Этот прекрасный подводный мир

6. Побег

Мерное покачивание кузова усыпляло, но резкая боль в запястье, из-за наручников, прикованных к закреплённой к потолку балке, не давала забыть о пугающей реальности. Я встряхивал головой и вновь видел насупившихся копов, сидевших на скамейках. Один напротив меня, другой — рядом.

Память помимо воли возвращала к недавним событиям, когда я только попал в город и вместе с конвоирами в чёрной форме, смахивающей на фашистскую, наблюдал казнь трёх несчастных на площади. Теперь туда на расстрел везли меня.

Нет, я выиграл гонки на аквайбайках. Победил с ошеломляющим преимуществом. Мой ближайший соперник отстал от меня по очкам почти в два раза. Когда пролетев вихрем извилистые туннели, спуски, подъёмы, я возвращался на своём роскошном чёрно-белом «скакуне» из очередного заезда в бассейн, где на трибунах сидели согнанные на это зрелище горожане, они встречали меня таким громогласным рёвом, что казалось, хрупкая стеклянная стена, отделявшая от толщи морской воды, не выдержит напора бурных чувств толпы, и обрушится, рассыпавшись в сверкающий фейерверк осколков.

Шерри не сводила с меня глаз, заполненных до краёв сияющим светом любви, нежности, страсти, которые ей хотелось выплеснуть на меня прямо здесь. Марли сидел в ложе, окружённый группой мрачных бугаёв и юных красавчиков. Лицо главы города походило на неподвижную театральную маску. Понять, что за чувства кипят в его душе, было невозможно.

К концу соревнований я уже был не в силах отогнать тревожные мысли, что Марли затеял какую-то странную игру. Разве стал он обещать свободу в обмен на победу в гонке, если подозревал, что мне удастся так легко выиграть? У меня шевельнулась мысль, что возможно, Марли хочет сделать из меня героя, чтобы мне не хотелось покидать этот город из-за обожания толпы. Но это выглядело нелепо. Там, на поверхности, моя популярность была значительно выше. Менять её на любовь пары сотен жителей затерянного где-то на дне морском городка, я не стал бы.

Гонки подошли к концу, и я вздохнул с облегчением, когда стоя на пьедестале, подставлял голову под ленточку с очередной медалью. Шерри бросилась ко мне, и прижалась так крепко, что меня будто сёрфера захлестнула с головой штормовая волна нежности и любви к ней.

Мы выходили с Шерри со стадиона, чтобы отправиться в её апартаменты, когда ко мне подошли двое копов. «Вы арестованы», — сказал один из них, высокий мрачный тип с глазами навыкате и небритым выдающимся вперёд подбородком с глубокой ямкой. Шерри испуганно прижалась ко мне, и по телу побежала дрожь, передавшись мне. «В чем дело? За что я арестован?» — глупейший вопрос вырвался у меня спонтанно. Второй коп бесцеремонно оттолкнув Шерри, нацепил на меня наручники. Они обыскали меня, и повели к автозаку.

И в этот момент из выхода в сопровождении охраны очень вовремя появился Марли. Шерри бросилась к нему. В её вскрике звучала такая боль, что мой испуг перед арестом исчез, заменившись на безнадёжное ощущение беспомощности.

Марли не смог удержаться от желания продемонстрировать превосходство надо мной. Ещё раз унизить. Он приблизился ко мне и, чуть наклонив голову, с ухмылкой, в которой сквозила неприкрытое торжество, выслушал все мои ругательства и обвинения. «Я победил! Ты обещал отпустить меня!», — мой жалкий крик отразился о стены коридора и рассыпался в прах. «Да, верно. Но тебя арестовали за то, что ты использовал для двигателя своего байка запрещённое в городе вещество. Сыворотку Зет-десять. Поэтому тебе удалось победить».

Если предо мной пошёл бы трещинами пол, и вылезла стая кривляющихся чертей из ада, я бы удивился этому значительно меньше, чем словам Марли. Но этого ему показалось мало. «Шерри, дорогая, не надо обвинять меня в коварстве», — спокойно сказал он. «Это не я придумал законы, по которым живёт наш город. Это твой отец, Джеральд Кларк, занёс сыворотку, которую я открыл, в список запрещённых препаратов. Это он предложил карать смертью за её использование. Я тут ни при чем».

