«Ракета» выходит на орбиту

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
КАК БЫТЬ С АТЛАНТИЧЕСКИМ ОКЕАНОМ?
Рассказывает Слава

Честное слово, я попал в эту повесть случайно. Помимо своей воли. Вы же знаете о бурном заседании комсомольского бюро, когда решали, кого назначить редактором «Ракеты». Я-то шёл на бюро, чтобы меня освободили от стенной газеты. Хватит, три года каждую неделю выпускал вместе с Володей Антоновым, пока не заболел неожиданно на целый месяц. Операция. Аппендицит. А теперь надо зверски заниматься. И потом, пока папа на Дальнем Севере, я обязан заботиться о Свете.

И вот я посмотрел на часы — папин подарок (светящийся циферблат, противоударное устройство), было без двадцати минут четыре: «Принимая во внимание особые семейные обстоятельства, освободить Славу Рябинкина от обязанностей заместителя редактора стенной газеты «Вымпел».

А ровно в четыре меня назначили главным редактором «Ракеты». Правда, обещали отпустить после того, как я налажу дело. Вот я и налаживаю. Как налаживаю? Вы знаете. И сейчас ещё жутко вспоминать старт «Ракеты». Наташа Щагина, наш спортивный обозреватель, утверждает, что это был не старт, а фальшстарт. И считает, что ничего здесь страшного нет. Ну, это как кому! Меня, например, бросает в дрожь, когда я слышу мотив «Школьного вальса».

Да, это был горячий денёк. К сожалению, он войдёт в историю нашей школы. Подумать только: ни в одном классе уроки не начались со звонком. Вот тебе и «Ракета», — так сказать, организатор школьной жизни. За всё, что произошло, обещали влепить выговор. Может быть, и стоит…

Но разве только в этом дело. Я ведь взрослый, исполняющий обязанности главы семьи, как говорит папа, а вот Свету мне очень жалко. У неё каждая веснушечка дрожала. Она так расстроилась в тот день, что закапала всё сочинение слезами и размазала чернила. И получила двойку. Надо писать папе на Дальний Север, подходит суббота. Писать правду не хочется, неправду — потеряешь уважение навсегда.

Конечно, переживали все ребята. Но по-разному. Коку и Васеньку на три дня исключили из школы. Кока на вызов не явился, он, видите ли, не обязан: не комсомолец. А Васенька (терпеть не могу этого слизняка) прикинулся обиженным. «Кто ответственный за радиорубку? Кока Марев. Кому доверена аппаратура — Коке Мареву. А моя фамилия? Меньшов. Меня же избили — и я же виноват!»

В тот вечер я встретил на лестнице маму Валерика. Она остановила меня и долго расспрашивала. Почему Валерик вернулся из школы кислым? Не рассорился ли со Светой? Я молчал. Мама Валерика посмотрела и вздохнула: «Ты какой-то странный, Слава, сегодня». Я захлопнул за собой дверь. В общем, скверно.

Вечером со Светой, прежде чем писать на Дальний Север, решили погулять. На лестнице нас догнал Валерик.

— Возьмите и меня. Мама сказала: «Если со Славой, — можно. Пройдёшься — лучше поужинаешь. А то у тебя аппетит совсем пропал».

Вот у меня аппетит никогда не пропадает. Я был рад Валерику: пускай ребята поговорят, а я подумаю.

Вышли к набережной. Ветер гнал сухие кленовые листья по асфальту, перебрасывая их через чугунные перила. Листья, опустившись на воду, проплывали сквозь зыбкие полосы отражённого света фонарей. Мы остановились и стали смотреть.

— Листоход, — сказал Валерик. — Может быть, эти листья доплывут до Атлантического океана?

— Листоход, — подтвердила Света. — Весной ледоход, а осенью листоход.

— Вот и всё! — сказал Валерик. — И ты не редактор, и я не заместитель.

— И я не диктор, — добавила Света.

— Вот и всё, — сказал ещё раз Валерик. — Пойдёмте!

Конечно, надо было идти. Ветер холодный, ребята могли простудиться. Но во мне вспыхнул дух противоречия.

— Нет, — сказал я сердито. — Так мы не уйдём. Запомните, что я говорю. Я ещё пока редактор, и «Ракета» будет выходить. Даже если вы сбежите после первой неудачи. Помните, сколько раз Суворов брал приступом Измаил? И только на восьмой крепость пала. А мы после первого раза хлюпиками стали. Я обещаю, запомните: «Ракета» выйдет на орбиту!

— Так и напишем папе? — обрадовалась Света.

— Написать легко, — заметил Валерик. — А с меня хватит. Вот только как быть с Атлантическим океаном?