Как спасти жизнь

Глава 13

Райли

Мы добираемся до Кейп-Кода быстрее, чем я ожидала. Раньше я никогда не отправлялась так далеко на север, — не было повода, — поэтому эта поездка приводит в восторг. Может потому, что все ощущается по-новому. Может потому, что это солнечный день в конце сентября и в Новой Англии прохладнее; зеленая листва деревьев на шоссе I-95 меняет окрас, вспыхивая красным и желтым цветом. Или причина в мужчине, сидящем рядом на водительском сиденье. Вероятно, это ближе всего к правде.

Если не считать того, что он выразил желание остановиться на Род-Айленде, чтобы пообедать, (он хотел познакомить меня с «лучшим бутербродом из лобстера на всем Восточном побережье»), Джордан вел себя тихо. Мы не поговорили о поцелуе, эта тема замалчивалась, как подростковая беременность. Неважно, как долго мы оба будем притворяться, что этого не было, — она никуда не денется.

Мы проезжали один живописный приморский городок за другим, почти во всех есть небольшие порты, усеянные парусными лодками. Каждый городок как будто сошел с экранов канала Холлмарк. Мне бы понравилось так жить. Я вынуждена признать, что очень многого не видела. Что много чего упускаю из виду.

— Лодка, — говорит Мэйси, указывая на старое красное выцветшее судно, пришвартованное у причала. Джордан выбрал столик у воды в ресторане с «лучшим бутербродом из лобстера на всем Восточном побережье». Мы посадили ее на высокий стул лицом к лодкам, и она, кажется, очень увлеклась ими.

— Красная лодка, — говорю ей.

— Красная лодка, — повторяет она немедленно.

В последнее время она чаще говорит более чем одно слово. Каждый раз, когда выучивает новое слово или получает новый опыт, я не могу не задаваться вопросом, знает ли Лейни, видит ли она, как быстро растет ее малышка… и как она счастлива. Знаю, что Джордан думает об этом. Даже если не делится мыслями. Я вижу, как он все чаще смотрит на нее с задумчивым выражением лица. Но моей смелости не хватает, чтобы спросить напрямую.

«Свободен тот, кто храбр…» — татуировка, которая была на плече моего отца. Полагаю, это что-то да говорит обо мне.

Второй раз, с того момента как мы сюда сели, я ловлю взгляд Джордона на своих губах, на его скулах появляется румянец. Просто смешно. Мы оба знаем, что это случится. Мы кружим вокруг друг друга уже два месяца. Начинает казаться, что это самая долгая в истории человечества прелюдия.

Но ошибка ли это? Ведь все делится на правильное и неправильное, а мы с Джорданом как ни крути не подходим друг другу.

А еще есть Мэйси. Будет нелегко отпустить ее, и к этому никак не подготовиться. Мы оба будем по ней скучать, ужасно сильно. Но я совру, если скажу, что мне не интересно узнать, что мы с Джорданом представляем из себя без нее. Джордан и я так долго изображали родителей, что из нас может ничего не выйти. Кто знает, может без Мэйси он в одночасье потеряет ко мне интерес.

— Ты прав. Бутерброд с лобстером восхитителен.

Он подписывает чек и встает.

— Мы вернемся.

Эти два слова наполнены глубоким смыслом.

— Так ли это? — Хочу я спросить, но не делаю этого.

Мы уходим из ресторана, Джордан пристегивает Мэйси в коляске, когда к нему подходит старик, которому, должно быть, со дня на день исполнится восемьдесят. Он кладет морщинистую руку Джордану на плечо. Поначалу Джордан отмахивается, но потом, когда видит, кто пытается привлечь его внимание, выражение его лица смягчается.

— У тебя замечательная семья, — он улыбается, обнажив оставшиеся зубы. — Ты счастливчик.

Мы стоим ошеломленные, потеряв дар речи, и смотрим друг на друга, не зная, как себя вести. Джордан натягивает на себя маску апатии, которую я постоянно на нем вижу. Но потом его лицо проясняется, и он улыбается милому старичку. Тепло и искренне, что сводит на нет мои последние попытки сопротивления. Мое сердце украдено сдержанным миллиардером и его редкими улыбками, и я не могу ничего с этим поделать.

— Счастливчик, — повторяет он. Поверх головы мужчины его взгляд встречается с моим. Не знаю, что и подумать. Не понятно, что у него на уме. То, что подсказывает сердце, не секрет, но у него нет права голоса в этом вопросе. Я люблю этого мужчину. Но не знаю, что он чувствует ко мне.

