Есть над чем посмеяться

Глава 6 Кафе «Казак»

Без четверти девять я начал приготавливаться, чтобы отправиться на знаменитый ужин. Я надел прекрасный смокинг, которым очень горжусь, а под ним пристроил кобуру со своим автоматическим. Кто-нибудь может решить позабавиться и начать стрелять.

Одеваясь, я все время думал о полученном письме. Но это меня не беспокоит. Если бы каждый раз, когда я получал подобные письма, стал бы волноваться, то теперь был бы уже пенсионером в лечебнице для умалишенных.

Но мне хотелось знать, кто мне его послал. Безусловно, не Жуанелла, это не ее стиль. Я также совершенно уверен, что не Жералдина. Эта куколка не так вела себя во время нашей последней встречи. Это мог быть казак, но я этого не думаю. Мне кажется, что это исходит от этой ведьмы с рыжими волосами, девочки Эдванн. Потому что она считает, возможно, что избегнув опасности быть спущенным ею, испугаюсь кого-то, кто кроме нее, хочет моей смерти.

Без четверти одиннадцать я взял такси, чтобы отправиться в кафе «Казак». Это роскошная коробка русских, каких много на Монмартре.

Я вошел и спросил полковника Назарова. Грум проводил меня на первый этаж. Войдя в отведенный для этого зал, я подумал, что у полковника неплохой вкус. Комната великолепно обставлена. Около двери находился бар, который обслуживался официантом. В другом конце зала стоял приготовленный для ужина стол с цветами и прочими аксессуарами. А в одном из углов стояли с дюжину ведерок с шампанским. Это был дорогой ужин.

Не успел я войти в зал, как ко мне направился Назаров. И вы должны мне поверить, у этого парня замечательная внешность. Это высокий тип, стройный, около метра восемьдесят пять. У него черные волосы и небольшие усы. Когда он улыбнулся, я увидел его очень белые зубы. И он отлично одет. И носит костюм с достоинством. После быстрого осмотра этого парня я понял, что такой может доставить много неприятностей. Потому что у него вид очень крепкого и умного человека.

Пока он шел ко мне, я успел быстро оглядеть залу. Это вызвало у меня почти шок. Потому что на другом конце бара беседовала с Жуанеллой и Жералдиной кошечка с красной шерстью, Эдванн.

У этой ведьмы крепкий желудок!

Назаров сказал мне:

— Мистер Хикори, я очень польщен знакомством с вами.

Он щелкнул каблуками, поклонился и протянул мне руку. Пожимая ее, я увидел, что его пальцы длинные и очень сильные.

— Счастлив с вами познакомиться, полковник, — сказал я. — Но мне надо сказать кое-что. Мое имя не Хикори, и я не частный детектив. Я Лемми Кошен, из Федерального Бюро расследований Министерства Юстиции Соединенных Штатов. Я предпочитаю, чтобы вы знали, что я должностное лицо.

Он улыбнулся, показав свои крупные белые зубы.

— Но это отлично, — сказал он. — Отлично. Я всегда очень интересовался джименами, их методами работы. Я всегда восхищался ими.

Это заставило меня внутренне усмехнуться. Я сказал себе, что когда покончу с ним, его восхищение вероятно, просто улетучится.

Он проводил меня к бару и представил каждому из присутствующих. Это было забавно, какую комедию каждый играл! Никто как будто не знал другого. А между тем, все прекрасно знали друг друга. Я бы даже сказал, что у каждого было определенное мнение о других.

Прежде всего он представил меня Жералдине. Она пожала мне руку. У нее был недоумевающий вид. Я хочу сказать, что ей, кажется, неизвестно какого поведения придерживаться.

Потом я познакомился с мадам Жуанеллой Рилватер. Она мне невинно улыбнулась и сказала, что всегда приятно встретить американца, когда находишься в чужой стране. Я ей ответил, что у меня перехватывает дыхание, когда я знакомлюсь с такой очаровательной дамой, как она. Поинтересовался, хорошо ли она перенесла путешествие на корабле и встретила ли знакомых. Она ответила, что не любит моря и предпочитает не говорить об этом. После чего поспешила опорожнить стакан с двойным мартини.

Наконец Назаров представил меня Эдванн, взяв ее за руку и назвав своей сестрой. Потом добавил, что надеется, что мы станем добрыми друзьями.

Я вам уже сказал, что восхищен этой рыжей куколкой. Она взяла мою руку и приветливо потрясла ее. Она смотрела на меня такими кроткими и доверчивыми глазами, такими счастливыми и нежными, что мое сердце чуть не растаяло. У девочки, которая убила Родни, очень крепкие нервы! Господь Бог выдал ей большую порцию.

