Люблю тебя

Глава 55. Чемпионат мира

Я разбита и растоптана. Мне плохо. Кости ломает, душу выворачивает. От Никиты ни звонков, ни сообщений. Его ледяное равнодушие убивает. Не хочу выходить на улицу, не хочу никого видеть.

Но в отличие от предыдущего расставания я не могу позволить себе такую роскошь, как никуда не выходить. Каждый день мне нужно быть на работе. Утром после расставания я собираю себя по осколкам и выхожу в люди. И сразу же опаздываю в офис почти на два часа. К хорошему быстро привыкаешь. Вот и я привыкла, что от Никиты до работы с личным водителем ехать десять минут. А от моей съёмной квартиры на общественном транспорте полтора часа.

В редакции только и разговоров о Чемпионате мира. Леша, коллега который пишет про футбол, уже улетел на Мундиаль, передает оттуда репортажи, как собираются болельщики и идет подготовка к первым матчам. В редакции знают, что я девушка Никиты Свиридова, поэтому в моем присутствии стараются говорить о нашей сборной тактично. А ранее не стеснялись в выражениях: и что в футбол играть не умеют, и что Свиридов слишком переоценён, а на самом деле ничего особенного из себя не представляет.

Для меня каждое упоминание о Никите — ножом по сердцу. Да даже упоминание в целом о нашей сборной по футболу отдаёт глухой болью. То и дело на глаза наворачиваются слезы и мешают печатать на компьютере. По несколько раз за день мне приходится скрываться в кабинке туалета, чтобы выплакать все, что накопилось внутри.

Никита — мой воздух. Я им дышала. А теперь мучительно задыхаюсь.

Дни тянутся медленно. Кажется, что с расставания прошел год, а всего-то четыре дня. Чем занят Никита? Он хоть думает обо мне? Скучает? Он ведь говорил, что любит. Мог ли разлюбить после одной крупной ссоры?

Я нахожусь в агонии. Ночами рыдаю в подушку, жду, что Никита приедет и позвонит в мою дверь, как он делал это раньше, неожиданно прилетая из Мюнхена. Но каждый день у меня в квартире стоит звенящая тишина. Она рвёт барабанные перепонки.

Сборная России прибыла на Чемпионат мира по футболу, торжественно трубят все СМИ. У нас в редакции висят несколько плазм, одна из них перед моим рабочим местом. На большом экране крупным планом показывают, как футболисты сборной выходят из автобуса и заходят в отель. Я жадно ловлю Никиту. Его показывают всего несколько секунд. В белоснежной футболке-поло, гладко выбритый и с беспроводными наушниками в ушах он быстро спускается по ступенькам автобуса и тут же скрывается за дверьми-вертушками пятизвездочной гостиницы. Очень серьёзен и сосредоточен. Я бы даже сказала, хмур.

Сердце больно сжимается при виде любимого лица. Горло стягивает проволокой. Руки сводит от сильного желания обнять крепкое тело, с которым чувствую себя, как за каменной стеной.

— Лиль, а как ты познакомилась с Никитой Свиридовым? — рядом возникает сотрудница отдела культуры Лена.

Я аж вздрагиваю от неожиданности. Мне требуется пара секунд, чтобы прийти в себя.

— Я знаю его с детства. Мы выросли в одном дворе.

— Ого! Ну ничего себе! А почему ты раньше не говорила, что вы вместе? Я читала, что он с какими-то моделями встречался.

Упоминание о бывших девушках Никиты — это соль на рану. У Свиридова действительно было много интрижек с фотомоделями. Он в Германии время зря не терял. И сейчас один не будет. Как представлю рядом с Никитой какую-нибудь топ-модель с ногами от ушей, так жить не хочется.

Неужели между нами и правда все кончено? Навсегда?

— Слушай, а правда, что у него пятьдесят миллионов долларов? — продолжает бесцеремонно меня допрашивать. — Такая астрономическая сумма! С ума сойти!

— Не правда, — огрызаюсь.

