Изобретение (СИ)

Зрелище огромного белого параллелепипеда, медленно летящего вверх на фоне дневного света и потоков воды, завораживало, однако Л не мог отвлекаться на созерцание, не смея допустить ни единой ошибки.

Несколько двойников Л стояли снаружи у выхода под непрекращающимся дождем и следили за процессом. Когда изделие оказалось за пределами города, Л осторожно опустил отражатель на землю.

Лишь под конец этого этапа он вдруг почувствовал, насколько много энергии отняло у него это точное и медленное перемещение гигантского предмета.

К его удивлению, когда отражатель оказался вне подземного города, раздались аплодисменты.

— Сорок минут! — восторженно воскликнул Томпсон. — Вместо трех часов!

— Мы еще только на начальном этапе, — напомнил Уильямс, хотя вид у него был весьма довольный.

— Ты молодец, — с улыбкой проговорила Энн, похлопав его по плечу.

Через несколько минут Л поместил деталь на грузовой электромобиль, который должен был довезти отражатель до аэропорта.

На небе не было видно ни единого просвета — ни малейшего намека на завершение ненастной погоды.

— Что ж, до встречи, — произнес, прощаясь, Харрис, когда прибывшие из столицы готовились к посадке в самолет. — Надеемся, что обойдется без непредвиденных ситуаций.

Волнение Л нарастало, однако он всеми силами пытался это скрыть.

— Я думаю, все будет в порядке, — ответил он.

— Ну, добро. Спасибо, Л.

После уведомления группы сопровождения о разрешении полета пассажиры зашли в самолет, и вскоре воздушное судно, качнувшись от сильного ветра, оторвалось от земли.

— Проходим над грузом, — сообщил пилот.

Л напряг все свои силы. Сильный ветер и дождь очень мешали ему и требовали огромного физического и умственного напряжения.

Он решился создать большее количество копий, чем делал прежде, и отправил их вниз, к отражателю.

Голова начала гудеть от напряжения, но Л всеми силами пытался удержать поднимающийся вверх груз. Порывы ветра отклоняли отражатель от заданного Л направления в разные стороны, и это очень сбивало его.

— Груз приближается, — сообщил один из группы сопровождения, наблюдая за приборами. — Расстояние два километра.

Л приноровился к погодным условиям, однако теперь ему стала сильно мешать усиливающаяся головная боль.

— Один километр.

Отражатель быстро подлетал к самолету, и расстояние между ними сокращалось.

— Пятьсот метров.

— Л, замедляйся, — донесся гулкий голос Уильямса откуда-то издалека.

Л не ответил, стараясь сохранить концентрацию.

Неимоверным усилием воли он остановил подъем груза и установил его точно под самолетом. Теперь между воздушным судном и отражателем было не больше сорока метров.

Весь полет Л пытался унять боль и не думать ни о чем, кроме удержания груза. Но в голову постоянно лезли ядовитые мысли о неуспехе постройки ракеты и отце.

Как он там?

Операция уже давно должна была закончиться, но у Л не было возможности узнать о ее результатах.

Его концентрация то и дело ослабевала из-за количества двойников, которые летели вместе с ним через пространство.

Л никогда не думал, что может так сильно устать. Он так мечтал расслабиться хоть на секунду, однако опасался, что провалит задание, если позволит это себе.

«Зачем ты убиваешь себя? — звучали в голове еще не забытые слова Колина. — Фотонная ракета не построится ни за два года, ни за двадцать лет…»

Казалось, прошла вечность до того момента, как прозвучал голос пилота:

— Заходим на посадку.

Самолет стал снижаться, и тут воздушное судно резко тряхнуло. Л пришел в себя, но осознал это слишком поздно. Все двойники исчезли, и он больше не мог видеть груз. Единственное, чего ему хотелось больше всего, — это спать.

Он закрыл лицо руками. Голова словно раскалывалась на части.

— Мы потеряли объект из виду! — воскликнул сопровождающий.

— Л, что происходит? — крикнул Уильямс, отстегивая ремень безопасности.

— Сэр, сядьте на место, мы в зоне турбулентности.

Уильмс пропустил замечание мимо ушей и направился к Л. Самолет еще раз тряхнуло, и он ухватился за кресло.

— Л! Ты упустил груз?!

Л, не отвечая, сидел в одном положении, уронив лицо на руки. Он отчаянно пытался прочувствовать, где находится отражатель, но самолет становился все дальше и дальше от него. Еще несколько секунд — и груз разобьется о землю.

— Л, соберись!

— Мистер Уильямс, — раздался тонкий голосок Энн, — Давайте дадим ему сосредоточиться! Вы только мешаете. Ему необходима тишина. Прошу вас, сядьте.

Уильямс нехотя направился к своему месту, стараясь не упасть от качки.

«Л, ты на правильном пути, — вдруг зазвучал голос Люси в его охваченной огнем голове. — Ты сделаешь все, что запланировал, и доведешь дело до конца. Ты победишь».

И в самом деле, если он не справится, кто же будет тем силуэтом?

И тут он нашел его.

Отражатель летел вниз, разрезая воздух и был уже в пятистах метрах от земли.

Л с трудом замедлил его падение, а затем направил его прямиком к строительным цехам. Собирая остатки сил, чтобы положить изделие аккуратно, Л опустил отражатель на землю и откинулся на спинку кресла, пытаясь унять дрожь.

Стояла тишина, а быть может, Л перестал слышать звуки вокруг себя. Голова кружилась и болела.

Но он справился с этой задачей.

Постепенно к нему возвращался слух. Самолет совершил посадку и остановился.

— Л, — услышал он голос Уильямса. — Что произошло?

Л потер лицо и обернулся к начальнику.

— Все прошло успешно. Отражатель доставлен на место.

Все выдохнули с облегчением, однако через мгновение Уильямс нахмурился.

— Ты ведь чуть не упустил его?

Л кивнул.

— Мне очень мешали ветер и качка, но мне удалось вновь взять контроль над грузом.

— Тебе нужно будет написать подробный отчет о произошедшем. А сейчас тебе необходим отдых.

Когда они покинули территорию космодрома, Л сел на скамейку, опустив голову на руки. Пережитое сказывалось на его состоянии: голова продолжала раскалываться, накатила тошнота.

— Ты как? — прозвучал рядом тихий голос Энн.

— Отвратительно, — ответил он и потер лоб.

— Выпей, — она протянула ему таблетку и бутылку воды.

Л запил лекарство и облокотился на скамейку.

Боль медленно уходила.

— Л, тебе нужно домой, — мягко начала Энн.

— Мне нужно к отцу.

— Л, просто позвони туда…

Он открыл телефон и вызвал такси до больницы.

— Энн, ты очень помогла мне в самолете, — произнес Л. — Они начинали паниковать, а без тишины я бы не справился.

Энн улыбнулась уголком рта, но в ее глазах по-прежнему читалась обеспокоенность.

— Л, береги себя.

* * *

— Мы успешно удалили опухоль, состояние вашего отца стабильное. Есть хорошие новости: генетическое исследование плазмы крови показало, что болезнь вызвала особая мутация, против которой есть специализированный таргетный препарат. Все, что необходимо — это регулярный прием препарата…

Когда Л зашел в палату, отец уже очнулся, но говорил очень медленно.

— Как… прошло? — были первые его слова, когда он увидел сына.

— Все успешно, отражатель доставили, — быстро проговорил Л и сел у кровати. — Отец, как ты?

— Я-то в порядке, что со мной будет, — усмехнулся он и добавил: — Я горжусь тобой, Л.

Впервые за долгое время Л испытал облегчение.

10. Безжизненное пространство

Спустя несколько дней Л завершил работу над новыми чертежами. Путем непростых расчетов команда инженеров во главе с Л добились более практичного результата, чем в предыдущий раз. Космический корабль с динамической формой стал более облегченным за счет рационального расположения отсеков и двигательных установок.

— Это прекрасное решение, — подытожил Барлоу на совещании. — И с точки зрения конструкции, и в плане эффективности работы всех частей двигателя. Для постройки окончательного аппарата будет разумнее использовать именно данный проект.

Лето подходило к концу.

Та буря, в которую попали сотрудники, словно ознаменовала собой начало дождливого сезона. После нее солнце редко показывалось из-за облаков, и каждодневный мелкий дождь казался нескончаемым.

Отцу становилось все лучше, и пришло время его выписки из клиники.

Собираясь в больницу, Л вдруг нащупал все еще лежащий в кармане конверт. Достав его, он вытащил лист бумаги, развернул и уставился в его содержание.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы понять, о чем именно написано в документе.

Когда Л наконец осознал его суть, он медленно опустился на стул.

«Это какая-то шутка, — подумал он. — Этого не может быть».

В документе большими буквами значилось:

Свидетельство об усыновлении

Ниже находились имена его родителей и надпись:

с присвоением ребенку фамилии «Форстер» и указанием даты рождения — 01.01л.м.3961 г.

В самом низу документа была указана дата — 01.01л.м.3966 г., на которой красовалось несколько печатей.

Л поднялся и начал ходить по комнате в разные стороны, все глядя на бумагу, будто надеясь, что непоколебимые буквы исчезнут.

«Неужели это правда?» — был единственный вопрос, который звучал у него в голове.

Восприятие всей его жизни начинало кардинально перестраиваться в его сознании, однако, к удивлению, он не испытывал ни грусти, ни смятения.

Он не задавался вопросом, почему родители не говорили ему об этом. Его мать и отец были единственными родными ему людьми, и не будь их, он остался бы один. Наверняка они хотели избежать лишних вопросов и забыть про то, что Л не родной сын.

Если это было правдой, то возникало множество вопросов.

Кто он?

Откуда он взялся?

Как произошло усыновление и по какой причине?

В любом случае, наличие документа не меняло положения вещей, однако это открытие полностью перевернуло миропонимание Л. Это означало, что он отличался от своих родителей, и его способности никак не были связаны с ними. И Л не испытывал сейчас ничего, кроме любопытства и желания узнать свою историю.

Но как он мог это выяснить?

Он не осмеливался сказать отцу, что знает об усыновлении: в таком состоянии его не следовало донимать подобными вопросами.

Единственным решением было отправиться в детский дом, чья потертая печать значилась на документе. Возможно, там смогут подтвердить или опровергнуть достоверность бумаги.

Л еще раз взглянул на дату.

Шестьдесят шестой год… Выходит, что его забрали, когда ему было пять лет. Или решили, что ему было пять лет. Но как ни старался, он не мог вспомнить абсолютно ничего из тех событий.

Где же он был раньше? Когда попал в приют?

Л убрал документ обратно в конверт и спрятал под матрас. При первой возможности нужно было отправиться в детский дом и выяснить, что произошло двадцать четыре года назад.

* * *

Через несколько недель, несмотря на протесты Л, Форстер-старший вернулся обратно в Сод, договорившись регулярно связываться с сыном.

Последний продолжил работу, однако все чаще его мысли возвращались к обнаруженному свидетельству. В конце концов в очередные выходные Л решился отправиться в детский дом.

Приют располагался в Гертене, куда можно было добраться на поезде из Аврога примерно за два часа. Путь пролегал через пригородные населенные пункты, разделенные дождливыми полями и посеревшими от пасмурной погоды лесными участками.

Выйдя на нужной платформе, Л отправился дальше пешком, следуя навигатору.

Пройдя несколько улиц, Л подобрался ближе к окраине города и вышел на нужную дорогу, в конце которой располагался детский дом. Оглядываясь вокруг, он пытался покопаться в чертогах памяти и вспомнить это место, но ему это не удавалось.

Вскоре он добрался до огражденной высоким серым забором территории. За оградой располагалось трехэтажное здание с растрескавшейся краской на стенах.

Территория, в отличие от неприглядного дома, была очень ухоженной: на ней виднелись детские площадки, скамейки, дорожки с посаженными по обеим сторонам от них кустами и деревьями, веранды и беседки.

На воротах висела табличка «Гертенский детский дом». Л открыл калитку, медленно прошел по вымощенной плиткой дорожке к зданию и зашел внутрь.

Он попал в небольшой старый, но чистый холл. В воздухе витал запах хлеба и моющего средства, на стенах с облупившейся краской виднелись детские иллюстрации, подкрашенные в нескольких местах, а где-то вдалеке были слышны голоса детей.

— Вы к кому? — раздался голос охранника.

— Мне нужно спросить кого-нибудь по поводу этого документа. — Л вытащил конверт из внутреннего кармана пальто.

— Вам назначена встреча?

— Нет, я…

— Вы должны заранее записываться по каким бы то ни было вопросам. Сейчас вам никто не сможет помочь.

Осознав, что спорить бесполезно, Л вышел наружу и в нерешительности остановился у двери.

Конечно, он и не думал о предварительных звонках и договоренностях, так как не видел в этом смысла. Однако он не мог просто так отсюда уйти.

Л уже приготовился снова зайти в здание, чтобы убедить охранника пустить его внутрь, как дверь открылась, и на улицу высыпала группа детей около восьми-десяти лет. Громко разговаривая и смеясь, они спустились по лестнице в сопровождении двух воспитателей, ни один из которых не обратил на Л никакого внимания.

Проводив их взглядом, он заметил, что на территорию приюта зашла ссутуленная женщина лет шестидесяти. Натянув улыбку на уставшее лицо, она приблизилась к детям и что-то тихо произнесла им.

— Не гуляйте долго, — услышал от нее Л, когда она обернулась к воспитателям. — Очень холодно.

Группа удалилась, а женщина, добравшись до крыльца, бросила взгляд на Л.

— Вы что-то хотели? — вопросила она, поднявшись по ступенькам.

— Я хотел узнать у вас информацию по этому документу, если возможно, — он достал из конверта лист и протянул женщине.