В этот момент дверь отворилась, и вошел новый посетитель. Он был маленький и тощий. Я дал ему около пятидесяти лет. Нос у него иглой и рожа довольно странная. Назаров подозвал его и представил. Его звали Зелдар Альфонс, и кажется, он был доверенным человеком и занимался коммерческими делами Назарова.

Я пожал руку Зелдара, который спросил, как я поживаю. Он хорошо говорил по-английски.

Кажется, теперь все приглашенные были на месте. Я полагаю, что этот Зелдар должен был говорить со мной о делах Назарова и убедить, что казак — деловой человек и у него есть галеты.

Мне налили виски. Разговор стал общим. У всех счастливый и доверчивый вид. Но тем не менее, чувствовалось небольшое напряжение, которое все портило.

Вскоре мы покинули бар, чтобы пойти к столу. Посмотрев на меню, я увидел, что оно замечательно. Уверен, Назаров — специалист по гастрономии.

Разговор снова возобновился. Жуанелла рассказывала Эдванн о красотах нью-йоркской жизни. Зелдар шептал мне на ухо цифры. А двое голубков, Жералдина и Назаров, обменивались нежными взглядами и словами.

Я слушал очень невнимательно сообщения Зелдара о делах. Назарова, потому что он говорил мне о балансе и о каких-то крупных суммах. Оказалось, Назаров — большой воротила в деле импорта-экспорта. Это меня лишь смутно интересовало. Что меня интересовало, так это то, как я разворошу все здесь. А в ожидании — шампанское прекрасно, это не пиво.

Несколько минут спустя после окончания ужина Жералдина и другие дамы встали и отправились подправить свою красоту. Казак бросился вперед, чтобы открыть им дверь, а Зелдар направился к бару.

Я сидел в конце стола, и три мышки должны были пройти мимо меня, чтобы выйти. Жералдина прошла не глядя на меня. Жуанелла бросила на меня черный взгляд. Эдванн почти задела меня и положила около моей руки бумагу. Я взял ее.

Назаров и Зелдар беседовали около бара. Заметив на стуле сложенную газету, я пошел за ней и развернул, чтобы иметь возможность прочитать бумагу Эдванн. Вот что там было.

Послание на этом заканчивалось. Вероятно, ее прервали прежде, чем она закончила.

Вот это послание! Но я не спрашиваю себя, что делать. Потому что я прекрасно знаю, что.

Стараться объясниться с этими людьми — последнее дело. Потому что если они решили молчать все сообща, что бы вы хотели, чтобы я сделал? Я окажусь в глупом положении, вот и все!

В то время, если рыжая кошечка рвется что-то мне сказать, это здорово.

Я не вижу никаких возражений против этого свидания, потому что буду настороже. И она это знает.

Может быть, она начала беспокоиться. После упражнений в стрельбе, которые она позволила себе по моей особе, вероятно, она ожидала, что ее заберут. Или стала пугаться направления, которое приняло это дело. Может быть, были перейдены границы. Иначе зачем бы она обратилась ко мне, если бы не хотела выйти из игры.

И даже если предположить, что она хочет рассказать мне небылицы, я все равно не потеряю даром времени. Небылицы — это все же лучше, чем ничего.

Я сунул ее бумагу в карман, закрыл газету и пошел к бару налить себе на два пальца виски.

Потом я сказал Назарову:

— Послушайте, полковник, я считаю, что мы должны кое-что обсудить. Может быть, мистер Зелдар сможет мне подробнее рассказать о деле, которое у вас в Швейцарии, импорт-экспорт. Я хочу быть уверенным, что правильно все понял. Но мне не кажется, что сейчас время и место для подобных разговоров.

Он мне ответил, что согласен. Я предложил тогда, чтобы Зелдар и он пришли завтра утром, в одиннадцать часов в Гранд-отель. Мы вместе выпьем по стаканчику и поговорим. Потом я немедленно составлю свой рапорт по делу.

Он мне сказал, что так будет отлично, но добавил, что кое-чего не понимает. Почему это ФБР заинтересовалось его женитьбой на Жералдине до такой степени, что послало специально для этого джимена во Францию? Он понимал, что Виллис Перринер нанял частного детектива, но почему же джимена? Он посмотрел на Зелдара. Оба посмеивались и пожимали плечами.

— Я могу вам это объяснить, — сказал я. — Дело идет не только о замужестве Жералдины.