У Никиты больше, насколько я поняла. Но вслух это Лене не говорю.

— Вот и я думаю, что не правда, — хохочет. — Будь у него столько денег, ты бы не работала в нашей газете за копейки.

Лена отходит к своему рабочему месту, а я остаюсь стоять словно ведром грязи облитая. Я могла бы не работать и полностью сидеть на шее Никиты. Более того, Свиридов же этого и хочет: чтобы я переехала к нему в Мюнхен и сидела у окошка в ожидании, когда он вернётся с тренировки.

Но готова ли я к такому? Шесть с половиной лет назад я об этом мечтала. Мне не нужна была ни учеба в институте, ни работа, ни карьера. Я мечтала жить жизнью Никиты. Быть там, где он. Ждать его с тренировок, ездить на его матчи. Это мне виделось счастьем.

А что сейчас? У меня есть работа в газете, средняя по Москве зарплата и съемная квартира на окраине города. Еще есть немного накоплений. Я хочу купить машину. Права давно получила. Я счастлива сейчас? Живя той жизнью, которая у меня сложилась? Ответа нет.

По всем телеканалам теперь показывают нашу сборную. Снимают, как проходят тренировки перед первым матчем, берут интервью у футболистов и тренера. Очень много внимания Никите, не только потому что он главный форвард, но и из-за скандала с нападением на меня. Я жадно ловлю каждый кадр со Свиридовым. На тренировках он очень серьёзен, во время интервью немногословен. Видно, что его тяготит такое внимание прессы.

Да, на Никите лежит колоссальная ответственность. Нашим футболистам не простят, если они не выйдут из группы. Ник подавлен таким общественным вниманием. Хотя это не первый его крупный чемпионат, он умеет справляться с подобной нагрузкой. Но сейчас все иначе. Сейчас на Ника дополнительно идет давление из-за нападения на меня и уголовного дела.

Когда я смотрю, с каким хмурым лицом Никита бьет по мячу на тренировках, мне становится очень стыдно за все гадости, которые я наговорила во время ссоры. Вместо того, чтобы поддержать и пожелать удачи, я предрекла, что они вылетят с позором. Подавленное состояние Никиты особенно заметно на контрасте с позитивным настроем других футболистов сборной. Мой «любимый» Довлатов каждый раз, когда его выхватывает камера, ржёт и веселится, как будто уже выиграл Чемпионат мира. Такое ощущение, что из всей команды только Никита искренне переживает за исход.

Наступает первый матч сборной России в групповом этапе. Наши играют против Германии. Никите придётся встретиться на поле с доброй половиной своих одноклубников. Вся редакция смотрит матч, побросав написание статей. Я тоже не свожу взгляда с экрана плазмы. Жадно всматриваюсь в игру, ловя каждое движение Никиты. Но камеры больше показывают немцев, потому что преимущество на их стороне.

— Продуем, — кисло изрекает Гоша, редактор отдела общества, минут через десять после начала матча.

— Пф, а кто-то всерьёз думает, что мы можем обыграть Германию? — отвечает ему замглавного редактора. — Конечно, проиграем, вопрос только, с каким счётом. Не хотелось бы, чтобы немцы уделали нас пять-ноль.

— Один-ноль уже есть, — хохочет с сарказмом Гоша, потому что сборная Германии забивает в наши ворота первый гол.

Немцы ликуют, их болельщики на трибунах сходят с ума. На секунду камера выхватывает Никиту. У меня аж сердце сжимается. На Никите нет лица. Он подавлен.

Мне становится тяжело смотреть матч. За Никиту болит душа. Он несколько раз прорывается к воротам соперников, но каждый раз защитники отбирают у него мяч. Причем, делают это очень жестко. Никиту бьют по его больному левому колену.

— Бля, они там охуели совсем!? — возмущается все тот же замглавного редактора. — Почему судья не показывает желтые карточки? Они же намеренно бьют Свиридова по ногам.

