Колония

Ллойд проснулся рано — его разбудил свет, разлившийся по будке. Быстро оделся, вышел наружу, чтобы застать восход солнца над морем — красный огненный шар касается поверхности неподвижного океана, окрашивает его алым, бордовым, багряным, пробуждает птиц на скалистых утесах

пернатые монахи

хором в соборе поют

Он начал зарисовывать карандашом

язычники на заутрени

возносят хвалы

христу-солнцу

Он рисовал, пока солнце не выкарабкалось из моря — утренний спектакль завершился, когда цвета потускнели до синего, желтого и белого. Он постоял еще немного, дыша полной грудью, прочищая прохладным воздухом легкие, потом вернулся в будку, пустую, без Марейд, несмотря на силу света. Он все равно стал ее рисовать, представляя себе, как бы падал свет на ее лицо, на изгибы бедер, груди. Позавтракал чаем и кашей — молока на все хватило, — собрал инвентарь и пошел на утесы. Джеймс

уже был там, лежал на животе, свесившись с края, с блокнотом и карандашом в руках.

Рано ты пришел, Джеймс.

Хотел свет поймать, сказал мальчик.

Хороший нынче день.

Как солнце на камнях искрится, мистер Ллойд. Ллойд поставил мольберт, на котором был закреплен небольшой холст, стал писать солнце на морской глади, птиц, траву. Переключился на карандаш, нарисовал Джеймса, лежащего на животе с блокнотом и карандашом.

картины острова: ученик живописца

Они работали молча, каждый был поглощен своим делом: рисовать, потом писать, потом снова рисовать, как свет падает на воду, на скалы, как ветер ерошит купы травы, перья чаек и бакланов, кружащихся в небе.

В одиннадцать Джеймс вытащил термос с чаем, куда уже было добавлено молоко, две чашки, хлеб с маслом и вареньем. Они сели рядом, смотрели на море, на прядающих вниз птиц.

Ты ж не против, Джеймс?

Против чего?

Что я рисую твою маму.

Он пожал плечами.

За меня-то можете не переживать.

А за кого переживать, за бабушку?

Не, она про маму не знает. Пока, по крайней мере.

Так за кого переживать?

За Франсиса.

Ллойд подлил себе чая.

За него-то что переживать? Он тут при чем? Да вот при том.

На Франсиса мне плевать.

И зря.

Почему?

Он брат моего отца.

Ллойд покачал головой.

Франсис мне побоку, Джеймс. А вот ты, как ее

сын, что думаешь?

Да какая разница.

Как так?

У меня своя жизнь, у нее своя.

Ты говоришь как взрослый человек.

Правда? Мать мне в голову не лезет, я ей не

лезу.

Ллойд пожал плечами.

У меня с матерью никогда так не получалось. Наверное, вы жили в большом доме. А в маленьком доме на маленьком острове иначе никак. Полагаю, так и есть.

А она еще жива?

Да, и отец тоже, но я редко их вижу.

А ваша жена? Ее вы часто видите?

Много ты вопросов задаешь, Джеймс.

Вы про нас все знаете. Моя очередь спрашивать. Справедливо.

Так вы часто видите жену?

Увижу, когда вернусь в Лондон.

А она сейчас в вашем доме живет?

Возможно. А может, и нет.

Где ж она тогда?

Иногда мы живем вместе.

А иногда?

Она живет у другого.

А.

И не это самое страшное.

Как так, мистер Ллойд?

Его работы нравятся ей больше, чем мои.

Джеймс покачал головой.

Да, это скверно.

Они оба рассмеялись.

А мне ваши больше нравятся.

Ты не видел его работ.

Все равно ваши больше нравятся.

Какой ты милый, Джеймс.

И преданный.

Да, верно, Джеймс. Безусловно.

Я так и думал, что вы женаты.

И я так думал.

Так вы женаты?

И да, и нет.

Чего-то я запутался, мистер Ллойд. Моя мама была замужем. Теперь нет. Человек либо женат, либо нет.

Я, наверное, женат наполовину. Иногда да. А иногда нет.

То есть и ваша жена замужем наполовину.

Нет, Джеймс. Она полностью замужем. Наполовину за мной, наполовину за ним. То есть полностью.

А вам какая половина больше нравится? Та, где вы женаты, или та, где нет?

Хороший вопрос, Джеймс.

Ллойд стряхнул крошки с груди.

Трудно сказать, Джеймс. Иногда я жалею, что не женат, иногда нет.

Джеймс встал, подошел к мольберту.

Очень хорошо получилось, мистер Ллойд. Надеюсь.

Вы теперь куда лучше понимаете свет.

Ты прав, Джеймс.

Видите, от меня есть польза.

Верно, Джеймс.

Так что возьмите меня на выставку, мистер Ллойд.

Может быть. Дождемся конца лета. Там и примем решение.

Джеймс хихикнул.

Чего тут смешного?

Поэтому она и сделает эту выставку, мистер Ллойд.

Не понял.

Ваша жена.

Ты о чем?

Полувыставку для полумужа.

Ллойд улыбнулся.

Ты прав, Джеймс. Именно поэтому.

Джеймс убрал термос и чашки, полотенце, в котором принес хлеб, и они вернулись к работе, к молчанию.