Состоявшийся в тот же день суд стал насмешкой над правосудием. Если бы я наблюдал подобное шоу со стороны, решил бы, что это сцена из фильма категории «Б», когда жадный продюсер экономит на всем, от декораций до костюмов статистов. Мне не полагался адвокат, старшина присяжных не выносили вердикт. Меня привели в комнатку с деревянными обшарпанными стенами без окон, где стоял лишь простой деревянный стол, за которым восседало трое мрачных мужчин с такой невзрачной внешностью, что я не смог бы описать даже цвета их волос. И зачитали приговор.

Мне не дали напоследок встретиться с Шерри, чему я совершенно не огорчился: видеть её заплаканное лицо и страдальческие глаза было выше моих сил. Меня и так мучила вина, что я оставляю её навсегда.

И всеми силами я пытался заглушить жуткую мысль, что после смерти превращусь в зомби, моё тело покроется язвами и кровавыми волдырями, будет гнить заживо, а разум медленно угасать, погружаясь в пучину безумия. Воображение рисовало картины, навеянных фильмами ужасов, и душу скручивало от бессильной тоски.

Один из копов громко зевнул, что заставило меня вздрогнуть и оторваться от воспоминаний. Коп, сидевший напротив меня, тощий нескладный парень с остервенением поскрёб редкую щетину на подбородке. Вытащил из штанов плоскую флягу и, подёргав за плечо полусонного товарища, предложив выпить. Когда тот помотал отрицательно головой, сам открутил металлическую крышечку и с удовольствием присосался. Запах дешёвого алкоголя ударил в нос, я поморщился. Напиться сейчас до зелёных чертей мне бы не помешало, но хлебать подобную мерзость я все равно бы отказался.

— Эй, твою мать, чего стоим? Джо, ты заснул что ли?

Конвоиры нервно переглядывались, в их глазах сквозило нескрываемое беспокойство. Громкий треск, истошные вопли. И все стихло.

Но через мгновение кто-то очень тяжёлый с грохотом свалился на фургон. С глухим ворчаньем, в котором при желании можно было разобрать членораздельную речь, существо прошлось по крыше, кузов жалобно скрипел и качался под ним, а лапищи проминали сталь, как пластилин. С шумом чудище спрыгнуло, как пушинку сорвало заднюю дверь с петель, она с яростным звоном отлетела в сторону.

В проёме нарисовался бугай с мощной грудной клеткой и башкой, смахивающей на заготовку из глины, созданную пьяным гончаром. Копы трусливо съёжились и побелели, как мертвецы. Старший, клацая от страха зубами, дрожащей рукой вытащил из кобуры револьвер.

— Стреляй! — истошно заорал я. — Стреляй, мать вашу!

От резкого окрика коп вздрогнул, нажал на спусковой крючок и выпустил обойму в бугая. Расползлась остро пахнущая пороховой гарью сизая кисея.

Но громила, лишь недовольно пробурчав себе под нос проклятья, почесав лоб, словно его укусил надоедливый комар. Протянув громадную, похожую на кран-балку, лапищу, он схватил ближайшего копа за грудки и вытащил наружу, как беспомощного котёнка.

Оставшийся конвоир, худющий парень, которого сотрясала такая крупная дрожь, что ходило ходуном хлипкое сидение.

— Ну, давай, что сидишь, твою мать! — вскричал я. — У тебя же автомат!

— Я-я-я не умею … — пробормотал он, моргая белёсыми ресницами. — Не умею стрелять. Не научился ещё…

— Идиот! — простонал я, прикрывая глаза.

Пронзила сводящая с ума мысль, что я сдохну здесь, прикованный наручниками к балке.

— А ты-ты умеешь стрелять? — вдруг быстро спросил он с затаённой надеждой.

— Да! — выдохнул я радостно, не до конца веря свалившемуся на меня счастью.

Парень мгновенно выхватил из кармана гремящую связку ключей и отомкнул наручники. Стащив с него автомат, я бросил придирчивый взгляд. Крутая винтовка М4 с укороченным стволом, с которой я познакомился, когда пытался стать «морским котиком». Приклад удобно лёг в руки, что наполнило душу уверенностью, и зажгло в груди азарт первобытного охотника. Я лихо передёрнул затвор и выскочил из кузова. И чуть не упал, споткнувшись о труп несчастного конвоира со сломанной шеей.