— Благослови вас Господь, — говорит нам наш доброжелатель и неспешно уходит. Он покидает ресторан и наши жизни так же быстро, как и вошел в них, оставляя за собой эмоциональный беспорядок.

***

— Еще раз, какой у него адрес? — бормочу я, отвлекаясь на дома, расположенные на улице, по которой мы ехали. Они напоминают о семейных видео времен Кеннеди-старшего. Поместья с зелеными лужайками, раскинувшимися перед фасадом, смотрящим на океан.

— Илай живет здесь? — спрашиваю я в полном неверии. — Чем он зарабатывает на жизнь, деньги печатает?

— Можно и так сказать.

— Что?

К моему удивлению, Джордан криво улыбается.

— Илай Ноубл… знакомо звучит?

— Антиутопии, по которым сняли мини-сериал?

— Еще он наследник империи мороженой рыбы.

Звучит неутешительно. Беседа опускает меня с небес на землю.

— Есть ли в кругу твоих знакомых не богачи? — спрашиваю его, изо всех сил стараясь не звучать жалко.

В хорошо знакомых стенах его квартиры легко забыть, что Джордан живет в другом мире, далеком от моего. Здесь же игнорировать это невозможно. Здесь я вынуждена посмотреть правде в глаза. Это поездка опустошила меня.

Мы наконец добрались до места назначения, дом обшит белой вагонкой, с темно-синими ставнями. Он огромный и величественный, перед ним расположена лужайка, границы которой уходят в бесконечность. В чем прикол? Откуда у этих людей такая страсть к лужайкам? И кто их подстригает?

Мы следуем по гравийной дорожке, ведущей к входной двери, и находим именно того, кого искали так долго… Илая.

Его темно-рыжие волосы собраны в пучок, борода — всклокочена и, честно говоря, выглядит ужасно. На нем халат в зеленую клетку, который развевается на сильном ветре. Он усилился полчаса назад и с тех пор только набирает обороты. Каждый раз, когда распахивается халат, я удостаиваюсь чести лицезреть его боксеры с изображением рождественских елей.

— Чем он занят? — отстраненно бормочу я.

— Поднимает флаг.

Поправка, он водружает флаг одной из вымышленных стран из его книг. Поворачиваюсь к Джордану и по суровому выражению его лица понимаю, что наши мысли сходятся: положение ужасное.

— Посмотри на это с другой стороны, мы нашли его, — говорю я.

— Не знаю, есть ли в этом что-то хорошее.

Джордан паркует «Ауди» и поворачивается ко мне, в его взгляде читается решимость.

— Подожди в машине.

Конечно, это же совсем не странно.

— Почему?

— Потому что я прошу тебя.

Мне это не нравится, но делаю, как он говорит. Это его друг. Он знает его лучше, чем кто-либо другой. Хотя Илай вполне может вспылить. Джордан выходит из «Ауди», я опускаю окно, чтобы слышать, о чем будет идти речь. Потому что да, я ни за что не собиралась это пропускать.

Илай, закончив с флагом, заметил машину и в нем внезапно пробудился интерес к новым посетителям. Как только он узнает Джордана, Илай широко разводит руки, больше похожие на медвежьи лапы, и ухмыляется.

— Дружище!! Джо-Джо! — Илай приближается для объятий и тут понеслась.

Когда я думала о разжигании насилия, нужно было беспокоиться не об Илае. А о Джордане, черт возьми. Я слышу:

— У твоей дочери аллергия на арахис, ты, эгоистичный сукин сын. — А потом он хладнокровно бьет парня в лицо. И попадает точно по идеальному носу Илая.

Кто этот человек, с которым я живу?

Голова Илая откидывается назад и на его лице тут же появляется выражение шока. Огромными медвежьими лапами он осторожно щупает нос. Похлопывает по лицу, по скулам, которыми можно стекло резать. И как только он приходит к выводу, что его нос цел, Илай набрасывается на Джордана, и не успеваю я оглянуться, как уже смотрю матч по реслингу. Два взрослых мужика катаются по лужайке.

— Вы, должно быть, шутите.

Нажимаю на клаксон. Раза три. Это их не останавливает. Они продолжают замахиваться друг на друга. К счастью, удары не всегда достигают цели. После двух минут этого бедлама, перехожу к плану Б.

Убедившись, что аварийный тормоз включен, я беру бутылку содовой. Мэйси только что проснулась, но я отлучусь не более чем на минуту и оставляю дверь открытой.

— Прекращайте это, вы, дети-переростки. — Я встряхиваю и встряхиваю бутылку и обливаю их колой. План Б сработал.

