Изобретение (СИ)

— Я хочу уйти отсюда, Л, — тихо проговорила Люси, уткнувшись ему в плечо. — Прошу тебя.

— Вы не сможете уйти, — донеслось от Ольса. — Что бы вы сейчас не сделали, это все равно приведет к вашей гибели.

Л обернулся и взглянул на вновь ставшее непроницаемым лицо Ольса.

— То, что ты рассказал нам, Ольс, — промолвил он, — действительно очень правдоподобно. Но это лишь рассказ. Я хочу, чтобы ты подтвердил, что мы действительно родились здесь, и что все, что ты сообщил нам, было правдой.

— Вы до сих пор не верите в это, мистер Форстер?

— Я поверю, если увижу это сам, Ольс.

Несколько секунд тот буравил Л пронзительным взглядом, а затем слегка пожал плечами.

— Смотри, — коротко произнес он.

— Напрасно ты сделал его похожим, — послышалось отдаленное бормотание старика.

К удивлению, сознание Ольса действительно было открыто, и Л с легкостью проник в его воспоминания.

Ольс находился в комнате с искусственной утробой. В помещении также присутствовало около десяти человек, включая и Кораха, который стоял ближе всех к возвышению. В руках старика был виден новорожденный ребенок.

Последующие несколько лет воспоминания Ольса состояли в основном из работы. Складывалось впечатление, что все это время тахионец совсем не вылезал из подземных лабораторий и офисов. Периодически в его воспоминаниях возникал ребенок, рядом с которым всегда находился Корах. Ребенок рос, и оставалось все меньше сомнений в том, что это была Люси. Было очевидно, что за ней велся тщательный уход и наблюдение.

Вскоре она пропала из виду, и перед глазами Ольса остались лишь воспоминания о днях и ночах, проведенных за работой.

В какой-то момент Ольс снова оказался в полутемной комнате, но теперь новорожденный ребенок находился в руках у него самого.

После этой сцены несколько лет подряд перед взором Ольса был лишь ребенок. Казалось, тахионец вовсе не смыкал глаз, обратившись в бесконечное наблюдение и уход за новым человеком.

По мере взросления ребенок все больше становился похожим на Л. Тот ошеломленно наблюдал, как он ходил по улицам Хенлота, играл, гулял в парках, изучал левитирующие предметы, а Ольс не отходил от него ни на шаг. Л чувствовал его бесконечную усталость от непрерывного труда, но вместе с этим на душе тахионца царили необыкновенный восторг и умиротворение от провождения времени с ребенком.

Вскоре перед его глазами возник Гертенский приют. Стоя неподалеку, Ольс с тревогой наблюдал, как пятилетний Л скрывался за дверью детского дома вместе с молодой миссис Гилмор.

Словно в ускоренной перемотке Л просмотрел всю собственную жизнь через глаза Ольса. Тот практически беспрерывно вел наблюдения за всеми событиями, которые происходили с Л, словно переживая их вместе с ним. В несколько секунд охватив последующие его воспоминания, Л убедился, что все только что услышанное ими от Ольса произошло в самом деле.

В один миг его волной накрыло поразительное осознание.

Ольс — Норрингтон — никогда не желал причинить никому зла.

Его непреклонная холодность и надменность мешали понять, что на самом деле он был ученым, изобретателем, который лишь выполнял необходимые исследования и старался держаться плана независимо от своих чувств и желаний.

Более того, в сознании Ольса Л увидел то, что никак не ожидал увидеть.

Он даже не мог помыслить, что Ольс был способен на это.

Наравне с любопытством и научным интересом в наблюдениях за развитием Л, он увидел его глубочайшую привязанность к нему.

На протяжении всей жизни Л Ольс не мог отделаться от охватывающего его сопереживания и жалости к своему изобретению. С самого появления Л на свет Ольс всегда находился подле него, и вопреки своим планам, правилам и принципам — он помогал Л тогда, когда ему было непросто.

Именно он помог Л устроиться на работу, когда тот бежал из дома.

Он повлиял на согласие ректора допустить Л к сдаче экзаменов в институт без документов о полном среднем образовании.

Именно Ольс помог ему добыть антивещество в Ке-тасе, когда Л остался один.

Это он выяснил истинную причину болезни отца и поспособствовал его выздоровлению — и именно он дал указание Энн помочь Л, когда заболел он сам.

И в течение всего существования Л Ольс не мог даже заставить себя думать о том, что когда-нибудь будет наблюдать его смерть.

— Что ж, довольно.

Ольс резко закрыл сознание и, выпрямившись, постучал пальцами по столу.

— Теперь, я надеюсь, ты узнал достаточно, и я не вижу смысла продолжать дальше эту затянутую беседу.

Л искоса глянул на Люси: та не сводила ошеломленного взгляда с Ольса. Было ясно, что она также увидела все, что было в его голове.

— Мы стремились к более продвинутым изобретениям, — вновь донеслось от тахионца, — и практически случайно привнесли в ваши организмы нечто, что превышает все открытые возможности людей. Вы начали чувствовать время. Видеть вероятности будущего. Именно эти способности мы хотим развивать в последующих наших разработках.

