Люблю тебя

Глава 53. Не на первом месте

Лиля

Я таращусь на золотое кольцо с крупным бриллиантом, потеряв дар речи. Это настолько неожиданно и шокирующе, что не могу вымолвить ни слова.

— Лиля, будь моей женой, — говорит, когда молчание затягивается.

Меня парализовало, губы онемели. Никита смотрит в ожидании, в его глазах горит надежда. А я не знаю, что ответить. Просто понятия не имею, что отвечать!

Я не понимаю, что сейчас между нами происходит. Мы живем вместе. Но я переехала в квартиру Никиты вынужденно, для своей безопасности. Риск миновал, так что, по-хорошему, мне пора возвращаться к себе. Я продолжала платить аренду за свою квартиру, хоть и не жила в ней.

Ну и я изначально обозначила Никите, что не хочу с ним отношений, как раньше. Неоднократно повторяла это. В общем-то, моя позиция не изменилась. Мне, конечно, хорошо с Никитой, я обожаю наш секс, но замуж?

А когда-то я об этом мечтала…

— Лиля, ты — девушка всей моей жизни, — по лицу Ника пробежала тень страха, голос чуть дрогнул. — Я хочу прожить с тобой каждый день, хочу с тобой общих детей и общих внуков. Клянусь, я никогда тебя не разочарую. Лиля, я люблю тебя больше всего на свете.

— Не правда, — протестую, снова обретя голос. — Больше всего на свете ты любишь футбол.

— Больше всего на свете я люблю тебя.

— Ложь!

Встаю с колен Никиты и отхожу на шаг. Он поднимается следом.

— Лиля, пожалуйста, поверь мне. Я люблю тебя.

— Я знаю, что ты меня любишь. Можешь не повторять это все время.

Я отворачиваюсь в сторону кухонной зоны, не могу смотреть сейчас на Никиту. Он продолжает держать в руках открытую коробочку с кольцом. Тишину между нами заполняет непрекращающаяся вибрация его мобильного телефона.

Я кожей чувствую его поникшее состояние. Я не ответила на предложение. В данном случае это все равно, что отказала. На самом деле мне хочется поругаться на Никиту. Зачем он это сделал? Чем думал, когда покупал кольцо? Я разве давала ему надежду на что-то серьёзное? Наоборот, сотню раз сказала, что между нами только секс.

— Что ты чувствуешь ко мне, Лилия? — неожиданно спрашивает. В интонации слышится строгость.

Машинально поворачиваюсь обратно к Нику. Вот он задает вопрос в лоб.

— Я не хочу об этом думать, — честно отвечаю.

— Ты любишь меня?

Снова молчу. Я неоднократно задавала себе тот же вопрос. Я люблю Никиту? Ответ мне не нравится. Потому что спустя столько лет… Несмотря на боль, слезы, отчаяние… Несмотря ни на что…

Да, я люблю Никиту.

Это признание самой себе. Признание, которое давно назрело. Признание, от которого я пыталась убежать.

Он держит в руках кольцо и ждет от меня ответа. А я не могу признаться ему. Не могу сказать, что люблю. Потому что все изменилось, я изменилась. Это раньше я мерила все простым «люблю» и «не люблю». А теперь одного «люблю» недостаточно. На одном «люблю» далеко не уедешь.

— Ты задаёшь не тот вопрос, — подаю голос после очень долгой паузы. — Тебе следовало бы спросить, доверяю ли я тебе.

— Ты доверяешь мне?

— Нет.

— Почему? — даже немного удивляется.

— Потому что я для тебя не на первом месте. Никогда не была и никогда не буду. У тебя на первом месте футбол, потом все остальное.

— У меня на первом месте ты.

Смеюсь.

— Кого ты пытаешься обмануть, Ник? Ну серьезно. Ты правда думаешь, что я поверю?

У Никиты сдают нервы. Он тяжело вздыхает, громко захлопывает коробочку с кольцом и отбрасывает ее в сторону.

— Что еще я должен сделать, чтобы ты поверила, что я тебя люблю и что ты у меня на первом месте?

— Да ничего, — пожимаю плечами. — Просто я знаю, что это не так, и ты меня не переубедишь.

Никита сжимает челюсть. А я такую колоссальную усталость в теле чувствую. Это было ужасно тяжелое время.

— Я хочу спать, — спокойно произношу и направляюсь в душ.

Завтра будет очень трудный день. Мне оборвут телефон. Возможно, будут допрашивать следственные органы. Или кто там занимается моим делом. И эта эпопея теперь надолго. Так что мозгоебство от Никиты точно сейчас не в кассу.

Из ванной я выхожу, наверное, через час. Специально долго стояла под горячей водой, чтобы Никита уснул. Но когда захожу в спальню, одного взгляда на Свиридова хватает, чтобы понять: он не спит. Хоть и лежит с закрытыми глазами. Ложусь рядом и смотрю в потолок. Молчание между нами натягивается как струна.

Поворачиваюсь на бок. Обычно Никита обнимает меня со спины и утыкается лицом в мои волосы на затылке. Сейчас он этого не делает. Тихо вздыхаю и проваливаюсь в сон.

