Улыбку с лица таксиста тут же снесло, что говорило о хорошем начале в процессе переговоров.
Матильда с Борейко шли по узкой тропинке, вытоптанной в сухой, высокой траве. Они приближались к застройкам, которые все больше и больше походили на разваливающиеся сараи. Из-за одного из них выступала характерная форма.
Девушка усмехнулась, узнав хвостовую балку "хьюи". Перед ближайшим сараем, в разваливающемся, как и строение, кресле кто-то сидел. И этот кто-то даже не удосужился подняться, увидав гостей.
Пара бессознательно ускорила шаг. До них донесся зычный голос капрала:
- Сколько?! Ты чего, Бвана Кубва, с дуба съехал?!
У Матильды не было ни малейших сомнений, что скидку, на которую он надеялся, Квятек получит. В конце концов, торговался он ведь по-польски.
- Сколько?! – В голосе Борейко звучало недоверие.
Матильда стояла сбоку, ради развлечения разглядывая мужчину в кресле. А еще с некоторым отвращением. Да, этот человек явно соответствовал разваленному предмету мебели.
Выглядел он словно худшая, более затасканная копия Питера де Вет. Намного более затасканная. Из-под старомодного пробкового шлема выползали небрежные, седые лохмы, грязные и слипшиеся в сальные стручки. Лицо похожего на хряка блондина блестело от пота. Девушка старалась держаться подальше, от плантатора несло прогорклым жиром, словно от козла.
Хозяин сощурил маленькие, налившиеся кровью глазки, покачался в кресле.
- Восемьдесят тысяч.
- Сколько?! – не мог сдержаться
- А конкретно: восемьдесят тысяч пятьсот.- Толстые губы скривились в усмешке. – Зеленых.
Капитан опустил руки. До сих пор он никак не мог предполагать, что жизнь наемника настолько сложная. В армии таких проблем не было.
- Мы же договаривались про пятьсот, - беспомощным голосом произнес он. – За неделю, с нашим пилотом.
Плантатор сплюнул ему под ноги. Матильда глянула, и ее лицо сделалось незначительно более суровым. Плевок был ядовито-зеленым.
- Так ничего и не поменялось, - пояснял толстяк. – Цена составляет пятьсот, вы должны признать, что она весьма даже конкурентная.
- Ну тогда, курва, откуда восемьдесят кусков? – не сдержался Борейко.
Плантатор молчал, только шевелил челюстью. Жирные щеки были чем-то набиты, как у хомяка.
- А это залог, - объяснил он грубым тоном. Затем со злостью глянул на капитана. – Или ты думаешь, что я дам тебе вертолет вот так, без какого-либо обеспечения? А ты улетишь на нем в сиреневый туман?
Тот лишь скрежетнул зубами. Капитан должен был признать, что предложение было разумным. Об этом сам он мог подумать и раньше. Вновь в голову пришла настырная мысль про оплату налога с желторотых.
- Вас я не знаю. – Голос толстяка подтвердил опасения Борейко. – Вы новые, и что с того, что по рекомендации? - Он захихикал и снова сплюнул. Практически прицельно: зеленая жидкая слюна на волосок разминулась с сапогом Борейко. – Таких здесь много крутится. И ты не поверишь, как мало из них возвращается. – Таких вот как вы, в форме с иголочки.
Капитал понимал, что толстяк прав. Вот только он не мог найти выхода из дурацкой, куда ни поверни, ситуации. Хуже того, он просто горел от банального стыда. Да еще взял с собой девчонку, во взгляде которой выискивал ироничные смешинки. Другое дело с самим Квяткем, подумал он, не так стыдно. Он же такой же умник, как и я.
- Послушай… - попытался Борейко еще раз. – Я же не собираюсь его покупать, только арендовать. На неделю.
Плантатору тоже уже все надоело. Постанывая, он поднялся с кресла, приблизился к капитану.
- Это ты послушай, my seun, - оскорбительным тоном начал он, направляя свое несвежее дыхание прямо в лицо прибывшего. – А чего, можешь и купить. Цена та же самая, восемьдесят кусков.
Он незначительно отодвинулся, так что капитану чуточку полегчало. Харкнул и сплюнул на сухую траву.
- Наличными, - прибавил он.
- Все эти разговоры, словно мертвому припарка, подумал Борейко, испытывая лишь бессильную злость. Он пожалел о том, что не может просто так взять кольт у Матильды и просто пристрелить жирного сукина сына. Вот только разумным это не было бы, нужно было устоять перед искушением. Неизвестно, а кто скрывается в этих курятниках, толстяк выглядел очень даже подозрительным типом.
Он даже вздрогнул, услышав металлический щелчок затвора старого кольта. Оказалось, что Матильда не столь устойчива к искушению.
Плантатор смешно подскочил, когда ствол сорокапятки впился в его мужскую гордость, практически теряясь в складках жира под обвислым пузищем, выливающимся из под не застегнутой рубашки. Толстяк резко втянул воздух, но даже и не пискнул. Похоже, он слишком был привязан к своему естеству.
- А можем мы заплатить картой? – спросила девушка голоском, буквально истекавшим сладостью. Губы ее сложились в улыбку, но глаза оставались чуткими.
- С ума сошла, dogter?! – отшатнулся плантатор, забывая об осторожности.
И тут же обмяк, когда девица приложила ему посильнее, после чего приставила ствол прямо под нос.
- Какая, блин, еще доченька! – фыркнула Матильда. – Да если бы у меня был такой папаня, я бы зарезалась! В общем, мы заплатим картой.
Старик покосился на черное отверстие ствола.
- У меня нет… - попытался он еще. И тут же замолк, когда ствол кольта коснулся кончика громадного, пересеченного сетью синих жилок шнобеля.
- Терминал у тебя имеется, - отрезала Матильда, указывая на сарай, на крыше которого еще раньше она заметила ажурную складную антенну спутниковой связи. – Так что не ври, должен он у тебя быть.
Резким движением она отвела оружие от лица толстяка. Большим пальцем сдвинула флажок предохранителя и сунула пистолет за пояс.
- Так что без глупостей, дядя, - рассеянно буркнула девушка. – Мы приехали делать бизнес. Нам нужен вертолет, а не то распрысканное по траве дерьмо, которое ты называешь своим мозгом. Веди, времени жалко.
Гнев плантатора как-то незаметно испарился. В мутных глазах можно было прочитать нечто вроде признания.
- Так это ты должна быть шефом, dogter, - кислым тоном заметил он. – А не эта размазня.
И он показал на багрового от ярости Борейко.
- Я уже говорила тебе: не называй меня дочкой, - гневно отрезала Матильда. Но она приняла руку, которую плантатор предложил ей элегантным жестомЮ и отправилась с ним в направлении сарая, на крыше которого имелась спутниковая тарелка.
А Борейко остался один. И он не знал, то ли злиться, то ли смеяться.
Матильда крякнула и подтянулась на плоскую крышу "хьюи", тщательно осмотрела вал ротора, затем ступицу. Точно так, как учил ее инструктор, шестидесятилетний ворчун, который добывал свой опыт еще во Вьетнаме. Как раз на UH-1. Понятное дело, именно он рассказхал ей, что единственная деталь вертолета, которая по-настоящему летает – это как раз ротор. Все остальное лишь прицеплено к нему, и так случается, что не слишком крепко. И виновен в этом никто иной, как только пилот. Как раз такой, которому не захотелось перед полетом забраться на крышу собственной машины и осмотреть лопасти ротора.
Тут все нормально, подумала она, осматривая блестящий металл. Никаких микротрещин. Впрочем, ступица выглядела вообще новенькой, чего нельзя было сказать про остальную машину. Оливково-зеленая, нанесенная, похоже, кистью краска лущилась крупными кусками, обнажая белую краску внизу, что однозначно свидетельствовало о том, что "хьюи" происходил из запасов ООН. У Матильды мелькнула мысль, что если бы она поскребла под белым слоем, то докопалась бы до еще более старой краски, вплоть до камуфляжного покрытия из Вьетнама.
Как она заметила еще раньше, кресла в кабине истлели, из бесчисленных трещин сыпались куски губки. Стекла, за исключением того, что находилось перед правым сидением, помутнели, под солнце было видно множество трещин. Только тот единственный фрагмент стекла был безупречно чистым.
Точно так же было со всем приводом и передачей. На кожухах двигателя были видны черные, масляные подтеки, но сама турбина блестела чистотой, равно как и головная коробка передач.
Матильда, улыбаясь, одобрительно качнула головой. Этот вертолет, чем дальше, тем больше ей нравился. Он должен был выглядеть как подобранный на свалке, и на первый взгляд именно так и выглядел – совершенно неспособным летать. Но под грязными, испятнанными маслом и погнутыми деталями прятался превосходно ухоженный механизм.
Стоящий потраченным пятидесяти тысяч бумажек - - именно на столько удалось сторговаться. Платиновая VISA Матильды спокойно выдержала эту трансакцию.
Девушка соскользнула по борту вертолета, слегка пошатнувшись, когда уже приземлилась.
- Все в порядке, - сообщила она, видя неуверенную мину Борейко. – Годится.
Капитан с явным облегчением выпустил воздух.
- Ты уверена? – еще раз спросил он. Ее ироничного взгляда в качестве ответа хватило. – Ну ладно, - кивнул он. – Тогда заводи, а ты, Квятек… - Он поглядел на капрала, который стоял рядом со сваленными в одну кучу мешками. – А ты грузи барахло.
Матильда медленно, но отрицательно покачала головой. На лицо вернулось серьезное выражение.
- Еще моментик… - холодно процедила она. – Нам надо поговорить.
Борейко обеспокоился. Он уже видел Матильду в деле, когда она превращалась в быструю, не умеющую ошибаться профессионалку. Но вот такого выражения ее глаз он еще не видел.
- Что-то не так? – быстро спросил он. – Послушай, бабки я отдам тебе вместе с твоей долей.
Девушка фыркнула ему прямо в лицо.
- Не дури, - она презрительно мазнула рукой.. – Я могла бы купить с десяток таких развалин и чинук впридачу. Дело не в этом.
- А в чем? – Борейко выдержал ее взгляд.
- Похоже, ты мне не рассказал всего, - холодно заявила девушка. И буквально скривилась, увидав выражение на его лице. Предполагались ее подозрения, самые паршивые.
- Позови Квятека, - - коротко бросила Матильда. – Нам нужно переговорить.
- Чем-то тут пованивает, пацаны – без всякого-якого резюмировала Матильда.
Они сидели на краю открытой грузовой кабины "хьюи". Именно такой кабина и должна была остаться, так как день, когда вертолет утратил задвижную дверь, канул во мраке истории.
О заказе Матильда практически все узнала еще по дороге, в раздолбанном мерседесе. Теперь же она знала, что это "все" означало исключительно то, что было известно Борейко с Квятеком. Несчастные фраера, подумала девушка. Именно сейчас они платят пошлину на желторотость.
Несчастные фраера поглядели друг на друга. Мины у них были ошарашенные.
Первым пришел в себя капрал.
- Погоди… - беспомощно начал он, на его небритой роже отразилось исключительное умственное усилие. - Говоришь, они были здесь раньше? Улетели?
Матильда фыркнула словно настоящая кошка.
- По-моему, ты вообще не слушал. Ладно, для особо тупых повторю.
Квятек что-то буркнул себе под нос.
- Это что ты сказал? – не простила ему Матильда. – А, ну раз ничего серьезного… - злорадно усмехнулась она, слыша, как капрал еще чего-то там бормочет, и увидав, как после того пялится в кончики собственных сапог. Новеньких, в тропическом исполнении, с тканевым голенищем. – Я могла ожидать подобного…
- К делу, девушка, - перебил ее Борейко усталым тоном. Но в его голосе прозвучали и жесткие нотки.
- Есть, шеф, - без тени иронии ответила Матильда. – Уже не дуркую. Знаю, что вы слушали внимательно.
Капитан согласно кивнул.
- Ты говоришь, человек десять или двенадцать?
- Так по крайней мере сообщил тот жиртрест, - сказала девушка. – Не думаю, чтобы у него были какие-либо причины обманывать.
Ну да, подумал Борейко. Ну никаких у него не было причин. Хотя он ведь не должен был и чего-либо говорить. Теперь следовало выяснить еще одно.
- Да, кстати… - небрежным тоном бросил капитан. – Как такое случилось, что ты его обработала? Только не говоии, будто бы он перепугался твоего пистолета.
Девушка отшатнулась.
- Вот теперь уже ты не строй из себя дурака. Ты и правда ничего не заметил? Ну даешь…
Она покачала головой.
- Смотришь и ничего не видишь. Ты думал, будто бы это благородный, но обанкротившийся плантатор, доживающи последние дни на то, что сдает эту жестянку в аренду?
Она похлопала по истертому, давным-давно лишенному покрытия металлу пола. Печально усмехнулась, заметив вопросительный взгляд.
- А тебе ничего не стукнуло в голову, что оплату он принимает карточкой. Ты не подумал о том, что если бы тебя кто-нибудь не порекомендовал - дай угадаю, Питер де Вет? – он вообще не желал бы с тобой говорить. Не заметил тарелку на крыше? И даже того, что он плевал зеленым?...
Квятек беспокойно поерзал.
- И что с того? – раздраженно спросил он.
- Он жевал khat. Зелье такое, местный наркотик. Весьма гадкий. Но он именно на нем и зарабатывает себе на жизнь. На торговле этим дерьмом и на контрабанде. Он ведет весьма крупный и весьма незаконный бизнес.
Матильда спрыгнула на землю и встала рядом с парнями.
- Не суди людей только по внешности, Квятек, - холодно заметила она. – Поживешь подольше.
Затем опустилась на корточки перед Борейко, глянула снизу вверх прямо ему в лицо.
- Ты размышляешь, почему он сказал это мне, а не вам.
Это не было вопросом, но утверждением. Капитан меланхолично покачал головой. Ответ ему был известен.
- Потому что считал меня придурком, - медленно ответил он.
А ты ведь наверняка меня таким считаешь, подумал он. Хуже всего, я и сам начинаю так думать.
- Ну, так прямо он этого не отметил. – Матильда рассмеялась, увидав мину капитана. – Ну ладно, не хмурься, каждый может совершить ошибку.
Она поднялась на ноги, стряхнула с шортов пыль.
- Вместо того, чтобы беситься, ребята, лучше пошевелите мозгами. Тогда придурками не будете. Выыводы?
Борейко скорчил мину.