И ровно в эту секунду один из немцев снова дает Никите со всей силы шипами буц по колену.

— Он же со Свиридовым в одном клубе играет! На хрена он это делает!?

Наконец-то судья показывает желтую карточку. Давно пора. Немцы начинают спорить с судьей, не согласны, а Никита в это время лежит на траве, схватившись за ногу. К нему подбегают врачи, брызгают Нику на колено жидким холодом. Я не могу смотреть на это без слез. Чтобы никто из коллег не видел, убегаю в туалет и закрываюсь в кабинке. Там позволяю себе выплакаться.

Я кожей чувствую, как Никите тяжело. Я всей душой хочу его поддержать. Ну почему, почему я наговорила ему столько гадостей? Почему, наоборот, не пожелала удачи, не сказала, что верю в него и команду? Может, это и не помогло бы обыграть немцев, но Никита хотя бы знал, что он не один, что я с ним: переживаю и поддерживаю.

Самое обидное, что Свиридов не будет бить соперников по ногам в ответ. У него принцип: не играть грязно. Никита всегда говорил, что бить соперников по ногам — это низость, до которой он не опустится.

Никита не может один противостоять всей сборной Германии. Потому что в нашей команде больше никто не играет на таком уровне, как Свиридов. Ник не может вытащить всех на своем горбу! Это невозможно! Разве Никита виноват, что наши защитники не могут отобрать мяч у нападающего Германии? Разве Никита виноват, что наш вратарь пропускает голы?

Но болельщикам это не объяснишь. Им подавай победу. А если победы не будет, то обвинят Никиту, потому что он в нашей сборной самый знаменитый, самый популярный и самый медийный. Опять будут говорить, что Свиридов слишком переоценён и ничего из себя не представляет.

Когда я возвращаюсь в редакцию, уже два-ноль в пользу Германии. Коллеги смотрят футбол с кислыми минами. Вот. Уже начинается. Вместо того, чтобы поддержать нашу сборную, будут обвинять.

— Свиридов определенно не в форме, — разочарованно произносит корреспондент отдела политики Эльнар. — То теряет мяч, то бьет мимо ворот.

— Ну вот мы и видим, чего он стоит на самом деле, — отвечает Эльнару его начальница Таня. Даже на меня уже внимания не обращают.

— Ну да, — соглашается Эльнар. — В Германии у него сильный клуб, и создаётся впечатление, что Свиридов тоже сильный. А если убрать от него сильных коллег, сам он ничего не может.

— Если вы такие умные, то пойдите и обыграйте сборную Германии, — зло отвечаю, чем привлекаю на себя внимание половины редакции. — Да вы даже по настоящему футбольному мячу ударить не сможете — сразу ногу сломаете.

— Мы не футболисты, а журналисты, — язвит мне Таня.

— Журналисты вы тоже никакие. Когда у вас последний раз нормальные эксклюзивы были? Только и делаете, что переписываете стенограммы с сайта Кремля. Президент полетел туда-то, президент встретился с тем-то. Это не журналистика, а информационное обслуживание.

Таня аж зеленеет. А я правду сказала. Главный редактор постоянно критикует отдел политики за то, что у них нет эксклюзивов. Только и делают что пишут всем и так известную информацию: какой новый закон приняли, да кому позвонил президент. Это не журналистика. Настоящая журналистика — это сообщать то, что никому ранее не было известно.

— Перерыв, — объявляет Гоша, видимо, чтобы прекратить наш с Таней спор.

Я перевожу взгляд на экран. Футболисты уходят с поля. Никита хромает на левую ногу и морщится от боли. У меня сердце кровью обливается, ком в горле встает. Но в глубине души теплится надежда, что во втором тайме все изменится. Футбол видел много чудес. На последних секундах добавочного времени забивали и выигрывали, когда казалось, что проигрыш гарантирован.

Но уже с первых минут второго тайма становится понятно: чуда не будет. Немцы забивают нам третий гол, а Никита снова получает сильную травму ноги, и тренер меняет его на другого игрока.