Я им рассказал об исчезновении Бидди Перринера, о том, что Виллис Перринер убежден в существовании связи между этими событиями. Осторожно намекнул, что я сам не верю в это, но мне поручили дело, и я должен выполнить свою работу.

Назаров стал смеяться. Он сказал, что у старого Перринера бред.

В этот момент вернулись три красотки. Я угостил себя еще несколькими стаканчиками, потом посмотрел на часы. Было двадцать минут первого. Я сказал Назарову, что мне нужно идти, горячо поблагодарил за вечер. Он с приветливой улыбкой протянул мне руку.

Я широко улыбнулся всем и ушел.

Снаружи я поймал такси и попросил отвезти меня на улицу Клермон. Меня крайне интересовало свидание с Эдванн. Дверь здания открывается автоматически. В глубине холла я увидел лифт и поднялся на второй этаж. Пройдя по коридору, нашел апартаменты номер 72.

Дверь я открыл ключом, которая мне оставила Эдванн на полу около моего стула и который я подобрал на ковре, ни слова не сказав.

Я повесил пальто и вошел в комнату напротив. Это была большая комната, красиво обставленная. Горело множество ламп, и все были под розовыми абажурами, что создавало очень нежный тон. Это утвердило меня в догадке, которая мелькнула у меня вчера. Куколка употребляла наркотики, а люди, которые употребляют их, нуждаются в неярком освещении. Потому что яркий свет больно бьет им в глаза, когда они выходят из транса,

В углу, на маленьком столике, стояли бутылки и стаканы. Все было уютно и красиво. Легкий аромат духов чувствовался в воздухе, но атмосфера в целом имела что-то неприятное. Вы, разумеется, понимаете, что я хочу сказать.

Я обошел апартаменты. Спокойствие тут такое, как в морге без постояльцев.

Я вернулся в салон и налил выпить. Потом упал в кресло и стал размышлять.

Я спрашивал себя, что эта рыжая бестия может мне сказать. Потому что она теперь знает, что я крепкий орешек и не может обмануть меня простой болтовней. Но я почему-то верю, что она сообщит мне кое-что серьезное.

Опыт меня научил, что когда люди работают вместе над чем-то скверным, почти всегда у них возникают трения, они начинают подозревать друг друга, часто случается, что один старается съесть другого.

Я могу сказать, что в делах, в которых полиция имеет успех, это девять из десяти: парни, замешанные в деле, бывают преданы одним из них. И крыса, которая это сделала, быстро заметает следы и спасается с тонущего корабля первой.

И женщина тоже поступит так, если у нее зуб против мужчины. Курочка, которая замешана в комбинацию, так же герметична, как устрица, пока верит в верность своего мужчины. Но если она вобьет себе в голову, что ее возлюбленный посылает нежные взгляды в другом направлении, то быстро прогалопирует в полицию, чтобы «продать» его, не теряя ни минуты времени.

Я вспомнил, как однажды, в Денвер Сити, я задержал одну куколку и поместил ее в камеру. Официально я держал ее как свидетеля, но на самом деле пытался заставить заговорить о ее дружке, который был мошенником и которого я пытался обвинить.

Девица была разумная. Невозможно было что-либо вытянуть из нее. Я работал с ней четыре дня. Я все испробовал: обещания, угрозы — ничего не помогало. Она решила ничего не говорить.

Тогда мне пришла в голову блестящая идея. Я сейчас вам расскажу.

Я взял из одного из протоколов полиции фото ее друга. Он был снят сидящим на стуле. Потом я взял фото красивой куколки, соединил оба фото на одном снимке так, что казалось, что эта куколка сидит на коленях парня. Все было отлично сделано.

Потом я отправился к молчаливой мадам и показал ей это произведение.

Сразу подействовало. Как только она бросила взгляд на фото, начала орать так, что чуть не разрушила потолок. И сразу же выложила все, что знает про этого парня. И она еще немного прибавила, чтобы звучало посильней.

Я вас заверяю, что девочка может держаться против кого угодно, кроме ревности. И если ей становится известно, что ее обманывают, то менее опасно проглотить пригоршню гвоздей, чем иметь дело с таким крокодилом.

Посредине моих размышлений я услышал, как кто-то подошел к двери. Я сунул руку под пиджак, потому что решил устроить конкурс в стрельбе сегодня вечером. И первым буду стрелять в этот раз я.

Вошла Эдванн. Она увидела жест и улыбнулась, бросила свое пальто на стул, закрыла дверь и направилась к камину. Потом повернулась ко мне. Она осталась так, глядя на меня, улыбаясь с задумчивым видом, что заставило меня сомневаться, собирается ли она поцеловать меня или плеснуть яд в мой стакан.

