Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

§ 3. Торговля и денежное обращение

Археологические материалы содержат яркие свидетельства развития как внешней, так и внутренней торговли в королевстве Эрманариха. Разнообразные привозные изделия античного производства глубоко вошли в материальную культуру и быт оседлого населения юга Восточной Европы III—IV вв.

Торговля с античным миром.

В IV в. торговля причерноморских варваров с Античным миром достигает своего наивысшего развития. Ее надежно подтверждают находки античной амфорной и краснолаковой керамики, изделий из стекла и другие импорты, которые встречаются едва ли не на каждом Черняховском памятнике. «Места, где живут готы, усеяны обломками римских амфор, большинство которых — разбитые винные сосуды»[1205]. Доминируют светлоглиняные узкогорлые амфоры, преимущественно малоазийского производства, а широкогорлые красноглиняные представлены только в Причерноморье, видимо, в связи с трудностью транспортировки[1206]. Импортная посуда также включает причерноморские краснолаковые блюда и кувшины, стеклянные кубки египетского и сирийского происхождения. Причем, следует напомнить, что римская керамическая тара доходила до самых удаленных уголков Черняховского мира, например, до территории современной Курской области[1207]. По наблюдениям Б.В. Магомедова, динамика поступления амфор и других импортных изделий показывает, что их массовый приток в Черняховский ареал приходится на IV в. Около середины этого века сюда осуществляются массовые поставки дешевого синопского вина. Помимо его в Причерноморье начал работать новый специализированный центр виноделия, направленный на сбыт продукции преимущественно среди северных варваров, причем амфорную тару для него изготавливали вывезенные из Синопы гончары[1208]. Этим объясняют массовое появление в Черняховском регионе т.н. «псевдосинопских амфор» («тип Делакеу»).

Из письменных источников, в частности Фемистия, о торговле готов с римлянами на Дунае известно, что варвары получали из Империи вино, соль, оливковое масло, оружие, одежду, украшения (Themist. Or.10.135). Продавали они главным образом рабов, а также скот, кожи, продукты лесных промыслов[1209]. Среди отечественных ученых получило широкое распространение мнение, что важнейшей статьей восточноевропейского экспорта в Империю мог быть хлеб, чем объяснялся массовый приток римской монеты на Украину[1210]. Б.А. Рыбаков даже писал об экспортном земледелии в украинской лесостепи периода «траяновых веков», как он образно называл время Черняховской культуры[1211]. Близкую позицию в этом вопросе занял М.Ю. Брайчевский. Он писал: «Можно утверждать, что Черняховскую культуру породила хлебная торговля с Империей»[1212]. Однако в современной науке эти смелые гипотезы не нашли подтверждения[1213] . Каких-либо археологических свидетельств товарного производства зерна в черняховское время не обнаружено, да и позднеантичные авторы, видимо, не случайно молчат о вывозе хлеба из областей Черняховской культуры. Наоборот, из письменных источников мы знаем, что в европейском Барбарикуме постоянно ощущался дефицит хлеба, что и было одной из побудительных причин движения варваров в хлеборобные провинции Римской империи.

Уже Зосим сообщает о присутствии торговцев среди варваров в эпоху «Готских» («Скифских») войн (Zos., 1.34.1). О весьма развитом характере внутренней торговли у готов свидетельствует наличие в их языке специальных терминов для обозначения соответствующих понятий: торговать (“kaupon” от лат. “саuро”); торговая сделка (“gawaurki”); купец (“*kaupa-mannz”), покупать (“bugjan”); продавать (“fra-bugjan”); деньги, монета (“skatts”); плата, воздаяние за работу (“misdo” — ср. слав, «мзда»); рынок (“garuns”, греч. “αγορά”); стоимость (“wairþ”); пошлина (“mota”). Из эпической традиции мы знаем, что больше всего готы ценили кубки, затем скот и сокровища (Hlödskvida, 10). Интересно, что Вульфила при переводе греч. “αργύριον” — «серебро», «деньги» использовал гот. “faihu” — «скот», «состояние» (букв, «передвигающееся богатство»)[1214]. X. Вольфрам отметил, что гот. “kaupon” — «торговать» произошло от лат. “caupo”, что объективно свидетельствует о наличии торговых отношений, которые сначала завязывались именно с римлянами. При этом лат. «торговец» играло в готском языке такую же роль, какая соответствовала в других германских идиомах работорговцам — “mangones”[1215].