- Для начала все просто, - начал он. – Десять или двенадцать коротко стриженных типов в элегантных костюмчиках для сафари. Красивый, блестящий голубенький вертолет с большим логотипом фирмы. Все сходится, только это была "шестидесятка". UH-60.
Он снова покачал головой.
- Если только тот жиртрест разбирается в вертолетах… - с сомнением в голосе прибавил он.
- Разбирается, - решительно отрезала девушка. – Он летал на них, когда ты, Борейко, еще пешком под стол ходил. Какие выводы? – повторила она.
- Для "блэкхока" гражданских прав не выдают, - вмешался Квятек. – Это армия. US Army. Которой, кстати говоря, здесь не должно быть. Здесь же, вроде бы как, свободная страна…
Он иронично скривился. Свободная и коррумпированная даже больше, чем Буркина Фасо, подумал он, что на их языке, вроде как, означает Страну Неподкупного Человека.
- К тому же летят они туда же, куда и мы, - прибавила Матильда. – Так что что-то здесь, курва, не сходится.
Борейко сплюнул почти что как плантатор-контрабандист. Почти что, потому что слюна не была зеленой. Он тоже соскочил на землю, растер слюну сапогом.
Ну да, не сходится, невесело размышлял он. Вот на кой ляд два консультанта по подготовке охраны в месте, в которое как раз выбралось подразделение рэнджерсов? К тому же, на вертолете поддержки, наверняка вооруженном до зубов? Кто-то здесь желает, чтобы другой кто-то прилично вляпался…
- Мы должны были тренировать охрану, - буркнул он. – Из местных Бамбо, для потребностей фармацевтической фирмы, которая ведет какие-то полевые исследования. В рамках гуманитарной помощи для тех же как раз негритят.
Он громко стукнул кулаком по раскрытой ладони.
- А все потому, что негритята ужасно неблагодарные и ужасно воруют… Эх, блин, ничего тут не сходится.
Он схватил Матильду за руку.
- Ну ладно, - сухим тоном заявил он. – Ты доказала, какие мы мудаки. И что, хочешь теперь выйти из игры? Смело, я не буду против. Это мы остаемся в дураках.
Матильда сверкнула зубами.
- Ты чего, Борейко, с ума сошел?! Именно сейчас, когда начинает быть по-настоящему интересно?
Капитан усмехнулся.
- Но ты же ведь понимаешь, что все будет не так, как мы с самого начала представляли? Что нас хотят во что-то сунуть с головой. Дядя Сэм занялся здесь чем-то незаконным, и, возможно, желает иметь удобное для себя алиби.
Теперь уже рассмеялась Матильда.
- В виде парочки польских наемников? К тому же мертвых?
Она сделалась серьезной, когда Борейко, не говоря ни слова, кивнул.
- Конечно же, я все понимаю. Вот только, знаешь, терпеть не могу, когда кто-то желает обвести меня в темную.
Капрал и сам наконец-то решил встать. Он подошел к остальным.
- Тебя? – тихо спросил он.
- Так я же с вами, ребята.
Было видно, что она это говорит совершенно серьезно. Борейко набрал в грудь воздуха, как будто хотел что-то сказать. Но Матильда ему не позволила.
- Только без розовых соплей, хорошо? Квятек, грузи барахло. Мы на экваторе, тем6нота тут наступает быстро. А вы же не хотите лететь на этой жестянке ночью.
Она полностью взяла инициативу на себя.
- Борейко, садись рядом со мной, в левое кресло.
- Это почему же на левое? – спросил он удивленно, еще до того, как решил протестовать.
- Потому что это "хьюи". Ты же, наверняка, летал только на Ми-8, там пилот сидит слева. Как и в каждой русском ветряке.
Борейко хотел уж было сказать, чтобы она не выпендривалась, но в последний момент сдержался. Выглядело на то, что она одна из всех троих знала, что надо делать.
- Разочарую тебя, - буркнул он. – Я вообще не летал.
- И замечательно, - ответила Матильда на это. – Не будешь бояться, так как не будешь знать, чего ожидать.
Скрипнула открываемая дверь кабины, и девушка исчезла внутри, но через мгновение показалась снова.
- Квятек, как закончишь, заскочи к толстяку. Возьмешь М-60, как раз подойдет к креплениям в двери кабины. И не бери дурного в голову, я уже заплатила!
Она вновь спряталась. Через мгновение Борейко услышал щелчки переключателей, низким рыком отозвалась раскручиваемая турбина.
Капрал забросил последний мешок во внутренности машины. Он стоял, опустив руки, и глядел на сообщника. Вопросительно и беспомощно.
Борейко оскалил зубы.
- Ну, чего ждешь? – с издевкой спросил он. – Давай, пиздуй!
Ответ Квятека заглушил нарастающий визг турбины.
Кресло с истлевшей обшивкой ужасно давило в зад. Борейко старался особо не крутиться, но уже через час не мог выдержать. По лицу ручьем тек пот. Толстяк с барской руки подкинул еще и шлемы с действующими – о чудо – наушниками интеркома, зато давным-давно уже лишенные затемненных плексигласовых забрал. Но через не слишком плотно прилегающие к ушам наушники пробивался грохот крыльчатки. Ну а вибрации жестяной коробки капитан чувствовал всем своим естеством.
Борейко глянул на Матильду. Та управляла машиной экономными движениями, характерными для всего, что делала, как это только что до него дошло. Капитан обладал туманными познаниями в авиации, но откуда-то всплыло, что у "хьюи" нет автопилота. Следовательно, пилотирование вертолета требовало полного внимания, постоянного напряжения мышц. Тем временем, по девушке не было видно какой-то усталости. Борейко не видел ее глаз, скрытых за зеркальными стеклами очков, но видел, что она улыбается. Она любит летать, осознал он. Даже на таком старинном ветряке.
А Матильда и вправду замечательно развлекалась. Сразу же после старта она почувствовала, что пилотирует никакую не жестянку, но солидную, замечательно обслуживаемую и поддерживаемую машину. Похоже, даже сильно подрихтованную. А ведь даже и обычный "хьюи" обладал такой мощностью, что, якобы, можно было раскрутить несущий винт, отключить турбину и, пользуясь исключительно инерцией ротора, стартовать, развернуть вертолет на сто восемьдесят градусов и безопасно приземлиться. Правда, сама она не имела удовольствия хотя бы видеть подобного рода маневр, но инструктор рассказывал ей, что наблюдал подобные штучки в Форте Рюккерт. Она хорошо запомнила эту историю и имела огромную охоту попытаться сделать то же самое на старте. Сдержалась она с огромным трудом.
Сейчас же Матильда чувствовала в ладонях вибрацию рукояти и соединенного с ней рычага общего хода винта, и была попросту счастлива. Ей хотелось лететь вот так бесконечно.
Инструктор говорил правду. Для пилота полет на "хьюи" означал то же самое, что для виртуоза концерт на скрипке Страдивари. Или для энкавэдешника – возможность пострелять из нагана самого Феликса Эдмундовича.
Девушка почувствовала на себе взгляд Борейко. Усмехнулась.
Капитан увидел, как шевелятся губы девушки. Он ничего не слышал, зато голова гудела от тряски. С размаху он стукнул ладонью по шлему. Помогло.
- Спрашиваю, чего это ты так позеленел? – захрипели наушники искаженным голосом Матильды.
Машина завалилась на бок, скользнула в ущелье между деревьями. Сейчас они летели над руслом ручья, тропический лес по обеим сторонам размазывался в зеленые полосы.
Блин, она еще спрашивает, подумал про себя Борейко. Сдерживая позывы на рвоту, он злорадно усмехнулся, вспомнив про Квятека. Вот кто должен был летать по всей грузовой кабине. Но, похоже, тот был пристегнут, потому что до сих пор не выпал. Зато, время от времени, в наушниках звучала невнятная ругань.
- Погляди-ка в свою коробочку, похоже, уже недалеко, - прибавила девушка, вновь сконцентрировавшись на управлении вертолетом. Сейчас они летели настолько низко, что капитан с испугом ожидал, что полозья вот-вот черканут землю. Ну ведь должны же.
Желудок у капитана съехал куда-то вниз, когда "хьюи" перепрыгнул через сваленное дерево. И пости что застучал в челюсть, когда Матильда снова прижала машину к земле.
Борейко с трудом зафиксировал взгляд на экранчике приемника Джи-Пи-Эс. Серые, жидкокристаллические цифры сообщили ему, что они уже и вправду почти на месте.
- Поднимись повыше! – заорал он, так как не мог привыкнуть к тому, чтобы говорить нормальным тоном. – Еще километров пять, не больше!
Матильда скривилась, но согласно кивнула.
- Ладно, - бросила она Борейко. – Но ненадолго. А ты хорошенько осмотрись. И ты, Квятек, тоже.
Под шлемами раздалось невнятное бормотание, которое могло быть подтверждением приказа. Но точно так же могло быть и ругательством.
Девушка довольно грубо потянула на себя рукоять управления, одновременно поднимая рычаг хода винта. Левой педалью она законтрила естественную тенденцию "хьюи" к вращению в момент открытия дроссельной заслонки. На какой-то миг казалось, что хвостовой винт зацепит за землю, но Матильда прекрасно контролировала машину. Звук турбины поменял свой тон, и вертолет выпрыгнул выше уровня крон деревьев. Тут он, медленно вращаясь, завис на месте.
- Вон там! – сказала Матильда. И в тот же самый миг Борейко увидел то, что следовало увидеть.
И правда, недалеко, подумал он. Обширная, вырубленная в лесу поляна, белые пятна контейнеров, какие-то транспортные средства. Короче, они были почти что на месте.
Девушка не собиралась оставаться в подвешенном состоянии на на мгновение больше, чем это было необходимо. Она уже знала, откуда можно будет начать подход, чтобы не слишком светить машину, не подвергать ее опасности обстрела. Она все еще помнила слова инструктора, который привык повторять: "Никогда не знаешь, когда тебе попадется горячая зона посадки". Ученики считали его чудаком, у которго военные переживания несколько перемешали в голове шарики и ролики. Одна Матильда считала иначе.
Тем не менее, их завис продолжался слишком долго. Слишком долго она сама раздумывала, в какой стороне зеленая кипень леса выглядит пореже. В самой чаще, краешком глаза она уловила резкую вспышку. Та длилась буквально долю секунды, но Матильда инстинктивно толкнула левую педаль и повернула ручку заслонки.
- Квятек, осторожно! – заорала она, когда вертолет еще проворачивался. – Стреляй!
Из наушников донеслось непонятное бормотание. Капрал обладал хорошим инстинктом, его винтовеп залаяла еще до того, как "хьюи" рухнул вниз, под защиту крон тропического леса.
Слишком поздно. Матильда, скорее, почувствовала, чем услышала, как снаряды дырявят тонкую обшивку. Теперь она была уверена. То был не бинокль. Луч солнца отразился в стеклах оптического прицела.
Следующее попадание она восприняла как удар молотком. Снаряд застрял в бронеплите кресла. У Матильды даже времени не было подумать, лишь позднее она с благодарностью вспомнила жирного плантатора. Слишком жадным он не был, даже бронеплит не демонтировал. А ведь мог бы, ведь тогда на сколько больше товара мог бы поднять вертолет. Похоже, он и сам беспокоился о собственной шкуре.
Их окутала тень, и это уже было все. Вновь они мчались влоль русла высохшего ручья, прикрытые от обстрела, временно безопасные.
- Квятек, живой?! – орал Борейко в микрофон. – Да отзовись же, курва!
Он начал отстегивать пояс безопасности.
- И не думай! – заорала на него Матильда. – Сейчас ты ему не поможешь, надо садиться.
- Ты с ума сошла! – завопил в ответ капитан. – Валим отсюда как можно быстрее, этого в жоговоре не было!
Несмотря на всю серьезность ситуации, девушка чуть не расхохоталась. Чуть!
- Глянь на панель управления.
Она не могла показать пальцем, не желала убирать рук с рычага управления или с ручага управлением хода винта. Но Борейко без труда заметил ярко светящуюся красную лампочку.
- Главная коробка передач! – Матильда могла уже и не кричать. – Давление масла падает, скоро будет нуль. А тогда мы просто грохнемся! Надо приземляться.
Капитан съежился в кресле. Он не был трусом, но в воздухе чувствовал себя не совсем уверенно.
- Мы не можем отлететь от них подальше?
Девушка решительным жестом ответила, что нет.
- Долго я его не удержу. Сворачивать не будем, летим в соответствии с планом. Как можно ближе к лагерю.
В первый момент Борейко хотел протестовать. Но потом до него дошло, что девушка права.
Иного выхода у них не было. Ни малейшего шанса возвращения через джунгли, без оборудования, без ознакомления с местностью. Только лагерь мог стать для них спасением. Тем более, что в джунглях имелся некто, желавший их убить. Без явной причины, зато довольно эффективно.
Лампочка никак не желала гаснуть, хуже, стрелка показателя уровня масла вибрировала возле отметки "0". Матильда пыталась вспомнить, а какое время UH-1 способен лететь с сухой коробкой скоростей. Выходило, что недолго.
Матильда решила, что они отлетели достаточно далеко места, где их обстреляли. Оставалось надеяться, что злые типы с автоматами не шастают по всем джунглям.
Она вновь подняла машину над кронами деревьев. Лагерь был ближе, была видна белизна жестяных контейнеров, зеленый брезент палаток. И ни малейшего движения, ни единой живой души.
Близко, тем не менее – и далековато. Рисковать ей не хотелось. Но, как на злость, лес был густым, небольшие полянки поблизости никак не походили на такие, где можно было разместить "хьюи".
Матильда уже хотела было рискнуть и опустить нос машины, чтобы попытаться дотянуть до лагеря, как вдруг взгляд выловил пространство побольше чуточку сбоку. Довольно большое, но все же маленькое…
- Да ладно, однова умирать, - буркнула Матильда себе под нос, вспоминая очередной рассказ из Вьетнама, которым угостил ее инструктор. А может и удастся, возможно, старый сукин сын и не придумывал.
Когда Борейко услышал, что прошептала Матильда, то съежился еще сильнее. Он понимал, что никак не может повлиять на то, что произойдет через мгновение.
Вертолет завис над полянкой, самые высокие ветки шатались, захватываемые потоком воздуха из-под винта. Лишь бы только поместился корпус, подумала девушка. Она стиснула зубы и опустила рычаг.