Следующий день превращается в ад. Как я и предполагала, мне звонят все, кто только может: журналисты других изданий, знакомые, родственники, бывшие одноклассники и однокурсники. Вопрос у всех один: «Это правда?». У Никиты телефон тоже не замолкает. Его одолевают сильнее, чем меня. С этим ничего не поделаешь, это надо пережить.

Нас допрашивают. И Никиту, и меня. На скамье подозреваемых очень много людей. Это как эффект домино. Один потянул за собой второго. Параллельно разворачивается другой скандал: футбольный. Московский клуб Никиты отстраняют от участия в соревнованиях, главы РФС, ФИФА и УЕФА делают какие-то заявления. Другие знаменитые футболисты тоже как-то высказываются на тему. Я перестаю следить. Невозможно все это читать. Даже в своей газете я отказываюсь писать новые статьи про нападение на меня, передав полномочия Леше.

Отношения с Никитой накаляются до предела. Внешне мы сохраняем спокойствие, но того и гляди — бомбанет. Его предложение замуж мы больше не обсуждаем. Я то и дело задаю себе вопрос, что я делаю в квартире Свиридова и не пора ли мне восвояси. Но все же не съезжаю. Потому что понимаю: если сделаю это, Никита взорвется.

Проходит месяц после операции, а значит, подошёл к концу мой половой покой. На всякий случай я пишу Игорю. Он отвечает, что если нет новой тревожной симптоматики, подозрительных выделений или болей в области малого таза, то можно возобновлять половую жизнь, но обязательно с контрацепцией, если не хочу забеременеть прямо сейчас.

Я решаю использовать это как возможность наладить отношения с Никитой. Потому что я не хочу с ним расставаться. Да, не хочу. Это еще одно признание самой себе. Я хочу быть вместе с Никитой, хочу быть его девушкой, хочу состоять с ним в отношениях.

Но в то же время и чего-то большего, чем есть сейчас, не желаю. Например, замуж или детей. Нет, точно нет. Не сейчас. Потом. Когда стану больше доверять Никите. Если стану. Если действительно выйду для него на первое место. Не верится в это, но вдруг. Надежда умирает последней.

А через неделю Свиридов уезжает на Чемпионат мира. Хочу помириться с ним до отъезда. В один из дней возвращаюсь с работы пораньше и готовлю романтический ужин, пока Ник еще на тренировке. Он возвращается в восемь вечера со спортивной сумкой на плече.

— Привет! — встречаю его и тянусь за поцелуем. Это наш первый поцелуй с того дня, как Никита сделал мне предложение, а я не ответила.

Он немного удивлён. На поцелуй отвечает, но остается скованным.

— Я приготовила нам ужин!

— По какому поводу? — скидывает с плеча сумку и снимает кроссовки.

— Сегодня ровно месяц, как мне успешно сделали операцию. Я списывалась с Игорем. Он сказал, что если нет новой тревожной симптоматики, значит, все хорошо и можно жить дальше!

Надеюсь, Никита понял мой намёк на секс? По его лицу не могу прочитать.

— Хорошо, — сухо отвечает и уходит в ванную.

За ужином разговор веду я. Спрашиваю Никиту про Чемпионат мира. До этого я не особо интересовалась, мне хватало того, что слышала краем уха от коллег в редакции. Никита не весел не только из-за нашей ссоры, но ещё из-за того, что у сборной России очень сильные соперники по группе. Никите придется играть против Германии, в сборную которой входит половина его товарищей по мюнхенскому клубу. Еще в соперниках Испания и Тунис.

Ну, Тунис, может, обыграем. Но это не точно.

— Я думаю, вы выйдете из группы, — подбадриваю Ника. — У испанцев вроде сейчас не очень сильная сборная?

— Да, их главные звёзды уже вышли на пенсию.

— Ну вот. Я не удивлюсь, если вы обыграете Испанию.

— А я удивлюсь.

Никита реалист.

— Да брось, Ник, — игриво толкаю его в плечо. — В футболе каких только чудес не бывало. Ты сам знаешь. На последних секундах забивали несколько голов подряд и выигрывали.

— Я не из тех людей, которые рассчитывают на чудо, — телефон Никиты начинает орать входящим вызовом. Свиридов бросает взгляд на экран. — Блядь, как они заебали! — со злостью сбрасывает звонок.

Никиту стали раздражать бесконечные звонки журналистов. В преддверии Чемпионата мира только и говорят о нападении на девушку форварда сборной России. Эта тема номер один не сходит с первых полос. Я, кстати, продолжаю ездить везде с водителем, потому что меня стали узнавать на улице. Но как журналист я знаю, что сенсации долго не живут. Уже очень скоро другие новости вытеснят с повестки нашу историю. А вот Никита не понимает, что нужно просто немного подождать.

Айфон Свиридова снова начинает орать входящим. Он опять со злостью сбрасывает.

— Заебали эти журналисты. Что за уродская работа — круглосуточно доставать посторонних людей!? Вообще никакого понятия о личных границах.