Судя по письменным источникам и археологии, приграничная торговля была уже не меновой, а денежной[1216]. Археологические данные свидетельствуют о большом объеме римского импорта вина и масла в амфорах, а также украшений. Из других видов товаров большое значение имел ввоз разнообразной стеклянной столовой посуды[1217], наборов стеклянных игральных жетонов — “calculi” для игры типа шахмат[1218], а также разнообразных бус[1219] и предметов роскоши, в том числе, золотой парчи из Константинополя, известной по находке из «княжеского» погр. 5 в Переяславле-Хмельницком[1220].

В мирное время готские купцы свободно торговали на всей территории приграничной провинции Фракия, посещали любые города и торговые пункты. В годы римско-готской войны 367—369 гг. «запрет всяких торговых отношений ввергал варваров в крайний недостаток в самом необходимом» (Amm. Marc., XXVII.5.7). Поэтому в договор между Атанарихом и императором Валентом в 369 г. было включено специальное условие об эмпориях на Дунае, где готы могли бы торговать с римлянами (Themist. Or. 10.133).

Исследователи наиболее вероятным признают передвижение товаров в Восточной Европы по морю, а далее по рекам, прежде всего, вверх по Днепру и Днестру[1221]. Особенно большое значение имел старый торговый путь по Днестру, верховья которого связывались с Прибалтикой. На это прямо указывает Псевдо-Арриан: «Река Тира (Днестр — И.З.) безопасна для плавания грузовых судов» (Ps.-Arrian., 88). Важными торговыми центрами оставались позднеантичные города Ольвия и Тира из которых продукция расходилась по бассейнам ближних рек, доходя до Скандинавии. Внутри Черняховской территории в удобных местах возникали торжища и постоянные торговые пункты. О существовании в готском обществе торговцев прямо свидетельствует находка весов римского типа на поселении Лепесовка[1222]. Недавно стало известно еще об одной находке гирек для римских весов на поселении Дмитриевка[1223]. Римские весы неоднократно находили на территории Свободной Германии, их связывают с бродячими торговцами[1224]. Развитие Черняховского общества достигло той стадии, которая уже требовала всеобщего торгового эквивалента. Судя по массовым находкам, таковым служили, прежде всего, римские монеты.

Торговля с северными соседями. Для отдаленных восточноевропейских областей подданные короля Эрманариха выступали, прежде всего, в роли производителей ремесленной продукции. Объектами торговли была, прежде всего, гончарная керамика, изделия из металлов, кости и рога, в частности гребни, каменные жернова, производство которых было налажено в районе Умани, а также янтарные украшения. Значительное число предметов Чертовского импорта (гончарная посуда, бронзовые фибулы и пряжки, гребни и даже каменные жернова) найдено на памятниках киевской культуры[1225]. В обмен население киевской культуры и более отдаленных районов Восточной Европы могло поставлять пушнину, воск, мед.

Картографирование вещей Черняховского и римского происхождения в глубинных районах Восточной Европы выявило еще два направления экономических связей черняховцев с народами лесной зоны — в Восточную Прибалтику и в финно-угорские области Оки-Волги[1226]. Археологическими свидетельствами торговли с населением Прибалтики служат многочисленные находки изделий из янтаря, прежде всего бус. Судя по рассказу Иордана о покорении «северных народов» (Get., 116) Эрманарих стремился установить контроль над торговыми путями по Волге. Он сообщает, что «племя это (готы — И.З.) <...> без страха держало огромные пространства земель и столько морских заливов, столько течений рек» (Get., 89). В то же время археология не подтверждает весьма популярную гипотезу Г. Шрамма — X. Вольфрама о «золотых народах» Приуралья, от которых готы Эрманариха якобы получали золото[1227]. Находки изделий из этого металла на памятниках Черняховской культуры преимущественно римского происхождения. Основным благородным металлом у готов, как и у других германцев позднеантичной эпохи, было серебро.