Он не знал, кем она была, но почему-то догадывался, что эта женщина сможет ему помочь.

— Это очень старый документ, — произнесла та, глядя на дату. — Он ваш?

— Да, это свидетельство о моем усыновлении.

— И вы ничего не знаете об этом?

— Мне не у кого спросить.

Несколько секунд женщина молчала, поджав губы и что-то обдумывая.

— Мистер… — наконец начала она и взглянула на документ, — Форстер?

Л кивнул.

— Идемте за мной, — качнула головой женщина, и Л вошел в здание вслед за ней.

— Это ко мне, — бросила она охраннику и быстрым шагом направилась по коридорам.

Поднявшись по лестнице, они зашли за одну из дверей в кабинет. Женщина сняла пальто и, повесив его в шкаф, указала на кресло перед столом.

— Можете присесть, — молвила она. — Я Дебора Гилмор, директор детского дома. Сейчас я посмотрю, есть ли что-нибудь здесь.

— Благодарю, — кивнул Л.

Миссис Гилмор включила компьютер и устремила взгляд в монитор, быстро щелкая мышкой и посматривая в документ.

— Нет, это слишком давняя дата, — через несколько минут проговорила она, покачав головой.

— Есть ли возможность как-то еще про это узнать?

— Только в архиве. — Директор потерла глаза и взглянула на настенные часы. — Ладно, идемте.

Пройдя по коридору, они вошли в комнату, всю площадь которой занимали многочисленные ящики и стеллажи, возвышающиеся до потолка.

Миссис Гилмор прошла вдоль рядов полок и, остановившись у одной из этажерок, стала рыться в коробках в поисках нужного досье.

— Кажется, вот оно, — вскоре донеслось от нее. — Л Форстер, верно?

В ее руках были несколько скрепленных скобами пожелтевших бумаг. Перевернув лист, миссис Гилмор вдруг улыбнулась.

— Любопытно, — хмыкнула она. — Это вы?

Она подошла к Л и показала ему первую страницу досье. На ней красовалась выцветшая фотография светловолосого ребенка.

— Похоже, что я, — проговорил Л, вглядевшись в снимок.

— Информация на свидетельстве совпадает, значит, это действительно вы, — кивнула директор и, нахмурившись, взглянула на Л. — Подождите, вы не тот ли Л Форстер…

— Да, он самый.

— Как интересно! Получается, это вас я нашла тогда…

— Вы? Нашли?

— Пройдемте в кабинет.

Возвратившись, Л вновь занял место в кресле напротив миссис Гилмор.

— Я очень хорошо помню эти события, — начала она. — В досье все указано, но лучше я расскажу вам на словах. — Миссис Гилмор откинулась на спинку стула и продолжила: — Я работала здесь воспитателем… И в тот день в какой-то момент я увидела ребенка за забором. Сначала я решила, что кто-то умудрился убежать с территории — это был вечер, и все дети должны были находиться в здании. Но когда я подошла к мальчику… к вам, то поняла, что вижу вас впервые. — Она откинула назад седые волосы и устремила взгляд в окно. — На вид вам было не более пяти лет. Да, в руках у тебя был небольшой деревянный самолет и ты был очень увлечен игрой. На вопрос, откуда ты пришел, кто тебя здесь оставил, ты не отвечал. — Сама того не замечая, миссис Гилмор перешла на «ты». — Помню, что ты часто повторял: «Родители придут за мной». Честно говоря, меня очень это удивило. Не было сомнений, что тебя просто кто-то оставил здесь. Конечно, я вызвала полицию, но они так и не разобрались, откуда ты появился. Тебя не оказалось в базе, о тебе не было найдено абсолютно никаких сведений. По камерам также не обнаружили никого, кто мог тебя сюда привести. Ты будто возник здесь из воздуха.

Л нахмурился.

— Но больше всего, — продолжала женщина, — меня поразило то, что тебя забрали через несколько дней.

— В самом деле? — удивился Л.

— Да, ваши родители давно планировали взять кого-то отсюда. Они провели с тобой встречу на следующий день, после того, как ты здесь оказался, а затем оформили усыновление. Я помню их, Кейт и Генри Форстеры, очень приятные люди.

— Они сделали из меня того, кем я сейчас являюсь, — кивнул Л.

— И они никогда не рассказывали об этом?

— Мне кажется, это было бы лишним.

— Но сейчас вы здесь.

— То, что вы рассказали, может помочь мне узнать, кто я на самом деле.

Миссис Гилмор вздохнула и сложила руки на груди.

— Вы пришли сюда узнать что-то о своем прошлом, — произнесла она, — но, кажется, вопросов стало еще больше. Вы ничего не помните о тех событиях?

Л покачал головой.

— Мое первое воспоминание связано уже с родителями. Я не помню ни этого здания, ни того, как я здесь оказался… Ни вас… Но то, что вы рассказали мне, очень странно. По какой причине они забрали именно меня?

— Я полагаю, они давно хотели, чтобы у них был ребенок. Быть может, у них не получалось иметь собственных детей…

— Этого не может быть…

Улыбка, возникшая на лице миссис Гилмор, отчетливее проявила сеть морщин вокруг ее глаз.

— Все же, удивительно, как многого вы добились в итоге! — с восхищением воскликнула она. — Научные открытия, изобретение космического корабля… Не то что я, почти тридцать лет на одном месте!

— Ваша работа не менее ответственная, чем моя, — произнес Л. — Если бы не вы, если бы я не оказался здесь, у меня, возможно, была бы другая история.

Директор пожала плечами.

— Как бы то ни было, я хочу, чтобы вы знали, Л, — она оперлась на стол. — Я не имею ничего против того, что вы посодействовали отмене атаки на Землю. Я уверена в том, что насилие в ответ на насилие не принесет пользы ни одной из сторон. Однако сейчас появляется все больше ваших противников. Будьте, осторожны, Л.

— Хорошо. Спасибо вам, миссис Гилмор.

Сфотографировав все страницы досье, Л попрощался с директором и, покинув здание, снова окунулся в дождливую серость города.

Выйдя за забор, он осмотрелся.

Где-то здесь, двадцать четыре года назад, он каким-то невероятным образом попал сюда. Ему до сих пор не верилось в это: по его ощущениям он всегда жил с родителями, и ему хотелось думать, что все, что рассказала Дебора Гилмор, — выдумки.

Но один факт оставался неоспоримым: тот мальчик на фотографии — это действительно он.

Л направился прочь от детского дома в сторону станции.

И все же, как так вышло, что Форстеры взяли его, как только он попал сюда? Это совпадение казалось ему более чем странным. Кроме того, они могли иметь детей, так как через восемь лет у Л появился брат.

Во всяком случае, если он решится, он мог бы узнать у отца, что тогда мотивировало их взять Л из приюта…

Он остановился.

А вдруг это было не их собственным желанием? Что если кто-то попросил их это сделать?

Заставил?

Л с ужасом вспомнил об их с Люси догадках о том, что Эрратикус обладал теми же способностями, что и она.

Если он умел перемещаться в пространстве, значит, скорее всего, он обладал всеми теми же возможностями, что Л или Люси, в том числе и мог внушать.

Но зачем ему заставлять его родителей забирать Л из детского дома?

Выходит, если сверхспособности имел не только он и Люси, но и еще некоторое количество людей, что было, конечно же, вероятно, значит внушать мысли мог кто угодно.

Например, Норрингтон.

Л словно окатило ледяным потоком.

Что если им манипулируют? Что если это ему всю жизнь внушают, что ему делать и как поступать? Вдруг, все, что он видит, кто-то выдумал за него?

Но тогда вся его жизнь теряла смысл.

Это было абсурдным.

Невозможно жить с мыслью, что жизнь нереальна.

Телефонный звонок резко прервал его размышления, и Л вздрогнул от неожиданности.

— Форстер, — раздался голос Уильямса в трубке, — я понимаю, что сейчас выходной, но я хочу тебя предупредить, что со следующей недели ты должен готовиться к командировке на Комраду. Нам срочно необходимы твоя помощь и наблюдение в подготовке к испытаниям.

* * *

Подготовка к полету на спутник Метаморфозы не представлялась столь сложной, как предстоящий полет на Землю. Для этого пассажирам необходимо было пройти проверку на основные показатели здоровья и теоретические знания об устройстве ракеты и ее управлении. Все это Л предстояло пройти в ЦПК — Центре подготовки космонавтов.

Теперь все мысли Л были заняты предстоящей командировкой, и он на время перестал размышлять о гнетущих его вопросах. Несмотря на богатый опыт в ракетостроении, он никогда не летал в космос и испытывал легкое волнение.

Но по правде говоря, поездки на Комраду превратились в обычный рейс, в который редкие сотрудники не смогли бы попасть. В недалеком будущем, когда завершатся разработки искусственного интеллекта, который будет способен управлять кораблем, как человек, в таких полетах сможет участвовать каждый метанианец, независимо от возраста и подготовки.

Другой проблемой было отсутствие базы для всех этих людей, где они могли бы расположиться. Да и что они могли делать на Комраде, которая не предназначалась для жизни?

И все же, Л переживал перед полетом.

Как он выдержит его? Сможет ли привыкнуть к меньшей силе тяжести? Сможет ли он работать и думать там так же, как и на Земле?

Полет для Л и нескольких его коллег предстоял через несколько недель, и за это время Л нужно было успеть подготовиться и получить необходимые документы.

Так как рейсы на спутник Метаморфозы были регулярными — на базе нельзя было находиться дольше полугода, к тому же, необходимо было осуществлять постоянную доставку груза на Комраду, — Л не пришлось проходить подготовку одному. ЦПК никогда не пустовал: здесь готовили не только к полетам на Комраду, но и к работе на орбитальных спутниках, а также экспедициям к другим планетам солнечной системы.

Экзамен на общие знания состоял из теоретической и практической части — умения посадить корабль и порядка действий в чрезвычайных ситуациях.

Тестирование не представляло для Л особого труда: он знал устройство ракеты с жидкостным двигателем до мельчайших деталей. К тому же он сам принимал участие в разработке некоторых кораблей и изучил все чертежи и схемы вдоль и поперек.

Он был даже рад этой проверке знаний. Это давало шанс еще раз проверить, все ли он помнил. И память его не подвела — он выполнил все задания без единой ошибки.

Казалось, для него не было такой задачи, которой он не мог бы решить. Однако было кое-что, что омрачало его достижения.

ЦПК находился в пригороде Аврога, в совершенно противоположной стороне от Eternal. Даже используя такси, Л приходилось тратить в сумме около четырех часов только на перемещение.

Эта беспомощность перед пространством сильно злила Л. Однако ему никак не удавалось заставить себя научиться телепортации. День ото дня он вновь и вновь пытался переместиться, и когда все начинало плыть перед глазами, он останавливался. Это было тем экзаменом для него самого, который он так и не сдал.

Проверка здоровья перед полетом была чистой формальностью, но и здесь Л также показывал положительный, если не сказать, идеальный, результат.

— Никаких жалоб, никаких хронических заболеваний, все в прекрасном состоянии, — перечисляла врач, просматривая медицинскую карточку Л после того, как он прошел все этапы проверки здоровья. — Вас впору записывать в экспедиции! Единственное, конечно, это зрение… Но для Комрады это не помешает.

Она взглянула на Л.

— Выглядите вы уставшим. Вы много спите?

— Честно говоря, я не наблюдаю за этим. — Он пожал плечами, вспоминая во сколько он лег спать сегодня. — Часа два-три.

Врач подняла тонкую подкрашенную бровь.

— Это невозможно, — скептически заметила она. — Обратите на это внимание, и постарайтесь отдыхать не менее восьми часов в день.

Психологическая проверка представляла собой обычный разговор со специалистом, тогда как для более сложных экспедиций требовалось проходить целый комплекс тестирований, как и в случае с физической подготовкой.

Здесь у Л, к его удивлению, словно открылось второе дыхание. В разговоре с врачом он излагал свои мысли спокойно, отвечал на вопросы лаконично и рассудительно. Не было никакой прежней растерянности, страха или внутренних противоречий — казалось, это ушло куда-то глубоко внутрь него и скрылось от посторонних глаз.

— У вас есть хобби? Возможно вы увлекаетесь чем-то?

— По правде говоря, сейчас я не имею возможности заниматься чем-либо еще, помимо работы. Можно сказать, что проектирование фотонной ракеты — это мое увлечение. Но… в случае окончания работ, я бы хотел заняться конструированием и управлением самолетов.

— Нам известно, что вы планировали участвовать в экспедиции на Землю. Что заставило вас принять решение об этом полете?

— Надежда на то, что в этой экспедиции я смогу найти решение, как уменьшить губительное влияние Туннеля.

Л будто и сам забыл про остальные, более существенные причины его еще не забытого желания улететь. Он словно заставил их на время исчезнуть из своего сознания, и ни у кого не оставалось сомнений, что он мог что-то скрывать.

Лишь когда он покинул ЦПК, все его истинные переживания начали вновь разрастаться в нем, порождая противное ощущение сдавленности.

* * *

Старт на Комраду должен был пройти на космодроме Догар в Пантроке.

За день до отправления Л вместе с Уильямсом, Барлоу и другими сотрудниками прибыли в гостиницу близ космодрома.

Все время до старта Л пытался сохранять самообладание, хотя, несмотря на его доскональные знания всех этапов полета, все равно испытывал трепет перед бездонной тьмой космоса.

— Сколько раз вы летали на Комраду? — спросил Л у Уильямса, чтобы оживить нависшее молчание, когда они поднимались на лифте в ракету.

— Это девятый, — ответил инженер. — Первый раз, конечно, тоже волновался, но теперь привык. Это не более, чем обычный перелет.