Тон грохота винта изменился, когда края лопастей встали под меньшим углом, и через гновение корпус машины погрузился в зелень. Через стекла были видны крутящиеся ветки и листья.
Матильда прикусила губу, когда на звуки вращения турбины и винта наложились громкие трески. Тяжелые, отягощенные на концах лопасти, вращающиеся со страшной инерцией, прорубывали себе дорогу через ветви. А ведь может и получиться! – чуть ли не в эйфории выкрикнула девушка. Старый козел не врал, такое можно сделать!
Вертолет тряхнуло раз и другой, когда рабочая кромка винта ударила в толстую ветвь. Но машина опускалась ровно, словно это была обычная посадка. Ну, еще немного, дорогуша, выдержи, заклинала про себя Матильда. Ты де сможешь. Старая жестянка послушалась, ротор продолжал вращаться, трески и сотрясения становились более редкими. Сквозь древесные кроны они пробились.
В конце концов полозья коснулись почвы. Девушка протянула руку к выключателю зажигания, провернула его решительным движением. Какое-то время они еще слышали ниспадающий стон турбины, замедляющиеся обороты лопастей над головой. И наконец все утихло.
Матильда сняла шлем. Волосы были совершенно мокрые, слепленные потом. Борейко даже не пошевелился. Он всматривался в переднее стекло, заляпанное зеленоватым соком, все облепленное листьями.
- Курва мать, - только и смог произнести он с чувством.
Из грузовой кабины доносились ругательства. Капрал выкарабкивался из-под мешков, в которые в самом начале бегства забросила его перегрузка. А так Квятек был целый и здоровый.
- Да оставь ты это барахло.
Капрал не мог на это решиться. Он взвесил в руке мешок, перебросил его на плечо.
- я справлюсь, - буркнул он.
- Говорю тебе, брось. – Борейко начинал сердиться. – Это пара километров марша по лесу. По тропическим джунглям, если ты еще этого не заметил. Будет здорово, если мы дотащим до места собственные задницы, не говоря уже про клунки.
Только Квятек не мог решиться.
- Да справлюсь я, - упирался он на своем. – И что, все вот так вот оставить? А если кто сопрет?
Матильда, которая как раз выискивала чего-то в закоулках грузовой кабины, насмешливо фыркнула.
- И что у тебя там, Квятек, имеется такое нужное? – спросила она, даже не повернувшись к капралу. – Мешки для трупов?
- Ну, знаешь… - отшатнулся тот. – И ладно, как хотите…
Он бросил мешок на пол. Зазвенело.
- Не делай так. Еще разобьется, - не сдавалась девушка.
На свое счастье капрал прокомментировал ее замечание себе под нос и достаточно тихо. Он уже знал, что Матильду лучше не цеплять. Но ведь побурчать было нужно.
- Ну что такое два километра? А даже если будет и три. За часик и дойдем.
Девушка поднялась на ноги. В руке у нее был пакет, из которого выглядывали пластиковые рукояти. Когда она развернула материю, маслянисто блеснули смазанные клинки мачете.
- Скажи спасибо толстяку, что он обо всем подумал. – Вы такого, естественно, не предусматривали?
Капрал ничего не ответил. Борейко, стоящий на полозе и заглядывал вовнутрь, только скривился. Действительно, не подумали.
- Ты все обыскала? – спросил он. Матильда подтвердила, кивнув. – Тогда выступаем, нечего здесь ожидать, - криво усмехнулся капитан. – Ты ведь легко поверишь и в то, что я даже не проверил, во сколько здесь становится темно…
Это замечание девушка никакой издевкой не прокомментировала.
- Через четыре часа, - сухо ответила она, глянув на часы. – Я проверила, - прибавила она совершенно излишне.
Оба компаньона красноречиво поглядели один на другого. Никакой комментарий, в принципе, был не нужен.
К счастью, оказалось, что все не так уже и паршиво, как они опасались. Мачете пока что не были нужны; в этом лесу, несомненно тропическом, не было плотной подшивки. Ну да, лес был мрачным, как и следовало, плотный свод из крон, подпираемый толстыми и узловатыми стволами, не пропускал много света. Но, благодаря этому, на самой земле мало что росло.
Все трое шли по толстому ковру сохлых и гнилых листьев, по гнилушкам, в слой которых сапоги погружались до лодыжек. Если так будет до самого лагеря, подумал Борейко, так оно даже и ничего. Он пытался вспомнить все, что когда-либо читал про экваториальные леса. Помнил он мало чего, но его утешало одно – здесь, в принципе, можно было не ожидать присутствия опасных животных, ну, разве что за исключением ядовитых змей. Только люди могут быть опасными.
Он выругался про себя. У них не было даже оружия, если не считать сорокапятки Матильды. Их контракт предусматривал оснащение на месте, теперь он со злостью вспоминал, что тогда они двое посчитали это замечательной идеей. Не нужно было нагружаться, таскать с собой волыны, а что самое главное, за все заплатит заказчик. Сплошная выгода.
Но одно дело, как это выглядело в охотничьем клубе, даже на борту вертолета. А здесь, на самом дне зеленой преисподней, несколько хуже.
Борейко надеялся на то, что тот, кто их обстрелял, а на самом деле – даже и сбил, сейчас находится далеко. У капитана не было желания наткнуться на патруль мятежников, тем более, что в этой стране было полно революционеров всяческих мастей, так что сложно было бы начать осмысленные переговоры, не зная идейных принципов. Более того, он уже мог убедиться в том, что самым главным аргументом в переговорах бывал пулемет, что сам он мог легко заметить, осмотрев пробоины в обшивке "хьюи".
Он отогнал плохие мысли как можно подальше и попытался сконцентрироваться на наблюдениях за окрестностями. Вела Матильда, и долгое время капитан восхищался грацией и ловкостью, с которыми девушка беззвучно обходила все помехи. Даже в своих светлых шортах и футболке, она казалась рожденной в этом лесу, она была его частью и ничем старалась не помешать покою экваториального леса.
Тишина. До Борейко дошло, что тишина какая-то неестественная. Из всех звуковых дорожек приключенческих фильмов – а как раз ними ограничивались его знания о тропиках – он помнил, что обязан слышать хотя бы птиц, цикады и всякую другую перепончатокрылую надость. Тем временем, кроме тяжелого сопения замыкающего их колонну из трех человек Квятека и шелеста листьев под ногами, он не слышал ничего.
Он начал беспокоиться. И вскоре оказалось, что его беспокойство оказалось очень даже оправданным.
Понятное дело, что именно Матильда первой заметила проблеск синевы во мраке джунглей. Чуточку в стороне ри едва видимой тропки, по которой шли все трое. Девушка тут же остановилась, как вкопанная. Не поворачиваясь, подала знак рукой.
Борейко тоже остановился, хотя еще не знал, что обеспокоило Матильду. И громко выругался, когда на него с размаху наскочил капрал, который задумался, поглощенный воздыханиями над своей судьбиной. Квятек никогда не любил ходить пешком, ну а теперь эмпирически убеждался еще и в том, что ходить по джунглям тем более не любит.
- Ти-и-и!… - прошипела девушка. Она указала на недалекую, правда, заслоненную огромными древесными стволами ярко-синюю фигуру.
- Блииин, - вполголоса выругался капитан. Он уже догадывался, что им встретилось.
- Ну, что там такое, что там? – беспокойно допытывался Квятек. Пот стекал по его лицу крупными каплями. Только сейчас он начал болезненно испытывать последствия перепоя и, мягко говоря, довольно-таки нездорового образа жизни, которую он вел в последнее время. Последнее время – то есть десятка полтора лет.
- Заткнись, - приказала ему девушка. Она повернулась к парням.
- Что думаешь, Борейко? – спросила она, инстинктивно делая голос тише.
Капитан пару минут вглядывался в темноту между древесными стволами, потом вытер лицо – он и сам был весь мокрый.
- То же, что и ты, - шепотом ответил он. – Что предлагаешь?
Бледная усмешка искривила губы девушки и тут же пропала.
- Ты у нас командуешь, Борейко, - заметила она.
И это не было подколкой с ее стороны. Но она прекрасно понимала то, что капитану следует дать возможность взять себя в руки. Ведь Борейко был человеком жестким и умным, она знала, что он не выжил бы столько времени в Ираке, если бы не был таким. Только сегодня он познал слишком много неудач, убедился в том, что сделал массу ошибок. И если с этим не справится, может быть паршиво.
Капитан только кивнул. Матильда уловила блеск короткого взгляда искоса, каким окинул ее. Ей стало ясно, что и он знает, что девушка имеет в виду. Но она была уверена в том, что не прокомментирует данной ситуации ни единым словом. Слишком долго он был командиром.
- Нужно проверить, - принял решение капитан. – Опасности быть не должно, то что произошло – произошло уже давно. А так, глядишь, чего-нибудь и узнаем.
И тут же скривился, когда до него дошло, что все трое стоят на тропе, к тому же – тесно сбившись, друг рядом с другом. Курва мать, выругался он в свой адрес но про себя, а ведь когда-то я подобных глупостей не делал. Он понимал, что это проблема обстоятельств, в которых очутился, неизвестной территории, совершенно новой роли – в конце концов. Но у него же имелось и осознание того, что если и дальше будет делать подобные ошибки, то слишком долго не проживет. Ни он сам, ни те, за которых несет ответственность.
Борейко вздохнул, загнав в легкие жаркий, сырой, пропитанный запахами плесени и гнили воздух. И торжественно пообещал взять себя в руки.
- Тогда пошли, - коротко бросил он. Сам двинулся первым, стараясь производить как меньше шума и как можно лучше использовать возможности укрытия за толстыми древесными стволами, с которых свисали гирлянды лиан. За ним, держась несколько в стороне, шагала Матильда. Особо сильно она не маскировалась и не пряталась, было у нее предчувствие, что им никто не встретится. А до сих пор предчувствия ее не обманывали.
- Может вас стоит прикрывать? – вырвался капрал, прежде чем они отошли десятка на полтора шагов.
Борейко остановился, не спеша повернулся к Квятеку. Он был зол.
- Чем? – спросил он на первый взгляд спокойным голосом. – Мачете? Может перестанешь валять дурака?...
Прикрытие не было нужно. Застрявший между двумя поваленными древесными стволами разбитый "блекхок" давно уже был мертв. И пуст.
На самом месте аварийной посадки, заслуживавшего, скорее, наименования катастрофы, было чуточку светлее. Лопасти винта сумели прорубить приличных размеров просвет в кронах громадных деревьев, пока втулка окончательно не рассыпалась, и лишенный подъемной силы корпус не рухнул с грохотом на землю. Металл разбитого корпуса блестел ядовитой синевой в профильтрованных ветвями солнечных лучах.
Тот, кто перекрашивал машину, наверняка был страшным оптимистом. Слой краски, и даже нарисованный на боку огромный логотип гражданкой корпорации, не были в состоянии скрыть истинного предназначения вертолета.
- Night Stalker, - буркнул Квятек. – МН-60.
Он уже перестал исходить потом. Как обычно, когда доходило до дела, когда что-то начинало твориться, он делался собранным и деловым. Он уже не ругался себе под нос и не жаловался.
- Помнишь, мы видели такие в Ираке, - совершенно излишке сказал он, обращаясь к Борейко.
И правда, подумал капитан, видели. Он знал, что капрал не ошибается, это и на самом деле версия "blackhawk", применяемая силами специального назначения для дальней и секретной инфильтрации вражеской территории. Об этом свидетельствовали наросли датчиков под разбитым носом, длинный дрын топливного зонда для заправки в воздухе, к тому же наборы "Black Hole" на дюзах турбин, которые снижали сигнатуру машины в инфракрасных лучах.
На этот раз все эти примочки не сильно-то и пригодились.
Борейко забрался на замшелый ствол дерева. Он ругнулся, когда подошва соскользнула по зеленоватой, сырой коре - чудом не свалился на землю. Но каким-то чудом равновесие удалось сохранить.
Теперь он все видел уже лучше. Ряд пробоин из крупнокалиберного пулемета. Странно, подумал он, как все это еще не загорелось к чертовой бабушке. Пули расколотили турбину, лопасти компрессора разлетелись под влиянием центробежной силы и посекли обшивку кожухов двигателя. Чертовки точно, удивился он.
Борейко сполз по стволу вниз.
- Ну что, нашла чего-нибудь? – крикнул он Матильде, которая высунулась из внутренностей сбитой машины.
- Та отрицательно покачала головой.
- Ничего. Никаких следов, кабина внутри целехонькая.
Борейко прищурил глаза, пытаясь заглянуть в средину через стекла, покрытые сеточкой мелких трещин.
- И никакой крови? Брошенного оборудования?
Девушка вытирала ладони о шорты. Она поглядела на капитана.
- Все чисто.
Это означало, что погибших не было, подумал Борейко. Он еще раз окинул взглядом развалину машины, которая выглядела настолько разбитой, что внутри должны были остаться одни трупы. Но он понимал, что так лишь кажется: как кабина пилотов, так и грузовой отсек были совершенно целыми. Мощное шасси приняло первый импульс столкновения, второй импульс – встроенные баки топлива в нижней части кабины. А находящиеся в средине, самое большее, могли прикусить себе язык.
- Приземлялся на авторотации, - прибавила Матильда, прекрасно понимая то, над чем задумался капитан. - Неплохой пилот, - мотнула она головой, улыбкой выражая тому свое признание.
- А "блекхок" – машина безопасная, - вмешался капрал.
- Ну да, - подтвердила девушка уже без улыбки.
Что-то в выражении ее лица обеспокоило Борейко. Уверенная в себе и энергичная перед тем, неожиданно она сделалась пригашенной. И все эти взгляды, внимательное разглядывание по сторонам, словно бы высматривала в темноте джунглей какую-то неизвестную опасность.
Капитан подошел к Матильде.
- Что случилось? – спросил он, не скрывая любопытства. – Что-то еще обнаружила?
Какое-то время девушка не поворачивала голову. В конце концов, пришла в себя.
- Да нет, ничего…
Борейко взял ее за руку. Она не отступила, но и в глаза ему не глядела.
- Честное слово, ничего…
В каком-то проблеске Борейко понял, что ничего больше он не узнает. Независимо от того, как сильно будет он прессовать, получит он – самое большее – совершенно противоположный результат. Поэтому он пустил девушку.
- Все нормально, - сказал он внешне безразлично. Но решил усилить бдительность; девушка явно начала чего-то опасаться. Он подмигнул капралу. Квятек врубался быстро, хотя, может, на на умника похож не был. Он тоже должен был заметить реакцию Матильды.