— Итак, — сказал я, — как поживает мадам Серж Назарова?

Она слегка пожала плечами.

— Откуда вам это известно? — спросила она. — Вы это знаете или только предполагаете?

— Судите сами, — сказал я. — Во-первых, вы мне сказали в тот вечер, что вы не русская, а француженка. Затем Жералдина сообщила, что у Назарова есть восхитительная сестра с совершенно замечательными волосами. Тогда я сразу же понял, что вы его жена. Назовите это предположением, как хотите.

Она ничего не ответила.

— Во-вторых, — продолжал я, — в течение моей долгой карьеры я встречался с разного сорта мошенниками, но никогда не встречал брата, который заставил сестру убить ради него. И наоборот, я часто видел людей, которые заставляли это делать своих жен. Потому что жена, можно сказать, помощник мужа. Вы уловили?

Она утвердительно кивнула головой. Потом налила себе в стакан водки.

Резко повернувшись ко мне, сказала:

— Это верно, что я убила вашего друга Уилкса.

— Это не открытие, — возразил я. — Но я хочу знать, почему. Почему вы налили ему в стакан яд? Что вам сделал этот парень? Вот это вы должны мне сказать.

Она сделала гримасу.

— У меня намерение рассказать вам о многом, — сказала она.

Она села в кресло напротив меня, держа в руке стакан с водкой. Она была спокойна, как всегда. У меня ощущение, что эта девочка никогда не волнуется, ни из-за чего, разве только из-за любви. Да. У меня впечатление, что если она отдала сердце парню, то не простит, если он начнет жонглировать им. Она продолжила:

— Естественно, меня очень беспокоит то, что случилось с мистером Уилксом, но тем не менее, я не из тех женщин, которые придают слишком большое значение человеческой жизни, особенно когда дело идет о посторонней жизни.

Я кивнул головой.

— Все это очень хорошо, Эдванн, — заметил я. — Если бы бедный Родни мог нас услышать, он, безусловно, был бы в восторге, что вы совершенно не жалеете о нем.

Я поднялся и отправился поставить свой пустой стакан на стол. Потом встал перед Эдванн и стал смотреть на нее.

— Итак, — сказал я, — вы хотите пожаловаться на Сержа?.. Парень ведет себя не так, как следует? Возможно, я могу рассказать вам о своих догадках.

— Прошу вас, — сказала она. — Все ваши предположения меня очень забавляют.

— О'кей, — согласился я. — Так вот что я предполагаю. Прежде всего то, что вы и Серж заинтересовались семьей Перринер исключительно ради похищения Бидди. Серж приехал в Нью-Йорк с единственной целью — подготовить дело. Приехав туда, он познакомился с Жералдиной, и она влюбилась в него. Серж был в восторге, потому что это упрощало дело.

Эдванн слушала меня не шевелясь. Я продолжал:

— Серж на самом деле привлекательный парень. Бидди Перринер тоже почувствовал к нему живейшую симпатию. Они вместе проводили время. И Серж говорил всем, что хочет жениться на Жералдине и ради этого задержался в Нью-Йорке.

Я остановился, чтобы снова сесть в свое комфортабельное кресло. Откашлявшись, я продолжал:

— Потом настал день похищения. Банда Сержа овладела Бидди. Но сперва это не было замечено, потому что паренек уже исчезал несколько раз на несколько дней. Все считали, что он должен скоро снова появиться.

Эдванн по-прежнему неподвижна. Я закурил сигарету и продолжал:

— Серж оставался там еще месяц, потом вернулся в Париж. Он, безусловно, писал Жералдине, чтобы сказать ей, как безумно ее любит, но хочет получить разрешение ее отца на брак. Он считал, что при продолжение этого любовного романа никто не заподозрит его в похищении Бидди.

Я остановился на минуту, чтобы посмотреть на нее. Малышка удобно устроилась в кресле и отдыхала. Я продолжал свое повествование.

— Но Серж не учел характера девочки Жералдины. У этой куколки есть воля. И она решила не прозябать больше в Нью-Йорке, а напротив, быстро прибыть в Париж, чтобы соединиться с Сержем. Она думала таким образом заставить папу Перринера скорее согласиться на брак, считая, что он испугается скандала.

Эдванн утвердительно кивнула:

— Вы очень верно все сказали.