Передвигаться было сложнее, чем обычно — пассажиры надели специальные утяжеленные костюмы, чтобы облегчить движение на конечной точке пути. Медленно продвигаясь по космическому кораблю, они заняли свои места в пассажирском отсеке.

Много лет прогресса прошло с тех пор, как первые люди отправились в космос. Космические корабли стали намного более усовершенствованными по сравнению с первыми машинами. Пространство, где находились космонавты, стало шире и просторнее, при этом, с разработкой новых материалов и двигателей, сами ракеты становились все менее громоздкими.

Если раньше время пути до Комрады составляло неделю, то сейчас, после создания более производительного топлива и достижения более высоких скоростей, оно сократилось до нескольких часов.

Казалось, что прошло всего несколько секунд от посадки в корабль до объявления взлета. Момент — и группа метанианцев, оторвавшись от поверхности земли, взмыла навстречу темной и ледяной вселенной.

Поначалу Л не чувствовал ничего, кроме возросшей тяжести тела, отдаленного шума сжигаемого топлива и вибрации ракеты. На экране демонстрировалось их местоположение в данный момент времени, информация о полете и его стадиях.

Л внимательно следил за изображением. В корабле были и иллюминаторы, однако они располагались слишком далеко от Л, и он не видел в них ничего, кроме черноты. Но экран подсказывал ему, где находится корабль относительно Метаморфозы.

Где-то правее находился Туннель, и если он был бы видимым, его можно было бы наблюдать в иллюминатор. Л с замершим сердцем наблюдал за тем, как возрастала высота корабля над поверхностью планеты и насколько далеким становился их дом, бесконечные заботы и проблемы.

И когда отделилась последняя ступень, вдруг стало немыслимо тихо. Л, с изумлением чувствуя нарастающий нестерпимый звон в ушах, откашлялся.

— К тишине можно привыкнуть, — почти шепотом произнес сидящий рядом Барлоу. — Но поначалу она кажется невыносимой.

Отдаленные переговоры пассажиров и экипажа в отсеке управления немного разбавляли мертвое беззвучие. Но Л, понимающий, что он окружен безжалостным смертоносным пространством, чувствовал себя здесь бесконечно ничтожным и слабым. Вся та сила и превосходство, которые он испытывал на Мете, будто испарились, и он вдруг почувствовал, что не был способен здесь ни на что.

Какими надо быть счастливчиками, чтобы на случайном куске камня образовалась жизнь — люди, способные изучать самих себя!

Часы пути пролетели незаметно для Л, который почти весь путь изучал данные полета. На экране стало периодически демонстрироваться изображение вида из иллюминаторов.

Вскоре стала виднеться испещренная бороздами бело-коричневая каменная поверхность спутника, и меньше чем через час пассажиры и несколько членов экипажа совершили посадку на поверхности Комрады.

Хотя костюмы приближали вес человека к привычному, в условиях низкой гравитации Комрады двигаться все равно было чуть легче, чем на Мете. По крайней мере для Л, который, наблюдая за своими ощущениями и на время забыв об усталости от перелета, двигался вместе со всеми по длинному пустому проходу, лишенному дверей и окон.

Казалось, что путники просто прибыли в некий метанианский аэропорт, и лишь странная легкость движений и непривычный металлический запах напоминали о том, что они находились на другом небесном теле.

Лишь когда они зашли в помещение комрадской базы, их взору открылся вид из панорамных окон. На серой, отдающей желтизной каменистой поверхности располагалось несколько построек и локационных вышек; вдалеке виднелся стартовый комплекс. Местность была равнинная, и возвышенностей не было видно вплоть до самого горизонта.

Хотя сейчас эта часть Комрады была повернута к солнцу, серо-синее небо было темнее, чем в это же время дня на Метаморфозе, а само солнце сквозь пыль выглядело размытым.

По прибытии каждый из сотрудников должен был пройти обследование на состояние здоровья после полета и совершить несколько простых упражнений для привыкания к гравитации. Л с изумлением брал в руки обычные предметы: карандаш, бутылку с водой, телефон, которые весили почти в два раза меньше, чем обычно.

Так как Л прибыл на Комраду в первый раз, ему нужно было пройти еще несколько дней адаптации, прежде чем работать непосредственно с какими-либо устройствами или объектами. До этого времени Л мог только вести наблюдения за рабочим процессом.

Для адаптации после полета вновь прибывшим также необходимо было привыкнуть к гравитации и без утяжеленного костюма. Это было довольно сложно для Л, ведь любое привычное движение здесь совершалось с меньшим усилием, чем дома. Его коллегам, которые были здесь уже не один раз, привыкание давалось легче.

— Что ж, завтра выходной, — сказал Уильямс, обратившись к Л, когда проверка закончилась. — С послезавтрашнего дня начнем работу.

— Я думал, мы не будем терять времени… — нахмурился Л.

— Мы потеряем еще больше времени, если наделаем ошибок из-за отсутствия отдыха, — перебил его Уильямс. — Привыкание к этой обстановке дается не так легко, как ты думаешь, Л.

Тому пришлось согласиться, однако, не считая небольшой усталости, Л чувствовал себя хорошо. Вслед за коллегами он дошел до своей комнаты, расположенной недалеко от комнат других сотрудников.

— Хоть места здесь и не очень много, — промолвил на прощание Уильямс, — тут есть, куда сходить и что посмотреть. Постарайся не сидеть на одном месте. Здесь необходимо двигаться.

Комната была не очень просторной, но обладала всем необходимым для жизни.

Л сел на кровать и потер лицо ладонями. Лишь сейчас он почувствовал легкое головокружение, которое не проходило, а лишь усиливалось.

Он лег на спину и вдохнул выработанный искусственным путем воздух. В голове мелькали мысли не о величии человека — завоевателя космоса, а о беспомощности крохотного скопления людей в неумолимом и безжизненном пространстве.

Головокружение чуть унялось, и Л, приподнявшись, попытался создать мысленного двойника. К его удивлению, у него это получилось с трудом: потребовалось время, чтобы увидеть и почувствовать окружающее пространство с другого ракурса. Л попробовал поднять в воздух свой рюкзак, полагая, что здесь преодолеть силу тяжести будет легче.

Однако рюкзак не сдвинулся с места.

Л нахмурился, поднялся с кровати и пошатнулся. Снова начинала кружиться голова. Медики предупреждали об ухудшении самочувствия, но чтобы и вовсе разучиться совершать уже привычные действия…

Он понимал, что условия жизни на Комраде значительно отличались от жизни на Мете. На Комраде никогда не видели ни призраков, ни бутафорий. Это объяснялось тем, что Мысленный туннель имеет влияние только на Метаморфозу и находится дальше от ее спутника. К тому же, орбита Комрады не пересекалась с Туннелем, иначе вышло бы так, что спутник и вовсе перестал бы существовать при контакте с ним.

Но если бы его способности были как-то связаны с Туннелем, расстояние между Туннелем и Комрадой не настолько сильно отличалось от расстояния между ним и Метой в масштабах космоса, чтобы быть однозначно уверенным, что именно это является причиной невозможности использования его умений.

Поэтому Л был уверен, что смена обстановки никак не повлияет на его способности, и надеялся, что сможет демонстрировать их и здесь. Но, как он ни старался, он не мог заставить даже пошевелиться ни один объект.

Он снова сел на кровать, пытаясь успокоить головокружение. Его сознание будто сжало тисками, не позволяя преодолеть какую-то невидимую преграду.

Быть может, он не мог ничего сделать, потому что здесь не было условий для проживания человека?

Но ведь человек мог существовать на этой базе…

Возможно, наконец решил Л, ему просто нужно было отдохнуть, чтобы вновь воскресить свои умения.

Однако наутро, после неспокойного сна, у Л по-прежнему ничего не получалось, и это нервировало его все больше. К тому же, непривычная легкость всех движений начинала сильно раздражать.

Одев костюм, Л почувствовал некоторое облегчение, ощущая реальный вес своего тела. Он вышел из комнаты, постаравшись на время забыть о неуспехе, и отправился на изучение базы.

Научный центр на Комраде представлял собой главное здание для работы и отдыха, соединенное с производственными цехами для сборки летательных аппаратов, центр управления полетами, испытательные полигоны, располагающиеся снаружи, и, собственно, космодром, откуда производился запуск космических кораблей.

Изначально база служила для изучения структуры и свойств самого спутника. Однако, в связи с быстрым развитием ракетостроения, Комрада стала прекрасным местом для запусков и сборки космических кораблей. Запуски со спутника позволяли существенно сократить затраты на топливо, какие-либо аварии не могли затронуть основное население, а низкая гравитация облегчала процесс конструирования. К тому же, несмотря на невозможность жизни на планете, спутник, все же, был безопаснее неспокойной Меты.

Отсюда совершались запуски летательных аппаратов для изучения планет солнечной системы, их спутников, для исследования Туннеля, производились испытания новых космических кораблей. В данный момент основная работа на базе велась над фотонной ракетой.

В центре постоянно находилось несколько тысяч человек. Помимо производственных отделов здесь также размещались места для досуга: библиотека, спортзал, помещения для прогулок. В некоторых частях главного здания располагались панорамные окна, через которые можно было наблюдать открывающийся снаружи вид.

Л несколько минут стоял у окон, рассматривая окружающий пейзаж. На Комраде царствовала ночь, но через пару часов холодное голубое солнце должно было показаться из-за горизонта. Как и обычно, звезд здесь было видно очень немного из-за присутствия пыли в атмосфере. Бело-коричневая земля с уходящими вдаль дорогами, ведущими к космодрому, сияла в свете прожекторов.

Вдалеке виднелись здания вертикальной сборки и стартовый комплекс: технологические фермы, башни обслуживания, кабель-мачты.

Все это было окружено холодной безжизненной тьмой, которая будто сдавливала собой все эти объекты, созданные руками человека.

Отвернувшись от окна, Л медленным шагом направился вдоль по коридору. Наступило обеденное время, и пространство немного оживилось людьми. Внимание Л привлекла пара в противоположном конце коридора. Мужчина и женщина оживленно переговаривались, поглядывая в окно. Оба были одеты в утяжеляющие костюмы, однако женщина не была похожа на сотрудницу научного центра.

— Изучаешь местность?

Обернувшись, Л увидел Уильямса и пожал ему руку в знак приветствия.

— Не знал, что сюда разрешено приезжать семьям, — сказал он так, чтобы его слышал только Уильямс.

— В редких случаях, — ответил тот, посмотрев на пару. — Пока. Когда-нибудь, когда мы освоим с десяток планет, здесь будет целый город для ученых и их семей. Но пока это очень отдаленные планы, — усмехнулся он. — Как самочувствие?

— В целом, неплохо, — соврал Л. — Было небольшое головокружение, но сейчас все в порядке.

— Тебе повезло, — хмыкнул Уильямс. — Другим привыкание дается труднее.

День тянулся невообразимо медленно. Л несколько раз обошел всю базу целиком, и в конце концов удалился в комнату и окунулся в чтение. Остаток дня прошел в бесплодных попытках заставить двигаться хоть самый малый предмет. Л казалось, что ему все лучше удается удерживать концентрацию, однако его умения по-прежнему не работали.

«В чем же все-таки причина?» — думал он, но не находил ответа.

На следующий день группа новоприбывших сотрудников отправилась на рабочее место.

Испытательная фотонная ракета представляла собой упрощенную конструкцию будущего корабля, подготовку которого предстояло контролировать Л и его коллегам. День за днем инженеры совершали тщательный контроль над сборкой ракеты, проверяли ее точность во избежание ошибок при запуске и полете.

Через четыре недели Л вынужден был покинуть базу. По правилам, продолжительность первого посещения спутника не должна была превышать месяца для предупреждения ухудшения здоровья. И хотя Л чувствовал себя прекрасно, ему не удалось настоять на продлении своего пребывания на Комраде.

Следующая его поездка должна была состояться только через месяц, когда будет производиться уже запуск макета. Л был раздосадован тем, что он не мог участвовать в финальной подготовке аппарата. И хотя он должен был продолжать работать с коллегами удаленно, ему казалось, что он что-то упустит, если не будет контролировать самые мельчайшие детали.

По возвращении на Мету Л в первую же очередь проверил, не пропали ли его способности.

Кусок скалы, припорошенный свежевыпавшим снегом, взмыл в небо так молниеносно, что Л поначалу растерялся. Оказывается, он тратил намного меньше сил на перемещение здесь, чем на тщетные попытки проделать то же самое на Комраде. Значит, существовало что-то более сильное, чем его собственные мысли.

Но что?

Что мешало Л сконцентрироваться на другой планете?

Что если его способности возможны лишь здесь, на Мете, и больше нигде во вселенной?

Тогда Люси никогда не сможет понять, что была здесь.

И обо всем этом ему никогда не суждено узнать…

* * *

Вскоре последние приготовления к испытательному полету были завершены. И хотя все было выполнено по расчетам и чертежам, Л все чаще думал о провале этого эксперимента.

Однако ошибок быть не могло, и успех испытания означал бы, что совсем скоро может состояться и экспедиция на Землю.

Макет был готов к запуску, и в Центре управления полетами на Комраде — помещении с более модернизированной и усовершенствованной техникой, чем в Илере, — собралось немало людей.

Присутствовал и Норрингтон.

Заметив его издалека, Л впервые увидел, как сильно тот отличался от окружающих его людей. И дело было даже не в его внешнем виде, — хотя белые волосы смотрелись очень странно, учитывая, что он не выглядел старше сорока лет, — а в выражении его лица. Застывшая на губах усмешка, взгляд, которым он смотрел на собеседника с любопытством и интересом, будто изучая его…

Как вообще этот человек, обладая такой неестественной внешностью и отталкивающим поведением, мог стать одним из руководителей? Хотя, возможно, Л чего-то не понимал, а его сознание сильно преувеличивало образ заместителя директора.