Ваше же время закончилось — этот проект подошел к концу. И только завершив ваши жизни, я смогу продолжать свою работу.

Л неотрывно смотрел на Ольса.

— Разве ты сможешь просто попрощаться с тем, кого создал? — произнес он.

— Да, это грустно, — ровным голосом изрек тахионец. — Но у всего должен быть конец. И у тебя, и у меня.

— Тогда сделай это, Ольс. — С этими словами Л вытащил из внутреннего кармана пистолет и, подойдя к столу, подтолкнул оружие к тахионцу. — Сделай это сам.

— Что ты делаешь, Л?! — вскричала Люси.

Он вернулся к ней и взял ее за руку.

— Ты думаешь, у меня не хватит духу, Л? — усмехнулся Ольс. — Я делал это уже несколько раз.

— Тогда тебе не составит труда сделать это вновь, — холодно проговорил Л.

Поднявшись с места, Ольс резким движением взял пистолет и, направив его на Л, взвел курок.

— Л, не надо, пожалуйста! — шептала Люси, дергая его за руку.

Ольс продолжал стоять неподвижно, целясь точно в Л.

— Прошу вас, не делайте этого! — взмолилась Люси, обернувшись к Ольсу. — Оставьте нас в покое!

Л продолжал неотрывно смотреть на тахионца, и тот также не сводил с него глаз.

— Л! — вновь воскликнула Люси.

На хладнокровном лице Ольса едва заметно отражалась внутренняя борьба.

— Он не твой сын, Ольс, — раздался хриплый голос Кораха.

Рука Ольса дрогнула, и он медленно опустил ружье, чуть покачав головой.

Внезапно он дернулся, глянув вниз, и в следующую секунду раздался оглушительный выстрел.

13. Мы

Люси на миг зажмурилась и вновь открыла глаза.

Л лежал перед ее ногами, и по белоснежному полу из-под его тела медленно растекалась черная кровь.

Ее горло словно стянуло проволокой, мешающей дышать.

Она упала на колени перед ним, тщетно пытаясь понять, как помочь ему, не в силах осознать, что он был мертв.

В ушах нарастал нестерпимый звон.

Сквозь него она услышала едва различимый хриплый голос:

— Я сделал то, что было необходимо, Ольс.

Люси вскинула голову.

Перед ее взором был туман, и сквозь него неясно вырисовывались очертания лица Ольса. С выражением всеобъемлющего ужаса он смотрел на мертвое тело.

Она перевела взгляд на Кораха. В его руке был зажат пистолет.

Бегущих к ней агентов отнесло в дальний конец кабинета, едва Люси подумала об этом. С силой ударившись о стену и оставив на ней вмятины и трещины, они грудой свалились на пол.

Пистолет оказался у нее в руках, и она направила его на Кораха.

— Люси… — прошептал он.

Она опустила ружье и вгляделась в его ненавистное морщинистое лицо.

В ней не осталось абсолютно ничего, кроме бесконечной, нестерпимой боли, которую причинил ей этот старик.

Он схватился за горло, судорожно пытаясь вдохнуть. В его взгляде, обращенном на Люси, читалась мольба.

Он рухнул оземь, и через несколько секунд его тело стало неподвижным.

Люси направила ружье на Ольса, однако тот даже не взглянул в ее сторону.

Не понимая до конца, что делает, не осознавая того, что творило ее измученное сознание в стремлении уничтожить, стереть все, что было связано с убийцей, она начала разрушать.

Потолок, стены и пол помещения начинали покрываться трещинами под действием ее мысли.

За доли секунды отыскав компьютеры, контролирующие работу мысленной сети, Люси стала выводить их из строя, и связующие сети обрывались, словно тонкие нити, разрезанные ножом.

Через секунду Люси снова обрела слух. Повсюду стоял оглушительный грохот: все, что держалось с помощью мысленной сети, в одночасье обрушалось.

Столешница с грохотом рухнула на пол. Пол начинал проседать. Куски камня и бетона, с треском откалываясь от основания, непрерывно сыпались вниз.

Однако Ольс не обращал на это никакого внимания. Застыв на месте, словно изваяние, он продолжал неотрывно смотреть на Л.

Люси выстрелила, и тахионец упал замертво.

Подняв тело Л, она телепортировалась наружу и, зависнув в нескольких сотнях метров над землей, продолжила разрушать.

Высочайшие здания с оглушительным рокотом превращались в обломки. В один момент все, что создавали люди, во что привносили свой талант, становилось однообразными грудами камней.

Люси почти не видела жителей — по сравнению с огромными зданиями они казались муравьями, бегущими из развороченного муравейника. Она чувствовала, как оставшиеся в живых в панике покидали город, телепортируясь в безопасные места.

Что-то взорвалось неподалеку от нее, и земля стала покрываться пламенем.

Люси не могла остановиться: перед ее глазами было лишь безжизненное тело Л. Чувство ярости и мести не угасало, а только разгоралось в ней с новыми силами.

В какой-то момент она вдруг вспомнила Л, еще живого. Вспомнила их жизнь на Земле, поиски ответов… Его лицо, когда он говорил, что они будут жить…

Люси медленно опустилась вниз, положила его тело на землю и села подле, закрыв лицо испачканными кровью ладонями.