Незначительный наклон головы подтвердил, что Борейко был прав.
- Хорошо, пошли дальше, - решил он с оживлением, надеясь на то, что Матильда не заметит, насколько оно было искусственным. – Нам же легче, пойдем по следам. Теперь, по крайней мере, мы уверены, что идем верно. Квятек, теперь ведешь ты.
Капрал не был бы собой, если бы не охнул. Но тут же сорвался с гнилого пня, на котором только-только присел, и, уже не жалуясь, двинулся по четко протоптанному следу, выделявшемуся на совершенно не нарушенной в других местах подшивки. После короткого колебания Матильда пошла за ним.
- Легче не будет, - сухо бросила она, проходя мимо Борейко. – Теперь нужно глядеть в оба. А то и еще внимательнее.
Толстый ковер сухих листьев прекрасно защищал слой гумуса. Вода не впитывалась в него легко, впрочем, ее не было так уже и много, потому что даже в дождевой период немного капель проникало сюда сквозь еще более толстый балдахин листьев.
Крови было значительно больше, и она тоже легко не впитывалась. Она успела свернуться, превратившись в черные лужи, над которыми с жужжанием вились тучи насекомых.
Оказалось, предчувствия Матильду не обманули. Они отошли всего на несколько сотен метров, во мраке девственного леса расстояние делалось понятием довольно-таки относительным, его трудно было оценить. Во всяком случае, они уже не видели потерпевший крушение вертолет, между колоннами деревьев заметить что-либо было весьма затруднительно. Как вдруг под подошвой сапога капрала звякнул металл.
Квятек хотел было наклониться, поднять небольшие, блестящие предметы. И в тот же самый миг он заметил кое-что еще. Более светлые следы от отпавшей коры на ближайшем стволе дерева. Кто-то засадил в него целую очередь.
Это заметили все. И тут же, без приказа, рассыпались, припали к сырой земле по бокам тропы, инстинктивно прячась за огромными, выступающими из земли корнями. Щелкнуло перезаряжаемое оружие Матильды, матовой чернотой выделилось лезвие мачете в руках капрала.
Но ничего не произошло. На средине тропы осталась горсть отстрелянных гильз, в которую вступил Квятек. Упорно, даже настырно жужжали насекомые.
Матильда отправилась первой. Она забрасывала в темноту внимательные взгляды, за которыми тут же перемещался ствол пистолета. Но шла она все быстрее, зная, что никого здесь не найдет. Никого живого.
Борейко и Квятек поспешили за ней. Они прекрасно понимали, что пригодность мачете, пускай даже и острых, весьма иллюзорна, но прикосновение шершавых пластиковых рукоятей прибавляло смелости. Оно позволяло не думать о волосах, становящихся дыбом на шеях и головах.
Тропинка расширялась, древесные стволы отступали назад, словно опорные колонны чудовищного, живого собора. Своды из ветвей замыкались плотно, его рисунок смазывался вверху. Врастающие в землю корни, отходящие от стволов на приличной высоте, толстые и похожие на арки, маячили готическими контрфорсами.
Под ногами звенели отстрелянные гильзы. Их становилось все больше и больше. В царящую вонь гнили, плесени и разложения ворвался тяжелый, сладковатый запах. Душащий запах свернувшейся крови. Над черными, едва видимыми во мраке лужами кружили рои жужжащих мух.
- Курва мать, - в который уже раз буркнул капрал. На клинке его мачете болтались перепачканные плотным багрянцем алюминиевые жетоны на металлических цепочках.
- Курва мать… - повторил он. – Если бы это не было глупостью, то сказал бы, что старый Пжедзьо снова приехал в отпуск…
Борейко прекрасно понимал, что данные слова, это всего лишь результат стресса. Но все равно отреагировал. Сейчас не было ни время, ни место для шуток.
- Заткнись! – резко бросил он.
Капрал напрягся.
- Слушаюсь! – пролаял он через мгновение.
Капитан протянул руку.
- Покажи!
Он тщательно осмотрел металлические бляшки в выбитыми номерами, нахмурился, пытаясь кое-что вспомнить.
- Как я и думал, - медленно произнес он. – Рейнджеры.
Зашелестели листья, звякнули разбрасываемые сапогами гильзы. Матильда шла напряженно, вглядываясь в землю. В ладони она все так же сжимала пистолет. Борейко вопросительно глянул на нее.
- Ничего, - мотнула девушка головой. - А точнее: все время то же самое.
То же самое, то есть выстрелянные гильзы, рваные, иногда невозможные для идентификации рваные куски обмундирования, рюкзаки с целехоньким оснащением. Полно крови. И ни единого тела.
- Не знаю, что здесь у них стряслось, - девушка говорила медленно и тихо, тщательно акцентируя каждон слово. Борейко понимал, сто она изо всех сил пытается держать себя в руках.
- Они стреляли во все стороны, - продолжила Матильда. – Очередями, меняя обоймы.
Капрал дрогнул. Когда-то он уже слышал подобные слова. Но сейчас не сказал ничего, чтобы Борейко снова не прикрикнул на него.
- А потом погибли, - закончила Матильда. – Все.
Она поглядела капитану прямо в глаза. Тот огляделся по сторонам, поглядел надревесные стволы, отмеченные светлыми следами попаданий. Она права, дошло до него. Борейко кивнул.
- Понятно, - подвел он итог. – Куча крови и ни единого бинтика, ни единого одноразового шприца с морфием. Брошенное оружие. Все погибли.
В последних его словах зашипела язвительная ирония. Матильда прищурила глаза.
- Ну, и чего ты дергаешься? – холодно спросила она. – Видишь другой выход? Они ведь отсюда не ушли. И знаешь что?... – По ее лицо прошла едва заметная судорога. – Невозможно, чтобы люди выжили, после того, как из них вытекло столько крови. Поверь мне, такое невозможно.
Борейко помолчал. Потом с треском перезарядил укороченный карабин "кольт коммандо". Он выбрал себе тот, кто меньше всего был измазан кровью.
- Я тебе верю, - коротко сказал капитан. После этого переставил рычажок на "одиночный огонь". – Успокойся, - извиняющимся тоном буркнул он, видя выражение на лице девушки. – Я верю, а бешусь на самого себя.
Матильда схватила его за плечо.
- Борейко… - начала она, потом поправилась: - Ребята. Послушайте-ка.
Квятек подошел к ним. С его плеча свисала МР-5.
- Ну, чего тут? – спросил он. Борейко осуждающе глянул на капрала.
Тот ответил, пожав плечами. Он как раз достиг точку, в которой накопление стресса и всяческих ужасов отключает рассудительность. Мир видится словно бы за толстым прозрачным стеклом, его можно осматривать без страха. И можно принимать верные решения.
- Я обязана кое-что вам сказать, - начала Матильда- - Вы же знаете, кто я такая, правда?
Борейко кивнул. Когда-то он пил с Морозовым и услышал от него совершенно невероятную историю. Тогда он все сбросил на счет бесчисленных стаканов финикового самогона, которые они вливали в себя с упорством, достойным чего-то лучшего. Сегодня же, на самом дне мрачного леса, он был готов поверить..
- А я был уверен, что старый сукин сын врет… - медленно произнес он. При этом заметил, что при этих его словах губы Матильды дрогнули в усмешке. Но тут же она сделалась суровой.
- Старый сукин сын не врал, - очень серьезно заверила она. – Это правда, и я уверена, что он не все рассказал. Не слишком он доверчивый…
- Погоди, погоди! – разорался Квятек. – И почему это я, курва, ни о чем не знаю?
- Потому что ты и так бы не поверил. Я потом тебе расскажу, - нетерпеливо отмахнулся от приятеля Борейко.
После этого он вновь повернулся к девушке.
- И какая со всем этим связь? – спросил он.
Одновременно какая-то часть его разума горячечно пыталась найти ответ на вопрос, ну как рассказать своему компаньону, что седой тип, которого они знали как полковника Морозова, на самом деле – это настоящий Дед Мороз. А девушка, которая сейчас стоит пред ними с автоматическим кольтом в руке, это его помощница, Снегурочка[43]. Заточенная на уничтожение гномиков.
А еще всяких чудовищ, впомнилось ему. Иногда будет лучше поверить, подумал он. По крайней мере, это дает надежду.
Настойчивый девичий голос вернул его в действительность.
- Соберись, Борейко, хотя бы ненадолго. – Она схватила его за рубашку на груди и притянула к себе. – Я знаю! – прошипела она ему прямо в лицо. – Слушайся меня, и мы выйдем из этого живыми. – Потом оттолкнула. – Возможно и выйдем… - тихо прибавила она. Несмотря на жару и духоту, ее передернуло, словно Матильда замерзла.
Вновь она беспокойно разглядывалась, бросала быстрые, нервные взгляды в мрак джунглей, между толстых древесных стволов. Квятек почувствовал, как поясницу охватывает холодная дрожь.
- Что-то убило их всех, - говорила Матильда. Она так стиснула пальцы на рукояти кольта, что побелели костяшки. – Дюжина вооруженных до зубов рейнджеров. И так, что от них ничего не осталось.
По ее примеру Борейко с Квятковским тоже вглядывались в пространство между деревьями. Ничего. Мрак и неподвижность. Громкое жужжание мух, хитиновые панцири которых отсвечивали металлической зеленью и темной синевой. Капрал уже знал, что услышит через мгновение, у него сложилось впечатление, что муравьи, марширующие вдоль позвоночника, неожиданно прибавили шагу.
Предчувствия его не обманули.
- Там что-то есть, - глухо произнесла Матильда. – Там, в темноте, оно ждет нас и наблюдает за нами.
Она поглядела на товарищей, лицо бледно светилось в полумраке тропического леса.
- И это не человек, - прибавила она.
- Ну ведь это же чушь, Борейко, - в который раз повторил капрал. – Абсолютная хрень.
Капитан молчал.
Они сидели на куче ящиков с нанесенными через шаблон надписями, которых они не могли расшифровать. Спины они опирали о жестяную стенку контейнера, сдирая при этом куски белой, лущащейся краски. Склоняющееся к западу солнце отбрасывало длинные тени, не слишком отдаленная стена джунглей казалась равномерно черной.
Ожидали они уже долго. Прошло много времени с того момента, как Матильда исчезла среди белых контейнеров в компании единственного человека, вышедшего их приветствовать.
Мотаба, вспомнил Борейко. Доктор Иешуа Мотаба – так, по крайней мере, он представился..
- Да глупости, я тебе говорю…
- Можешь ты хоть ненадолго заткнуться? – выпалил капитан со злостью. У него было чувство, что из-за болтовни Квятека от него ускользнуло что-то необыкновенно важное, что до него вот-вот дошло. А точнее: почти что дошло, такое летучее впечатление, которое тут же исчезло, как только капрал в очередной раз провозгласил свое мнение.
- Это мятежники, ну ведь это же, курва, ясно. Пошли по их следам, после того, как сбили вертолет. И выбили всех до одного…
Борейко перестал слушать. Он старался вспомнить тот момент, когда они вышли на открытое пространство. В первый раз они с близкого расстояния увидели лагерь, разбросанные, на первый взгляд, беспорядочно белые контейнеры, оливково-зеленый брезент палаток. И что было уже большим удивлением – сгоревший корпус вертолета. Можно было узнать характерную форму тяжелого Ми-8.
Капитан тогда задумался, ну кто в округе мог пользоваться такими дровами. Вооруженные силы Мозамбика? Или Анголы? Но тут же перестал об этом думать, когда увидал приближающуюся к ним высокую фигуру в белом халате.
Доктор Мотаба. Как понял Борейко, именно с ним как раз было связано нечто важное. Может быть то, что он вышел им навстречу, как будто бы их ожидал. А ведь он не мог знать, что из леса, именно в этом месте выйдут два мужика с девушкой. Борейко нетерпеливо пошевелился. Острые края волнистой жести давили ему в спину. Он вытер лоб.
Нет, это не то… Хотя, подумал, это ведь тоже странно.
- Ну вот сам скажи, Борейко. Ведь ты же не веришь в ту ерунду, которую она рассказывает. Просто-напросто, не выдержали нервы, и всего-то…
Капитан прямо заскрежетал зубами. Он глянул на капрала с каой иронией, что тот замолк на полуслове, смешно раскрыв рот.
- Нервы, говоришь? – спросил он тихо, голосом, истекающим ядовитой издевкой. – А кто выстрлил всю обойму в лес? Может я? Или она?
Капрал смешался, взгляд убежал в сторону.
- Ну, я… - признался он. – Так ведь…
- Никаких "так ведь", - отрезал Борейко. – А кто вопил: "Осторожно, Хищник[44]!"?
- Ну, тоже я. Потому что мне показалось…
Тут он изумленно замолчал, когда капитан хлопнул себя ладонью по лбу.
- Блин, идиот… - неодобрительно произнес Борейко.
Квятек решил оскорбиться. Он отвернулся от приятеля и начал играться с переключателем огня своего "хеклера". При этом он, набычившись, молчалю Маленький рычажок издавал сухие металлические щелчки.
- Я – идиот, - пояснил капитан, сориентировавшись, что стало причиной этой демонстрации. – Я размышлял над тем, откуда Мотабе было известно. А ведь это же просто.
- Он слышал выстрелы, - буркнул капрал. Долго он злиться не умел, опять же здесь и причины не было.
- Естественно. Потому и вышел нам навстречу. Он знал, откуда мы придем.
- Ага. А ты, случаем, не думал, чего это он так смело попер? Сам посуди, кто-то палит, а он навстречу…
А ведь и правда, должен был признать капитан. Удивительно. Возможно, Квятек и не умел обижаться, но вот с мышлением у него было лучше. И связывать факты ему удавалось быстрее.
- Что-то тут подванивает, Борейко. – Мысли Квятковского неустанно сворачивались в направлении заговорщических теорий. – Да что там, просто тухлым несет. Вот подумай, кто шастает по джунглям? Кто шмалит во все, что шевелится?
И он с триумфом глянул на капитана.
- Мятежники, - удовлетворенно ответил он себе сам.
Квятек соскользнул с кучи ящиков. С треском перезарядил автомат. Поставил на предохранитель.
- Нужно будет внимательнее приглядеться к докторишке, - твердо заявил он. – Потому что он с ними в сговоре.