Денежное обращение.

Важным показателем уровня экономического развития того или иного общества является наличие в нем монеты и денежного обращения. По количеству монетных находок Черняховская культура резко выделяется из всех предшествующих, да и последующих археологических культур Восточной Европы (рис. 21). На ее территории сейчас известен 1171 пункт находок римских монет общим числом не менее 23 тыс.[1228] Из них 988 (84,7%) приходятся на единичные находки и 183 (15,3 %) на клады. Напомним, что некоторые клады отличались огромными размерами. Например, известный Борочицкий клад содержал около 2000 монет общим весом до 9 кг, а также наградной золотой медальон с изображением императора Иовиана (363—364)[1229]. Если формально брать эти количественные показатели, то по ним Черняховская культура не имеет себе равных среди восточноевропейских культур I тыс. По числу монетных находок она намного превосходит даже Киевскую Русь. Установлено, что подавляющее число монет, найденных на территории Черняховской культуры — римские денарии с высоким содержанием серебра, и лишь единичными экземплярами представлены золотые и бронзовые монеты. При этом их находки встречались как в слоях поселений, так и в погребениях, где их иногда находили в поясных сумках. Отмечено спорадическое использование монет в могилах в качестве «оболов Харона». Как уже указывалось, тысячи монет входили в состав кладов, для обозначения которых у готов был специальный термин “husd“ — «сокровище», «клад».

Хотя собственного монетного чекана у черняховцев не было, с занятой ими территории происходят т.н. «варварские» подражания римским монетам — ауреям, денариям и антонинианам (всего 48 находок)[1230]. В двух волынских кладах денариев доля таких монет составляет 12,5 и 23%, т.е., с точки зрения владельцев клада, они равноценны римским. При этом серебряные монеты имеют близкое к оригиналам содержание драгоценного металла. С памятников Черняховской культуры происходит немногочисленная серия боспорских монет, указывающая на торговлю с городами Боспора[1231]. Соотношение между количеством серебряных римских денариев и «варварских» подражаний им как 110:1 объективно показывает, что черняховское население не испытывало недостатка в серебряной римской монете для использования ее во внутриторговых операциях[1232]. Помимо прямого назначения, золотые и позолоченные монеты использовались в качестве ювелирных украшений, о чём говорит наличие отверстий/проушин в большинстве найденных образцов. Серебряные монеты этого признака в массе лишены, т.е. предназначались для коммерческого хождения[1233].

Зоны концентрации римских монет совпадают с зонами концентрации Черняховских памятников. Естественно, римские монеты чаще встречались на памятниках, расположенных ближе к лимесу. Здесь в ходу были и мелкие медные монеты, что является надежным свидетельством их использования в качестве средства денежного обращения. Но и в самых отдаленных уголках Черняховского мира отмечено массовое поступление римской монеты. Так, в Днепро-Донецкой лесостепи К.В. Мызгиным учтены находки 3800 монет[1234]. Весьма показательно, что не только отдельные находки, но и клады римских монет известны на далекой северной[1235] и северо-восточной периферии Черняховской культуры, в частности, на Верхнем Дону в окрестностях г. Ельца (Липецкая обл.)[1236]. В 2010 г. на Среднем Дону найден Верхнекарабутский клад (Подгоренский р-н Воронежской обл.), содержащий свыше 130 денариев, чеканенных императорами от Траяна до Александра Севера[1237].