Вокруг нее бушевал тот самый огонь.

Кем же она теперь стала?

Как она могла такое сотворить?!

Она оказалась ничем не лучше своего создателя — она стала убийцей, никчемным существом… Потеряв человеческий облик в своей бесконечной злобе, она в один миг лишила жизни сотни тысяч ни в чем не повинных людей.

Но это уже не имело никакого значения. Л был мертв, и ей тоже суждено было погибнуть здесь.

«Какой же был смысл во всем этом, Л?»

Она наклонилась и уперлась лбом в его тело. Ее спина сотрясалась от рыданий.

Нет, этого не должно быть…

Не должно.

Вдруг она открыла глаза и медленно выпрямилась.

Осознание правды постепенно закрадывалось ей в голову.

«Люси».

Голос Л прозвучал в мыслях так привычно, что поначалу она совсем не удивилась. Лишь через секунду Люси начала осознавать неестественность происходящего.

— Л?! — пораженно воскликнула она вслух.

«Люси, это я. Не бойся. Все, что ты видишь перед собой, — не реально. Этого еще не произошло».

Люси оглянулась. Жар, исходящий от пламени, будто уменьшился. Сам огонь становился каким-то искусственным, словно превращался в декорацию для представления.

— Что происходит, Л? — вопросила Люси, все еще не веря в происходящее.

«Почти того не осознавая, Люси, мы увидели будущее, — ответил голос. — Увидели одну из вероятностей грядущих событий».

— Что? Но как?

«Ты ведь помнишь, я часто говорил о том, что происходящее кажется мне странным, неестественным? И вот, когда мы достигли конца, я понял почему. — Он усмехнулся. — Мы не просто видим будущее. Мы можем видеть целую сеть вероятностей, мы можем чувствовать их также, как чувствуем пространственные измерения. Время перестало быть для нас чем-то линейным, однонаправленным.

Чувствуешь, что все это становится размытым и нереальным, словно сон?»

И действительно, груды обломков, объятые пламенем, медленно теряли свои очертания, а вместе с ними растворялись и страх, и ненависть, и отчаяние. Люси словно просыпалась после кошмара, осознавая, что все это было видением.

«Все это так похоже на то, что произошло на Ксантосе…» — с изумлением подумала Люси.

«Те существа подсказали нам, что мы похожи на них, — улыбнулся Л. — Что мы можем общаться с помощью мнимого времени. Теперь мы видим эту ткань времени и пространства, состоящую из миллиардов значений».

Окружение медленно приобретало четкие очертания, и Люси с изумлением увидела темно-синее, усыпанное звездами ночное небо, темные силуэты деревьев…

«Ольс создал существ, — продолжал Л, — людей, намного более превышающих его собственное развитие. Мы развиваемся и учимся быстрее, чем они. Мы на шаг выше них по эволюционной лестнице. И мы будем развиваться дальше».

На небе сияла полная луна. Свет фонарей отражался от металлических граней только что приземлившейся ракеты.

Прямо перед Люси стоял Л.

Люси выдохнула от изумления, не в силах вымолвить ни слова.

«Все, что произошло с нами, было лишь одной из вероятностей того, что может произойти в будущем. Но теперь все эти события маловероятны — мы увидели то, что могло бы произойти, когда мы еще не умели видеть время.

К тому же, сейчас мы увидели лишь самые яркие моменты из возможных событий. Так же, как и с прошлым, в нашей памяти остаются только самые запоминающиеся моменты из грядущих событий.

Но если ты напряжешь память, ты сможешь увидеть и другие ветви будущего, которые могут нас ожидать. Во многих из них мы живем долгую жизнь и умираем от старости. Мы должны стремиться именно к ним».

«Но почему мы увидели все это именно сейчас?»

«Потому что мы встретились, Люси, и объединили наше сознание. Мы — единственные похожие друг на друга создания во всей вселенной, и вместе мы можем увидеть гораздо больше, чем по раздельности.

Представляешь сколько открытий мы сможем совершить, если таких, как мы, будет много?»

Люси кивнула и приблизилась к нему.

«Но пора возвращаться в реальность, — произнес Л. — Все, что мы видим, поможет нам понять, как вести себя в будущем. Какой путь мы выберем, зависит только от нас. Но мы всегда будем стремиться к правильному выбору.

И самое главное — мы обязательно найдем способ выжить».

Над ними было необъятное небо, а впереди — вся жизнь…

«Нам еще столько нужно будет создать, исследовать, изучить…

Теперь, используя наши умения, мы сможем найти метанианцам безопасный дом.

Мы сможем свести до нуля количество жертв от эпидемии, которую сами же принесем.

Мы найдем способ договориться с Ольсом и будем следить за Корахом. Настала пора сообщить им, что теперь мы управляем своей жизнью и продолжаем свой род.

Теперь ты понимаешь, почему я расспрашивал его? Мы знаем всю информацию о нем и о нас, и теперь все козыри у нас в руках.

И первое, что мы должны предпринять, — это предотвратить гибель Стива и твоего отца».