Но, глядя на Норрингтона, Л не мог отделаться от ощущения, что тот намного сильнее него в физическом и умственном плане. Л не удивился бы, если бы Норрингтон обладал теми же сверхспособностями, что и он. Но весомых аргументов для таких предположений у него пока не было — только догадки.

— Добрый день, мистер Форстер, — поздоровался замдиректора, приподняв уголки губ. Л передернуло внутри от его голоса, однако он не подал виду. — Поздравляю вас с успешной перевозкой отражателя. Это, без сомнений, огромный прогресс за такой небольшой промежуток времени.

— До завершения еще далеко, мистер Норрингтон, — ответил Л, стараясь придать выражению лица благожелательный вид. — Пока остается колоссальное количество вопросов, которые могут решиться в процессе этого запуска.

— Согласен с вами. Но я не сомневаюсь, что вы сделали все, чтобы на этот раз запуск прошел успешно.

— Мы это увидим вскоре, так или иначе.

Когда Норрингтон удалился, все мысли Л вновь стали заняты грядущим экспериментом.

Сработает ли проект, зачинателем которого являлся он сам?

Будут ли стабильно работать датчики антивещества и бортовой компьютер для безопасного полета? Будет ли антивещество поступать в двигатель, не прорываясь в корпус ракеты? Будет ли корабль стабильно набирать скорость, и достигнет ли она нужных значений?

Хотя многочисленные эксперименты с ключевыми частями космического корабля проходили успешно в лабораториях нескольких десятков институтов, те же испытания в космосе представлялись совсем иными — космос позволял открыть совершенно новые ошибки, которые невозможно было выявить в лабораторных условиях.

Предстоял тяжелый и один из самых долгих испытательных запусков за все время, который, при успешном его течении, должен был продлиться около полутора лет. Работники Центра управления должны были сменять друг друга в течение всего этого времени.

Чем больше макет будет удаляться от планеты, тем дольше будет проходить обмен информацией между ним и диспетчерами. А чем ближе корабль будет становиться к околосветовой скорости — конечной скорости, которую он должен был достигнуть в экспедиции, — тем менее возможным станет его удаленный контроль. По этим причинам конечной скорости ракета могла достигнуть только в полете с экипажем, способным принимать решения и совершать непрекращающееся наблюдение.

Все было готово к старту. Не было слышно практически ни одного звука — весь зал замер в ожидании объявления пуска.

— Пять, четыре, три… зажигание… два, один… Подъем, — с этими словами диспетчера поддерживающие фермы разошлись в стороны, и космический корабль с фотонным двигателем в первый раз взмыл в воздух.

Под действием реактивной тяги ракета покинула орбиту Комрады и направилась к запланированной точке у Туннеля, где должен был начать работу основной двигатель. Точка была рассчитана таким образом, чтобы не причинить никакого ущерба окружающим планетам.

Через неделю, в решающий момент включения фотонного двигателя, зал снова был заполнен до предела. Датчики фиксировали антивещество на расстоянии нескольких километров от корпуса ракеты.

— Включение прямоточного термоядерного двигателя, — объявил диспетчер.

Вот и настал час, когда решится вопрос о межзвездных путешествиях и о том, возможно ли передвижение с использованием лишь внешних ресурсов — Туннеля и межзвездного вещества — для достижения околосветовой скорости.

— Включение массозаборников антивещества.

Л поочередно смотрел во все экраны, отображающие показатели корабля. На данном этапе все происходило в пределах расчетов.

— Зафиксировано поступление антивещества в реактор. Запуск инжекторов. Начинается аннигиляция. Показатели стабильны. Скорость 728 тысяч километров в час. Идет увеличение скорости, отклонений не выявлено.

Раздались аплодисменты, и помещение наполнилось разговорами. Однако Л стоял неподвижно, пристально наблюдая за идеальными показателями на экранах в поисках возможных ошибок.

— Это грандиозное достижение, мистер Форстер, — раздался голос Уотсона рядом с ним.

— Эксперимент еще не завершен, мистер Уотсон, — откликнулся Л. — Невозможно предполагать, что все пройдет успешно с первого раза.

— Однако сейчас все параметры в пределах нормы. То, что корабль стартовал с помощью Туннеля — это огромный результат. Идите отдыхать, мистер Форстер. Вы совершили потрясающую работу.

Л глянул ему вслед и снова повернулся к экранам.

Зал понемногу пустел, и вскоре остались лишь те сотрудники, которые контролировали полет ракеты.

Скорость корабля постепенно возрастала. На экранах, демонстрирующих изображение с камер, установленных в корпусе звездолета, было видно фиолетовое свечение реактивной струи. Время от времени картинка прерывалась на короткое время из-за периодического блокирования сигнала Туннелем.

Л не понимал, как можно было отдыхать, когда на глазах происходили такие великие вещи. Неужели этот проект действительно сработает? Однако вскоре он почувствовал, что его тоже начало клонить в сон — сказывалась накопленная усталость.

Вдруг от одного из компьютеров послышался сигнал. Одномоментно погасли все экраны, и связь с кораблем окончательно оборвалась.

— Антивещество проникло к корпусу, — проговорил Л, вскочив с места. — Это конец.

— Что вы сказали?

Л проморгался. Он все еще сидел за столом, а корабль, по-прежнему набирая скорость, летел в пространстве.

— Нет-нет, — пробормотал он, пытаясь согнать остатки сна. — Все в порядке.

Л посмотрел на часы. Прошло почти восемь часов с начала запуска фотонного двигателя. Полет все еще проходил стабильно, и для беспокойства не было никаких оснований.

«Неужели я все эти полтора года просижу у экранов?» — подумал Л, пытаясь забыть дурной сон.

Однако чувство грядущей катастрофы прочно засело у него в голове, и когда вновь прозвучал сигнал, Л сначала решил, что это снова снится ему. Однако на этот раз все происходило в реальности.

— Нестабильное магнитное поле.

— В чем причина?

— Неизвестно. Ошибка в плате управления.

— Антивещество в критической близости от корпуса…

Весь этот диалог прозвучал за несколько секунд, но Л уже знал, что произойдет сейчас. Корабль по команде программы стал отклоняться от Туннеля, однако было слишком поздно.

Как и во сне Л, все экраны погасли и связь с ракетой оборвалась.

Воцарилась тишина.

Поймав на себе взгляды присутствующих, Л быстрым шагом удалился из помещения.

11. Пора убираться отсюда

— Итак, испытание ME-1 завершилось, — начал Уотсон на совещании в одной из переговорных спустя несколько часов. — К сожалению, неуспешно. Мы потеряли всякую связь с кораблем, и почти со стопроцентной вероятностью ракеты больше не существует.

— Мы отправим несколько ракет к месту крушения, — хладнокровно произнес Норрингтон. — Они достигнут точки через десять дней.

— Но, скорее всего, вы ничего там не найдете, — заметил Барлоу.

— Мистер Барлоу, прокомментируйте пожалуйста, что конкретно произошло, и в чем предполагаемая причина ошибки.

Главный инженер откашлялся и после небольшой паузы начал:

— В 3:45 по аврогскому времени была зафиксирована нестабильная работа основного двигателя. Это случилось через восемь часов тринадцать минут после его запуска. Корабль находился на расстоянии 38,7 миллионов километров от Комрады. — Он вздохнул. — Из-за ослабления магнитного поля антивещество оказалось в критической близости от корпуса корабля, что привело к его мгновенному исчезновению. Причин, я полагаю, может быть масса: неверные расчеты электромагнитного поля, нестабильность платы управления, ошибка в программе… В любом случае, это должно досконально проверяться перед следующим запуском… Когда он состоится.

Уотсон сжал губы.

— В данном случае невозможно точно назвать дату возобновления работ, — сказал он. — Мы потеряли достаточно много важных элементов, и воспроизвести их снова будет нелегкой и дорогостоящей задачей.

— Самое неприятное в этой ситуации то, — подал голос Уильямс, — что из-за полного исчезновения макета — и нет сомнений в том, что мы не найдем ни одного обломка от этой катастрофы, — мы не сможем точно проанализировать ее причину. А это сильно удлиняет и усложняет рабочий процесс. Нам придется вновь проверять все до мельчайших деталей, и у нас есть только догадки об ошибке, которая могла случиться сегодня.

— У вас есть какие-нибудь предположения о случившемся, мистер Форстер? — спросил Уотсон.

До того момента, как прозвучала его фамилия, голоса заседающих казались Л гулкими и отдаленными. Он очнулся от размышлений и произнес:

— Я соглашусь с мистером Уильямсом. — Он облокотился на спинку стула. — Мы не можем указать конкретную причину такого исхода событий. Это могла быть банальная ошибка в сборке, которую мы не заметили. Тут нужна доскональная проверка всего аппарата.

— До меня дошли сведения о том, что за несколько минут до сигнала об ошибке вы сообщили о попадании антивещества в корпус ракеты, хотя оснований для этого к тому моменту не было. Как вы узнали об этом заранее?

Л почувствовал на себе пронзительный взгляд Норрингтона.

— Я… не мог знать этого заранее. Я мог лишь предполагать такой результат, — Л старался говорить спокойным голосом, чтобы его ответ не звучал как оправдание. — Последние приготовления к запуску были довольно напряженными. Поэтому то, что я мог сказать в Центре управления… не более чем сон, так странно совпавший с реальностью.

Л понял, что его попытки провалились.

— Сон? — Уотсон приподнял бровь. — Что ж, нам всем сейчас не хватает должного отдыха. Поэтому, при возможности, не стоит попусту перетруждать себя, мистер Форстер.

Л кивнул и покосился на Норрингтона. Тот по-прежнему не отводил взгляд от Л, и в его глазах, как ни странно, уже не было прежней иронии. Казалось, Л в первый раз заметил на его лице неподдельное удивление.

Последовали долгие обсуждения дальнейшего порядка действий. Л снова ушел в свои размышления, и без того зная, что их ждет дальше.

Из-за полного уничтожения корабля постройка нового испытательного макета отложится на неопределенное время. Какое — никому не известно. Ожидание может длиться год, два, десять лет… Уже не было речи о том, что сам Л сможет когда-либо отправиться на Землю. Макет не выдержал и дня испытания, что уж говорить о четырех годах полета!

Л уже не испытывал никакого сожаления. Бесконечная усталость — вот все, что он сейчас ощущал. Он снова был бессилен перед непреклонностью обстоятельств. Л чувствовал, что сделал абсолютно все, чтобы фотонная ракета воплотилась в жизнь, и не имел ни малейшего представления, что теперь делать.

Что же могло произойти перед крушением? Это могла быть любая деталь, которая не была удостоена должного внимания. Такая же поломка могла произойти и во время реальной экспедиции, а это означало гибель для всего экипажа. Фотонная ракета слишком трудоемка и опасна, чтобы использовать ее для полетов. А если работа над ней и продолжится, то может затянуться на десятки лет.

Он понял, что Колин был прав. О чем он только думал, будучи уверенным в том, что полетит на Землю через несколько лет? Только самонадеянный псих, который верит в чудеса, может мечтать об этом.

Зачем ему вообще теперь продолжать работу над ракетой?..

Но крушение корабля было не самым необъяснимым для Л вопросом. Его разум снова играл с ним, и он не мог понять, как остановить это, как препятствовать этим вещим снам.

В который раз в своей жизни он боялся. Боялся, что снова узнает то, что обычному человеку знать не суждено.

Но больше всего его пугала абсурдность и необъяснимость этих явлений.

Выход был только один.

Он должен был бросить эти занятия. Забыть обо всех этих вопросах: кто он, кто его родители, почему он не такой как все.

Не думать о Люси.

С этим всем должно быть покончено. Теперь ему нужно пытаться стать обычным человеком, и тогда, возможно, его перестанут преследовать многочисленные видения.

На следующий день Л, терзаемый мучительными мыслями, прибыл на Метаморфозу. Вместе с ним с базы вернулось еще несколько сотрудников, включая и Норрингтона.

За все время полета заместитель не пытался заговорить с Л, однако последний все равно чувствовал его пристальное внимание на себе. Лишь когда ракета приземлилась, а пассажиры, покинув корабль, ожидали отправки в город, Л услышал за своей спиной голос:

— Что ж, мистер Форстер, думаю, вы найдете путь, как начать строительство нового макета в ближайшее время.

— Прошу прощения? — обернулся Л.

Норрингтон усмехнулся.

— Вы показали прекрасные результаты. Благодаря вам трудозатраты и время на постройку значительно сократились. Я полагаю, вы можете применять свои дарования и дальше.

— Я изо всех сил пытаюсь быть нормальным, мистер Норрингтон, — ответил Л, стараясь скрыть нарастающий гнев. — К тому же мои… дарования не смогут принести компании средств на сборку нового аппарата.

— Я все же считаю, что помогут, мистер Форстер. Подумайте об этом.

Л недоуменно уставился на него.

— До встречи, — произнес Норрингтон с непроницаемым лицом и удалился.

Несколько секунд Л стоял, глядя в одну точку, пока его не пронзила мысль.

Что этот тип сказал в их первую встречу?

«Скоро вы откроете в себе такие способности, о которых вы и не ведали…»

Л бросило в жар от этого воспоминания. Откуда Норрингтон знал про его умения, когда сам Л еще не ведал об этом?

Он посмотрел в ту сторону, куда ушел замдиректора, но тот будто испарился. Л сделал несколько шагов по залу в его поисках, однако Норрингтона нигде не было видно. Куда ему понадобилось уйти на космодроме?