Тяжело дыша, они останавливаются и смотрят на меня.

— Привет, Илай. Я — Райли, няня твоей дочери.

— Привет, — говорит он, запыхавшийся и улыбающийся.

— Ты теперь не один, так что возможно стоит прикрыть халат.

Он смотрит вниз и видит то же, что и я, и, к счастью, запахивает халат.

***

Джордан

Я зол. Даже больше. Если быть точным, я в ярости.

На протяжении трех месяцев я переживал, едва спал, в корне поменял все свое существование. Перевернул с ног на голову жизнь Райли. Мы впустую тратили время, гадая, где Илай, не причинил ли он себе вреда. И когда я узнаю, что он на Кейп-Коде дает волю своим фантазиям, хочется снова его ударить.

— Я отсюда чувствую твой смертельный взгляд, — вопит этот сукин сын с другого конца веранды. Он сидит на садовых качелях с Мэйси. Ему как раз пора провести время с дочерью. Это последнее, что осталось в мире от Лейни, и ему повезло, что она у него есть. Вместо этого он торчит здесь, занимаясь бог знает чем.

— Рад, что ты заметил. Не хочешь объяснить, почему я ни слова о тебе не слышал на протяжении трех месяцев?

— Голова была не в порядке.

— И ты не мог позвонить?

— Голова была не в порядке.

Воссоединение отца с дочерью поначалу не задалось. У Мэйси заняло какое-то время, чтобы привыкнуть к нему. Волосы и борода точно не поспособствовали делу. Если бросаешь ребенка на три месяца — жди проблем.

Я осматриваю лужайку в поисках Райли, но не нахожу ее. Она ушла десять минут назад, чтобы осмотреться, и с тех пор не возвращалась.

— Пойду поищу Райли.

— Она идет. — Он указывает головой на другую сторону дома.

Порыв ветра подхватывает и развевает во все стороны ее волнистые длинные волосы. Я смотрю, как она смеется, пытаясь укротить их. Это как удар тараном в сердце.

Я хочу быть тем, кто ее смешит. Быть тем, чье имя она будет выкрикивать, кончая. Хочу сделать ее счастливой. Но преодолеть расстояние между тем, чего я желаю, и тем, что могу, трудно.

Я пытался держаться в стороне. Загружал себя работой, сторонился дома. Даже сходил на свидание — полный провал. Я устал бороться. Я хочу ее, а она меня. Все должно быть просто. Но проблема в том, что мои чувства к ней совсем не простые.

Я замечаю, как Илай разглядывает ее длинные загорелые ноги в джинсовых шортах, и посылаю ему предупреждение. Райли под запретом. Он может решить, что я заслуживаю того, чтобы мне отплатили той же монетой, но времена, когда мы дрались за одну девушку, давно канули в лету.

— У тебя есть лодка! — кричит Райли, ее улыбка растягивается от уха до уха. Когда я думаю, что ей не стать прекраснее, она доказывает, что я не прав. — Илай, могу я там переночевать?

— Что угодно для того, кто заботился о моей малышке.

Она такая красивая, что иногда замечаю, как украдкой бросаю на нее взгляды. Будто глазам своим не верю. Она понятия не имеет, какое влияние оказывает на мужчин. Вся эта обольстительность, о которой она и не подозревает.

— Джордан, там парусная лодка. Пойдем посмотришь. — Встаю, чтобы подойти к ней. Для меня это так же естественно, как дышать. — Сейчас вернусь. — Проходя мимо Илая, я глажу Мэйси по прелестной головке, и она улыбается в ответ.

— Хорошенько позаботься о ней, — говорю Илаю. В этой фразе тысяча и одно значение, и он понимает каждое из них. Илай отворачивается, переводя взгляд на дочь — она та, о ком он должен теперь думать.

— Слышала, волшебная Мэйси? Дядя Джордан присматривает за тобой.

— Джо! — говорит малышка и наклоняет голову, чтобы снова на меня посмотреть. Это первый раз, когда она назвала мое имя, и я едва дышу, отчаянно пытаясь отгородиться от нахлынувших чувств и претерпеваю неудачу.

Илай пристально смотрит на меня.

— Ты не умрешь, если полюбишь кого-то, Джо.

Он шутит что ли? Мы оба пример того, насколько разрушительной может быть любовь. Годами я играл роль живого мертвеца. Теперь он на моем месте.

— Уверен?

— Джордан! Ты идешь?

— Иди к своей девчонке… — Медленная улыбка расползается по его заросшему бородой лицу. — Или это сделаю я.