Исследователи указывают различные пути проникновения римской монеты к варварам-черняховцам. Значительная, если не большая часть серебряных римских денариев (до 80%) попала к ним еще во время «Готских» войн середины III в. в качестве трофеев и выкупа (Get., 91). Зосим сообщает: «Успех варваров значительно возрос, т.к. Галл (император 251—253 гг. — И.З.) не только позволил им возвратиться домой с их добычей, но и обещал выплачивать им определенную сумму в деньгах ежегодно» (Zos., 1.24.1—2). «Т.к. город (Трапезунд — И.З.) был захвачен, варвары нашли в нем огромное количество денег и несметное число рабов» (Zos., 1.33.3). И далее: «Вследствие этого варвары немедленно пересекли пролив и захватили Халкидон без сопротивления, получив во владение множество денег, оружия и другого добра в изобилии» (Zos., 1.34.3). Свидетельствами такого рода пестрят сочинения авторов эпохи «Готских» войн.

Впоследствии часть награбленных денег была спрятана в виде сокровищ[1238]. Безусловно, свой вклад внесли и денежные выплаты варварам за военную службу[1239]. Иордан сообщает о готах, что после того как у них императором была отнята стипендия, они «из друзей стали врагами» (Get., 89). По мнению М.Б. Щукина, старые серебряные монеты, чеканенные во II в., — это часть выплат готам-федератам из запасов императорской казны, в которой осели вышедшие из обращения номиналы. Они предпочитали именно их как более удобные при расчетах — для варваров было важно большое содержание чистого серебра, а не портрет того или иного императора[1240]. Эту гипотезу подтверждает известное свидетельство Тацита о том, что германцы принимают в уплату лишь известные с давних пор деньги старинной чеканки (Germ, 5.). Известно, что в погребении франкского короля Хильдерика (ум. в 481 г.) были найдены 200 серебряных римских монет II в.[1241] Какая-то часть монет попала в Восточную Европу благодаря торговле с Империей, а также как выкуп за пленных и в качестве военных контрибуций. Недавно К.В. Мызгин пришел к выводу, что основу поступления римских монет ранних выпусков и монет III в. составляла военная добыча периода «Готских войн», а основу поступления монет IV вв. активная торговля местного населения с римскими провинциями.

Встает вопрос, как оценить уровень товарно-денежных отношений в готском обществе по нумизматическим источникам. В свое время М.А. Тиханова полностью отрицала функцию римской монеты в качестве денежного средства, настаивая лишь на развитии меновой торговли у черняховцев[1242]. Противоположную точку зрения высказал М.Ю. Брайчевский, настаивавший на повсеместном обращении римских монет в Черняховском обществе[1243]. Это мнение было оспорено В.В. Кропоткиным. Он допускал использование монет в качестве денег лишь во внешней торговле, в основном в западных пограничных областях. На его взгляд, у черняховцев денежное обращение находилось на первоначальной стадии развития, когда функция средства обращения еще не имела необходимых предпосылок для развития[1244]. В последнее время весьма острожную позицию в решении этого вопроса занял К.В. Мызгин. На основании анализа практически всего Черняховского нумизматического материала он пришел к выводу, что во внутренней жизни местного Черняховского общества монеты играли довольно активную роль и лишь какая-то их часть (клады) оседала в руках племенной верхушки[1245]. Исследователь утверждает, что в Черняховском обществе римская монета еще не выполняла функций денег, т.к. она принималась не по фактическому номиналу, а на счет. Это доказывается отсутствием мелкой разменной монеты — обязательного условия при существовании денежного обращения. Таким образом, по мнению харьковского ученого, следует говорить не о денежном обращении, а только неких его зачатках[1246]. Однако еще раньше Э.А. Рикман привел важные доводы в пользу внутреннего денежного обращения в среде Черняховского общества: «варварские подражания», встречающиеся среди прочих монет; сильная потертость большинства монет; наличие некоторого количества бронзовых (медных) монет, которые применялись для розничных покупок на внутренних рынках[1247].