Он должен был разорвать соглашение с ним — это будет еще одним шагом на пути к нормальному человеку. А лучше всего было вообще уйти из космической отрасли, что он хотел сделать еще в начале лета. Тогда он сможет полностью освободиться от своих несбыточных иллюзий.

* * *

Дни были похожи один на другой.

Л приходил на работу, заново проверял все расчеты и параметры и возвращался домой. Каждый раз он приезжал в офис с твердым намерением уволиться, но каждый день его что-то удерживало на месте. День ото дня он доставал телефон, собираясь сообщить беловолосому о выходе из сделки, но всякий раз, так ничего и не сделав, убирал телефон обратно.

Его коробило от собственной трусости и нежелания начинать нормальную жизнь.

Зима давно вступила в свои права, и Л не помнил более трудной, грязной и мрачной зимы за все время.

На дорогах, размокших за осеннее время от бесконечных потоков воды и грязи, выросли слои снега и льда. Редкие деревья с голыми черными ветвями стояли застывшими изваяниями. Бесконечные бетонные многоэтажки стали будто еще серее и темнее; тяжелыми отвесными скалами они нависали над головой, будто намереваясь раздавить своим весом, и молча смотрели на прохожих своими многочисленными желтыми глазами.

Температура воздуха резко менялась каждые несколько дней, то поднимаясь на пару градусов выше нуля, то опускаясь до нескольких десятков градусов ниже. Толщи снега таяли, становясь грязной слякотью, и вновь замерзали, превращаясь в наслоения бугристого льда.

Неутихающий ветер пронизывал до костей, независимо от количества одежды, а промокшая насквозь обувь стала привычным явлением каждого дня.

Никто не знал, когда закончатся потоки снега и ледяного дождя, падающие с небес. Они то стихали, то возвращались с новой силой, и с ними уже не справлялась ни одна городская служба. Движение транспорта замедлялось или вовсе останавливалось, все чаще стали происходить аварии.

Люди смиренно встречали нелегкий сезон уже в который раз. Но в этом году непогода не на шутку разыгралась, побивая многолетние рекорды по количеству причиненных неприятностей.

Несмотря на тяжелые условия, работа не прекращалась. Но для Л все труднее становилось заставить себя найти весомую причину для того, чтобы день за днем, невзирая на непогоду, механически искать возможную поломку бывшего макета.

Запущенные к месту крушения аппараты, как и предполагалось, не нашли ни единого следа от фотонной ракеты. Это говорило о предстоящем огромном объеме работы, который, казалось, мог длиться бесконечно.

День за днем Л смотрел на толпу горожан, которые, не глядя по сторонам, совершали один и тот же маршрут, не понимая должным образом, зачем они вообще это делают. Измученные тяжелым существованием, они видели только узкую протоптанную тропинку перед собой. Не было сомнений, что большая часть людей не ведала о неуспешном запуске корабля, который мог бы изменить их жизнь к лучшему.

Л смотрел на них и понимал, что они никогда не являлись причиной его желания отправиться на Землю. Он никогда не хотел помогать им. Он всегда преследовал только личные цели.

Единственной отрадой в этом нескончаемом мраке было то, что состояние отца улучшалось с каждым днем, и это позволило ему вновь выйти на работу.

Л все еще не мог осознать, что тот, кто воспитывал его, и с кем он жил все это время, на самом деле не был его родным отцом. Хотя в глубине души он все больше и больше понимал, что по повадкам, манере поведения и внешности это был совершенно другой человек. Но невзирая на это, Л не хотел говорить отцу, что знает об усыновлении. Отсутствие кровного родства вовсе не означало, что Форстер-старший перестал быть его отцом.

В один из выходных Л удалось добраться до Сода, чтобы навестить его. Л давно следовало снова переехать сюда, однако он до сих пор почему-то медлил.

Он решил поделиться с отцом своими намерениями по окончанию работы в Eternal, и Форстер-старший, после паузы, произнес:

— Л, все решения должны оставаться за тобой, но я хочу, все же, дать тебе совет. Ты должен понять — что бы тебя ни заставляло остаться здесь, ты не должен этого делать. Ты ни в коем случае не должен бросать свои истинные желания и стремления. Я уверен, что ты знаешь, как продолжить постройку ракеты и успеть в срок. — он вздохнул и продолжил: — Основная цель моей жизни всегда заключалась в том, чтобы ты добивался своего. И благодаря своему упорству, своему трудолюбию ты стал таким, какой есть. Прошу тебя, не убивай в себе того, кем ты являешься, Л. Я знаю, что ты сможешь сделать так, чтобы наши с тобой жизни не были прожиты зря.

Л не знал, что ему ответить.

Неужели он сможет последовать словам отца?

Сидя в самолете на пути в столицу, Л бросил мимолетный взгляд в иллюминатор. К его удивлению, слой облаков немного рассеялся, открывая поверхность земли. Воздушное судно проходило над Срединными горами, как раз над теми местами, где год назад их застало землетрясение, и с высоты он увидел колоссальные масштабы разлома.

Удивительно, как они сумели выжить тогда, в этих адских условиях. Холодок пробежал по его спине, когда он представил, как Люси ползла по этим скалам одна, навстречу неизвестности, когда ее пытался поймать целый мир.

Почему она не сдалась тогда, не вернулась за решетку? Что двигало ею?

Она боролась за свою жизнь и свободу своего отца. Она так же, как и Л, пыталась понять, зачем она здесь.

А он решил отступить.

Неужели он бросит все, чего достиг таким трудом и даже не попытается искать ответы? Неужели он превратится в типичного городского жителя, выполняющего свой ежедневный обряд и не желающего совершить нечто большее?

Облака снова сгустились, когда самолет подлетал к Аврогу. Город будто стал еще тяжелее и мрачнее, он, казалось, слился с тучами, превратившись вместе с ними в однородное серое пятно.

Л шел пешком по грязным заснеженным ночным улицам, считая бессмысленным ожидание редкого транспорта.

Обычно оживленный даже ночью Аврог сейчас будто вымер, и все вокруг казалось каким-то необъяснимо враждебным. Город, словно некое чудовище, вытащил свои черные щупальца и обвивал каждого прибывшего сюда.

Шел мелкий снег. Ветер усиливался, раскатывая мусор. Торчащие стальные прутья на заброшенном строящемся здании бросали на бетонные стены длинные черные тени. По стене бился, колыхаясь на ветру, оголенный провод.

Перед взглядом проплывали пустынные, тускло освещенные переулки, насквозь пропахшие сыростью и мочой. Над головой возвышались черные, покрытые копотью мостовые, с которых капала грязная вода. По железной дороге грохотала темная пустая электричка.

Мимо Л молча проследовала группа людей. Бросив на него косые взгляды, они оставили за собой горький запах табака.

Л становилось не по себе. Поежившись и ссутулившись от пробирающего ледяного ветра, он ускорил шаг, кусая обветренные губы.

Он проходил мимо одной из разрисованных граффити стен, когда его внимание привлек приклеенный к ней, среди прочих, плакат. Л бы прошел мимо, если бы не заметил на этом листе фотографию с ним самим и Люси, сделанную в Центре управления полетами. Под снимком крупными буквами была выведена единственная надпись:

КТО ПРОСИЛ ИХ ЭТО ДЕЛАТЬ?!

Л несколько секунд смотрел на плакат, а затем быстрым шагом двинулся прочь.

«Пора убираться отсюда».

* * *

Перед его двойником стояла очередь из сотрудников в столовой. Люди делали заказ, выбирая блюда им по душе.

Что заставляет человека принять определенное решение?

Л был уверен, что он способен влиять на выбор людей. Он не имел ни малейшего представления, как это возможно, но попытался на время забыть все свои вопросы.

Вот стоит полный мужчина — насколько помнил Л, один из начальников отдела информационных технологий. Рядом с ним — несколько его коллег. Он в шаге от своего выбора, он готов сделать свой заказ. Но тут он резко отводит взгляд в другую сторону.

— Чай, пожалуйста, — донесся его голос до Л.

— Билл, ты стал пить чай? — удивленно спросил его коллега.

— Да, что-то вдруг захотелось…

Может быть, это просто совпадение, и надо переключиться на кого-то еще…

— Л.

Вот следующий в очереди заказал то, что приказал ему взять он…

— Л, ты плохо выглядишь. Ты не болен?

Он встрепенулся и посмотрел на сидящую напротив него Энн. Ее взгляд выражал беспокойство.

— Нет. — Л буквально заставлял себя говорить. — Я в порядке.

— Я понимаю, эта работа может длиться вечно. — Энн надкусила круассан и сделала глоток из чашки. — Но пойми, мы не сможем как-то повлиять на этот процесс. Это огромный механизм из тысячи людей, и не только от нас зависит продвижение проекта.

— Да, конечно, — мысли Л снова ушли в прежнее русло.

Он хотя бы может попытаться внушить им…

— Ты видела эти плакаты? — протянул он, не глядя на собеседницу.

— Да. Тебе сейчас лучше быть осторожнее. Назревает протест, и ты являешься для них отнюдь не героем.

— Когда я улечу, они уже не смогут меня достать.

* * *

Последующую неделю Л регулярно выискивал людей: начальников Eternal, сотрудничающих с ними компаний — тех, кто мог повлиять на спонсирование проекта. Достаточно было лишь, чтобы он их видел — и новая, чужая мысль, мысль Л появлялась у них в головах.

Он понимал, что своими действиями может нарушить всю экономическую систему, однако желание завершить начатое было непреодолимо. Он буквально заставлял всех заниматься только фотонной ракетой.

Сначала Л старался увидеть того человека, которому хотел внушить мысль. Затем он понял, что может не тратить так много сил: ему достаточно было стоять за несколько километров от «жертвы», чтобы было видно здание, в котором она находилась. Его двойник попадал внутрь, находил комнату, где сидел нужный ему человек, и пробирался в его сознание.

Л чувствовал, что он уже давно перестал быть тем, кем был раньше, кем был год или даже месяц назад. И несмотря на всю кажущуюся абсурдность всего, что с ним происходило, на его помешательство, ему продолжало это нравиться.

Ему нравилось то преобладание над остальными, которое он испытывал, совершая свои действия.

День за днем ему становилось все проще навязать свои мысли и действия другим людям, и эти мысли могли быть такими, какими он пожелает. Но он понимал, что такая власть может вскружить голову, и выполнял только то, что ему было действительно необходимо.

Л пытался не вспоминать то, что сказал ему Норрингтон на космодроме — ведь, получается, что тот откуда-то знал о способностях Л даже лучше его самого. Но он даже думать не хотел о том, откуда он мог это знать. Единственное, что ему хотелось, — это держаться от Норрингтона подальше, что, впрочем, пока удавалось.

От всех этих безумных событий Л практически перестал спать — и без того короткий сон свелся совсем к минимуму.

Вскоре его действия стали приносить плоды.

— Хорошие новости! — с порога объявил Уильямс, на ходу снимая пальто. — Мы возобновляем работу над постройкой нового макета ME!

«Неужели», — подумал Л, а вслух проговорил:

— Это замечательная новость.

— Совещание по этому поводу сегодня в 15:00. Л, как продвигаются расчеты?

— Я не обнаружил ошибок в своей области, — сообщил тот, не отрываясь от компьютера. — И в других областях тоже.

— Ты заново рассчитал весь аппарат? — скривил губы Уильямс. — Это не смешно.

— А я и не шучу, Уильямс. Наша ракета должна работать идеально. Скорее всего проблема была в сборке. Ну или, — Л усмехнулся, — в Туннеле присутствует неизвестная нам темная энергия, которая дает такой разрушительный эффект. Хотя я склоняюсь больше к первому варианту.

— Ты уверен в расчетах?

— Коллеги также не обнаружили у себя ошибок.

— Все идет слишком быстро, Л, — покачал головой Уильямс. — Обычно такая работа ведется месяцы, если не годы.

Л пожал плечами и потер глаза, которые начинали болеть.

— В любом случае надо тестировать и еще раз тестировать, — продолжал Уильямс. — До мельчайших деталей.

* * *

В комнату зашла Энн Браун.

— Добрый день, — произнесла она и посмотрела на пустующее место. — Л отошел?

Уильямс взглянул на наручные часы и нахмурился.

— Он еще не приходил.

— Вы не звонили ему?

— Пока нет.

Энн вышла из комнаты и, поджав губы, набрала номер Л. Длинные гудки вместо ответа не означали ничего хорошего.

Его отсутствие было весьма неестественным: не было ни дня, когда Л не появлялся на рабочем месте — он приходил одним из первых и почти всегда уходил последним…

* * *

Это было уже другое место.

В отличие от предыдущего, здесь было светло, но небо было серое, и все было словно в тумане. Трава под ногами была странного иссиня-зеленого цвета. Вокруг не было ни души — он видел только небо и траву…

Как он сюда попал?

— Л! Л, что с тобой?

Видение неумолимо уходило, к недовольству Л.

Почему же ему постоянно мешают?..

— Л! Так, я вызываю скорую…

«Не надо скорую…» — попытался сказать Л, но из его уст вырвались бессвязные звуки.

Глаза упорно отказывались видеть, однако сквозь пелену Л понял, что лежит на полу, а рядом с ним мечется Энн.

Усилием воли он поднялся и на ощупь вырвал телефон у нее из рук.

— Что ты делаешь? Л, тебе плохо!

— Не надо… никому… звонить, — каждое слово давалось ему через боль.

Он отчаянно пытался разглядеть окружающую обстановку.

— Где я… черт возьми?

К его руке прикоснулось что-то холодное. Нащупав очки, он надвинул их на переносицу.