Это место давило на мозги неприглядной разрухой и запущенностью. Сквозь трещины в стеклянном арочном потолке сочилась вода, собираясь в бурлящие потоки, которые с громким журчанием исчезали в стоках. Солнечные лучи, с трудом пробившись сквозь изумрудно-серый монолит океанской толщи, бросали призрачный мерцающий отсвет на ряды двухэтажных домов с зияющими провалами окон, разбитыми фонарями, обугленными деревянными ограждениями. Неоновые вывески уныло чернели погашенными силуэтами названий. Скалили зубы в жуткой ухмылке мумифицированные трупы. Запах разложившихся тел, пожарищ, застоявшейся воды бил в нос.

Сюда резво для своей комплекции нёсся громила, подпрыгивая на бегу. Я подождал, пока он подберётся ближе и полил бугая автоматной очередью. Гильзы, сливаясь в серебристую дугу, звонко обрушивались на мостовую. Сработало! Амбал, издав громогласный рёв раненого матадором быка, закачался из стороны в сторону, и рухнул на мостовую. А я вздохнул с облегчением.

С трупа копа я снял винтовку, из которой вытащил магазин. Боеприпасы не помешали бы точно. Судя по всему, безумцы не умели пользоваться огнестрельным оружием, и это было серьёзным преимуществом в борьбе с ними. Возможно, у меня появился шанс.

Привлечённые шумом перестрелки сюда начали быстро стекаться уроды в истлевшей, превратившейся в лохмотья одежде, покрытые гниющими сине-фиолетовыми буграми, язвами, волдырями, струпьями. На полуразложившихся лицах застыло выражение саркастической усмешки, словно они насмехались над самой мыслью о бессмертии, жизни после смерти.

Сверху свалилась тощая дама в серебристых лохмотьях на иссохшем жёлто-фиолетовом теле. Я с лёгкостью отшвырнул её на ограждение террасы и пристрелил.

Затем молниеносно взлетел наверх по широкой деревянной лестнице и осмотрелся. Все дома на уровне второго этажа соединялись деревянными переходами, нависавшими над улицей. Я быстро перебрался на другую сторону и спрятался за углом. Возможно, у тварей из-за постоянного пребывания в сумраке обострилось зрение, слух или обоняние, но они быстро нашли меня здесь. Впрочем, остатков разума у них хватало лишь на то, чтобы добежать с дикими воплями до моего укрытия.

С потолка посыпалась штукатурка, и я с удивлением обнаружил зомби, который сидел там, раскорячив конечности, как паук. Ловко перебирая широко расставленными ногами и руками, сверкая торчащими костями в разложившейся плоти, он подобрался ко мне и спрыгнул вниз. Вцепившись намертво в дуло винтовки, резко потянул её к себе, чуть не оторвав мне руки. С содроганием я увидел побелевшие, закрытые мучной пеленой глаза, вдавленные в глазницы высохшего лица, ухмылку из остатков грязно-жёлтых зубов, и багровый распухший язык. Собрав все силы, я развернулся и швырнул мерзкого типа о стену. Он выпустил дуло, и я прикладом раскроил ему черепушку.

Увидев, как несётся, подпрыгивая на ходу, толпа уродов, терпеливо дождался, пока они окажутся в опасной близости. Затаив дыхание, упёрся прикладом в плечо и нажал спуск, еле удерживая раскалившуюся добела, обжигающую руки винтовку, начал поливать врагов градом пуль. Гильзы выскакивали из канала ствола вверх сверкающей радугой и с глухим ритмичным звоном падали вниз, усыпая деревянный настил, словно блестящие на солнце капли дождя. Я вставил уже второй магазин, а враги все пребывали и пребывали. Тела я не сбрасывал вниз, наоборот сгрудив вместе, спрятался за ними, устроив баррикаду.

Внезапно установилась пугающая неопределённостью тишина, прерываемая только шумом льющейся с потолка воды, и треском горящего мусора в ржавом баке, стоящим внизу. Заткнув нос, чтобы не дышать зловонием, источаемым десятками трупов, усыпавших поле боя, я осторожно спустился по лестнице. Осторожно подобравшись к фургону, я заглянул опасливо внутрь. Пусто. Видимо, твари пришибли несчастного паренька, утащив труп в неизвестном направлении. Я собрался уже уходить, как вдруг услышал тихий возглас:

— Все в порядке? Они ушли?

Я расплылся в ухмылке: мой бравый конвоир на четвереньках выползал из-под скамейки.