Борейко согласно кивнул. Эта концепция как-то держалась в куче. Только вот предчувствие подсказывало, что уж слишком она простая.
Он протер горящие от пота и недосыпа глаза. День был длинным и наполненным впечатлениями. И он ведь еше не кончился. Борейко не был ясновидящим, но как-то был уверен, что их ожидает еще не одна неожиданность. И не обязательно – приятная.
- И где эта чертова деваха? – буркнул он себе под нос.
Он уже начинал беспокоиться. Матильда все не возвращалась, и с каждым мгновением ее продолжающегося отсутствия Борейко все интенсивнее размышлял над тем, а правильно ли поступил, позволяя ей уйти самой с высоким, молчаливым врачом. Мотаба явно не желал с ними разговаривать, девушка вызывала в нем больше доверия. Борейко невесело усмехнулся. Как можно обмануться с первого взгляда, подумал он. Маленькая девчонка, а оказалась умнее нас, двух старых козлов, считавших себя опытными солдатами, которые никак не позволят себя сжевать с кашей. Тем временем, если бы не она… Капитан должен был самокритично признать, что наверняка торчали бы до сих пор на запущенной плантации перед развалившимся в кресле толстяком, умоляя того уменьшить сумму залога. Или предоставить кредит. Потому что, хотя они и были до отвращения богатыми, но вот наличку взять с собой как-то забыли.
Борейко огляделся еще раз. Доктор Мотаба был весьма мил, и ни единым словом или жестом не дал понять, будто бы они находятся под стражей. Он лишь вежливо попросил на своем красивом, литературном английском языке, чтобы они, лучше всего, не отходили с места, пока сам он не проведет всех необходимых формальностей с девушкой. Что это должны быть за формальности, он не посчитал необходимым информировать. Равно как и то, что произойдет, если поляки его не послушают и начнут самостоятельно совать повсюду свой нос.
Борейко понимал, что последствия могут быть неприятными. Вообще-то никто не просил их сдать оружие, боже упаси, доктор не продвинулся к таким жестоким средствам, но чернокожий askari, охранник, не спускал с них глаз даже на миг. Равно как и пять других его приятелей.
Хотя сами они были оборванцами, но вот оружие содержалось ними ой как хорошо. Причем, оно было подобрано в соответствии с ситуацией, заряженные дробью помповые ружья, стволы которых сейчас были небрежно направлены в землю. Но Борейко уже имел возможность поглядеть в черные глазки стволов, что эффективно удерживало его от того, чтобы делать резкие телодвижения. Свой карабин он отложил сразу же и страшно злился на Квятека за то, что тот так носится со своим хеклером.
Askari не обращали внимания на капрала. Они прекрасно осознавали, что на небольшой дистанции сокрушительный огневой перевес находится у них. Нет лучшего способа удержать кого-либо от того, чтобы не делать глупости, чем заряд дроби крупного калибра.
А это тоже заставляет подумать, дошло до Борейко. Эти типы в деле разбирались. Поэтому заказ: предполагаемая подготовка именно таких людей для задач охраны, становился совершеннейшим фарсом. А интересно, в чем тут дело, подумал он уже неизвестно какой раз за сегодняшний день.
Хотя вместе с капралом у него до сих пор не было возможности осмотреться по лагерю, одно уже было странным – до сих пор они не увидели ни одного белого лица.
- Мятежники, Борейко… - настырный голос Квятека прервал невеселые размышления. – Говорю ж тебе, я прав. А эти здесь – с ними в заговоре. И эти черные обезьяны чего-то затевают.
Капитан в этот миг глядел прямо в лицо негра, которого посчитал предводителем. С изумлением он ответил, что во взгляде того блеснуло нечто вроде веселья. Охранник заметил взгляд Борейко, и его лицо тут же сделалось суровым. Он быстро опустил веки, как будто желая чего-то скрыть.
Нет, но это же просто невозможно, подумал капитан.
- Квятек, заткни хавало, и немедленно, - резко бросил он, так, на всякий случай.
Капрал уже открывал рот, чтобы ответить чем-нибудь таким же обидным, но отказался, увидав выражение лица приятеля и его едва заметное движение головы в направлении молчаливых, глядящих исподлобья askari.
- А… - только и сказал он, и на его небритой, как обычно, физиономии отразилась интенсивная умственная работа. – А ведь могла бы уже и вернуться, - завел он через минуту, лишь бы чего-то сказать.
- Девочка уже большая, а пистолет у нее еще больше, - буркнул Борейко. – Не беспокойся, с ней ничего не случится. Не ее вина, что с нами не хотели разговаривать, предпочли с ней…
Капрал скривился. Замечание Борейко попало в чувствительную точку. Квятковский тоже размышлял над тем, вот что бы они делали без девушки.
- А чего, или мы на дураков похожи? – набычился он. Капитан невесело усмехнулся.
- Ты погляди-ка, Квятек… - медленно начал он, и его улыбка перешла в гримасу. – Вот вроде ты и тупой, но тут ухватил самую суть.
Он даже не слушал выдаваемых в ответ ругательств. Внимание его привлекло какое-то движение, белое пятнышко в наступающих сумерках. Борейко присмотрелся.
Со стороны леса, тем же самым путем, которым они прибыли, кто-то шел. Взглядом уже можно было увидать, что это молодая девушка в белом врачебном халате.
- Что она там делает? – еще успел подумать Борейко, когда из-за белого контейнера вышла Матильда в сопровождении доктора Мотабы. И он тут же забыл обо всем, когда увидел ее лицо.
- Пошли, парни, - без какого-либо вступления бросила Матильда. – То есть, один из вас, добровольцем.
Парни с изумлением поглядели один на другого. Доктор Мотаба улыбнулся, словно бы извиняясь.
- Один, потому что это будет неприятно, - предупредила девушка. Борейко заметил, что она сильно побледнела, а ее глаза светятся какой-то жесткостью; раньше такого в ней он не замечал. – Ты, Борейко…
- Квятек пытался протестовать, но хватило, чтобы Матильда фыркнула, и тот замолчал. Парень тоже побледнел, хотя и пытался прикрыть беспокойство бодрой усмешкой. Так что короткий приказ Борейко уже, по сути, оказался лишним.
- Я уже все о вас знаю, - вмешался доктор. Теперь он уже был более спокоен, чем при первой встрече, черты его лица цвета черного дерева разгладились. И говорил он по-другому, в голосе уже не чувствовалось напряженности.
Неожиданно до Борейки дошло, что удивило его, когда Мотаба вышел им навстречу.
Это было громадное облегчение, которое чернокожий врач не мог замаскировать. Этот человек ожидал кого-то совершенно другого, понял капитан. И отреагировал словно некто, вышедший навстречу смерти, а оказалось, что это еще не в этот раз.
Еще не в этот раз. Это тоже было существенным. Потому что предчувствие несчастья, то характерное напряжение, сопровождало их с того момента, когда они все вошли на территорию лагеря.
- Пошли, Борейко, - подогнала капитана Матильда. – Времени нет. Чем раньше ты все поймешь, тем будет лучше.
- А просто сказать не можешь?, - спросил тот. Он злился, ему все осточертело, осточертела собственная беспомощность, незнание и то, что его ведут словно корову на веревке. И он с вызовом глянул на девушку.
Но ответ он получил не от Матильды.
- Нет, мистер Борейко. – Доктор Мотаба произнес фамилию правильно. – Это необходимо увидеть самому.
Слова падали без какого-либо нажима; они проговаривались с замечательным оксфордским акцентом, отшлифованным, похоже, у самого источника. Тихо и, на первый взгляд, бесстрастно. Но где-то за ними Борейко почувствовал безмерную горечь. Уже даже не гнев.
- Необходимо, хотя – да – это может быть и небезопасно, - закончил доктор.
- Не надо преувеличивать, - вмешалась девушка. – Я, как сам видишь, пережила.
Она засмеялась, и в ее смехе прозвучали истерические нотки.
- Ну, пошли, чего ждешь, - слегка успокоившись, буркнула она.
Борейко беспомощно осмотрелся по сторонам. Капрал, как обычно, когда ситуация его перерастала, колупался грязным пальцем в носу. Он прекрасно знал старый военный принцип: если ты не знаешь, что делать, не делай ничего. Потом всегда чего-то выяснится, а непродуманные действия ведут к пагубным результатам.
- Погоди… - бросил Борейко. – Все это прекрасно, но я хотел бы и поговорить…
Лицо врача стянулось и посерело. Он подошел поближе, ткнул жестким, выпрямленным пальцем прямо в грудь.
- С кем-нибудь более компетентным? – спросил он сдавленным шепотом. – Или, попросту, с кем-нибудь белым?
Борейко покраснел. И действительно, он должен был сам признаться, что это пришло ему в голову. Он потупился.
- Да нет же… - только и смог выдавить он из себя. Он чувствовал себя чертовки глупо.
- Мотаба какое-то время стоял без слова. В конце концов, искривил губы в насмешливой гримасе.
- Заверяю вас, что я наиболее компетентен, хотя и не могу прямо так предъявить ни рекомендательных писем, ни диплома, - сухо заявил он. – Что же касается белых, вас здесь только трое. Других на этой станции нет.
Ироническая усмешка сделалась шире, открылись ослепительно белые зубы.
- Ну, почти что нет…
Капитан кивнул. Он понимал, что сейчас не время и не место для извинений.
- Показывайте, доктор, - указал он вежливым жестом. – Квятек, остаешься. И без глупостей.
Мотаба, который пропустил перед собой Матильду, задержался еще на минутку.
- Да, при случае, - вежливо произнес он с издевательской насмешкой в глазах. – Как я узнал, вы все поляки…
- Да, только какое это имеет значение? – удивился Борейко.
Доктор махнул рукой, проигнорировав вопрос.
- Я тут подумал, что ваш коллега не будет скучать. Доктор Кидонго… - указал он на ободранного командира охранников, который, слыша свое имя, - поднял оружие в пародии на салют. – Доктор Кидонго учился в вашей гостеприимной стране. И я уверен, что с вашим приятелем он охотно вспомнит старые добрые времена.
Капрал неожиданно побагровел. У Борейко возникло желание фыркнуть смехом. Интуиция, пускай все это и казалось идиотским, его не подвела.
Доктор Кидонго оскалил комплект белых, крепких зубов.
- Курва твою мать! – дружески произнес он.
Щетинистая рожа капрала осветилась широкой улыбкой.
- Твоя не лучше, - ответил он.
Первый лед был переломан.
Дизель-генератор грохотал себе и грохотал. Их окутало жаркое дыхание продуктов сгорания с характерным, горьковатым запахом
Борейко всю дорогу внимательно разглядывался, хотя старался делать это более-менее незаметно. Наверняка зря, потому что доктор Мотаба шагал перед ними, занятый собственными мыслями, полы его халата развевались в такт энергичным шагам. Негр был высоким, капитану пришлось неплохо поднажать, чтобы поспевать за ним. Матильде, которая шла сзади, приходилось бежать.
Они прошли мимо разбитого вертолета. Он был не только сгоревшим, как можно было заметить. Машину разорвал взрыв изнутри, двигатели с коробкой передач провалились во внутренности корпуса. Алюминиевые рамы, частично ободранные от обшивки, торчали, словно ребра драконьего скелета. Впечатление усиливалось камуфляжем под шкуру ящерицы на сохранившейся хвостовой балке.
Громадный транспортный вертолет сгорел уже давно. Сквозь дыры, прорванные взрывом в полу грузовой кабины, росла трава. Дожди очистили поврежденные жаром листы металла от копоти, и теперь дюраль матово поблескивал. Каким-то чудом уцелела шина главного шасси, она до сих пор удерживала давление, хотя вблизи было видно, что протектор потрескался от жара.
Сейчас они шли вдоль палаток, на первый взгляд – новеньких, еще не использованных. Похоже, стояли они здесь недавно, брезент еще не выцвел от солнца и дождя. Входные пологи были подвернуты, в первой палатке Борейко увидел кучи ящиков, в следующей – белые бочонкообразные формы. Что-то они ему напоминали…
Он свел брови, пытаясь не пялиться уж слишком настырно. Шли они быстро, так что склады вскоре прошли, а оглядываться капитану не хотелось. Но он успел перехватить многозначительный взгляд Матильды.
Криогенные резервуары. Такие он видел, и не раз, прежде всего – в Ираке, в секретной лаборатории Саддама. Но он заметил кое-что иное. Черные буквы, складывающиеся в красноречивую надпись.
Центр инфекционных заболеваний, Атланта.
Борейко выругался себе под нос. Но ему показалось, что доктор Мотаба все же услышал. Неширокая спина негра задрожала, как будто сотрясаемая смехом.
На стенке контейнера, под лущащейся белой краской на волнистой жести, можно было прочитать небрежно замазанные буквы UN. Фрагменты головоломки начали складываться. Борейко уже догадывался, что такое он увидел. Он чувствовал, как желудок подкатывает к горлу. Ну, блин, и влезли же мы в дерьмо, - подумал он.
- Все так, Борейко, - прибавила Матильда, слыша, как капитан бормочет себе под нос. – Это вы, ребята, офигительно вляпались…
Борейко только махнул рукой, словно отгонял надоедливую муху. Но девушка не позволила, чтобы от нее отвязались так легко.
- Для них вы были идеальными. – Голос ее слегка запыхался от быстрого марша, а может и от волнения. – Следы за собой оставили, как отсюда… - Тут она скорчила злую мину. – Как отсюда до самого Багдада! - выпалила девушка.
И она была права, теперь Борейко это прекрасно понимал. Вместе с Квятеком он годился в качестве замечательного прикрытия. И в качестве козлов отпущения.
Они уже приближались к цели, и только это спасло Борейко от выслушивания очередных малоприятных замечаний. Наверняка ненадолго; он уже успел узнать Матильду настолько, что понимал: она не отвяжется. Еще на них отвяжется.
Дай Бог, чтобы у нее была такая возможность, пришла трезвая мысль. Ведь в этом, как раз, трудно быть уверенным. Он уже понимал, почему на лице доктора нарисовалось облегчение, когда тот сориентировался, что подозрительные типы, выходящие из леса, это не американские коммандос. Что на сей раз ему пришлось приветствовать неожиданных гостей, а не собственную смерть.
Белые контейнеры были установлены в уже знакомый порядок. Полевой госпиталь, приспособленный для транспортировки по воздуху тяжелыми вертолетами. На месте достаточно их сложить, запустить электрогенератор. И готово!
