Мартовскіе дни 1917 года

[354]

Станкевич центр тяжести из области проявленія «народной души», не принимавшей войны, переносит в область объективных матеріальных данных. Он утверждает, что послѣ рѣчи ген. Корнилова и Исп. Ком. «всѣ заколебались в возможности продолженія войны»: разстройство транспорта, тиф и цынга, свирѣпствующіе на фронтѣ в силу чрезвычайнаго недостатка продуктов и т. д. Хотя повѣствованіе Корнилова относилось к дореволюціонному времени, «ясно» было, что дѣло должно было и этом отношеніи «лишь ухудшиться». Вывод мемуариста, на преувеличенно-сгущенном фонѣ фактов, едва ли может быть признан обоснованным.