Фаворит смерти 2

Глава 14

— Да что там случилось? — не выдержал Шталин, поглядывая на Гамильтона.

Парень не ответил.

Сирена выла протяжно, как раненный зверь. На этот раз звук ее был гораздо громче и дольше.

Стало понятно — ситуация из ряда вон выходящая.

Мы вышли в основной цех — там тоже никто не работал. Все стояли и слушали этот жуткий протяжный вой, пронзающий тело.

— Чего встали? — прикрикнул Гамильтон, глядя на своих подчиненных.

— Так ведь это… сирена… — произнес один из парней.

— И что? Сирена не для тебя. У тебя конец рабочего дня гудок оповещает, вот его и слушай с открытым от радости ртом. А это…

Гамильтон не договорил — рация на его плеча сухо щелкнула и начала шипеть. Потом хриплый голос сообщил:

— Ситуация 7-А. Прорыв второго круга. Повторяю: ситуация 7-А. Прорыв второго круга.

— Мне не послышалось? — Я подошел к Гамильтону ближе.

— Нет, — одними губами прошептал он. — Второй круг прорван. Остался последний — третий, а дальше…

— А дальше — Барьер, — закончил Шталин, подойдя к нам.

— Во дела! — присвистнул кто-то из рабочих.

— Второй круг прорвали!

Рация вновь шикнула — на общую волну связи вышел начальник гарнизона.

— Всем отделения и участкам! Продолжаем работу в штатном режиме. Повторяю: всем отделениям и участкам продолжить работу в штатном режиме. О изменениях и корректировках работы будет сообщено дополнительно.

Гамильтон скривился.

— Если так сказал, то к вечеру жди разнарядки — увеличение объемов раза в два. Это к гадалке не ходи.

Потом повернулся ко всем, рявкнул:

— Ну что встали? Слышали приказ начальника гарнизона? Всем работать!

Народ засуетился. Мы тоже двинули в свою каморку.

Рассадив бойцов, я принялся изучать инструкцию по изготовлению магический боевых конструктов. Язык описания был топорный, но общий смысл понятен.

Предполагалось изготавливать что-то вроде бомб, которые приводились в действие определенным не хитрым заклятием. В обычном состоянии конструкт был бесполезной штукой — хоть гвозди им забивай ничего не случиться.

Но при определенных действиях солдата механизм активизировался, а при произнесении заклятия — взрывался. Причем хитрый механизм уберегал конструкт от случайного взрыва предохранительным заклятием, спрятанным внутри конструкта. Так что попади такая штуковина врагу — он ничего бы с ней сделать не смог бы.

Схема была не сложной — в школе мы создавали и сложнее. Но вот побочных действий было много. Создать отток, завести магический меридиан, замкнуть поток, отсечь фон. На все это предполагалось очень много сил и затрат.

«Ничего, справимся!» — приободрил себя я.

И взял в руки таблицу погрешности. Едва открыл понял — не справимся.

Таблицы с десятками столбцов и строк, заполненных убористым мелким подчерком. Какие-то коэффициенты, поправки, допуски. Чтобы разобраться во всем этом, понадобится не один месяц.

С кислой миной листая странички, на полях одной нашел интересную запись:

Пацаны! Кто будет делать магические конструкты после нас, знайте — Гамильтон гнилой чувак и портянка штопанная. Нормы задирает. А субстрат на бомбы дает просроченный. Часто все взрывается. Леху обожгло, а вчера Кузьму обварило. При замыкании потока прячьтесь за коробки с породой — мы специально их так поставили, чтобы не поймать мордой случайные взрывы. Проверяйте субстрат. Если нижний уровень моля будет 5 и ниже — абсорбируйте. Если от 5 до 10 — плазмируйте. Если выше 10 — бегите куда подальше пока не пыхнуло к чертям собачьим! Удачи, пацаны!