Перед закрытым входом кто-то ожидал. Женщина. Та самая, которую они видели идущей со стороны джунглей. Чернокожее лицо было красиво; Борейко от восхищения даже засопел. Тонкие черты лица, изысканный покрой губ, совсем даже не толстых, а именно таких, которые следовало бы ожидать у европейки. И чудесные глаза. В которых можно было прочесть явную враждебность. Борейко услышал бешенное фырканье Матильды. С изумлением он сориентировался, что экзотическая красотка всматривается именно в девушку.
Доктор тоже заметил это.
- Майинга! – резко бросил он, после чего прибавил что-то тише, на непонятном языке.
Борейко не расслышал. Электрогенератор работал слишком громко.
Лицо женщины, а в принципе – молодой девушки, незначительно смягчилось. Но взгляд оставался таким же жестким. Она отодвинулась, позволяя доктору пройти.
Борейко еще почувствовал, как Матильда придвигается к нему, как льнет к его боку, как сжимает пальцы на плече. Девушка дрожала.
Чмокнуло пластиковое уплотнение герметизированного лаза контейнера. Мотаба склонился и через миг исчез в освещенных странным светом внутренностях.
Чернокожая девушка неожиданно улыбнулась, показывая при этом удивительно мелкие, белые зубки. Он сделала приглашающий жест. Борейко почувствовал, как холодные пальцы Матильды впиваются ему в руку.
Он глянул в средину контейнера. Ультрафиолетовое излучение и избыточное давление, подумал он. Не нужна была даже пиктограмма, предупреждающая о биологической угрозе. Все становилось ясным.
Он обнял все еще дрожавшую Матильду в поясе, провел ее ко входу. Чего-то не хватает, мелькнула мысль. Надписи, которая приказывает оставить всяческие надежды.
В надевании на голову пластикового мешка было нечто пугающее. В течение краткого мгновения, заполненного спазматической борьбой за глоток воздуха, Борейко казалось, что через несколько секунд он задохнется. Не помогал даже монотонный шум воздуха, поступавшего через спирально свернутую трубку, выходящую откуда-то из спины герметичного комбинезона. Ни дуновение, несущее с собой запах затхлого полистирола.
Понадобилось приличное время, чтобы сердце успокоилось, и капитан мог спокойно оглдеться. Поначалу ему мешали световые отражения на плексигласовом забрале шлема. Все прошли через шлюз.
Теперь, когда доктор в своем комбинезоне с избыточным давлением, похожем на громадного человечка Мишлен, включил дополнительное освещение, видно стало уже все.
Внутри контейнер был практически пустым. Если не считать стоящей посредине обычной больничной кровати. На ней лежал человек, а точнее, нечто, что было почти что трупом.
- Представляю вам доктора Чирфилда, - затрещал голос в наушниках. – Полковника Чирфилда.
Интерком был не самого лучшего качества, звуки были плоскими, практически полностью лишенными эмоций. Но, услышав военное звание, Борейко прямо вздрогнул. Столько было в этом слове ненависти.
- Мистер полковник очень болен, - шелестело в интеркоме. – Он был неосторожен и сцапал гадкую болячку. Подойдите поближе, капитан.
Борейко замялся. Он плохо видел лицо лежавшего на кровати несчастного. Что-то удерживало его перед тем, чтобы сделать следующий шаг.
- Смелее, - поощрил доктор. В наушниках что-то затрещало. Это могли быть и помехи, но прозвучали они словно злорадное хихиканье.
Капитан пересилил себя. Вскоре он уже мог склониться над лежащим. И отшатнулся, увидав широко раскрытые, переполненные страхом и болью глаза.
- Пятна, которые вы видите у него на лице, это petechiae, - с охотой пояснял Мотаба. – Другими словами, кровоизлияния. Один из признаков геморрагической лихорадки. Которая широкой публике известна под именем эбола.
Борейко слышал, как кашляет Матильда. Лишь бы только не наблевала в комбинезон, мелькнуло опасение.
- Сейчас я его лечу, - пояснял далее Мотаба, как будто бы он сидел за письменным столом в своем кабинете. – Понятное дело, только лишь консервативно. Вот знаете вы, сколько вирусных болезней способна эффективно лечить современная медицина?
Капитан отрицательно покачал головой. Он забыл, что этот его жест не виден в надутом избыточным давлением комбинезоне. Но вопрос доктора был риторическим.
- Ни одной, - тут же дал он ответ. – Тем не менее, я намереваюсь лечить господина полковника до самой его смерти. Ведь именно такую давал я присягу, и я не верю в сокращение страданий, в эвтаназию. Я обкладываю его льдом, чтобы сбить температуру. И жду, когда вирусы переработают его бебехи в томатный соус. Ибо так оно и выглядит. Если его вскрыть на столе, то он разольется. В самом буквальном смысле.
Желудок подкатил к горлу Борейко.
- Зачем вы меня сюда привели? – сдавленным голосом спросил он. – Я и так уже понимаю. Все понимаю.
Ему казалось, что в голосе доктора звучит сожаление.
- О нет, Борейко. Вы едва лишь догадываетесь. А вот мистер Чирфилд наверняка желает вам чего-то сообщить.
Доктор приблизился к догорающему пациенту. Зрачки полковника следовали за его движениями, когда Мотаба поправлял мешочки со льдом.
- Внешний микрофон включается на панели, которая находится у вас на левом плече. Он будет слышать вас через динамики. Но, прежде чем вы начнете расспрашивать, я кое-что вам скажу.
Он потянул капитана за собой, встал перед ним лицом к лицу, так что прозрачные забрала их шлемов чуть ли не стукнулись один о другой. Борейко оглянулся, у него все еще имелись опасения, что поставляющие воздух шланги, которые они оба тащили за собой словно чудовищные хвосты, спутаются и перегнутся. И тогда не останется ничего другого, как только сорвать пластиковый пузырь с головы.
Эта хрень переносится воздушно-капельным путем, настырно стучало у капитана в голове.
- Когда-то это было станцией Всемирной Организации Здравоохранения. Я руководил ею вот уже девять лет. Работали над СПИД, а кроме исследований занимались профилактикой, испытаниями лекарств. Тех самых объедков, которые фармацевтические фирмы пожелали разрабатывать в перерывах между производством виагры и прозака.
Горечь в голосе врача была слышна, несмотря даже на искажения, вызванные интеркомом. Борейко, непонятно почему, испытал пронзительный стыд.
- И вот однажды мы получили грант. От самого Дяди Сэма. Тогда я чувствовал, как будто бы схватил Господа Бога за бороду. Но с деньгами пришли неприятности.
Он указал рукой на Чирфилда.
- У вас есть такая пословица: дареному коню в зубы не заглядывают. Нам пришлось изменить профиль исследований, расширить его. Потому что господин полковник и его банда интересовались эболой.
Мотаба на мгновение замолк. В наушниках шелестело только его тяжелое дыхание.
- Где тут эбола, размышляли мы? Американцы выбрасывают в окно громадные бабки, которые Боб Гелдоф собирал на концертах Africa Aid[45]. Здесь же не Конго, не Руанда. И вдруг, как по заказу… В деревушке под боком. Полтора десятка случаев одновременно.
Борейко увидел, как скрытые в перчатках ладони доктора сжимаются в кулаки. Трещащее в интеркоме дыхание сделалось еще более быстрым.
- Полтора десятка случаев…
Капитан чувствовал себя совершенно запутавшимся. Он попытался сглотнуть слюну, закашлялся.
- Как… - начал он. Голос сорвался, горло совершенно пересохло.
- Только не валяй дурака, Борейко, - вмешалась Матильда. Говорила она совершенно спокойно. Этот рассказ она уже слышала. – Полтора десятка нулевых случаев одновременно? Это не эпидемия. Это бактериологическая война.
- Чирфилд с дружками объезжал деревни. – Смех доктора в наушниках звучал словно скрежет ножа по стеклу. – Лни привезли эту дрянь с собой. И здесь испытывали.
Ничего другого капитан и не ожидал услышать. Тем не менее, под ним начали подламываться ноги.
- Погоди… - начал он, лишь бы только чего-нибудь сказать. – С дружками? В таком случае, где остальные?
Смех доктора звучал теперь мягче.
- Ну да, были и дружки-коллеги. Тоже полтора десятка, сплошные врачи. А вот что с ними произошло, вам охотно расскажет об этом сам полковник.
И Мотаба, приглашая, указал на одну-единственную кровать.
Язычок пламени золотого ронсона существенно дрожал.
- Спасибо, - пробормотал Борейко, прикрывая огонек ладонью.
Он глубоко затянулся. Прекрасно было чувствовать на коже нежное дыхание ветерка, который всего час назад казался невыносимо горячим.
Доктор сунул все еще дрожащие ладони под мышки.
- Так это и выглядит, мистер Борейко, - резюмировал он. – Бойся данайцев и так далее… Что, вас не удивляет, что черномазый цитирует классиков?
Капитан рассеянно мотнул головой.
- Потому что Чирфилд все время удивлялся. К нам он относился, как к дикарям. Тем временем, никакой он не вирусолог, а задница.
Мотаба коротко хохотнул. Наступила тишина.
Матильда игралась пистолетом. Она сделалась спокойнее с тех пор, как куда-то пропала девушка, которую доктор назвал Майингой. Наверняка, она занялась полковником. Ведь кто-то должен был, Мотаба же составлял компанию полякам. Так было даже лучше, ведь даже удовольствие, которым, без всякого, была возможность видеть красивое лицо негритянки, не было достаточной компенсацией за ссору между обеими девушками. А она обязательно, раньше или позже, но случилась бы. Борейко вздохнул. Здесь они не были желанными гостями; ситуация и так была сложной без дополнительных источников напряжения. Но хоть Квятек с доктором Кидонго сидели неподалеку и выглядели лучшими друзьями. Правда, оба были серьезны.
- И что дальше, доктор? – Именно капрал решил прервать молчание.
Мотаба печально усмехнулся.
- А ничего. Абсолютно ничего. Мы все умрем.
Матильда резко подняла голову, глянула на Борейко. Тот заметил в глазах девушки жесткий блеск. Это добавило ему смелости.
- Я знаю, какой должна была стать наша роль, - не спеша произнес он. – Два подозрительных типа, замешанных в контакты с террористами. В афере с биологическим оружием.
Негр кивнул.
- Знаю, - коротко сказал он и быстро глянул на Матильду. – Она мне сказала.
- То есть вы, доктор, понимаете, что наши досье в Лэнгли явно занимают кучу мегабайт на дисках. Согласен, мы были неосторожны. И прекрасно годимся в качестве прикрытия для неудачной операции.
Со злостью он ударил кулаком в раскрытую ладонь.
- Нужно валить отсюда, и как можно быстрее. Та команда, что прилетела на "блэкхоке" – это ведь чистильщики, правда? Потому что осталась документация, что-то такое, что еще может пригодиться.
- Должна остаться, - в первый раз отозвался доктор Кидонго. Борейко никак не мог поверить в то, что этот оборванец с тяжелым помповым ружьем – дипломированный врач. – Только ее не осталось. Мы за этим проследили.
Он громко засмеялся, Мотаба присоединился к нему.
- Хрен они что-то получат!
И хорошо, подумал Борейко. Ничего не должно остаться, все это необходимо выжечь огнем. И тут же почувствовал ледяную тяжесть в желудке.
- Fuel-air, - покачал головой Квятек, увидав, как у приятеля посерело лицо. Он тоже уже знал. И уже понял.
Бомба объемного взрыва. Очень приятное, подручное оружие, по последствиям применения сравнимая с небольшой ядерной бомбочкой. Ничего не останется, все сгорит до состояния золы, вакуум и повышенное давление справятся даже с вирусами.
- И оба конца в воду, как говорят американцы, - резюмировала Матильда. – А мы все просрали.
- Валить нужно, - прямо заявил Борейко. – У нас есть немного времени. Тот, кто перебил этих рейнджерсов, подарил нам его.
Он повел взглядом по присутствующим. Никто не пошевелился, не изменил выражения лица. Даже Квятек.
- Ну, что такое? – разозлился капитан. – Вы знаете что-то такое, чего не знаю я?
Матильда поглядела на него, как на идиота.
- Пошевели мозгами, дядя. Некуда нам валить, - раздраженно заявила она. И вновь занялась пистолетом.
- А девушка ведь права, - вступил Мотаба. – Дорог здесь немного, место для нелегальных экспериментов выбрано было хорошо. Имеющиеся же дороги контролируются мятежниками. Они называют себя коммунистами и даже маоистами, хотя никто из них, наверняка, и не слышал про красную книжечку. Зато родом они как раз из иного племени, чем его превосходительство президент. Стреляют во всех. Нас они до сих пор не трогали, потому что у нас имелась охрана. Теперь же приходится защищаться самим.
Кидонго красноречиво похлопал свой помповый "вингмастер".
- Пока здесь были белые, нас не цепляли. Но вот белых не стало, так что коммуняк ничто уже не сдерживает. Они сжимают кольцо, надеясь на богатую добычу. Вскоре ударят. Может быть, даже скорее, чем бомба.
Он печально усмехнулся.
- И нас не спасет даже цвет нашей кожи, мистер Борейко.
Капитану все это уже осточертело. Осточертел фатализм, а прежде всего, остались дела, которых он не понимал. Борейко оттер лоб, который вновь начал истекать потом.
- Давайте по очереди, доктор, - акцентируя слова, сказал он. – В первую очередь, объясните мне, что произошло с коллегами Чирфилда? Что с ним самим? Как он заразился, ведь даже если он и задница, но, все же, вирусолог? И что там, блин горелый, с этой эпидемией?
- И-эх… - фыркнула Матильда.
- Ну, а ты чего ворчишь? – выступил на нее Борейко. – Что, вся такая умная?
Девушка одарила его не слишком лестным взглядом. После чего поднялась с кучи ящиков, на которых сидела, и ушла. Недалеко, потому что до них доносилось ее гневное брюзжание.
- Ваша приятельница знает несколько больше, - заметил Мотаба. – Так что у нее имеется право нервничать.
- Я и сам хотел бы знать, - не раздумывая, выпалил капитан. – Даже если это меня и взволнует. Даже Квятек знает больше, только он как-то от этих знаний не умер.
Движением головы он указал капрала. Тот загоготал, вместе с доктором Кидонго.
- Начну с конца, - спокойно сказал доктор, в его голосе не было ни тени насмешки. – Эпидемия, попросту, выгорела. Так оно с эболой и бывает, она не слишком годится в качестве оружия. Слишком быстро она убивает носителя, чтобы получить возможность распространиться дальше.