Я даже не оскорбляюсь на выпад в адрес моей профессии. Спрыгиваю со стула, обхожу стол и встаю к Никите вплотную. Беру его телефон и выключаю. Затем опускаю ладони на лицо и поворачиваю к себе.

— Отпусти всё, — тихо прошу, гладя его колючие щёки. Под «всем» имею в виду в том числе мой отказ выходить за него замуж. Точнее не отказ, а отсутствие ответа. В нашем случае это одно и то же.

Никита медленно выдыхает. Выпускает из рук вилку, отодвигает чуть в сторону тарелку. Я продолжаю гладить его по лицу, запускаю одну ладонь в слегка отросшие волосы. Свиридов не двигается, только испытывающе глядит. А у меня аж ладони сводит — так сильно хочу касаться Никиты. Придвигаюсь еще ближе и целую Ника в губы. Он на секунду замирает, а затем начинает отвечать. Его сильные руки смыкаются на моей тонкой талии.

В следующее мгновение Никита резким движением усаживает меня на свободную поверхность обеденного стола, устраиваясь у меня между ног. Понял мой намёк. Ура!

Я с огромным наслаждением страстно целую Никиту. Как же мне этого не хватало. Я скучала. По его губам, рукам, теплу. От Ника пахнет гелем для душа. Обожаю этот запах. Морской бриз или что-то такое. Крепче прижимаю Никиту к себе, обвиваю ногами его торс. Свиридов буквально пожирает меня губами. Чуть толкает назад, укладывая спиной на стол.

Целуя мою шею, одной рукой расстегивает пуговицу у меня на джинсах. Затем расправляется со своим ремнём.

— Я соскучилась, — шепчу. — Хочу тебя сильно.

«Хочу тебя». Говорю и прикусываю язык. В наших отношениях эти слова имеют не очень хороший подтекст. Но я правда хочу Никиту. И люблю. Сейчас без страха признаюсь в этом самой себе. Но не ему. Я пока не готова сказать эти слова Никите.

Но разве он сам не понимает, что я его люблю? И разве сам не понимает, как хочу быть для него на первом месте? А сейчас, что бы Никита ни говорил, я у него после футбола. И так будет всегда. Готова ли я с этим смириться? Не знаю. Мне нужно хорошо подумать. Я не хочу снова обжечься.

После Чемпионата мира у Никиты отпуск. А после отпуска надо будет возвращаться в Мюнхен. Напрашивается вопрос: что с нашими отношениями? Сомневаюсь, что Свиридов так же будет прилетать каждый вечер и улетать каждое утро. Начнет уговаривать меня переехать в Германию. А почему я должна бросать свою привычную жизнь и свою работу? Да, мне не платят миллионы долларов, как ему. И что? От этого моя работа менее ценная? Но Никита не разорвёт контракт с Мюнхеном, чтобы сидеть в Москве возле моей юбки. Конечно, нет. И играть в российский клуб не перейдёт. Потому что для Никиты вернуться из Германии в Россию — это позорное понижение.

Сладкое протяжное чувство внизу живота прерывает клубок мыслей в моей голове. Из груди вырывается стон. Никита вошёл в меня, двигается быстро, не переставая целовать мою шею и грудь. Я выгибаюсь, сильнее обхватываю ногами его торс. Цепляю края футболки и тяну вверх, обнажая его тело. Вожу ладонями по сильной рельефной спине, плечам, рукам, груди, запускаю пальцы в волосы на затылке. По страстным поцелуям, горячим прикосновениям понимаю: Никита тоже скучал по мне. Удивительно, как, живя под одной крышей и засыпая в одной постели, можно друг от друга отдалиться. А потом с нетерпением мириться.

— Хочу целовать тебя, — сбивчиво произношу и поднимаю голову Никиты к своему лицу. Целую любимые губы, потом щеки, лоб, нос, подбородок, снова губы.

Мне двадцать шесть лет, двадцать из которых я люблю Никиту Свиридова. И жду его. Кого я обманываю, когда говорю, что не ждала Никиту эти шесть лет? Ждала. Каждый день ждала. Хоть он и просил не делать этого, когда бросал меня и уезжал в Германию.

— Лиля, — произносит мое имя на выдохе. Входит в меня до упора, замирает на секунду. — Моя.

— Твоя.

Дрожу от переполняющих меня чувств. Никита возобновляет движения. Входит членом глубоко, возвышая меня на вершину и сам возвышаясь. Это что-то нереальное, невозможное. Мы сливаемся в новом поцелуе. Теперь мы не отделимы друг от друга. Полное единение тел и душ. Я зажмуриваюсь, чувствуя, как из уголков глаз проступают слезы. Когда до пика остается совсем чуть-чуть, прерываю поцелуй и прошу:

— Только не кончай в меня, пожалуйста. Хорошо?

Никита не отвечает. Продолжает двигаться в том же темпе, снова целует мою шею.

— Ник, не кончай в меня! — прошу в панике. — Ты слышишь? Только не в меня! Не в меня!!!!

Я хочу оттолкнуть от себя Никиту, но не успеваю. Поздно. Он это делает. Кончает в меня.

Специально.