И Зелдар опять загоготал. Он думал о всех крестах, которые ему пожалует Адольф.

— Когда Эдванн нас покинула вскоре после вас, я позволил себе последовать за ней. Я проследил за ней до дома, а когда она вышла из квартиры, поднялся в квартиру Сержа, в которую она вошла, и тихонько проскользнул туда при помощи своего ключа.

Я остался в прихожей, откуда мог слышать очень хорошо все, что говорилось в комнате. Я слышал весь разговор с Сержем. Сперва она убеждала его рассказать вам историю, и у меня создалось впечатление, что она сможет уговорить Сержа.

Тогда… я принял решение. Я тихонько вышел на лестничную площадку и закрыл дверь. Потом позвонил.

Серж открыл мне дверь и пригласил войти. И я стал говорить о свидании, которое должно было быть с вами утром.

Серж сидел около огня, а Эдванн растянулась на диване, как всегда, очаровательная. Некоторое время мы дружески болтали, потом я подошел к столу, чтобы налить нам троим выпивку. У меня с собой был яд, которым я воспользовался для Уилкса. И я налил его в их стаканы. Он был очень сильным.

Я предложил тост, и мы выпили все трое одновременно.

Подонок глубоко вздохнул.

— Моя очаровательная Эдванн мгновенно умерла, — сказал он, — но Серж был крепче. Он бросил свой стакан и достал свой автоматический. Я не знал, что он вооружен. По счастью, яд подействовал раньше, чем он успел выстрелить.

Затем я позволил себе забаву устроить небольшую сцену для потехи моего друга Лемми Кошена. Я старательно растянул Эдванн на диване и поставил возле нее стакан, как будто она поставила его, чтобы выпить. Я решил, что вы подумаете, что она отравилась, так же, как и Серж, потому что не могла больше рассчитывать на свою прекрасную Францию.

К тому же я был совершенно уверен в том, что если бы было нужно, она убила бы Сержа. Если бы он отказался согласиться с ней. Но я также был совершенно уверен, что она бы не убила себя потом. Вот почему для меня было необходимо убить обоих. Я человек осторожный, герр Кошен.

Он с удовлетворенным видом откинулся на стуле.

— Вам бы выступать на ярмарках, — сказал я. — Вы выиграли. Хочу вам сказать, что я видел подобные вещи и не всегда они заканчивались в пользу подонков. — Я старательно вздохнул. — Вы меня получили исключительно потому, что у вас в руках была пушка. Но она не помешает мне сказать, что парни, которые придумали слово «сволочь», безусловно, думали о вас. Вы до такой степени сволочь и так омерзительны на вид, что самый отвратительный убийца выглядит по сравнению с вами как рождественская открытка. Вы до такой степени отвратительны, что я даже не бросил бы вас рептилии, потому что она сдохла бы в судорогах после того, как проглотила вас, и мне было бы жаль ее… Потом я еще хочу сказать вам…

Я схватил спинку своего стула, и мы вместе с ней катапультировали вперед. Мне повезло. Одна из ножек стула задела его по руке с оружием в тот момент, когда он встал.

Я выбросил вперед ногу и ударил его по голени. Боль заставила его покраснеть. Потом прямым я раздавил ему нос и губы. И я продолжал. Я отбросил стул, который мне мешал, и коленом врезал ему в желудок.

Это подбросило его вверх, и он громко шлепнулся на пол. Его голова ударилась об ограждение камина. Я поймал его за воротник и поднял. Потом я снова ударил его так, что он полетел прямо до Аляски. Мои фаланги тоже затрещали.

Он полетел вглубь комнаты, и я последовал за ним. Я слышал какой-то шум снаружи, но был до такой степени возбужден и разъярен против этого негодяя, что ни о чем больше не думал, как только основательно расправиться с ним.

Около двери я схватил его и решил посадить ненадолго в огонь. Чтобы разогреть его кишки. В тот момент, когда я повернулся, позади моей спины открылась дверь, и кто-то дал мне сильного пинка, отправившего меня на другой конец комнаты.

Все в комнате закрутилось, потом стало темным.

Но прежде чем погрузиться в ночь, я чувствовал, что меня били ногами по телу и лицу. И один из ударов отправил меня в небытие.

Когда с мучительным усилием я открыл глаза, передо мной мелькали миллионы искр. Первый тип, который ударил меня по голове, вероятно, был железом.

И голова моя болела так, как будто внутри ее били в тамтамы.

Я попытался шевельнуть руками, но напрасно. На меня надели наручники. Потом я попытался глубоко вздохнуть, чтобы узнать, осталось ли что-нибудь от моих легких. С этим было почти нормально.

Теперь мне уже удалось видеть одним глазом, и я стал смотреть кругом себя.

Меня прислонили к стене в чем-то вроде каюты. Мне показалось, что я нахожусь на «Майборо». Поблизости слышалось урчание моторов или турбин судна. Слабая лампочка освещала каюту, и я увидел, что иллюминаторы завешаны черной материей. Вероятно, мы покинули Делфзейл.

В другом конце каюты я увидел Бидди, также привязанного.

Я провел языком по губам. Я чувствовал, что они разбиты и не хватает одного или двух зубов. Мой язык произвел на меня впечатление чего-то шершавого.

Должен вам признаться, что я чувствовал себя неважно.

— Итак, Бидди, — сказал я, — как дела?

— Я о'кей, — ответил он с легкой улыбкой. Он храбро держался, малыш.

— Мне кажется, они вас немного потрепали, — продолжал он. — Я очень огорчен. Это моя ошибка.

— Ба, — сказал я. — Теперь в том положении, в котором мы находимся, это не имеет особого значения.

— Это приговор? — спросил он.

— Да! — ответил я. — Дело закончено. Я имел беседу с Зелдаром. Он приготовил для нас кое-что. Он говорил о концентрационном лагере, но я не думаю, что мы достигнем его. Этот тип исключительно любезен.

Я вспомнил о Зелдаре и усмехнулся.

— Боже мой, — сказал Бидди, — вы находите это забавным?

— Нет, — ответил я, — но я вспомнил о том, что сделал с парнем Зелдаром до того, как они все набросились на меня. Вы бы видели его пасть. У его подружки сделается истерика, когда она увидит его.

— По-видимому, — сказал Бидди, — это уже кое-что.

Потом он замолчал, потому что кто-то открыл дверь. Вошел один из парней Зелдара.

— Джентльмены, — сказал он, — герр капитан приглашает вас к себе в салон. Вы, безусловно, будете счастливы узнать, что мы покинули Делфзейл. Вы встанете и последуете за мной. Мы пойдем по палубе. Если вы попытаетесь заговорить с кем-нибудь или сделать подозрительный жест, я вас убью. Вы меня поняли, джентльмены?

Мы встали, но я не смог удержаться на ногах, пошатнулся и упал на стул. Потом повторил снова, но медленней. Все мое тело было сплошной болью, сверху до низу.

Мы вышли и прошли по палубе с парнем Зелдара позади нас. Этот грузовой корабль был очень большим, но я увидел, что на нем очень мало людей. Я решил, что для того, чтобы проделать такой небольшой путь до Эмса, не требовалось большого экипажа. Вероятно, достаточно было полдюжины людей.

Ночь была совершенно темной, и не было ветра.

Мне хотелось знать, что приготовил для нас Зелдар. И мне казалось, что это вряд ли будет что-нибудь приятное.