Я прочитал послание от безымянных предшественников один раз, второй, третий. Термины и общий смысл мне были понятны. Из дерьма и палок изготовить конфетку — вот что нам предстоит делать.

— Остап, глянь что в тех коробках, — произнес я, указывая на дальние ряды.

Парень кивнул, принялся смотреть.

— Какие-то банки. Прикольные! Круглые!

Он достал одну.

Она и вправду была круглой, и лишь в одном месте виднелось небольшое короткое горлышко с пробкой.

— Это оболочка для магического конструкта, — пояснил я. — В них будет помещаться… Шталин, не лезь туда!

Парень аж вздрогнул, резко отдернув руки от зеленого ящика, стоящего у стены.

— Да я же прост глянуть…

— Там же четко написано: «Субстрат подвижный гигроскопичный»!

Шталин вопросительно глянул на меня.

— Ну написано, и что с того?

Меня вновь начало коробить. Забыл с кем имею дело! Они же не понимают ни черта в магии! Для них эта надпись что тарабарщина.

— Значит так. Слушайте и запоминайте. Первое. Без моего разрешения ничего не трогать. Второе. По мастерской не слоняться. Лучше сядьте… вон там.

Я указал на уголок.

— Шталин, организуй там посадочные места. Третье. Берете вот эту инструкцию и читаете. Один раз, два, три, пять, десять. Пока не выучите.

Остап взял брошюру, быстро пролистал ее.

— Тут словечки…

— Все, что непонятно, я буду в процессе объяснять. Не слышу что поняли команду.

— Есть! — нестройным хором ответили парни.

Пока парни читали и морщили лбы, я принялся осматривать фронт работы. Нет, сразу создавать магические конструкты в таких условиях будет не реально. Надо привести рабочее место в порядок.

Для начала решили убраться. В процессе уборки обнаружили много чего интересного. Закопченные пятна были везде, казалось, тут горело все.

— Откуда это? — обнаружив очередное прожжённое пятно, спросил Осип.

— Субстрат горел, — пояснил я, чувствуя, что и нам еще не раз придется наделать таких пятен.

Главное — не покалечить людей.

Открылась дверь, к нам зашел Гамильтон.

— Чего делаете? Убираетесь? Это правильно.

— Разрешите обратиться? — сказал я.

— Говори.

— А где те, кто работал после нас?

— А тебе зачем?

— Просто было бы гораздо продуктивнее, если бы хоть кто-то разбирающийся во всех тонкостях налаженного процесса помог — хотя бы раз показал, как все делается. Просто очень много нюансов, которые можно не учесть.

— Нет никого, — ответил Гамильтон.

— Дембеля?

— Умерли.

— Как это?..

— Потравились да сгорели, — буднично ответил Гамильтон. — Варили очередную партию, да и пыхнуло у них. Обожгло всех. Кто сразу на тот свет, кто помучился еще в больничке. Так что будьте аккуратнее. Соблюдайте технику безопасности. Я вам потом журнальчик принесу — распишетесь, что прослушали инструктаж.

— Но ведь мы же не выслушали!

— Как не выслушали? Сейчас же вам рассказал — соблюдайте технику безопасности. Что еще надо? Пальцы в розетку не суйте. Руки мойте перед едой. В голову из автомата не стреляйте.

— Нам оружие не выдали, — хмуро пробурчал Шталин.

— Ну вот и хорошо — один риск уже исключен. Я чего зашел? Вот план, — он протянул мне бумажку с таблицей. — В ней по дням расписано сколько конструктов нужно сделать.

Я глянул и лицо мое вытянулось.

— Это же нереально!

— Вполне реально, — улыбнулся Гамильтон. — Ваши предшественники же делали — и у вас получится.

— Наши предшественники сгорели на работе от таких объемов! В прямом смысле сгорели!

— Техника безопасности! — многозначительно изрек Гамильтон, вытянув указательный палец вверх.

