Люблю тебя

Глава 36. Брат кента

Лиля

Ровно в 18:00 Никита паркуется возле дома Сони и Димы в Подмосковье. Я нервничаю. В свадебном салоне мы с Соней и словом не обмолвились о брате Димы. Во многом из-за Ульяны, потому что она не в курсе событий. Так что я не знаю, чего сейчас ждать.

Я нажимаю на звонок у ворот, и вместе с трелью раздается громкий лай собаки.

— У Сони и Димы немецкая овчарка, — поясняю Никите. — Не кусается.

— Немецкая овчарка — и не кусается?

— Очень странная немецкая овчарка.

Калитка открывается. На пороге стоит Соня, с наброшенным на плечи пуховиком.

— Привет, ребят, — улыбается. — Проходите.

На первый взгляд, у подруги хорошее настроение. Это вселяет оптимизм. За спиной у Сони маячат их с Димой семилетний сын Влад и овчарка Чарльз. Мальчик кидает маленький мячик, а овчарка его ловит и приносит хозяину.

— Теть Лиль, здрасьте, — здоровается со мной Влад. Потом смотрит на Никиту. — Ой, а я вас знаю! Вы футболист!

«Теть Лиль» режет мне слух. Никак не могу привыкнуть, что Сонин сын называет меня именно так. Никита перекидывается с мальчиком парой фраз, взъерошивает ему волосы на макушке, и мы заходим в дом. Там нас встречает Дима. У меня до сих пор холодок по коже от того, что он на самом деле жив. Порой смотрю на Диму, как на призрака.

— Привет, ребят.

— Привет, — отвечаем с Никитой одновременно. Свиридов и Соболев жмут друг другу руки.

— С воскрешением, — Ник издаёт смешок.

Дима тоже смеется.

— Восстал из пепла.

Легкие шутки разряжают обстановку. Соболев настроен к Свиридову приветливо. Это хорошо. В школе они враждовали, потому что Дима увёл у Никиты Соню. И еще они один раз подрались. Никита хорошо надавал Диме по лицу, а тот в свою очередь сломал Нику левую руку. Надеюсь, никто из присутствующих не станет это вспоминать.

Ребята ведут нас на кухню, где уже разрезан торт и расставлены кружки для чая. Никита не будет его есть, мне тоже не до дружеского чаепития, но, чтобы не обижать Соню и Диму, мы, конечно, садимся за стол и не возражаем, когда Соня раскладывает сладкое на тарелки.

— Я вас слушаю, — Дима становится серьезным и приступает сразу к делу.

Соня обещала, что предварительно с ним поговорит, но я не знаю, состоялся ли у них разговор. В свадебном салоне при Ульяне мы не обсуждали.

Никита берет слово:

— Я сейчас занимаюсь поиском всех, кто причастен к нападению на Лилю. Это сложный ребус, уже мозг взрывается, но я намерен дойти до конца, пока не найду каждого. Я недавно внедрился в криминальную среду, — замечаю, как у Сони испуганно расширяются глаза. — В подробности вдаваться не буду. Но один из обитателей этой криминальной среды сказал мне следующую фразу: «Брат моего кента тебя знает». Я долго думал, кто может быть этим самым братом. Дим, прости, я не хочу никак тебя задеть или обидеть, но я думаю, что «брат кента» — это ты.

Ни один мускул не дергается на лице Соболева в то время, как Соня начинает нервно ёрзать на стуле.

— И что от меня требуется?

— Можешь, пожалуйста, связаться со своим братом и спросить у него, не слышал ли он случайно о нападении на девушку футболиста Никиты Свиридова шесть лет назад?

Дима задумчиво трет подбородок.

— Понимаешь, в чем дело. Фраза «Брат моего кента тебя знает» предполагает, что «брат» рассказывал про тебя «кенту», а тот в свою очередь остальным «кентам» из криминальной тусовки.

— Наверное.

Соболев пожимает плечами.

— А я не рассказывал про тебя своему брату. Во-первых, я уже сто лет с ним не виделся. Во-вторых, когда я с ним виделся и общался, мы не говорили о тебе. Да и с какой стати мне обсуждать с братом тебя?

Соболев задает логичные вопросы. И правда, с чего бы ему обсуждать со своим криминальным братом Никиту?

— А твой брат любит футбол? Смотрит? — Никита тоже задает логичные вопросы.

— Ну да, футбол он любит, — Дима отвечает утвердительно, но такой интонацией, как будто бы не очень хочет это подтверждать.

— Твой брат мог знать, что мы с тобой учились в одном классе? Хоть и не долго.

Дима задумывается.

— Я не обсуждал с ним тогда своих новых одноклассников, потому что в тот момент Антон находился в сизо. На свиданиях нам было не до разговоров о моей школе, — Дима качает головой. — Ребят, сорри. Я никогда не обсуждал с братом, что в новой школе моим одноклассник был футболист Никита Свиридов. Я просто не рассказывал ему об этом.

— А Олеся могла рассказать ему? — Соня задает вопрос ровно в тот момент, когда у меня в груди начинает разливаться разочарование.

Олеся — это сестра Соболева, если мне не изменяет память. Та самая стерва, что наврала Соне, будто Дима умер в армии. Она потом тоже пришла учиться в нашу школу.

— Олеся могла что угодно, — Дима как-то неодобрительно хмыкает.

— Так, может, Олеся рассказала Антону?