Райли направилась к пляжу. Я бегу за ней, потому что это единственное, что в моей жизни кажется правильным. Она единственное, что кажется правильным.

***

— Мне нравится здесь, — говорит Райли и слезает с лодки, осмотрев нижние палубы.

Хочу сказать ей, что мы можем вернуться, когда ты пожелаешь. Я дам все, что угодно ее душе. Меня постоянно раздирают две мысли: я готов на все, чтобы ее удержать, но в то же время знаю, что не могу этого сделать. По отношению к ней это будет нечестно. Неизвестно, как долго я смогу быть рядом, а давать обещания, которые не получиться сдержать, не хочется.

Она оставляет меня на пристани, чтобы осмотреть пляж, я медленно следую за ней, любуясь ее восхищением. Упиваюсь им. Иногда кажется, что жизнь только началась в ту ночь, когда мы встретились. То, что она сделала, больше, чем спасение от избиения.

Когда я до нее добираюсь, нахожу ее сидящей на песке, она обхватила руками колени и смотрит на океан.

— Летние каникулы я в основном проводил на Мартас-Винъярд, — говорю ей, садясь рядом. Не знаю, зачем это сказал, разве что вновь захотел, чтобы меня узнала женщина, — настоящего меня, а не ту хрень, что можно вычитать онлайн.

— Оно похоже на это место?

— Да, только там остров.

Она смотрит на меня.

— Ты счастливчик.

— Не преувеличивай.

Вдалеке сгущается туман. Ветер изменил направление.

— Бо сказал, что подростком ты болел.

Я киваю. Это не такой уж секрет, информация об этом повсюду. Я дал множество интервью. Обо мне написана масса статей. Больше удивило то, что она не знала, пока об этом не упомянул Бо. Он сказал, что Райли тяжело восприняла эту информацию, и с тех пор это беспокоит меня. Последнее чего я хотел, чтобы она переживала обо мне. Она и так через слишком многое прошла. Будь я приличнее, избавил бы ее от страданий, отослав подальше. Но это не про меня.

— Вот что ты имел в виду, говоря, что много времени провел в одиночестве? — Она упирается подбородком о колени и смотрит в мою сторону. Я киваю. — Ты потрясающий. — Взгляд ее больших голубых глаз наполняется благоговением, которого я не желаю и не заслуживаю. Я бы предпочел, чтобы он подернулся пеленой похоти, пока целовал бы ее до беспамятства.

— Во мне нет ничего потрясающего. Повезло, что мой рак был неагрессивен.

Райли качает головой и поворачивается к океану. Теперь, когда ветер стих, он выглядит неестественно спокойным.

— У папы был рак. Я думаю, это самое тяжелое, через что он прошел, а он ведь вытаскивал людей из горящих зданий… так что я считаю, что ты потрясающий. Все, чего ты достиг, несмотря на…

Я мог бы полюбить эту девушку. Мы не обсуждали, что будет с нашим соглашением по возращении, но я найду, чем ее занять. Плевать, что это будет, но я не могу ее потерять.

— Как вы подружились?

— Я и Илай?

— И Лейни.

Лейни… Даже будучи мертвой она стоит между нами. Я решаю рассказать правду. Пришло время покончить с этим.

— Я познакомился с Лейни в Дана Фарбер… больнице. Они с Илаем выросли вместе. Их родители были лучшими друзьями.

— Не возражаешь, если я спрошу, как она умерла?

Грудь словно замуровали в цемент: тяжело дышать, говорить. Вновь нахлынули прежние чувства. Те, что я годами пытался приглушить.

— Рак вернулся… в агрессивной форме.

Райли встает на ноги и стряхивает песок с попы. Он падает на загорелую кожу ее бедер. Я хочу поцеловать их. Хочу притянуть ее и похоронить себя глубоко внутри нее, так, чтобы границы между нами размылись и исчезли.

— Я быстрее тебя добегу до конца пляжа, — говорит она, в ее улыбке виднеется намек на беспокойство.

— Нет, я…

Она срывается с места, пуская песок мне в лицо, я смеюсь.

— Джордан! Давай же! — смеется она.

На меня как лавина обрушивается внезапно появившееся видение. Размытый образ… яркое воспоминание о сне. Девушка с темными волосами на пляже. Она смеялась и звала меня по имени. И была счастлива. Так чертовски сильно… что мне тоже захотелось испытать это.

— Джордан!

Я встаю и бегу за ней.

***

Райли

— Еще один матч, — говорит Илай Джордану словно он лидер свободного мира. — Если только ты не ссыкло. — Он вызывающе приподнимает рыжеватую бровь.