— Вылезай, — бросил я ему. — Надо линять отсюда, как можно быстрее.

Он вскочил на ноги и спрыгнул из кузова. Его вытянутое лицо, особенно сильно усыпанное веснушками у курносого носа, осветила счастливая улыбка.

— Ты всех положил?!

— Думаю, не всех, — проворчал я. — В любом случае надо сматываться, как можно скорее. Пока новые не набежали. Ты знаешь, как отсюда выбраться?

Парень кивнул и махнул рукой, показывая направление.

— Подожди, — он придержал меня за рукав.

— Эй, не вздумай надеть на меня наручники. Иначе пристрелю, — сурово пообещал я.

Но он только шире улыбнулся и помахал отрицательно головой.

— Не, я хотел тебе вот предложить, — начал он.

Около растерзанной тачки валялись трупы шофёра и двух охранников, которые ехали в фургоне вместе со мной. Он осмотрел их и присел рядом с бывшим напарником.

— Переоденешься. Так проще будет скрыться, — объяснил он, расстёгивая мундир на охраннике.

Слишком большая по размеру форма сидела на мне мешком, фуражка сваливалась на глаза, но начищенные до зеркального блеска хромовые сапоги оказались впору, хотя я брезглив до чёртиков и мне пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы вставить в обувь мертвеца свои ноги.

— Ну, неплохо, — прищёлкнув одобрительно языком, сказал мой бывший конвоир. — Меня, кстати, Стив Беккер зовут. Ты, извини, Хэнк, что так получилось…

— Чего получилось? — не понял я.

— Ну, что я в этом участвовал. В твоём аресте. Я ж не знал.

— Ладно, забудем, — я похлопал его дружески по плечу. — Скажи мне лучше, почему вы решили этой дорогой ехать. Неужели не знали, что здесь зомби обитают?

— Это Марли нам приказал, — хмуро пробормотал Стив. — Мы решили, что проскочим.

Мы обходили одноэтажное здание из грязно-белого, заляпанного кровью и копотью, камня; с широкими проёмами окон, за которыми в полумраке виднелись разломанные в хлам круглые столики на тонких ножках, заваленная кучами мусора полукруглая эстрада, пианино с вырванной клавиатурой и нетронутой банкеткой с бархатным сидением. За спиной послышался шорох, будто порыв ветра пронёсся рядом, и тут же раздалась серия выстрелов, заставившая меня рефлекторно втянуть голову в плечи и замереть. Резко обернувшись, я лишь увидел, как кулём свалилась гнившая заживо тварь неопределённого пола.

— Не зевай, — сказал Стив весело, пряча револьвер в кобуру.

Он подошёл к воздушному шлюзу и набрал код. Тяжёлая стальная плита медленно со скрипом начала подниматься, а я настороженно озирался по сторонам. Периферийным зрением я заметил какое-то движение слева, потом сверху, на крыше разрушенного кафе. И тут плита крякнула и остановилась, приоткрыв лишь небольшую щель внизу.

— Быстро, Хэнк! — скомандовал Стив. — Ныряй! Они готовятся напасть!

Меня не пришлось просить дважды — я упал на пол и быстро пролез в образовавшийся просвет. Стоило Стиву оказаться рядом, как мы услышали нарастающий шум: вопли, топот. Под дверью показалась искажённая безумием сизо-белая физиономия с глазами навыкате. Просунулась испещрённая бордово-фиолетовыми язвами рука и цепко ухватила меня за ногу. Я упал навзничь, больно ударившись затылком о рифлёный пол. И в то же мгновение Стив ударил по рычагу, плита рухнула вниз, оторвав руку и башку зомби. Брезгливо отшвырнув останки в сторону, Стив подал мне руку и помог подняться.

Через пару минут двери шлюза открылись с другой стороны, и мы окунулись в привычную жизнь городка. Люди спешили по своим делам, даже не задумываясь о том, что тут, совсем рядом за стеной территория, заселённая жестокими тварями, готовыми в любой момент вырваться на свободу, чтобы убивать.

— Куда сейчас? — поинтересовался Стив.

— Хочу попасть на площадь, где должна быть казнь, — честно признался я. — Ребята там мои. Они хотели меня вытащить. Их надо предупредить.

— Я с тобой пойду, — твердо сказал он. — Что? Не доверяешь? — он усмехнулся. — Я понимаю, но копы должны по двое ходить, иначе тебя засекут.