— Но…

— План! — перебил Гамильтон. — Надо соблюдать. Пока не выполните его — никто спать не пойдет.

— Что?!

— Таков приказ начальника гарнизона.

— И что, нам тут ночевать?

— Хотите — ночуйте. Прошлые ребята так и делали, когда зашивались. На коробках стелили и спали в три смены.

— Издевается! Дай-ка я ему… — начал Шталин и намеревался уже пойти на вошедшего.

— Стоять! — рявкнул я.

Еще не хватало в какой-нибудь карцер загреметь на все время пребывания тут из-за нападения на вышестоящее руководство.

Шталин остановился.

Гамильтон вопросительно глянул на нас.

— Хорошо, — кивнул я, выпроваживая того. — Будем делать.

— Вот и делайте!

Дверь захлопнулась.

— Ты что, с ума сошел?! — Повернулся я к Шталину. — В карцер захотел?!

— Да надо было просто в нос ему дать — в миг бы понял кто тут…

— Ты рядовой, Шталин! Не Господь бог, не Император Российский. Простой рядовой, поэтому бить кого-либо просто так тебя нельзя. Если ты, конечно, в тюрьму не захотел.

На некоторое время замолкли. Начали разгребать комнату.

Общая атмосфера в помещении была напряженной. Все понимали — прорыв второй линии обороны ни к чему хорошему не приведет. Ужесточаться нормы выдачи продукции, увеличится время работы. Но даже не это было главное. Враг близко. Еще один круг, третий, и он подойдет в плотную Барьеру.

А если произойдет прорыв Барьера?

Мне в это верилось с трудом. Неужели вообще возможно прорвать такое сооружение? Наверное, да, возможно, ведь не даром сделали еще и три круга обороны за внешними границами Барьера.

Кто же эти самые враги, что способны на такое?

Не давали покоя слова Андрея. Он говорил странные вещи. Конечно, их можно было списать на бред. Но… всегда есть это «но». Что, если там, за Барьером, и в самом деле не все так просто, как кажется? Что если враги — не люди? Ведь никогда конкретно не говорилось о том, кто они такие. Ни в новостях по телевизору, ни в газетах. Только общие слова «враг», «противник».

— Давно такого не было, — тихо произнес Клим.

— Пять лет назад было, — ответил Евгений. — Тогда тоже второй круг прорвали. Мобилизацию сразу же всеобщую объявили. Всех к Барьеру погнали. Но вроде быстро все утряслось. Врага обратно к первому кругу отбили, а потом и за него. Вроде сильно помог род Соколовых — у них две сестры-близняшки какое-то очень изощренное заклятие придумали. Тем и спаслись.

— Может, и сейчас что-то придумают? — с надеждой в голосе спросил Клим.

— Это вряд ли, — ответил ему Евгений. — После этого заклятия силы у близняшек иссякли. Девушки долго болели, все никак не могли оправится и в итоге умерли, не дожив и до восемнадцати. Говорят, подавали очень большие надежды в магическом искусстве. Но тот конструкт их сильно иссушил.

Повисла напряженная тишина.

— Ладно, не будем о грустном, — нарушил молчание я. — Давайте изучать инструкцию, нам еще норму делать. До поздней ночи тут, наверное, будем сидеть.

Все кисло принялись за работу.

До поздней ночи — это были еще оптимистичные слова. Мы провозились всю ночь, разбирались с хламом и коробками.

Для начала привели в порядок маркировку — некоторые ящики были не подписаны, некоторые подписаны, но содержимое их не соответствовало маркировке. В какой-то момент я даже не стал удивляться тому, что у прошлых ребят тут все горело и взрывалось.

Потом провели ревизию. Как оказалось не все заявленные ингредиенты были в наличии. Зато нашлось то, чего в списке не было. При желании и должной сноровке, при наличии того, что у нас имелось, можно было сотворить весьма интересные и опасные конструкты, которых хватило бы, чтобы сравнять гарнизон с землей.