Борейко об этом знал. Он помнил тот чертов фильм с Дастином Хоффманом[46]. Он стиснул веки, мотнул головой. Но все так же видел перед собой одну сцену. Чернокожий врач, даже немного похожий на Мотабу, с надеждой вглядывается в спадающий на парашюте темный предмет. И внезапно начинает понимать, езе до того, как запалы инициируют взрыв распыленного аэрозоля.
- Еще слишком много труда, прежде чем вирус сделается пригодным. Еще много деревушек, таких как эта…
Голос дрогнул, замолк. Доктору пришлось откашляться, прежде чем продолжить.
- Чирфилд до конца не понимал. Когда умирали зараженные люди. Женщины и маленькие детки. Не понимал даже тогда, когда начали умирать его коллеги.
Он жестко поглядел на Борейко.
- И смерть эта была совершенно неприятной. Ты же видел ее в лесу, правда? А точнее, то, что от нее остается?
- Погоди! – Борейко чуть ли не вскрикнул и тут же замолчал, так как его удержал решительный жест Мотабы. Доктора окружала аура авторитета, он был похож на строгого преподавателя, с которым не спорят.
- Давайте я сначала закончу, - холодно заявил он. Так вот, Чирфилд так и не понял, насколько он ошибался. Тем более, тогда, когда считал нас дикарями. Черномазыми, как привык говорить. Он не ожидал тогор, что мы сориентируемся, что разгадаем их игру, прозрачную, впрочем, словно стираное кружево. Не понял до самого конца.
Доктор усмехнулся. Вот эта усмешка выглядела так, словно бы доктор собрался принять участие в кастинге очередной серии Челюстей. И собирался он пробоваться на роль не рыбака или иного охотника на морских чудовищ.
- Он оскорблял нас даже тогда, когда с коллегой Кидонго мы пропихивали его в шлюз к остальным уже умирающим больным. Чтобы он занялся ними, как приличествует врачу. И мне, похоже, нет смысла прибавлять, что он был без комбинезона.
Коллега Кидонго потряс своим помповиком.
- Фырвал сорняка[47], - сообщил он по-польски, с глубоким удовлетворением в голосе.
Этим он доказал, что учился тщательно, и что изучал не одну медицину. Но еще и польские полицейские фильмы. Квятек похлопал Кидонго по плечу.
Какое-то время все молчали, слышно было лишь равномерное стрекотание генератора. Уже сделалось темно, и только огонек сигареты разгорался, когда Мотаба глубоко затягивался. Жар на мгновение извлекал из мрака лицо доктора, неподвижное, словно маска из черного дерева.
- А остальные? – спросил наконец Борейко? – Что случилось с ними?
В голосе доктора можно было слышать веселую нотку.
- Так ведь Чирфилд сказал, что их убили.
Капитан отшатнулся.
- Я ничего не понял, - признался он в конце концов. – Я думал, он бредит.
- Nunda mla watu, - раздался из темноты голос Матильды. - Nunda, пожирающая людей.
Девушка подошла поближе, белое пятно ее лица маячило в темноте. В глазах кроваво блеснуло отражение жара сигареты доктора.
- Поверь мне, Борейко, я в этом разбираюсь, - сообщила она. – Чувствую, что это правда..
Хотя разум и сопротивлялся, Борейко поверил. В этом убеждении утвердил его Мотаба.
- Si taajabuni, wanna Adanu, mambo yalio duniani, - тихо процитировал он. – Не удивляйтесь, о, сыны человеческие, вещам, что имеются на этом свете.
Капитан раздраженно вспыхнул.
- Ты можешь перестать говорить загадками?
Он и не заметил, как начал говорить доктору "ты".
- А ты можешь быть повнимательнее? – сразу же воспользовался предложением тот. Хотя в темноте его лицо уже было и не видно, но казалось, что в голосе звенит веселье.
- Это наш мир, - продолжил негр уже серьезным, торжественным тоном. – Здесь дремлют силы, которых вы и не поймете. Никогда. И этот мир защищается. Перед такими, как вы.
- Как мы? – Борейко даже не пытался скрыть желчи в голосе.
Щелкнула зажигалка, когда доктор прикуривал очередную сигарету. Мерцающий голубоватый огонек отразился в глазах, извлек из темноты скулы. Наконец он погас, оставив лишь рубиновый жар табака.
- Да, вы, - спокойно подтвердил Мотаба. – Вам кажется…
Он прервал мысль.
- Прошу прощения, - произнес он через секунду мертвенным, тусклым голосом. – Все это не имеет никакого смысла. Все остальное узнаете утром.
Капитан услышал, как Матильда по своему обыкновению фыркает:
- Если доживем.
Доктор лишь вздохнул.
- Да, если доживете, - согласился он. – В конце концов, вы же белые.
- Jambo, 'mzee.
Старый mchawi выглядел словно архетип всех приличных колдунов. Высокий, седеющий, он опирался на суковатый посох, на конце которого болталась пустая, высушенная тыква. Бедра он опоясал козлиной шкурой: грязной, паршивой, кое-где вылезшей; на худые плечи было наброшено нечто, что издалека можно было принять за неподдельную леопардовую шкуру. Костюм дополняли элегантные кроссовки "адидас" флюоресцирующего розового цвета.
- Wassup, doc? – ответил mchawi на приветствие. Он был человеком современным и старался выражаться словно настоящий mwamericani.
Борейко следил за этим обменом любезностями без особого интереса. Он тер жгущие от недосыпа глаза – вот уже сутки, как он не сомкнул их.
Доктор Кидонго, одетый в рваные шорты и футболку, держа в руках верный "вингмастер", провел старика чуточку дальше. Капитан вдел, как они разговаривают, снизив голос. Но Борейко сделался от усталости настолько безразличным, что даже не пытался прислушиваться, о чем они говорят. Впрочем, вряд ли чего он бы понял.
А все же до утра мы дожили, подумал он. И это было единственным светлым пятном в их нынешнем положении. Он все так же понятия не имел, что делать, как вырваться из ловушки, из которой, вроде как, никакого выхода не было. И в которую, как прекрасно понимал, он сам позволил им влезть.
В течение почти что всей кошмарно тянущейся ночи он размышлял над способами спасения собственной шкуры. Поначалу он размышлял над тем, как при случае спасти доктора Мотабу, к которому уже успел почувствовать симпатию. Только фатализм африканского вирусолога казался непобедимым. Так что оставалось строить планы, как вытащить из лагеря собственную задницу, по мере возможностей, без дополнительных дырок, которые могли проделать пули. А аще: как уберечься перед неизвестным.
Перед чем-то, способным расправиться с подразделением рейнджеров. Тем, что до того перебило весь американский персонал.
И при упоминании о чем Матильда, девушка жесткая и беспощадная, бледнела и умолкала.
Они должны были посменно стоять на страже, целую ночь. Мотаба хотел отдать в их распоряжение жилой контейнер, неплохо оснащенный, как они смогли заметить – у предыдущих жильцов, американских врачей, а точнее, военных специалистов был неплохой вкус и явная любовь к роскоши. В бараке даже кондиционер действовал. Но Матильда лишь скривилась и запротестовала. Без единого слова, лишь красноречиво нахмурив брови.
Борейко понимал ее и сам соглашался с тем, что нет смысла закрываться в жестяной клетке. Он предпочитал иметь свободу движений, свободно отступить в случае чего, отскочить. Не хотелось ему добровольно влезать в ловушку без выхода, считая, будто бы тонкие стенки из волнистой жести их защитят.
Так что долгую ночь они провели под палаткой, разложив карематы на присутствующих повсюду зеленых ящиках, о содержимом которых они даже не хотели догадываться. Голая лампочка н проводе, которая качалась при малейшем дуновении, отбрасывала небольшой круг света. Иногда она тускнела и мигала, когда непрерывно работающий дизель-генератор ненадолго захлебывался, чтобы тут же включить свой монотонный ритм.
Только лишь Квятеку и присоединившемуся к ним Кидонго удалось немного поспать сном младенцев. Поначалу Матильда криво поглядывала на чернокожего врача, но быстро перестала хмуриться, скорее всего, посчитав, что дополнительный ствол всегда может пригодиться.
Оказалось, что доктор Кидонго вообще свой парень. Он пришел не с пустыми руками: помимо "вингмастера" и целой кучи боеприпасов, которые он потом вытаскивал из глубоких карманов своих шортов и выкладывал на расстоянии вытянутой руки, он притащил еще и две бутылки джина. Как он заявил веселым тоном, предыдущим хозяевам они уже не понадобятся.
Матильда с капитаном от выпивки отказались. Квятек и Кидонго вовсе даже и не обиделись; наоборот, они производили впечатление очень даже довольных. Чтобы осушить обе бутылки, много времени не понадобилось. Потом они разговаривали, раз за разом заходясь приглушенным смехом и резко замолкая, увидев неодобрительный взгляд Борейко или явно враждебный и вызывающий – Матильды. В конце концов беседа все чаще стала пригасать, и наконец из палатки донесся согласный храп.
Борейко предложил девушке, чтобы она тоже поспала, но Матильда отказалась сразу же, причем, тоном, не допускавшим каких-либо дискуссий.
- Будет лучше, Борейко, если я тоже не буду спать, - отсекла она всякие уговоры. - Потому что вон тех, - показала она на нежно обнявшихся капрала и доктора, - слопать можно, а они не проснутся.
С ней было сложно не согласиться. Девушка покопалась в своем рюкзачке, вынула запасную обойму.
- Помни, Борейко, - сказала она тогда. – Если чего, то не лезь передо мной. Дай мне возможность.
Ему показалось, что у Матильды имеются какие-то особые боеприпасы. Быть может, Hydra Shock, а может и что-то одинаково паскудное, во всяком случае, пуля, способная остановить атакующую гориллу или даже нафаршированного по уши наркотиками дилера. Он протянул руку.
Матильда нажала большим пальцем, и на подставленную ладонь капитана выпал патрон калибра 11,43 мм величиной с палец. Выглядел он довольно-таки обыкновенно, но безоболочечная пуля в свете слабой лампочки матово блеснула серебром.
- Вот только, Борейко, я не знаю, даст ли это что-нибудь, - откровенно сообщила девушка.
Она вставила патрон на место и с треском вставила обойму в рукоять пистолета. перезаряженная старая сорокапятка щелкнула.
- Но лучше уж такой шанс, чем вообще никакого, - закончила Матильда.
Борейко помнил, что тогда у него сложилось впечатление, будто бы он участвует в чем-то нереальном. Он уже верил, без каких-либо сомнений, кем является девушка. И чем она занималась вместе с Морозовым. Вот только все время не мог он избавиться от чувства, что смотрит исключительно дурацкий кинофильм.
- Она серебряная? – спросил он тогда. Все-таки на что-то все эти ужастики пригодились, мелькнула мысль. Все-таки полным идиотом не буду выглядеть.
- Да, - подтвердила Матильда. – Эти пули хороши на вампиров. Впрочем, на все, что высасывает кровь. На сысунов, брукс, фискальных чиновников. На оборотней, к сожалению, действуют слабее. Или вообще не действуют.
- Оборотней? – удивился капитан.
- Да, - со злостью подтвердила Матильда. – Нет, полностью я не уверена. Но чувствую. У меня, как бы тебе сказать, дар имеется…
Борейко стряхнул воспоминания. Он мечтал о большой кружке горячего, крепкого кофе. И он надеялся, что Матильда, которая отправилась на поиски, чего-нибудь принесет.
Веки были настолько тяжелыми, словно бы были сделаны из свинца. А под веками чувствовал жжение, словно от раздражающих песчинок. Он неприязненно поглядел на полулежащего рядом капрала. Вообще-то тот сжимал свой хеклер, но все так же дремал, откинув голову назад. Из смешно полуоткрытых губ доносилось тоненькое посвистывание.
Дар Матильды, к счастью, не пригодился. Рассвет наступил быстро, как это и бывает на экваторе, без длительной серости, когда редеющий мрак размазывает формы, заманивает иллюзорными, черными силуэтами, которые кажутся нам неизвестными чудищами.
Вопреки опасениям доктора Матабы, ничего не произошло. Nunda, пожирающая людей, не появилась. Чем бы она не была, оборотнем или только лишь выдумкой, но она решила их пощадить.
- Nunda mla watu. – До Борейко дошло, что он произнес эти слова вслух. Они хорошо запали в память.
И, несмотря на то, что он не выспался, несмотря на притупленные чувства, он заметил и кое-что иное. Старый mchawi вздрогнул, да что там, чуть ли не подпрыгнул. Он должен был обладать недюжинным слухом, от капитана его отделало чуть ли не два десятка шагов. Он еще бросил быстрый взгляд украдкой и тут же вернулся к разговору с Кидонго.
Странный тип, подумал капитан. Словно сошел со страниц романов Хемингуэя или Карен Бликсен[48]. Тмелючая, естественно, розовые кроссовки "адидас".
Казалось бы, что таких, как он, быть не должно. Вся Африка, которую довелось ему увидеть, походила, скорее, на громадные трущобы, в которых, разбросанные словно изюминки в тесте, торчали анклавы богатства. Туземцы носили футболки и шорты, те, что побогаче – костюмы для тропического климата. Возле дорог торчали бигборды, а реклам были теми же самыми, как и в любом ином городе мира. Давняя Африка явно ушла, вымерла от СПИДа, вырезала сама себя в межплеменных раздорах, как только наступила эпоха эмансипации. Теперь уже не белые колонизаторы угнетали бедных черных, но сами черные, различные бывшие капралы из Иностранного Легиона, которые назначили сами себя в своем регионе генералами или вообще генералиссимусами, радостно пускали один другому кровь.
Тем временем оказалось, что под тонюсенькой позолотой дешевой западной цивилизации сохранилась та самая старая Африка. Таинственная, увлекающая и до сих пор неоткрытая. Борейко неожиданно осознал, что голос тамтамов, который, как ему казалось, он слышал ночью, не был только лишь игрой воображения, обманкой чувств, отупевших от бодрствования и монотонного, вонзающегося в уши рокота дизеля.
Кто-то стукнул его по плечу. Но еще до того, как повернуться и увидеть девушку, Борейко вынюхал крепкий, замечательный аромат кофе. Такого, свежезаваренного, не какого-то там растворимого эрзаца. Наверняка кенийский, настоящий, подумал капитан, принимая из рук Матильды дымящуюся кружку.