Он находился у себя в комнате.

— Сколько времени… — произнес он и, откашлявшись, посмотрел на часы, которые показывали половину второго. — Дьявол…

Он попытался встать на ноги, однако его затошнило.

— Л, умоляю тебя, остановись! — доносился до него тонкий голосок. — У тебя жар…

Л снова сделал попытку подняться, однако начинал осознавать, что в словах Энн есть здравый смысл. В таком состоянии он мало что сможет сделать полезного.

С помощью Энн он встал на ноги и, дойдя до кровати, тяжело опустился вниз и лег головой на подушку, чувствуя, что снова впадает в забытье.

— Только, пожалуйста… не надо врачей. Я в норме… — были последние слова, которые он произнес перед полной отключкой.

Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит, накрытый одеялом. Без очков все казалось расплывчатым, однако было ясно, что на улице уже темно, а в комнате горела настольная лампа, бросая на стены желтый свет.

Л нащупал очки и, надев их, увидел Энн, сидящую в кресле. Отвлекшись от чтения какой-то книги, она обеспокоенно смотрела на Л.

— Как ты зашла сюда? — хмуро спросил он.

— Через дверь. — Энн захлопнула книгу и выпрямилась. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше. — Л облизал губы и выдавил: — Спасибо, что помогла.

— Л, я серьезно. — Энн нахмурилась. — Тебе нужно больше отдыхать. Ты так доведешь себя до…

— Мне лучше, — повторил Л, шумно выдохнув.

— Конечно, пока действует лекарство.

Л откинул одеяло и сел. Тело ломило, однако голова стала соображать яснее. Он медленно встал и направился к столу.

Энн вскочила с места.

— Ты куда? — строго спросила она.

— Я пропустил рабочий день, — ответил Л, не глядя на нее. — Мне нужно было доделать отчет сегодня.

Он открыл ноутбук, однако Энн подскочила к столу и захлопнула крышку.

— Тебе нельзя сейчас работать! — воскликнула она, делая ударение на каждом слове. — Одумайся уже!

— Не мешай мне! — Л повернулся к девушке, лицо которой оказалось очень близко к нему.

Внезапно, подчинившись какому-то мгновенному желанию, он наклонился и поцеловал ее.

Прошло несколько секунд, прежде чем Л осознал, что происходит. Он резко отошел от оторопевшей Энн и, отвернувшись, устремил взгляд в окно.

«Что же я делаю…»

Он стоял у окна до тех пор, пока не услышал звук закрывающейся двери. Обернувшись и убедившись, что Энн ушла, он вернулся к столу и продолжил работу.

12. Падение и взлет

За всю прожитую жизнь у него были периоды, когда требовалось колоссальное напряжение сил, однако такого Л не испытывал давно.

Подобная жизнь напоминала ему те адские времена, когда он самостоятельно готовился к поступлению в университет, совмещая эти занятия с тяжелым физическим трудом.

Как и тогда, Л, не помня себя, не чувствуя времени и обращая внимания только на то, что было важно в конкретный момент, с неизменным хладнокровием последовательно приближал свое — и не было сомнений, что в это изобретение Л вложил сил больше всех остальных — детище к следующему запуску: проверял расчеты, контролировал сборку и испытания всех его частей.

Он появлялся на рабочем месте раньше всех, а уходил глубоко за полночь. Порой, не находя времени для завершения, он доводил планируемое до конца, работая всю ночь. Не обращая внимания на головную боль, усталость и недавнюю болезнь, он упорно шел к своей цели.

Если ему было необходимо, чтобы задержались другие люди, или сталкивался с какими-либо запретами, которые препятствовали работе, Л пользовался внушениями.

Он стал абсолютно вездесущ.

Он контролировал каждое испытание, каждую микросхему, принимал участие даже там, где его присутствие не требовалось. Этим он нередко вызывал вопросы и даже раздражал некоторых своих коллег.

Однако Л не обращал на реакцию посторонних никакого внимания.

Первостепенной задачей для него являлся поиск всех возможных ошибок при сборке ракеты. Он всей душой надеялся хоть на мельчайший намек на то, что могло произойти при первом запуске, и тогда вся работа могла бы значительно упроститься. Однако, к его великому сожалению, все элементы будущего аппарата были идеальны.

Еще один год пролетел как один день.

Время, казалось, текло в несколько раз быстрее, чем обычно, и срок благоприятного запуска на Землю неумолимо приближался.

За этот период Л удалось добиться перевозки всех деталей для будущего макета на Комраду, и последние полгода продолжал контроль за сборкой на спутнике.

С одной стороны, пребывание на Комраде значительно облегчало работу — условия жизни на спутнике были намного более благоприятны, чем на непредсказуемой Мете. Однако в то же время Л все чаще испытывал нарастающее ощущение отчужденности, что было, впрочем, неудивительно на таком расстоянии от дома и в неестественных условиях.

На спутнике постоянно проводился тщательный контроль за состоянием людей, но Л, к его удивлению, всегда прекрасно проходил все проверки, несмотря на пустоту, заполняющую его все больше и больше.

Он по-прежнему не был способен перемещать объекты на спутнике, и эта непонятная ему слабость вводила его в еще большее уныние.

Каждый день он ползал около будущего аппарата, досконально проверяя его сверху до низу.

Почему его расчеты не сработали?..

Из-за плотного графика Л практически не мог ни с кем общаться. Но до отправления на Комраду, в те редкие моменты, когда у него освобождалось несколько минут, рядом с ним всегда находилась Энн.

Он был удивлен, что та продолжала как ни в чем не бывало общаться с ним, не упоминая о том случае. Возможно, она, так же, как и он, хотела забыть об инциденте — впрочем, у него было слишком мало времени, чтобы размышлять об этом.

Но Л был, все же, ей благодарен: неизвестно, что бы случилось с ним, не подоспей она тогда вовремя. К тому же, она была практически единственной, кого не раздражал он сам.

Он вернулся на Мету, когда макет был почти готов. Л с нетерпением ожидал даты отлета обратно, однако был полон сомнений. Макет был точной копией предыдущего, за исключением динамического корпуса. Если и этот запуск постигнет неудача, нужно будет искать альтернативные способы полета с помощью Туннеля, но он пока не имел представления, как их можно реализовать.

Все расчеты сводились к одному. Л попеременно пытался поставить в них разные значения, надеясь увидеть ошибки, но все равно каждый раз получалось одно и то же — ракета должна лететь!

Не выдержав, он отвлекся от монитора и стал записывать уравнения на бумаге. Просидев так с час, он скомкал лист и запустил его в дальний угол комнаты. Голова начинала кружиться.

Л встал и раскинул руки в стороны. Тело будто превратилось в камень после продолжительной работы.

Задвинув стул, Л взял пальто и вышел из офиса.

Уже подходила к концу зима, которая для Л в этот раз пролетела незаметно. Покрывающий землю снег постепенно таял, превращаясь на дорогах в грязную воду. Каждый день дул промозглый ветер и моросил мелкий дождь.

Привыкнув к ослепляющей яркости открытого пространства после темной комнаты, Л направился на свое привычное место для тренировок на пустыре недалеко от офиса. Отойдя на значительное расстояние от дороги и завода, он заставил несколько камней танцевать в воздухе, а затем с грохотом уронил их на землю.

Сколько еще раз он придет сюда? Сколько раз он будет, как идиот, поднимать камни, не решаясь на что-то большее?

Всякий раз, когда он пытался переместиться в пространстве, его охватывал дикий страх. Он понимал, что это умение значительно упростит ему жизнь, но никак не мог решиться на это.

Л ударил кулаком о камень.

Что сделать, чтобы заставить себя научиться телепортации?

Л посмотрел на ободранную руку и медленным шагом направился вперед. Пройдя несколько километров, он добрался до каньона, того самого, который простирался вплоть до дороги, ведущей к офису Норрингтона.

Здесь ущелье было не столь глубоким, однако все равно высота скалистых стен была достаточной, чтобы, если не умереть, то сильно покалечиться при падении.

Л встал на край пропасти и посмотрел вниз.

Если он будет находиться в опасной для его жизни ситуации, может, инстинкт самосохранения сможет подтолкнуть его к перемещению?

Прошло несколько минут борьбы с самим собой.

В конце концов он развернулся и отправился прочь от ущелья.

Он совсем не хотел погибать вот так.

«Идиот».

Определенно, это не было способом научиться телепортации.

Из размышлений его вывел силуэт человека впереди. Им оказалась Энн.

— Что ты здесь делаешь? — удивился он.

— Искала тебя, — просто ответила Энн. — Мне нужно кое-что тебе сказать.

Ее лицо было непроницаемо, что было на нее совсем не похоже.

— Откуда ты знаешь, что я здесь? — продолжал расспрашивать Л.

— Ты часто ходишь в эту сторону из офиса, — пожала плечами девушка.

— Ты следишь за мной? — поднял бровь Л.

Энн усмехнулась.

— Я видела летящие в воздухе камни. Это был ты?

Л кивнул.

— Что ты хотела?

— Во-первых, позвать на вечеринку в честь Нового года, которую устраивает компания, сегодня вечером. Пока ты не уехал на Комраду.

— Вынужден отказаться.

— Тебе решать, — улыбнулась Энн. — По правде говоря, там должно быть весело. Нам всем нужно отдохнуть после такой работы. А во-вторых… — Она вздохнула и улыбка сошла с ее лица. — У меня есть идея, как обнаружить возможную ошибку в корабле. Но сделать это сможешь только ты.

— И как же?

— Я могу ошибаться, — медленно начала девушка, — но ты ведь способен контролировать перемещение предметов, даже если не видишь их?

— И?

— Я это к тому, — Энн тщательно подбирала слова, — что ты можешь присутствовать там, где тебя нет. Может быть, ты попробуешь действовать также, чтобы увидеть, как работает ракета? Я имею в виду, как-то проникнуть в ее структуру и найти какую-то мелочь, которая может быть роковой? Я понимаю, что это звучит глупо, но… Просто попробуй.

Л внимательно смотрел на нее. Создавалось впечатление, что Энн сама не верила в то, что говорит.

— Я попробую, — наконец молвил он.

— Надеюсь, до вечера, — кивнула Энн и удалилась.

Некоторое время он наблюдал за удаляющимся силуэтом девушки, пока она не скрылась за горизонтом. Что сподвигло ее прийти сюда?

Быть может, ему, все же, стоит сделать что-то, разительно отличающееся от того, чем он занимался последние полтора года?

Вдруг тогда он сможет наконец постичь то, чего он так боится?

* * *

Ему никогда не нравились все эти праздники жизни. Ему казались лишними эти бессмысленные украшения, песни и танцы.

Как можно веселиться, когда вокруг происходит столько недоступных пониманию вещей? Когда можно заняться чем-то более важным?

Вместо того, чтобы разобраться в своей жизни, разгадать природу Туннеля, люди каждый год празднуют отдаление от него, чтобы потом вновь бороться с его последствиями, когда планета к нему приблизится.

Но все же, он здесь, в этом месте.

Полутьма, яркие цветные прожекторы слепят глаза. Музыка играет громко, даже слишком громко, чтобы начать общение с кем-либо. Однако это не мешает остальным вести друг с другом праздные беседы, обсуждая какую-то чепуху.

Что он здесь делает?

Что ж, раз он все-таки решился прийти сюда, то уходить просто так будет нерационально. Ему налили вина, и он твердо решил покинуть это место, когда закончится бокал. Правда, жидкость в бокале уменьшалась медленно — он не очень любил спиртное, но других напитков здесь не наблюдалось.

— Л! Неужели это ты?

Ну началось…

Рядом с ним возник Макгрегор — весьма приветливый, но надоедливый тип.

— Не думал, что ты придешь сюда, — ухмыльнулся он, облокотившись на барную стойку. — Виски.

— Не предполагал, что я умею веселиться? — повел бровью Л.

— Да я в том плане, — улыбка Макгрегора стала еще шире, — что ты мог быть на спутнике.

— Мой срок закончился. — Л сделал глоток из бокала. — Как раз вовремя. Макет уже готов, а я торчу здесь.

— И без тебя никто не работает? — раздался ироничный голос с другой стороны.

Арнольд из соседнего отдела, верзила, иногда напрягающий извилины.

— Никто не смеет, — откликнулся Л, изобразив подобие улыбки.

— Вы знаете, а я до сих пор удивляюсь, что финансирование ME восстановилось, — продолжал Арнольд, с жадностью поглощая сэндвич. На его рубашку упало несколько капель жира, и Л внутренне поморщился. — Мы уже начинали заниматься другим проектом, когда нам объявили, что мы должны переделать всю работу по этой ракетке.

— Но сейчас, я полагаю, по вашей части все задачи завершены? — задал вопрос Л, пытаясь не обращать внимания на слово «ракетка».

— Да, да, но время безнадежно потеряно, — с набитым ртом пробухтел Арнольд. — Мы никак не можем сдвинуться с мертвой точки, и все копаемся в одном и том же. Вдобавок, из-за этого величайшего проекта нам не могут поднять зарплату уже который год. Денег-то не осталось. И еще этот пир устроили, ну хоть пожрать можно нормально.

Л залпом выпил остатки вина, пытаясь не смотреть на Арнольда.

— У меня вообще ее нет, — проговорил он себе под нос.

— Что? — переспросил Арнольд.

— Неважно.

— Не сработает ваша штучка! — Арнольд захохотал. — Но одного намека, видимо, недостаточно.

Л усмехнулся, стараясь держать себя в руках.

— Вы хотите использовать Туннель! Туннель! — Верзила начинал забываться. — Тот, что разрушает целую, мать ее, планету! Использовать его для полета ничтожной ракетки. Виски!