Надо отдать должное парням — никто не отлынивал от работы, и даже здоровяк Раш таскал коробки.

Где-то под утро мы разобрались с вещами и усталые повалилась на стулья. Понимая, что план нам за сегодня точно не выполнить, я дал команду «отбой!». Подпустить уставших и едва соображающих людей к магическим реактивам я не мог себе позволить. Угробим и себя, и материал, и кучу бед наворотим. И пожар в заготовительном участке — это только маленькая его часть.

Вздремнуть удалось часик, не больше. Вскоре заготовительный участок наполнился шумом и голосами — приходила утренняя смена.

— Вяземский!

В коморку зашел Гамильтон — выспавшийся и свежий.

— О! Я вижу, вы тут убрались. Молодцы, похвально! А что с планом? Где коробки с боеприпасами?

— Их нет, — ответил я, с трудом поднимаясь — от слабости качало.

— Как это нет?! — закричал Гамильтон. — Как это нет?! А что я начальнику гарнизона скажу? Фронт требует! А вы ни черта не сделали! Вы же враги Родины! Госизменники!

— Разгребали бардак! — пояснил я, с трудом заставляя веки не схлопнуться.

— Да плевать мне на бардак — хоть грязью тут и плесенью зарастите! Но чтобы каждый день норму выдавали!

Гамильтон глянул на часы.

— До обеда есть время — шлепайте конструкты. Иначе… — Гамильтон провел большим пальцем по горлу, красноречиво показывая, что с нами будет.

И громко хлопнув дверью, ушел.

— Что будем делать? — понуро спросил Остап, поглядывая на остальных.

— Конструкты делать! — бодро сказал Тахир. — Начальник, ты только покажи один раз как — а мы подхватим. Шавкат пять классов образования, Таджихон — семь, мозги имеются.

Я махнул рукой. Взял инструкцию и принялся читать, попутно собирая необходимые ингредиенты. Идея была такой — создать один экземпляр и при этом посмотреть где можно подключить к работе парней, чтобы те с ней справились и не натворили дел.

Общий процесс изготовления занял тридцать две минуты. С учетом того, что нам надо было до обеда сделать сто снарядов, получалось что мы крупно влипли. Такой объем точно нам не осилить.

Конечно, можно было на процессе отсечения фона подключить, скажем, Осипа. Там ничего сложного — просто наливай в колбу по тридцать миллиграмм осадочного субстрата. Без всяких заклинаний. Кто-то из парней пусть делает отмерку этих тридцати миллиграмм, а Осип аккуратно наливает.

Узбеки отлично бы справились с физической работой — готовили колбы, раскладывали бы их в ряд, чтобы Осипу было удобнее заливать.

Евгения, Клима и Ивана можно было бы поставить на отсушку верхней фракции. Не самое безопасное, но эти должны справиться. Тут главное- осторожность.

Я возьму на себя самую опасную и сложную работу — контроль моля субстрата и выведение магического компонента.

Получался такой мини конвейер. Форд бы позавидовал.

К нам в каморку постучал дежурный, не дождавшись ответа, заглянул. Напугано огляделся, позвал меня, без лишних слов протянул сотовый телефон.

— Это что? — не понял я.

Тот лишь заговорщицки подмигнул и поспешил уйти.

Я глянул на телефон. Он был старый, кнопочный, весь в трещинах. Ожидая какой-то подставы, я уже думал куда спрятать его, чтобы не попасться на проносе запрещенки, как вдруг раздался противный звонок.

Я некоторое время колебался, но все же ответил.

— Да?

— Максимка! — раздался знакомый девичий голос.

— Ольга? Ты как… как тебе удалось найти меня?!

— Для меня нет ничего невозможного! — с гордостью ответила та. — Просто знаю одного парнишку, который в твоем гарнизоне работает, через него попросила на тебя выйти.

— Ну ты даешь!