— Ну это все равно странно, — спорит Дима. — Ну с какой стати Олесе обсуждать с Антоном Никиту? А Антону потом обсуждать с кем-то еще, что его брат, то есть я, лично знает футболиста Свиридова? Я даже не могу представить такие разговоры. Взрослым людям поговорить, что ли, больше не о чем, кроме как обсуждать знаменитостей из телевизора?

— Ты удивишься, но очень многие люди обсуждают знаменитостей из телевизора, — вставляю.

— Кто? Бабушки у подъезда? Ну, они может быть.

— Хорошо, пускай «брат кента» — это не ты, — говорит Никита. — Пускай это будет кто-нибудь другой. Но твой брат же вращается в этих кругах?

— Вращается, но если ты думаешь, что там все друг друга знают, то это не так.

— И все же, не затруднит ли тебя задать твоему брату несколько вопросов?

Дима тяжело вздыхает. Видно, что ему очень этого не хочется. Молчит. Как будто резину тянет.

— Дим, пожалуйста, — Соня осторожно касается его руки. — Это правда важно.

Дима снова вздыхает.

— Ладно. Я позвоню ему.

У меня складывается ощущение, что Дима согласился только лишь потому, что попросила Соня. Наши с Никитой просьбы ему безразличны.

Соболев достаёт из кармана телефон, бьет по экрану и включает громкую связь. Гудки идут долго. Наконец, на том конце провода отвечают:

— Ну вы только посмотрите, кто вспомнил, что у него есть брат!

Ни алло, ни приветствия. Сходу сарказм. Мне уже жалко Диму. Видимо, у него и правда плохие отношения с братом.

— Привет, Антон. Есть минута?

— Смотря зачем ты звонишь.

— Я хочу кое-что у тебя спросить.

— Я тоже хочу кое-что у тебя спросить, — в голосе собеседника слышится не то агрессия, не то претензия. — Это правда, что ты связался с дочкой судьи Рузманова? У вас ребенок?

Соня бледнеет. Ее отец и правда был судьей.

— Моя личная жизнь тебя не касается. И я звоню тебе по другому делу.

— Нет, а ты мне ответь. Ты с дочкой судьи Рузманова, и у вас ребенок? Это не шутка?

Кажется, Диме становится неудобно разговаривать по громкой связи.

— Антон, мы можем обсудить это с тобой чуть позднее, — Соболев старается сохранять спокойствие.

— А я хочу обсудить сейчас. Раз уж ты соизволил мне позвонить.

— Да, я с дочкой судьи Рузманова. Нашему сыну семь лет. Еще вопросы?

— Пиздеееец.

Соня натянулась как струна. Глаза стали стеклянными. Я не очень понимаю, что происходит. Брат Димы знает Сониного отца? Он умер несколько лет назад от рака.

— Антон, я сейчас скажу один раз и больше повторять не буду. Она — моя семья. А я защищаю свою семью.

— Это предательство, Димон. Ты предал меня. Да похрен на меня! Ты предал нашего отца! ОТЦА!!!!! — переходит на крик.

Соболев, наверное, уже сто раз пожалел, что позвонил своему брату, да еще и по громкой связи. Теперь я понимаю, почему сделать один звонок Антону было такой проблемой. Кажется, тут какие-то свои серьёзные разборки.

— Мы, наверное, поедем, — шепчу Соне с Димой и порываюсь встать со стула, но Соболев останавливает меня жестом. Никита берет меня за руку под столом и тянет вниз, чтобы я снова села.

— А теперь давай поговорим о том, зачем я тебе звоню, — несмотря на ужас происходящего, Дима спокоен как слон. А вот на Соне нет лица.

— Мне больше не о чем с тобой разговаривать. Ты мне больше не брат.

— И все же, Антон, я хочу задать тебе несколько вопросов.

Антон тяжело дышит в трубку и, очевидно, сомневается, продолжать ли разговор с Димой дальше. Пока он не положил трубку, Соболев спрашивает:

— Ты знал, что я учился в одном классе с футболистом Никитой Свиридовым?

— Что?

Антон, видимо, не ожидал такую резкую смену темы разговора.

— Ты знаешь футболиста Никиту Свиридова?

— Конечно. Его все знают. Почему ты спрашиваешь?

— Ты знал, что он был моим одноклассником?

— В той школе, в которую ты перешёл с Олесей? Да, знаю. Она рассказывала.

Ага. Значит, все-таки Димин брат знал про Никиту.

— Ты говорил кому-нибудь из своих друзей о том, что твой брат знаком с Никитой Свиридовым?

Повисает долгое молчание. Наверное, Антон еще в шоке от того, что тема разговора сменилась так резко. А то бы давно положил трубку.

— Не знаю. Может быть, когда смотрели Лигу Чемпионов. Что за дурацкие вопросы ты мне задаёшь!?

Ага, очнулся. Сейчас, наверное, сбросит звонок.

— Тебе известно, что шесть лет назад девушку Никиты Свиридова жестоко избили? — наконец-то Дима задает главный вопрос.

У меня внутри аж обмирает все. Инстинктивно хватаюсь за руку Никиты. Он сжимает мою ладонь в ответ.

— Да, слышал. А что?

По позвоночнику ползут страх и холод.

— Ты знаешь, кто это сделал?

— Ну знаю. Почему ты вдруг это спрашиваешь!?

В крови происходит резкий выброс адреналина. Я вонзаю ногти в ладонь Никиты. Дима открывает рот сказать еще что-то, но Никита его перебивает:

— Антон, привет. Это Никита Свиридов. Я предлагаю тебе миллион долларов за то, что назовёшь имена исполнителей.