— А знаешь, Арнольд, — Л улыбнулся, глядя ему в глаза, — я тебе расскажу одну презабавную вещь.

— Валяй. — Тот наконец прожевал съеденную пищу.

Л наклонился чуть ближе к нему и продолжил:

— Я собираюсь полететь на фотонной ракете на Землю, разгадать тайну Туннеля и предотвратить его губительное влияние.

Возникла пауза, но через несколько секунд недоуменное выражение лица Арнольда сменилось ликованием. Оглушительный взрыв его хохота, сопровождаемый вылетающими из его рта частичками сэндвича, на время заглушил музыку.

Л с улыбкой наблюдал за его реакцией.

— Ну что ж, ты теперь истинный герой! — вскричал Арнольд и хлопнул Л по спине. — Теперь-то мне ясно, зачем все строилось! Чтобы Л смог улететь отсюда и спасти нас!

Л начинало немного потрясывать.

— Я возьму тебя с собой, Арнольд! — воскликнул он, не переставая подыгрывать этому спектаклю.

— Ну что ты, такая честь, извольте! — замахал руками верзила.

— Так давайте же выпьем за успешный полет нашей ракеты! — наконец подал голос Макгрегор, все это время наблюдавший за происходящим мутным взглядом.

— Да! — взревел Арнольд и поднял стакан. — Чтобы Л успешно добрался до Земли!

— Да! — повторил Л, поднял бокал, который незаметно для него вновь стал полным, залпом выпил обжигающую жидкость и со всего размаху бросил бокал на пол. Стакан со звоном разбился вдребезги, заставив людей неподалеку обернуться в его сторону.

— Ты чего это? — вопросил Арнольд.

Л уже двинулся было к нему, намереваясь утереть этой обезьяне нос, но тут раздался тонкий голосок:

— Приветик!

Некоторое время Л и Арнольд испепеляли друг друга взглядом, пока Л не нашел в себе силы отвернуться от него.

— Как жизнь, Арнольд? — весело спросила Энн. Верзила пробубнил что-то невнятное, и она продолжила: — Позвольте забрать у вас на секундочку Л.

С этими словами Энн потянула его за руку.

Откинув ногой осколки в сторону, Л, стиснув зубы, направился вслед за Энн, оставив позади пыхтящего Арнольда и глупо улыбающегося Макгрегора.

— Псих, — донеслось ему вслед.

— Не обращай на них внимания, Л, — сказала Энн. — Они не в себе.

— Да мне на них плевать, — пробормотал он.

В помещении стало еще темнее, музыка заиграла еще громче, и все больше людей начинали танцевать.

Л не любил ни танцы, ни вид трясущейся под мерные ритмы музыки толпы. Однако алкоголь приятно расслаблял тело и разум, а вид стройного тела Энн, извивающегося под музыку в свете прожекторов доставлял удовольствие.

Остаток вечера он провел сидя на диване и беседуя с Энн, которая, безуспешно пытаясь взять Л с собой, порой уходила танцевать одна.

Чем больше алкоголя поступало в его организм, тем больше он забывался и переставал осознавать, что он делает и зачем. Уже давно прошло то время, в которое он планировал вернуться домой. Впервые за долгое время он предавался наслаждению, и ему все меньше и меньше хотелось уходить отсюда.

Когда его разум немного прояснился, то Л обнаружил, что сидит в кресле в какой-то квартире. Он с удивлением осмотрелся вокруг, пытаясь вспомнить, как он сюда попал и зачем он здесь находится. Из комнаты в комнату ходила Энн, напевая какую-то песню. На ней было белое шелковое платье, переливающееся на свету.

Вдруг свет выключился, и он почувствовал прикосновение ее руки.

— Представь, что я — это она, — услышал он шепот около уха.

— Что?.. — проговорил он, безуспешно пытаясь противиться нарастающему желанию.

Он обнял тонкую фигурку, вдыхая легкий аромат парфюма, а в его сознании осталось только одно слово — одно имя.

Люси.

* * *

Когда он открыл глаза, то долгое время не мог понять, где находится. Но постепенно воспоминания предыдущего дня наполняли голову, и Л поморщился.

«Ниже падать уже некуда», — констатировал он.

Его план не сработал — посещенное им мероприятие не сдвинуло его умения с мертвой точки.

Зато он как следует повеселился.

Л приподнялся, и его голову обожгло болью. Поджав губы, он осмотрелся.

Он лежал на кровати в небольшой аскетично обставленной комнате. Через окно пробивался тусклый дневной свет.

Л взглянул на часы — те показывали без двадцати три дня. Он снова потерял время, и несмотря на то, что он спал так долго, самочувствие было отвратительным.

Он поднялся на ноги и, одевшись, вышел из комнаты, потирая висок. Энн нигде не было видно.

Пройдя на кухню, он налил воды в стакан и быстро осушил его. На входной двери в квартиру он заметил прикрепленный скотчем лист бумаги.

«Я уехала к подруге, — аккуратным почерком значилось на нем. — В холодильнике есть еда. Когда будешь уходить — захлопни, пожалуйста, дверь. Энн».

Ниже был приписан постскриптум: «Спасибо за прекрасный вечер».

Некоторое время Л смотрел пустым взглядом на записку, а затем вернулся в комнату и снова улегся на кровать, прокручивая в голове вчерашние события.

Л осознавал, что проявил слабость, но понимал, что рано или поздно та напряженная работа, которую он проделывал в течение всего этого времени, скажется на нем в виде такого помутнения рассудка.

Однако сейчас, к удивлению, он соображал ясно. Мысли очистились, и он смог наконец-то спокойно обдумать все, что происходило в его жизни.

Почему Энн предложила использовать его способности, чтобы проверить ракету? Как ей пришло это в голову?

Она никогда не советовала Л, как ему вести работу, а скорее, расспрашивала его самого. Л чувствовал какую-то нестыковку, однако что плохого можно было ожидать от Энн? Она показала, что ей можно довериться, она была проста, и все ее мысли, казалось, были написаны на лице.

Или нет?

Л поднялся и стал ходить по квартире в надежде узнать об Энн что-нибудь большее. Он понял, что мало интересовался ее жизнью, а на те редкие вопросы, которые он ей задавал, она отвечала односложно. Единственное, что он знал про нее, это то, что рассказывала она сама.

Небольшая однокомнатная квартира, как он помнил из рассказов Энн, была съемной, и, судя по необжитой обстановке, девушка переехала в это место не так давно. Кроме мебели, как ни странно, здесь практически не было никаких вещей — лишь на прикроватной тумбочке покоилась пара книг по психологии, шкатулка с камнями и несколько фотографий. Среди этих предметов не было ничего примечательного, что могло бы навести на какие-то подробности о жизни Энн.

Л уселся в кресло, продолжая размышлять над ее словами про его умения.

Как он сможет выяснить, что именно может быть не в порядке с аппаратом, если он находится на Комраде, где способности Л не проявляются? И как вообще он сможет увидеть все составляющие ракеты, не разбирая ее на части?

Не прошло и нескольких минут, прежде чем он зацепился за догадку.

Он мог попробовать действовать так же, как и в те моменты, когда он совершал внушения.

Когда он помещал свою мысль в голову тому или иному человеку, Л замечал некую структуру его сознания, определяющую его мысли, действия, характер. Он не часто обращал внимания на эту структуру, не придавая этому значения, однако сейчас ему казалось, что она может быть ключевым моментом.

Если он, можно сказать, «видит человека насквозь», значит, у него есть возможность узнать все его мысли?

Л пробрал холодок при этих размышлениях.

Неужели он когда-нибудь сможет так нагло влезть человеку в голову?

Однако тут же его сомнения развеялись, когда он понял, что может попробовать прочитать мысли Энн или Норрингтона.

«Может, это умение и не бесполезно».

Аналогичным образом он мог попробовать «увидеть насквозь» какой-нибудь предмет.

Это давно уже вышло за рамки его понимания, но он постарался отбросить сомнения и действовать по интуиции.

Л осмотрелся вокруг в поисках чего-либо подходящего, и его взгляд остановился на люстре, висящей на потолке. Стараясь не думать о бессмысленности того, что он делает, Л создал двойника и начал смотреть на люстру с двух ракурсов.

Л точно знал каждую составляющую осветительного прибора: цоколи, нити накаливания, электроды. Но он скорее знал это, чем видел.

Он начинал сомневаться, что добьется в этом деле успеха, однако не сводил взгляда с люстры.

И вдруг начало происходить нечто удивительное.

Перед его глазами сущность обычного повседневного предмета стала раскрываться с такой динамичностью, что Л невольно вжался в спинку кресла.

Он увидел скрытый под потолком провод, идущий от люстры к выключателю, он стал видеть на ней мельчайшие трещины и потертости, смог до бесконечно малых деталей рассмотреть структуру каждого элемента.

Элементарный принцип работы прибора теперь раскрылся ему во всех подробностях. Л с замершим сердцем осознавал, что чем дольше он изучал объект, тем глубже проникал в его строение — вплоть до частиц, способных при замыкании цепи нагреть нить накаливания.

Это было настолько невероятно, что Л вернулся в себя и долго не мог унять участившееся биение сердца. Он, будто сам того не сознавая, создал еще одну копию, которая находилась внутри люстры и передавала ему сведения о ее устройстве.

Если бы только он изначально понимал, что способен на такое, то, возможно, ему удалось бы сконструировать ракету в разы быстрее…

Теперь он мог узнать устройство всего на свете: любого здания, бутафории, человека, всей планеты!

Он снова сосредоточился и вылетел за пределы комнаты. Несмотря на непроницаемость стен, Л четко увидел передвигающихся по своим квартирам людей. В их жилищах также присутствовали приборы, строение которых раскрывалось ему таким же образом, как и люстра в комнате. Он увидел газовые трубы, идущие вверх по этажам, вентиляционную, водопроводную систему, отопление…

Все это жило, работало и дышало, словно живое существо.

Он ошеломленно оглянулся вокруг.

Город снаружи дома предстал перед ним сетью невидимых обычному наблюдателю различных систем, слаженно работающих и обеспечивающих комфортное существование человеку. Огромные трубы, скрытые под землей, словно кротовые норы, прорезали почву, подходя к каждому дому, а электрические провода, словно паутина, опутывали каждое здание.

Но насколько корректно работают эти системы?

Приглядевшись, Л увидел в них множество мелких дефектов, с которыми они могли работать еще некоторое время, но затем срок их эксплуатации подошел бы к концу, и системам потребовался бы ремонт.

Чем дальше к горизонту уходил взгляд Л, тем более расплывчатым становилось все, что он видел. Структуры становились менее явными, а потом вовсе переставали быть видимыми.

Как Л ни напрягался, он мог видеть или чувствовать не дальше километра.

«Значит, мои возможности не так уж и безграничны», — решил он.

Однако, все равно, то, чего он достиг, было ни с чем не сравнимо. Но, все-таки, как он сможет проделать то же самое на Комраде?

В голову ему пришло его видение на космодроме, точно предсказывающее последующие события. Быть может, его способности все же смогут проявиться на спутнике?

Вернувшись в комнату, он снова стал смотреть на люстру. Л сидел неподвижно некоторое время, любуясь простым, но совершенным устройством, элементы конструкции которого были скрыты от глаз человека.

Прибор, однако, находился в состоянии покоя. Что произойдет, когда замкнется электрическая цепь?

Л внимательно посмотрел на лампы и понял, что ошибался, — люстра не была абсолютно совершенна. Нить в одной из ламп слишком истончилась, и, кажется, могла перегореть совсем скоро…

Прямо сейчас.

Продолжая наблюдать за устройством, Л потянулся к выключателю. Все произошло за кратчайшее мгновение. Электроны пришли в стремительное движение, лампы загорелись, однако одна из них издала треск, так что Л невольно вздрогнул, и погасла.

Вернувшись в себя, Л долго пытался осознать масштабы своего открытия. Теперь он может полностью увидеть любое устройство вблизи себя, любое живое существо… Все, что пожелает.

Из квартиры Энн он вышел, когда уже стемнело. Настроение было непривычно приподнятым.

Если он мог видеть устройство окружающих его вещей до мельчайших деталей, значит, он смог бы увидеть и информацию, которую содержит или получает какой-либо объект или человек.

Если так, то это представляло для него безграничное знание, доступ ко всем источникам информации. Другое дело, сможет ли он «переварить» эти данные, использовать их? И если его способности не безграничны, сможет ли он видеть всю эту информацию?

Л завернул в один из пустынных переулков, ведущих к его дому.

Внезапно какое-то странное беспокойство заставило его замедлить шаг. Он явно чувствовал на себе чей-то взгляд.

Все вокруг него становилось будто наэлектризованным. Каким-то краем сознания он начинал понимать, что находится в опасности.

Все произошло за доли секунды.

Л резко обернулся и заметил темный силуэт в окне дома. В то же мгновение он развернулся и что есть силы побежал.

Раздался оглушительный выстрел.

13. В горах

Только не сейчас!

Он не хотел умирать сейчас.

Именно в этот день, когда он увидел вокруг себя столько возможностей, когда совсем скоро его ракета будет развивать околосветовую скорость, он должен понибнуть от пули какого-то фанатика?

Разве так должно быть? Разве это справедливо?

Нет, только не сейчас…

Эти мысли пронеслись в его голове быстрее фотонной ракеты, прежде чем он, споткнувшись о камень, не упал на землю.

Он инстинктивно сжался, ожидая боли от выстрела, однако ее не последовало.

Первое, что он почувствовал — это сильный ледяной ветер. Холод заставил Л прийти в себя, и он поднялся.

Некоторое время он отказывался верить тому, что видел.

Город исчез.