— А то! Вот звоню, узнать, как у тебя служба идет?

— Хорошо идет, — ответил я, поглядывая на парней — они, поняв, что начальник отвлекся, вновь начали спорить о том, можно ли при помощи щелчка Тоджихона врезал по мошонке теперь уже Гамильтону и о том, что будет если указательный палец Шавката в его нормальном состоянии засунуть в задницу начальника гарнизона, а потом вытянуть. — Много интересных людей вокруг. Высокоинтеллектуальные беседы о высоком ведем. В общем, у меня нормально все. Ты лучше расскажи, как там дела дома? Расскажи, что делается? Какие новости.

— Новостей много, — голос Ольги из звонкого, радостного стал напряженным.

Я понял, что не все так хорошо, как хотелось бы.

— Сашка рвет и мечет. Твой финт с армией ему порядком карты перемешал. Мне кажется, он сейчас какие-то другие схемы разрабатывает — все время уезжает куда-то, звонит кому-то. Но что-то разузнать я не могу. Поняв, что меня не перетянуть на свою сторону, он не разговаривает теперь со мной.

— А от Воцлава есть вести? — с надеждой спросил я.

— Пока нет.

— О Бартынове что-то слышно?

— Слышно, — голос Ольги стал еще более напряженным. — Он поймал Григория и держит где-то у себя в подвалах — так, по крайней мере говорят. Возможно и в живых его уже нет. Герцен-старший объявил роду Бартыновых кровную войну.

— Что?! — не смог сдержаться я.

— Именно так. Прилюдно, как и полагается.

— Но ведь они сами это все затеяли! Сами убили Никиту Бартынова!

— Герцен требует вернуть ему сына. Говорит, что признания были получены не по закону.

— Вот урод! О каком законе он вообще говорит?!

— Якобы все обвинения в его адрес — ложь и истинный убийца это ты.

— Да пусть что угодно говорит — Бартынова ему все равно не победить и не переубедить.

— Вот тут спорно. Герцена в его войне внезапно поддержали Шустовы.

— Кто это?

— В Верхней палате глава рода сидит, Илья Шустов. Весомый человек.

— И зачем ему это? Зачем ввязывать в разборки двух семей?

— А кто его знает? Какие-то видимо свои интересы. Может, хочет Бартынова скинуть. Там, в Верхней палате, свой змеиный клубок, похлеще, чем в Нижней. Такие игры ведутся, что лучше и не знать.

— А Бартынов что? Какая его реакция на происходящее?

— Никакой. По слухам пьет уже какие сутки подряд.

— Тоже хорош! — проворчал я. — Когда надо действовать, он в хандру погрузился.

— По слухам государь выразил недовольство работой Нижней и Верхней палат, в частности, их склоками. Что-то назревает.

Да, об этом говорил и Петр Вяземский при нашем с ним разговоре. Что-то действительно зреет, недоброе.

— Скажи, правда второй круг прорвали? — спросила сестра.

— Правда.

— Просто по новостям какая-то непонятная информация идет. То объявляют, что произошел прорыв, то власти говорят, что раньше времени это утверждать не стоит и поводов для паники нет. Народ на нервах. Отсутствие внятного объяснения создает напряжение среди людей.

— Держись там!

— Да со мной все нормально будет, не переживай. Самое главное ты не раскисай. Воцлав сказал, что не больше месяца ты там будешь.

— Верно.

В дверь деликатно постучали, вновь заглянул дежурный, показал на время.

— Оля, мне пора, уже лимит выходит.

— Хорошо. Я время о времени буду тебе звонить, чтобы ты там не скучал.

— Хорошо! Пока.

— Пока.

Сестра положила трубку, я передал телефон дежурному и тот живо убежал прочь.

Я вернулся к парням. Те, завидев меня, поутихли.

— Мы сможем сделать столько магических конструктов до обеда? — спросил Остап, поглядывая на меня.