Как следует из письменных источников, гревтунги обладали немалыми деньгами и использовали их в зависимости от обстоятельств. Так, по сообщению Аммиана, Витимир, избранный королем сразу после смерти Эрманариха, «за деньги привлек в союз с собой» другое племя гуннов (Amm. Marc., XXXI.3.3). Сообщая о переправе гревтунгов через Дунай, Зосим пишет, что лжеизменники, нанятые полководцем Промотом, «запросили непомерно большую сумму за предательство магистра и его армии, варвары сказали, что не смогут собрать такую сумму. Чтобы утвердить доверие к себе, шпионы магистра, однако не соглашались снизить цену. Наконец, стороны договорились о цене и втайне организовали измену; предатели должны были взять часть денег сразу же, а остальное — после победы...» (Zos., IV.38.3—4). В «Страстях св. Саввы Готского» о мученике говориться, что «не стремился он ни к деньгам, ни к богатству, довольствуясь лишь самым необходимым» (Passio, II.2). Здесь христианская риторика явно противопоставляет образ святого его соплеменникам, которым были свойственны эти пороки. О наличие денежного обращения прямо свидетельствует лексика «Готской Библии» Вульфилы: драхма (“drakma”, с лат. “drachma”); деньги, монета (“skatts”); сокровище (“huzd”); богатство (“gabei”); быть богатым (“gabignan”); платить (“us-giban”); оплачивать (“us-gildan”); заработок (“faihugawaurki”), жадный к деньгам (“faihugairns”) и др.

Довольно богатая готская «торгово-денежная» лексика не подтверждает недавно высказанное К.В. Мызгиным мнение, что германцам было не знакомо само понятие денег[1248]. Оно было знакомо готам в архаической форме “faihu” — «скот» = «богатство», но также «серебро», «деньги». Это слово, безусловно, является пережитком тех времен, когда скот у готов выполнял функцию денег. Но на этом основании не стоит архаизировать уровень обмена в готском обществе, если вспомнить лат. pecunia (от pecus — букв, «скот»), которое в Риме веками применялось к звонкой монете (“pecunia signata”). Тем более что в «Готской Библии» словом “faihu” часто переводится греч. “άργύριον” — «серебро» и “χρήματα” — «деньги»[1249]. Показателем весьма высокого уровня экономического развития готского общества IV в., далеко ушедшего от первобытной экономики, служит то, что в готском языке существовали уже такие понятия, как: долг (“dulgis” — заимств. с кельт.); должник (“faihuskula”); кредитор (“dulgahaitija”); долговое обязательство (“wadjabokos”); залог (“wadi”); проценты (“wokra”); налог (“gild”); дань, пошлина (“mota”); сборщик податей (“motareis”); собственность (“aigin”); богатство (“gabei”); обогащаться (“gabignan”) и др.

Таким образом, распространение римских монет является свидетельством существования в среде Черняховского населения денежного обращения, а наличие многочисленных и богатых кладов — показателем весьма глубоко зашедшей имущественной дифференциации. Римские монеты стали важным платежным средством, хотя еще и не были всеобщим эквивалентом. Такой уровень денежного обращения характерен для обществ, находящихся на стадии классообразования, формирования государственности и цивилизации. В то же время функция монет как средства обращения еще не имела необходимых внутренних предпосылок для развития, т.к. основная их масса попадала к черняховцам очевидно внеэкономическим путем: в виде выплат варварам-федератам, «даров» готским королям, а также в качестве военных трофеев. Лишь небольшая часть монет поступала в глубинные Черняховские районы в результате торговли.

В хозяйственном отношении население, оказавшееся в составе «державы» короля Эрманариха, как впрочем, и владений судьи Атанариха, заметно отличалось от соседних варварских народов. Главным достоянием Черняховского общества, выделяющем его в кругу синхронных восточноевропейских культур, явились три важнейших производственных достижения: плуг с железным наральником и череслом, указывающий на агрикультуру пашенного земледелия, ручные мельницы, представленные находками ротационных каменных жерновов, а также гончарный круг, свидетельствующий о прогрессе в ремесленном производстве[1250].