Переулок, здания, фонари — все это словно стерли с лица земли.

Вокруг Л не осталось абсолютно ничего, что он мог бы увидеть.

Шла сильнейшая метель.

Снег бил в лицо, не давая возможности осмотреться. Под ногами были только заснеженные камни. Не было ни единого намека на человеческое существование — только лишь темно-серая бушующая масса.

Несколько секунд Л стоял в оцепенении, но ледяной ветер, пронизывающий тело сквозь тонкое пальто, заставил его собраться.

Двигаясь, чтобы не замерзнуть, он стал соображать.

Что произошло? Как он здесь оказался? Где он?

Он явственно слышал звук выстрела, но очевидно, что он остался жив. До того момента, как он упал, он находился в Авроге. Что произошло после?

Он посмотрел на землю, откуда он поднялся. Рядом с этим местом торчал камень, о который он, по-видимому, споткнулся. Снег уже припорошил землю, однако следы Л были еще заметны.

Он вытащил из кармана телефон — как и ожидалось, аппарат не мог поймать сигнал сети. Л включил фонарик и, освещая землю, направился по своим следам.

Идти пришлось недолго: в нескольких метрах от места, где он упал, следы прерывались. Первый след был окружен нетронутой поверхностью снега, будто Л свалился сюда с неба.

Не оставалось сомнений, что он переместился в пространстве. Сработало то, чего он так долго ждал — присутствие угрозы жизни. Другого ответа он не находил.

Л открыл было карту на телефоне, чтобы посмотреть свое местоположение, однако на экране мелькнула надпись «низкий заряд аккумулятора», и телефон погас.

— Дьявол!

Л начинало колотить от холода. Он совершенно не планировал совершать такие экстремальные прогулки: на нем было легкое пальто, которое он накинул на рубашку, выходя из дома, к тому же он даже не задумался о головном уборе.

Необходимо было срочно возвращаться обратно.

Несколько раз он тщетно пытался сосредоточиться, чтобы телепортироваться еще раз. Но холод и тьма нещадно сковывали мысли, заставляя думать только о том, чтобы выжить. У него уже не оставалось времени вспоминать, как он переместился, убегая от убийцы. Чем дольше Л оставался на месте, тем больше он замерзал и тем хуже у него получалось сконцентрироваться.

Нужно было двигаться.

Но куда? Вокруг не было видно абсолютно никаких ориентиров, никакого намека на нужное направление.

Л внимательно всмотрелся в окружающее его пространство. С одной стороны сквозь пелену снега едва проглядывалась темная гряда гор. С другой стороны было светлее, и склон будто бы шел вниз. Л решил пойти туда: если он будет спускаться, у него будет больше шансов выйти в долину, где можно встретить населенные пункты.

С трудом переставляя оледеневшие ноги и спотыкаясь о камни, Л двинулся вперед. Температура здесь была намного ниже, чем в городе, а значит, он мог забраться довольно далеко в горы. Идти ему потребуется, скорее всего, всю ночь, пока не прояснится, и он не увидит, что находится вокруг него. Возможно, у него получится совершить хоть что-нибудь, чтобы спасти свою жизнь. Еще раз.

Пока Л шел, он вновь и вновь пытался переместиться, но из-за холода его сознание отказывалось ему подчиняться. А ведь уже послезавтра ему нужно будет отправляться на Комраду… Если он не вернется к тому времени, запуск состоится без него, и он не успеет проверить ракету.

Одолеваемый тяжелыми мыслями, он брел сквозь тьму, надеясь, что снегопад закончится, однако метель, похоже, становилась только сильнее. В следующий раз ему следует одеваться намного теплее…

Л пытался приободрить себя мыслями о том, что, определенно, могло быть и хуже. Он мог случайно прибыть в более опасное место, например, в Ке-тас, где Туннель оказывает свое разрушительное влияние в полной мере. Тогда теплое пальто ему бы точно не понадобилось — температура в тех местах достигает пятидесяти градусов выше нуля.

Он мог бы вообще не успеть переместиться, и тогда его бы точно пристрелили.

Кем был этот человек? Л догадывался, что против него и проекта «ME» существовала некая группировка, однако ему никогда не приходило в голову оглядываться на улицах.

Он переставал чувствовать пальцы рук и ног. Л посмотрел на часы: с момента его прибытия сюда прошел час.

«Слишком мало».

Уже без каких-либо мыслей он продолжал свой путь в пустоту. Его тело отчаянно сопротивлялось движению, но он заставлял себя идти — он не мог сдаться.

Через полчаса пути Л с облегчением заметил впереди свет. Он всей душой надеялся, что это не игра его воображения, однако свет не исчезал, и вскоре Л подошел к небольшому деревянному дому. Постучав в дверь и переминаясь с ноги на ногу, он стал ждать.

Внутри послышались тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и в глаза ударил яркий теплый свет.

— Бог мой! — воскликнул человек на пороге. — Проходите скорее внутрь.

Долго уговаривать Л не пришлось, и он зашел в тепло.

— Как вы здесь оказались в такое время? — Незнакомец закрыл дверь, прихрамывая, направился вглубь дома и бросил, обернувшись: — Проходите же.

Л сбросил с себя пальто и ботинки и прошел в комнату, потирая онемевшие пальцы. Он немного пришел в себя и смог разглядеть незнакомца. Это был пожилой, но крепкий мужчина, немного ссутуленный, с седой бородой. Он суетился, ставя чайник на плиту.

— Проходи, садись, — произнес он, не оборачиваясь.

Комната была небольшой, но со всем необходимым для жизни. Здесь была печь, небольшой платяной шкаф, кровать, в другом углу под окном располагались плита и раковина. Все было обустроено по-простому, однако в этом был свой, особый уют.

Л сел за крохотный столик у стены. Он понемногу отогревался, и пальцы рук и ног неприятно покалывало.

— Я прошу прощения за беспокойство, — начал Л, — Мне нужно узнать, как добраться отсюда до населенного пункта.

— Ты что, городской? — усмехнулся старик и, бросив взгляд на Л, внезапно переменился в лице. — Л? Это ты?

Л всмотрелся в лицо старика и поразился.

— Мэт?

Это действительно был Мэт, начальник бригады, в которой работал Л шестнадцать лет назад. Время и тяжелый труд оставили свои следы на его покрытом морщинами лице, однако Мэт по-прежнему сохранял ясный, острый разум.

Встретить его здесь, сейчас, было настоящим чудом. Или Л, сам того не ведая, специально переместился именно сюда?

Мэт сел напротив Л и закурил, не сводя с него проницательный взгляд.

— Выглядишь паршиво, — констатировал он. — Но взгляд остался прежним.

— Не думал, что когда-нибудь снова увижу вас, — произнес Л, до сих пор не веря в происходящее.

— Аналогично, — усмехнулся Мэт. — Мне думалось, ты уже бороздишь космические просторы.

— Вы знаете?

— Сейчас мало кто не знает тебя, Л. Ты уже оставил след в истории. — Мэт пустил облако дыма. — Так ты ведь пришел не специально? Рассказывай, что с тобой произошло.

Л не видел смысла скрывать от старого товарища то, как он сюда попал. Однако рассказ давался Л сложно: со стороны все, что он говорил, казалось абсолютно неправдоподобным. Несмотря на это, Мэт внимательно слушал Л, покуривая сигару.

— Мне невероятно повезло, что ваш дом оказался здесь, иначе мне пришлось бы несладко, — закончил Л.

Мэт по-прежнему молчал, и Л добавил:

— Я понимаю, что все это похоже на бред, но я рассказал вам чистую правду.

Чайник закипел. Мэт поднялся со стула и принялся разливать кипяток по чашкам. Поставив чайник на место, он снова сел за стол.

— Пей, — кивнул он на чашку и, вздохнув, продолжил: — Я ни капли не сомневаюсь в том, о чем ты мне поведал. Ты всегда отличался от других людей, был обособленным. Твоя судьба уникальна, как и твой талант. И я не сомневаюсь, что ты продолжишь открывать в себе и другие удивительные способности.

— Но я так и не понял, почему именно я. Почему я не могу быть таким, как все?

— В этом вопросе нет смысла, Л. То, чему ты научился, — это неотъемлемая часть тебя. И ты поймешь, почему так сложилось, я уверен. Продолжай искать, как ты делаешь это сейчас. Для этого ты пришел тогда ко мне. Для этого ты отправляешься в космос. Я лишь хочу, чтобы ты осознал одну вещь. — Он наклонился поближе к Л. — Никогда не уходи далеко от людей. Твои способности отделяют тебя от других, однако люди, кем бы они ни были, какой бы работой ни занимались — всегда смогут помочь. Без подобных себе мы будем никем.

— Я понимаю, — кивнул Л. — Но у меня сейчас нет дефицита в общении.

— Ты не понял. — Мэт облокотился на спинку стула. — Но ты дойдешь до этого. В свое время.

Они разговаривали до глубокой ночи. Снег прекратился, однако сильные порывы ветра продолжали свистеть сквозь щели в стенах.

Оказалось, что Мэт давно бросил старую работу и переехал в поселок, расположенный в нескольких километрах отсюда. Сам населенный пункт находился в Рорской области, что к югу от Аврога.

«Неплохо меня занесло», — удивился Л, вспоминая, что между столицей и городом Рор около восьмисот километров — в четыре раза больше, чем до Сода.

Мэт занимался животноводством, а этот дом служил пристанищем в летнее время, когда стада паслись на альпийских лугах.

— Я шел в соседнее село, — говорил он. — А тут эта метель. Возвращаться не хотелось, вот я и остался здесь. Место вполне пригодно и для зимы.

Л рассказал Мэту обо всем, что с ним происходило за шестнадцать лет: о поступлении в институт, путешествии в Ке-тас, защите диплома, встрече с Люси, строительстве ракеты, болезни отца, открытии замедления времени в бутафориях. Последнее удивило Мэта больше всего — в основном потому, что на Земле время также шло медленнее, чем на Мете, и эти два явления могли быть связаны.

Существовало множество гипотез по вопросам иного течения времени на Земле. Одним из предположений являлось нахождение Земли ближе к гравитационной яме, или черной дыре, способной искажать пространство-время. Но до сих пор никаких признаков существования черной дыры обнаружено не было.

И сейчас, с открытием замедления времени в бутафориях, Мэт и Л стали склоняться к другой теории — искажение времени из-за Туннеля. Туннель являлся искривлением огромного участка пространства, и это также могло являться следствием другого течения времени на Земле.

— Многие не верят в успех нашей миссии, — говорил Л, когда речь зашла о ракете. — Не ведают, для чего она вообще нужна.

— Я могу их понять, Л, — отвечал Мэт. — Но только исследования космоса спасут человечество. И ваша миссия — это дело всех людей, обитающих на обеих планетах. Когда-нибудь, через много лет, человечество перестанет быть разрозненным, и, сплотившись, оно, наконец, сможет исследовать всю вселенную…

Рано утром Мэт разбудил уснувшего в кресле Л.

Покрытые снегом серые склоны окружали затерянный в этом ярком пространстве домик. Свежий горный воздух был морозным и бодрящим.

— Летом здесь намного приятнее, — прохрипел Мэт и обернулся к Л. — На случай, если не удастся переместиться, в той стороне, — он указал на едва видневшуюся под снегом тропу, — поселок. Пойдешь прямо, не заблудишься. Оттуда ходит электробус до Рора. А мне туда, — он махнул рукой на склоны.

— Сколько тебе еще идти? — спросил Л. — Путь не опасен?

— Отсюда еще пара километров. Я часто хожу, знаю здесь уже каждый камень. Что ж, береги себя, Л.

— Спасибо, Мэт.

Старик развернулся и отправился своей дорогой. Теперь неизвестно, состоится ли еще когда-нибудь их встреча.

Л натянул шапку, заботливо отданную Мэтом, на уши, посмотрел на ведущую к поселку тропу и закрыл глаза.

Что же произошло в тот момент, когда он убегал от пули?

Сосредоточившись, он попытался прийти в то состояние, в котором он находился во время перемещения. Он уже не испытывал ни сомнений, ни страха — сознание было чистым и ясным. Свежий горный воздух помогал мыслить в нужном направлении.

Л открыл глаза и направился вперед, не переставая думать о том месте, где хотел бы оказаться. Пространство начало изгибаться перед ним, однако его это уже не пугало. Молчаливые горы на его глазах меняли свою форму, принимая иной вид. Уже через несколько секунд все вновь стало приобретать привычные очертания, и Л шел уже по пустынной аллее аврогского парка.

Мэт обернулся. Он увидел, как Л сделал несколько шагов, а затем исчез, будто его здесь и не было.

Улыбка коснулась губ Мэта, и старик продолжил свой путь.

* * *

У Л была одна идея, как он мог осмотреть корабль.

Он не хотел рисковать, летя на Комраду с надеждой, что сможет применить там свои способности. И хотя он чувствовал небывалый подъем сил после того, как научился телепортироваться, Л все же не был уверен, что на другой планете он вдруг начнет делать то же самое.

— Л? Я думал, у тебя отгул перед полетом, — встретил его Келли, инженер-конструктор, когда Л стремительно вошел в помещение.

Л, не останавливаясь, кивнул ему, проследовал вдоль ряда столов и зашел в комнату, прикрыв за собой дверь.

Рабочие места по-прежнему пустовали: все главные инженеры находились на Комраде. Л бросил рюкзак на пол и сел за компьютер. Сделав пару молниеносных манипуляций, он открыл трансляцию с камер, которая передавалась со спутника.

На экране возникли изображения ракеты на финальном этапе сборки в разных ракурсах. Вздохнув, Л приблизился к мониторам и стал внимательно разглядывать аппарат.