Врать не хотелось. Я понимал, что даже если мы наладим конвейер, то сотню бомб не сделаем.

Я честно ответил:

— Это для нас невыполнимая задача.

«Нет не выполнимых задач», — внезапно раздалось за спиной.

Это была Смерть.

Я обернулся — так, чтобы не привлекать к себе внимания.

Все в том же черном балахоне, с капюшоном, скрывающим голову.

«Все под силу тому, кто стремиться к выполнению поставленной задачи», — ее рассуждения были подобно нравоучениям старых, познавших многое занудных учителей.

«Убирайся! Я тебя не звал»

«Я прихожу не по зову!» — рассмеялась Смерть.

Я вдруг встревожился.

«Кто-то из них сейчас…» — я оглянулся на парней — те по-прежнему раскладывали коробки. Вид у всех был вполне нормальным, никто не побледнел, и никому не становилось плохо.

«Нет! Твои ребята не умрут. Сегодня не умрут. Я просто так зашел».

«Послушай — все хотел спросить тебя. А ты он или она? Просто говоришь всегда о себе в мужском роде».

Смерть рассмеялась.

«У меня нет пола. Но для тебя могу стать девушкой, — очертания черной тени размылись, уступая место силуэту фигуристой брюнетки. — Или парней, если тебя они интересуют», — силуэт девушки исчез, на его месте возник мускулистый атлет.

«Уж нет!» — открестился я.

«Я слышал тебе уж на помощь».

«Ничего не нужно!»

«Ну как же, а магические конструкты? Их нужно сделать за один день столько, что тебе точно не управиться. А твоим сподручным — это просто не выполнимая задача».

В этот момент за спиной что-то громко хлопнуло.

Я обернулся. Осип уронил одну из склянок.

— Извините, — скосив вниз взгляд, произнес он.

«Вот видишь. А могу помочь — мне это под силу».

«Стремишься загнать меня в свои бездны как можно быстрее?»

«Да, — внезапно откровенно честно ответила Смерть. — Убить тебя я не могу — твой срок еще не пришел, да и уникальность твоя при этом может повредится. Поэтому да, хочу как можно скорее завладеть твоей душой».

«Спасибо конечно за откровенный ответ, но я вынужден все же отказаться».

«Не думай, что одним только этим шагом, этой маленькой помощью ты сразу же окажешься в моей власти. Я не такой коварный, каким ты меня представляешь. Люди гораздо подлее».

Вот тут я не смог не согласился со Смертью.

«Я просто хочу тебе помочь. Действительно помочь».

«Слабо вериться».

«Открою тебе небольшой секрет — я тоже заинтересован в создании этих магических конструктов».

«И в чем же твой интерес?»

«Ну как же, каждая такая штуковина, — Смерть кивнула на одну из стеклянных колб, — может унести столько жизней! Эти колбы — как письма, с приветом от меня!»

Смерть звонко рассмеялась.

«Уходи!» — кинул я, отвернувшись.

— Ну, что парни, давайте начнем работу. Полный объем не успеем, но хоть что-то сделаем. Это лучше чем ничего.

«Ты оптимист!» — ехидно заметила Смерть.

Я проигнорировал ее фразу.

Раш, до этого стоявший неподвижно, внезапно переменился в лице. Из угрюмой маски безразличия, оно вдруг вытянулось в леденящем душу ужасе, нижняя губа оттопырилась и мелко задрожала.

— Смерть! — внезапно выкрикнул он густым раскатистым басом.

Все обернулись на здоровяка.

— Он что, сейчас что-то сказал? — удивленно произнес Шталин. — Он говорить умеет что ли?

— Кажется, и в самом деле сказал. Да еще и на русском языке.

Но Раш не обратил внимания на нас, он продолжал смотреть в одну точку. Потом вновь повторил:

— Смерть! Смерть! — и указал пальцем на том место, где сидела костлявая.