— Благодарю, — сказал я с широкой улыбкой. — Хорошо. Но вот папаша начинает сомневаться в Серже. И он очень волнуется из-за исчезновения Бидди. Он начал подозревать связь между исчезновением Бидди и пребыванием там Сержа. И отправляется в Министерство Юстиции, а там поручают Родни Уилксу отправиться на место и изучить сценарий, по которому играют Жералдина и ее возлюбленный.

Все сказанное вызвало у меня жажду. Я покинул кресло и отправился налить себе выпить. Потом продолжал:

— Родни ничего пока не удалось выяснить. Тогда Вашингтон решил отправить меня сюда.

Первое, что попробовала Жералдина, это подкупить меня, чтобы я все бросил. Чтобы упростить дело. Так как она непоколебимо верила в своего Сержа. Она отказывается верить, что он может быть замешан в похищении Бидди.

Я сообщил ей, что являюсь джименом и заявил, что произведу необходимые расследования, чтобы она не могла выйти замуж за Сержа в этой стране. Это страшно задело ее, и она заявила, что просто переселится к нему.

Ну что ж, Эдванн, вероятно, это вас так и затронуло. Вам было совершенно, наплевать на сентиментальные сцены, пока это были лишь сцены, облегчающие похищение Бидди. Но этот проект сожительства, которое предполагала Жералдина, начал вас беспокоить. Вот девочка, которая не раздумывая устраивает свою жизнь! И, возможно, Сержу это тоже улыбается?

Пока речь не могла идти о свадьбе, вы представляли им возможность шушукаться, потому что прекрасно знали, что он не может жениться на ней, раз вы его жена. Но если они сойдутся без всякой мэрии, это вас совершенно не устраивало!

И тогда вы сказали Сержу, что если он будет заниматься не только делом, а еще и девочкой Жералдиной, вы начнете сердиться!

Но Серж отправил вас прогуляться! И тогда вы решили обратиться к парню Лемми.

Разве я не прав, Эдванн?

— Это неплохо сказано, — процедила сквозь зубы она. — У вас, безусловно, есть воображение, мой друг.

— Во всяком случае, — сказал я, — не все плод моего воображения. И главное из всего этого, что Уилкс мертв. Если вы хотите говорить, то теперь самое время. Почему вы убили Уилкса?

Она ответила мне просто:

— Я была сердита, но я не хотела его смерти.

Только еще этого не хватало! Вы понимаете, девочка «не хотела»!

— Мне очень жаль, — сказал я. — К несчастью, Уилкс мертв, хотя вы этого и не хотели. Но мы еще вернемся к этому, а в настоящий момент я хочу задать вам другой вопрос.

— Валяйте, — сказала она. — Я полностью в вашем распоряжении, мой очаровательный Лемми.

— Сегодня вечером, — начал я, — как раз перед тем, как отправиться на этот ужин, кто-то послал мне записку в мой отель. Кто-то, кто был недоволен моей нескромностью. Мне советуют поскорее убраться отсюда, если я не хочу оказаться мертвым в Сене на следующее утро.

Эдванн изумленно смотрела на меня.

— Это нехорошо, — сказала она.

— Спасибо за сочувствие, — сказал я. — Значит, вам неизвестно про это письмо? Я считал, что оно, безусловно, исходит от вас.

Она сделала протестующий жест.

— Зачем бы я написала вам это? — сказала она. — Тогда как я собиралась встретиться здесь с вами? Будьте рассудительны, мой дорогой Лемми.

— Понимаю, — сказал я, — тогда это Серж. — Она улыбнулась.

— Честно, я ничего не знаю, — сказала она. — Вам нужно будет спросить его об этом. Иногда он говорит правду.

Она молча курила, потом сказала мне:

— Хотелось бы знать, могу ли я доверять вам.

Вот это штучка! Я боялся в течение секунды, что меня хватит удар. Пот стекал по моему лицу, и я вытер его платком. Я не знаю никого, кто бы был так хладнокровен, как эта девочка.

— Я на самом деле не знаю, Эдванн, — проговорил я, когда мое дыхание восстановилось. — Во всяком случае, до настоящего времени все подвохи исходили не от меня. Кто из нас двух сыграл небольшую сцену «я не люблю, когда у меня переворачиваются чулки?» Если кто-то и должен не доверять, так это я. И я советую вам теперь говорить и много.

— Я спрашиваю себя… — сказала она. — Я спрашиваю себя…

Потом она посмотрела на потолок с ангельской улыбкой на личике.

Я ничего больше не говорю. Я жду. У меня есть время. Потому что теперь я уверен в одном.

Девочка предложит мне сделку.