Они заняты этим уже два часа. Два чертовых часа. Играют в быстрые шахматы. Что бы вы знали. Даже во время игр Джетс против Пэтс в Sal’s Bar не услышишь столько перепалок.

— Я устал. И собираюсь на боковую, — говорит ему Джордан.

Илай приготовил ужин. Он отличный повар. Пожарил стейки с овощами, которые ему доставляют местные фермеры, и отказавшись от моей помощи, сам сделал картофельный салат. У него имеется огромный холодильник, у обычных людей таких размеров только гардеробные, полагаю, из дома он выходит не часто.

Потом мы переместились в гостиную — сюда. Она заставлена книжными полками, все они заполнены. Одну стену занимает внушительный камин. На мой вкус дом выполнен в слишком традиционно-колониальном стиле, но все равно довольно милый.

Только чтобы следить за их беседой, я уже в течение часа сидела с наушниками, притворяясь, что слушаю аудиокнигу. Потому что да, я ни за что не собиралась это пропустить.

— Ты сказал Лейни, что видел меня на свидании с Бритни Уолш… — обвиняющим тоном произносит Илай. Кажется, он затаил небольшую обиду.

— Ты был с Бритни, — возражает Джордан.

— Как с другом. Ты знал, что я ей не интересовался.

— Ой, правда что ли? Вы двое еще общаетесь?

Разговор снова накаляется. Пока не начинается новый шахматный тур. А дальше последует много ударов по таймеру. Чисто для справки — это странная игра.

Благодаря сегодняшнему дню и тем крохам информации, что получила от Джордана, я лучше представляю то, что произошло.

Думаю, они оба были влюблены в нее, и Илай победил. Что заставляет задуматься, какая женщина могла увлечь таких выдающихся мужчин? Чувство подавленности нарастает, напоминая, что мне здесь не место… что я не подхожу ему.

— Начинай игру, — настаивает Илай.

Пора положить этому конец.

***

Джордан

Райли подходит к столу и нависает над нами, положив руку на бедро.

— Не знаю, что за чемпионат по выяснению чьи-яйца-больше вы ведете вот уже целую вечность, но вам нужно повзрослеть. Все кончено. Ведите себя соответствующе… Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Райли. Хороших снов, — говорит Илай, самодовольно улыбаясь.

Как только она выходит из комнаты, улыбка улетучивается. Тяжело вести себя как ни в чем не бывало, когда ты хочешь только лечь спать и никогда больше не просыпаться. Я кое-что об этом знаю.

— Я все. — Встаю, готовый отправиться за ней. Это непроизвольная реакция. Мое тело живет по своим правилам, и ему нужно быть с Райли, быть ближе к ней. Чтобы снова чувствовать себя хорошо, это потребность должна быть удовлетворена.

— Ссыкло, — бормочет Илай. — Давай. Иди за ней. Знаю, ты умираешь от желания.

— Ты ничего не знаешь, — говорю ему прямо. Я не намерен связывать со своим прошлым что бы не происходило между мной и Райли.

Бегу по заднему двору к причалу. Моя комната в доме, но черта с два я буду там спать. Я тянул время, на протяжении трех месяцев ожидая возможности прикоснуться к ней, и не собираюсь упустить шанс.

Фонарь у причала освещает название лодки.

Моя Лейни.

Он назвал чертову лодку Моя Лейни. Ему не справиться с ее потерей.

Сняв обувь, я забираюсь на лодку и иду по лестнице на нижнюю палубу. Самая красивая женщина, виденная мною, стоит на камбузе и пьет воду из стакана.

— Привет, — говорит она, вопросительно приподняв бровь. Ее улыбка настолько мила, что хочется наброситься на нее и заставить выкрикивать мое имя. — Тебе что-нибудь нужно?

Я почти засмеялся. С чего начать?

В два шага сокращаю расстояние между нами, беру стакан из ее рук и ставлю его на стол. А потом обхватываю ее лицо ладонями.

Я влюбляюсь в эту женщину. Или дурачу себя и на самом деле уже влюбился в нее. Я не хотел любить ее. Никого не хотел любить. С любовью было покончено. Слишком много боли. Страданий. Но я не могу больше лгать себе.

— Ты… мне нужна ты.

Глядя в мои глаза, она прикасается ко мне, кладет пальцы поверх моего лица и прижимается пухлыми губами к моим. Каждый с ней поцелуй ощущается как первый: загорается пожар, происходит химическая реакция. У меня ни с кем никогда не возникало такой искры.

Я подхватываю ее и несу в спальню.