Ее он держал двумя руками. Ладони дрожали от усталости и, как сам должен был признать, по причине постоянного напряжения нервов. Но тепло, проникавшее в пальцы с поверхности большой кружки без ушка, великолепный запах, а потом и вкус привели к тому, что после парочки глотков Борейко почувствовал себя заново родившимся.
Борейко поглядел на девушку. Сама она выглядела не лучшим образом. Под глазами легли глубокие тени. Лицо было бледным, а на лбу жемчужно отсвечивали мелкие капельки пота. Прядка мокрых черных волос прилипла к клже.
- А ты сама кофе попила? – озабоченно спросил капитан между первым и вторым глотком.
Матильда улыбнулась, но самими только губами. Ее взгляд оставался чутким и настороженным.
- А ты как думаешь? – спросила она. – Естественно, еще до того, как принесла тебе. Но, ты знаешь, еще хочется.
Он протянул ей кружку.
- Будешь?
Она отрицательно мотнула головой.
- Самое большее, пойду и заварю еще порцию. Впрочем…
Заканчивать ей и не было нужно. Борейко прекрасно понимал, что у них не будет много времени на отдых. Нужно действовать, несмотря на фатализм, исходящий из персонала станции. Несмотря на атмосферу угрозы и страха, вздымающуюся между контейнерами и палатками, рядом с полевым госпиталем, в котором умирал последний пациент.
Борейко передернуло. Дрожь пробежала по позвоночнику. И это несмотря на шастающего неподалеку оборотня, жаждающего крови и смерти. А еще - мести.
И мести правой, осознал капитан. Это мы здесь чужаки.
- Что-нибудь происходило? – небрежно спросила Матильда. С нескрываемым любопытством она приглядывалась к стоящему неподалеку старику.
- Да нет, - рассказывал Борейко. – Только вот прилез этот… - указал он на старика. – И разговаривает с кидоного, - закончил он. – Холера его знает, о чем.
Девушка нахурилась.
- Борейко, снова ты не думаешь, - укоризненно произнесла она. – Раз он прилез сюда, значит, отсюда имеется возможность и вылезти. Не обязательно натыкаясь на мятежников.
В первый момент капитану хотелось громко выругаться. Но он все же сдержался.
- Ты права, - нехотя признал он. Он отставил на ящик кружку, в которой остался только толстый слой гущи. - Пошли к нему.
Он хотел уже двинуться, но тут увидел, что доктор Кидонго неожиданно прервал жестикуляцию и на мгновение застыл с раскрытым ртом. Старик же снисходительно кивал головой, радуясь впечатлению, которое произвели его слова.
Кидонго громко выругался. Сначала на суахили. Потом по-английски. Под конец прибавил закрученные польские непристойности. Он завертелся на месте, схватил дробовик и быстро направился в сторону капитана с девушкой. За ним, опираясь на посох с привязанной тыквой, степенно шествовал mchawi. При этом он весело смеялся, словно бы ему удалась замечательная шутка.
- У нас нет времени, господин Борейко, - сообщил Кидонго без какого-либо вступления. Он явно нервничал. Его эбеновое лицо приняло пепельный оттенок. Польские слова он смешивал с английскими. - 'Mzee видел вертолет, - продолжил он. – Вчера вечером, огромный, как сам говорит. Все кончено, Борейко, они прилетели такими силами, что сегодня же нас прикончат. Доберутся до нашей задницы. Курва мать!
Последнее ругательство он произнес по-польски.
- Сначала проверят, что ничего не уцелело, - прибавил он. – А потом бабах. Fuel-air. Приятно было познакомиться, пан Борейко…
Капитан обменялся взглядом с Матильдой. Сзади, с кучи ящиков лез сонный Квятек. Капрал располагал чем-то вроде шестого чувства. Каким бы жестоким не было похмелье, как только начинало подванивать, он сразу же становился чутким и готовым к действию.
- Погоди, погоди, - начал протестовать Борейко, хотя и почувствовал холод в желудке.
Он ожидал этого, знал, что Дядюшка Сэм так легко от своего не откажется. И раз погиб один отряд, но задания не выполнил, американцы применят принцип overkill. Тогда они пошлют другой отряд, более сильный.
У него было гадкое предчувствие, что где-то там, в сотнях, а может и в тысячах километрах отсюда, скрытое за кривизной планеты, таится судно. Техники по вооружению подвешивают под "хорнет" бомбу. BLU-73, а то и BLU-96, чего им жалеть. Массовый калибр в две тысячи фунтов – это тебе не фунт изюму. А радары всех этих жалких стран по пути не были бы в состоянии выявить даже летающего слона, а не только сверхзвуковой истребитель-бомбардировщик. Наверняка те, которые, возможно, уже ждут на краю джунглей, когда уже покончат со всем, выставят даже лазерный указатель цели, чтобы пилот не слишком намучился.
Борейко выругался. Время явно заканчивалось. Но в его мыслях все еще болтались остатки надежды. И он отчаянно уцепился за них.
- Ну что там этот старик может знать, - прошипел он. – Сейчас я его выпытаю.
Кидонго насмешливо кивнул. Но тут же веселье погасло. Теперь в его взгляде было видно лишь отчаяние.
- Как хочешь, - безразлично бросил он. – 'Mzee понимает по-английски.
Замечательно. Капитан поразмыслил, наморщил лоб. Он не знал, как начать, какие слова применить, чтобы старик понял, что он, капитан, имеет в виду. Ему хотелось хотя бы узнать, а какой вертолет видел старый колдун. Он все еще надеялся на то, что машина была маленькой, гражданской. Такие применяли геологи; Борейко где-то слышал, что какой-то концерн ведет разведку месторождений меди. Он все еще цеплялся за надежду, что немного времени еще осталось. Что это еще не коммандос.
- 'Mzee… - начал он после раздумья и тут же осекся, видя неподвижный взгляд старика. Ему казалось, что он видит в нем издевку.
- Вспомни хорошенько, старик. – Наконец-то ему показалось, что нашлись наиболее подходящие слова. – Что ты видел? Действительно ли такой большой, зеленый автобус с ветряной мельницей наверху?
Mchawi долго молчал. На какое-то мгновение у капитана вспыхнула надежда, что безграмотный старик просто все выдумывал. Но через секунду с изумлением, смешанным со злостью, он увидал, как в глазах колдуна разгорелись злорадные искорки.
- Нет, bwana, зеленого автобуса с ветряной мельницей наверху я не видел, - снисходительным тоном ответил старец. – Я всего лишь видел, как на поляне приземлился MH-53J Pave Low, вооруженный тремя ротационными пушками "миниган". Он выгрузил отряд коммандос и улетел. А поскольку радиус действия у него небольшой, чтобы добраться сюда со стороны моря без дозаправки, я подозреваю, что его поддерживает MC-130 Combat Talon.
Квятек, который как раз подошел сзади и услышал обмен последними предложениями, коротко фыркнул.
- Снова ты, Борейко, свалял дурака, - коротко и без злорадства констатировал он.
Старый негр скромно улыбнулся.
- "Дискавери" смотрю, - пояснил он. – У меня имеется телевизор. И спутниковая антенна.
Курва мать! Единственный комментарий, который мог сделать капитан. Короче, нас и без мыла сделают. Потом эвакуируются на вертолете. И кончен бал, погасли свечи…
- Короче, для нас сплошное дерьмо, - произнес он вслух. Один взгляд на Кидонго подтвердил, что и доктор согласен с ним по всем параметрам.
Тут он почувствовал, как Матильда бесцеремонно отодвигает его.
- Теперь я с ним переговорю, - буркнула девица.
Она встала перед старцем. Их взгляды впервые скрестились. Борейко с изумлением заметил, как насмешливая усмешка исчезает со сморщенного лица старика. Как mchawi гордо выпрямляется, опираясь на своем законченном тыквой посохе словно воин на копье. Сейчас он уже не был похож на смешного дедугана в идиотских цветных кроссовках. Даже драный, в пятнышки, нейлоновый чехол от автомобильного сидения, который издалека мог имитировать наброшенную на плечи леопардовую шкуру, не делал его несерьезным.
Сейчас перед девушкой стоял бесспорный мудрец, страж знаний бесчисленных поколений. Ей же пришлось задрать голову, чтобы поглядеть ему в лицо, перепаханное морщинами, словно у высохшей тыквы.
- Jumbo, 'mzee, - тихо произнесла она.
Колдун долго молчал, легкий жаркий ветер развевал его рваную козлиную шкуру.
- Jumbo, uchawi, - наконец-то ответил он и прищурил глаза.
Борейко услышал, как при звучании последнего слова Кидонго громко втянул в себя воздух.
- Как он тебя назвал? – спросил капрал с любопытством.
Девушка сразу не ответила. Она глядела на удаляющуюся фигуру. Старец направлялся прямиком к стене джунглей. Дешевая имитация леопардовой шкуры поблескивала нейлоновыми волосками в солнечных лучах.
Матильда повернулась к спросившему. Знаки, намалеванные на ее лбу и щеках красной охрой, жирно блестели.
- Uchawi, - наконец-то, как бы неохотно сказала она. – Ведьма.
Ею затрясло, когда она вспомнила прикосновение пальцев старика. Тогда она знала, чего ожидать, когда он вынул из-за пазухи маленький мешочек и погрузил в нем когтистые пальцы. Но тогда она тоже вздрогнула. И она не могла себе ответить, то ли потому, что рука старца была холодной, словно у покойника, то ли от звучания этого слова.
Ведьма.
Не была она ведьмой. Не хотела ею быть. Но она прекрасно понимала, что это единственный шанс, который у них остался.
- Неважно, - отряхнулась Матильда.
Она притянула двух мужчин к себе.
- Что бы ни случилось, вы обязаны держаться ко мне поближе, - решительно заявила девушка.
Так ей, по крайней мере, казалось. Сейчас она была уже смертельно уставшей и изо всех сил старалась контролировать голос. Только это не до конца ей удавалось, дрожь в голосе было хорошо слышно.
- Погоди, - в глосе капрала тоже слышалась усталость. – А что это, вроде бы как, даст? Впрочем… А может сначала расскажешь, о чем ты с ним говорила. И что он тебе сообщил? И как оно вообще случилось, что ты знаешь суахили?
Матильда отодвинулась, присела на ящиках.
- На какой вопрос отвечать первым? – глумливо спросила она.
И тут до нее дошло, что беспокойство неожиданно испарилось. Квятковский неизменно доставал ее, но ему же всегда удавалось вернуть ей хорошее настроение.
- Я много языков знаю, - снисходительно заметила она. – В том числе и суахили.
Квятек почесал грудь. Как обычно, рубаха у него была расстегнута до пупа, под ногтями хатрещали светлые волосы. Он уже раскрыл рот, чтобы сказать что-нибудь еще.
- Завязывай, мохнатый, - погасил его Борейко. – Говори! – коротко приказал он, повернувшись к Матильде.
- Дай сигарету, - потребовала та. Выцарапала "кэмел" из пачки, подождала, пока капитан подаст ей огонь. Глубоко затянулась.
- Многого себе не обещай, - наконец-то начала она, пока не прозвучали указания не медлить. – Говорил он загадками, очень образно. Весьма туманно. Как и всякий mchawi.
- Ничего нового, - вырвался вперед Квятек и тут же завял под злым взглядом компаньона.
- Ничего нового, это правда, - усмехнулась девушка. – Но он разговаривал со мной как…- Она вызывающе глянула. – Как с равной. Словно с тем, кто понимает. Похоже, он меня немного переоценил.
Она затушила докуренную до половину сигарету на выкрашенных в цвет хаки досках ящика.
- Но не совсем. Кое-чего я все же поняла. Мы не должны бояться. Мы должны смело глядеть смерти в глаза, потому что мы не одни. Все будет хорошо.
Она рассмеялась и была довольна тем, что в собственном смехе не отметила ноток истерии.
- Кто-то нам поможет. Но сами мы не имеем право мешать этому кому-то. Все будет хорошо, - повторила она.
Оба приятеля поглядели друг на друга. По ним не было видно, чтобы они разделяли оптимизм колдуна.
- А под конец… - заговорила Матильда. – Под конец сказал нечто, что было, похоже, словами древней песни.
Она ненадолго замолчала и, наконец, процитировала:
- Sikae muyini kewa kitu duni. Nangia mwituni haliwa na mngwa. По-моему, звучало где-то так.
Матильда задумалась. Как обычно, в те моменты, когда ей нужно было занять руки, она игралась пистолетом.
- И что это, курва, означает? – капрал уже не скрывал злости.
Девушка очнулась, подняла голову.
- Это стихи, Квятек. – А означает приблизительно следующее: я не живу в городе, где стал бы лентяем, погружаюсь в лес, чтобы меня пожрала mngwa.
- И что это означает, блин горелый? – на сей раз не выдержал Борейко.
- Не знаю, - печально усмехнулась Матильда. Красные знаки на лбу и щеках придавали ей особый вид. – Думаю, мы можем рассчитывать на то, что мы не одни. Что mgnwa, что бы она ни была, чуточку проредит этих коммандос. Такая интерпретация мне нравится более всего.
Она встала, сунула пистолет за поясок шортов.
- Но здесь имеется и предостережение. Она ненавидит нас точно так же, как и рейнджеров. Мы чужды друг другу. И только я одна могу защитить вас от ее гнева и ненависти. Во всяком случае, я надеюсь на это.
- Кгхмм… - откашлялся Борейко. – А что это такое: mngwa?
Девушка ответила ему взглядом без какого-либо выражения. И была уверена, что капитан понял.
- Это nunda, - пояснила Матильда, когда до нее дошло, что Борейко спрашивает серьезно. – Теперь уже более крупная, сильная, и еще более обозленная.
Капитан понимающе покачал головой.
- По-моему… - еще прибавила она, - ну так, руководствуясь долголетним опытом, я бы сказала, что это кошка-оборотень. Или что-то нечто приближенное. Против нее, Борейко, у тебя не было ни малейшего шанса, поверь мне.
Капитан поглядел на Квятека. В глазах капрала он вычитал те же самые сомнения.
Он уже знал, что способна сделать nunda. Что она может сделать с вооруженным до зубов отрядом рейнджеров. Что она пожирает людей, оставляя только лишь лужи свернувшейся крови и рваные тряпки. Вот только сомневался он, а сможет ли более крупное, сильное более обозленное сожрать MH-53J Pave Low.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги