МоделBiblos. Модельный бизнес по-русски

Принц

У входа уже толпились. Есть люди, для которых не попасть на модный раут – будь то презентация джазового альбома, показ новой коллекции или день рождения светского персонажа – равноценно поражению в правах. На этот раз в галерее «Ф’АРС» отмечал юбилей какой-то из мужских журналов. Принцу, недавно с легкостью отдавшему свое агентство «069» по требованию учредителей какому-то их новому прихлебаю, всегда было плевать на все эти условности. Он даже главных редакторов этих журналов, зная в лицо, поименно и лично, никогда не соотносил с тем или иным изданием. Ну Антон и Антон, Андрей – и слава богу! А «Медведь» он возглавляет или «Man’s Fitness» – какая разница? С точки зрения маркетинга и психологии бизнеса, может, это и неправильно было, но Принцу давалось легко. Бизнес он делал, не моргнув глазом и прищелкивая пальцами, как кастаньетами, свободно порхая от одного заказа к другому. Вчера демонстрация белья от DIM, сегодня конкурс красоты «Мисс „Комус“». В последнее время страшно популярно стало проводить конкурсы красоты среди сотрудниц фирмы. Этим грешили и чисто модные компании, а иногда и совершенно не относящиеся к индустрии красоты, но крепко вставшие на ноги бренды, сделанные из ничего за каких-нибудь несколько лет после кризиса. «BMW» или «XEROX» потребовалось десятки лет, чтобы добиться всемирного признания. Питьевой воде «Жемчужина России» хватило трех. Поговаривали, что не обошлось, конечно, без принадлежности компании к одному из партийных столпов, рулившему чуть ли не всеми крупнейшими государственными сделками. Что миллионы, вкачанные в рекламу продукта, не смогла бы осилить обычная фирма, старающаяся закрепиться на рынке, а тут государственный карман, неограниченные возможности, лоббирование через думские фракции. И вот уже сотни молодых людей в зелено-белых футболках и шортах раздают на Тверской улице рекламные материалы и мини-бутылочки с водой; с экрана телевизора Дмитрий Харатьян и Юлечка Началова расписывают достоинства родника и вкусовых качеств продукта; в супермаркетах гирлянды флажков с изображением водопада и рождающейся в его потоке жемчужины мешают проходу, а наклеенные на полу изображения огромных бутылок заставляют непроизвольно отдергивать ногу, чтобы не испачкать красивые плакаты.

Сегодня «Жемчужина» была одним из спонсоров вечеринки. Стоянку для машин оградили металлическими стойками, на каждой из которых красовался уже успевший набить оскомину плакат с упомянутым водопадом, а центральное место занимал крытый фургончик, разрисованный логотипами, к крыше которого была приторочена огромная бутыль, заполненная водой, а в ней извивалась девица в зеленом купальнике и зеленых же очках, закрывающих лицо – то ли от солнца, то ли от воды. На нее, однако, уже никто не обращал внимания, кроме вновь подошедшей парочки, больше обсуждавшей то, с каким вкусом теперь будет водица, разливаемая двумя промоутерами, мускулистыми парнями в зеленых шортах. Остальные толпились у входа, пытаясь преодолеть заслон из металлических заграждений и парочки грозного вида секьюрити с проводами в ушах и слоновьей непробиваемостью на лицах.

Проникнуть было в принципе не так сложно. Это не день рождения Евгения Кафельникова и не открытие салона «BENTLEY» в Третьяковском проезде. Всего лишь выход очередного номера журнала. Пригласительные рассылались по обычным гостевым листам, имеющимся в каждой редакции и состоявшим из нудного перечня рекламодателей, стандартного списка узнаваемых персон, из которых придет, дай бог, Никас Сафронов, и добавленных втайне от главного редактора друзей и подруг каждого из сотрудников рекламного отдела. По залу фланировали разномастные личности. Здесь были и представители компаний-спонсоров (таковых было пока большинство – основная «тусовка» подтянется ближе к полуночи), и сотрудники самого журнала – дизайнеры, верстальщики и корректоры, для которых праздник был редким шансом оттянуться, в отличие от напыщенных работников пиар-отдела, вынужденных посещать все мало-мальски значимые события Москвы. Среди гостей расхаживали советник президента инвестиционного банка «Оптимальный диалог» Никита Михайлюк, гендиректор российского представительства «AGRO-Ak» Ахмад Оскаров, директор велнес-клуба «Мироздание» Павел Баян, топ-модель Люба Сухова, музыкант Сергей Р. Громов.

Время от времени в толпе мелькали фотографы, пытающиеся остановить мгновение, естественно, с узнаваемой мордой на переднем плане. Некоторые из них ловили свой шанс, подкрадываясь к «жертвам» незаметно и ослепляя их беспардонной вспышкой в момент интимного нашептывания друг другу на ухо очередных скабрезностей, поглощения содержимого бокала или встречного лобызания. А некоторые, напротив, выстраивали сцену, прося знаменитостей попозировать. Их еще не называют папарацци, но уже есть деление на блатных, которым позволено снимать звезд вблизи, и тех, кто не причислен к ним, – от них закрываются и отмахиваются сумочками, а иногда и выплескивают в объектив содержимое бокалов.

В Европе вы можете в любом киоске найти журналы и газеты, посвященные частной жизни celebrities. Нерезкие, снятые дальнобойными объективами фотографии снабжены короткими разящими подписями: такая-то загорает без бюстгальтера у собственного бассейна в Швейцарских Альпах, такой-то и такая-то во время отдыха на яхте близ Сан-Тропе и т. д. Вы можете представить себе таящихся в прибрежных кустах, болтающихся на утлых лодчонках вблизи шикарных яхт, подтягивающихся на заборе, окружающем виллу, и снимающих, снимающих, снимающих фотографов, стремящихся остаться в истории публикациями голых сисек Ветлицкой или поцелуя украдкой Димы Билана и Алсу? Вряд ли. Скорее их фамилии украсят криминальную хронику, а фотоаппараты, эти шикарные «кэноны» и «никоны», окажутся разбитыми в хлам, пленки засвеченными, лица побитыми… Крепкие ребята, призванные обезопасить покой звезд, знают свое дело.

У нас эти игры не проходят, поэтому и нет истинных папарацци. А есть лишь жалкое подобие. Как они набрасываются на фуршетный стол! Быстрее самого голодного из приглашенных. Их самих впору снимать в этот момент. Но нет. Все увлечены поглощением пищи, и на мгновение забыты ставшие вдруг никому не нужными звезды, но через минуту наши доблестные фотографы уже тут как тут.

– Бокал поближе к губам, – советует один из них снимаемой им молодящейся певице, стараясь избежать морщин, которые, несмотря на все сделанные ею пластические операции, так и лезут в кадр.

– Друг к другу прижмитесь, а вы, молодой человек, отойдите из кадра.

– Так, возьмите в правую руку кисть винограда… смелее, смелее, взгляд понастойчивей, придвиньтесь к собеседнице… отлично!

Несколько оглашенных фотографов мельтешили вокруг только что прибывшей на празднование Кати Пигаль. Дочь известного дирижера, с детства росшая в артистической среде, она с юных лет пробовала себя в рисовании и одевала кукол в сшитые из обрезков и лоскутков ткани наряды. Несколько лет назад, сделав коллекцию из плюшевых зайцев, мишек, песиков и оторванных от них же лапок и ушек, Пигаль стала популярной в среде молодых повес и тех, кто пыжится, стараясь выдать себя за таковых. Она и кличку свою получила благодаря заботливо культивируемому и поддерживаемому имиджу великосветского дизайнера. Со временем кукольная коллекция забылась, а манера строить из себя куклу – хлопать ресницами, говорить ломаным голосом и ходить на прямых ногах – осталась. Сейчас она что-то пищала в камеру и микрофон, который засунули ей под нос отвязные молодчики из на голову простреленной передачи «Тусовщики» одного из молодежных телеканалов. А фотокорреспонденты щелкали затворами и сверкали вспышками, чтобы запечатлеть диву дизайна для своих пожухлых и продолжающих желтеть день ото дня изданий.

Неподалеку прохаживалась еще одна (или один) дизайнер, Валерия Сармат, под ручку с неизменным уже три года спутником, арт-директором мужского журнала «Баловень судьбы». Злые языки поговаривали, что Валерия на самом деле еще десять лет назад и не помышляла о стезе модельера и звалась Валеркой Сармушиным, жил Валера в городе Златоусте, где каждая собака тыкала в него пальцем и грозила убить по пьяному делу в темной подворотне. Не могла обывательская мораль провинциального работяги смириться с существованием параллельного мира на замызганных улицах. И пришлось Валере бежать. Скитался он недолго, но в Москве объявился уже в новом обличье. Сказать, что не блиставший красотой, но с лихвой покрывавший это за счет своих ужимок и повадок Валерик превратился в свое женское подобие, было бы не совсем правильно. Более того, женщина Валерия Сармат была отталкивающе некрасива. Зато спутники ее на всех модных тусовках всегда отличались смазливостью и привлекали внимание к странной парочке.

Сейчас Валерия вместе с «Баловнем судьбы» позировала странной девушке с фотокамерой, первой заметившей их появление в общем зале. Она была еще более страшна, чем объект съемки – Валерия Сармат. Несуразные башмаки, считающиеся модными в этом сезоне, просторная куртка со множеством карманов для запасных аккумуляторов, кассет, объективов и черт знает чего еще скрывала недостатки фигуры, прыщавый лоб, никогда не видевший спасительного солнца из-за постоянно спадавшей на него засаленной челки. Возраст фотографини определить было невозможно. Ей с равным успехом можно было дать как 19, так и 29 лет. Не всем же родиться красивыми. Зато она свободна от родительской опеки, от заботы о куске хлеба, от постоянного бойфренда, от чувств и мыслей о судьбах Родины, от воспоминаний о начале перестройки, от встреч выпускников ненавистной школы № 512 у метро «Университет», от невнятных целей и задач своей неказистой, никчемной жизни.

Принц пробился к Валерии, для которой неоднократно ставил показы, через начавшую сгущаться толпу фотографов, также стремящихся сделать стильный или провокационный кадр, который в дальнейшем можно будет предложить за пятьдесят баков какому-нибудь модному журналу.

– Валерия, салют! – Принц дотянулся губами до щеки дивы дизайна и пластической хирургии через чье-то плечо.

– О, милый, ты здесь тоже? – Валерия жеманно склонила маленькую брюнетистую головку и позволила себя поцеловать.

Вспышки засверкали с новой силой. Через месяц в журналах на последних страницах, там, где светская хроника, появятся фотографии, в том числе и эта: «Дизайнер Валерия Сармат со спутниками».

Принц еще не удостаивался быть названным в подписях под маленькими цветными квадратиками, в которых отражалось все тщеславие и бессмысленность московской гламурной жизни. Он несколько раз был «спутником» и один раз «другом»: «Модель Саша Семина с другом». Принц нахмурился, вспомнив Сашу. Собственно, он и не вспомнил – она все время сидела в его теле, как вбитый осиновый кол, занозой саднила под сердцем, осколком стекла передвигалась по кровеносной системе. Он носил ее изображение на груди рядом с крестиком. Внешне, однако, это никак не выражалось. Тусовка давно перестала судачить о том, что повеса и гуляка Принц спутался с моделью Сашей Семиной и эта связь продолжается уже несколько лет. Принц почти беззвучно хмыкнул и поправил сам себя: «Продолжалась, продолжалась несколько лет».

Они стали появляться вместе на публике и поначалу вызвали волну обсуждений. Никто никогда не видел Сашиного ребенка, оставленного в Ставрополе, ее муж не приезжал в Москву в попытках вернуть жену в лоно семьи. Вскоре после того, как Саша познакомилась с Принцем и ушла из «Blow models», она переехала к нему жить и покинула подругу, с которой делила съемную квартиру на окраине Москвы. Они вместе ездили отдыхать, и столкнувшийся с ними однажды на перроне Адлера Телок был поражен, насколько естественно и свободно они себя вели – словно два вышедших из зарослей на опушке леса марала, в рогах которых отсвечивает предзакатное солнце. Модель, которую он вытащил из безвестности и подтолкнул к тому, кем она сейчас была – звездой рекламы российского масштаба, – даже не удостоила его кивком, прошла сразу за носильщиком, катившим чемодан к стоянке такси, а Принц, напротив, будто и не было ничего между ними недоговоренного, дружески потряс его руку.

Кстати, Телок был и здесь в толпе девушек-промоутеров, облаченных в оранжево-черные костюмы. Инструктировал, ходил набычась, шпыняя их, чтобы не сбивались в стайки, а делали свою работу – предлагали гостям какие-то карточки заполнить. Принцу попалась одна такая карточка – он, не глядя, сунул ее в ближайшую пепельницу. Надо же, столько лет прошло, а Телок все выпасает своих вступающих в мир большого моделинга старлеток. Объясняет им азы профессии, знакомит с клиентами и с принципами работы на выставках и показах, вкладывает в них душу и время (ну и не только душу, наверное, иначе объяснить фанатичную преданность Телка своему модельному агентству никто бы не взялся), посылает к фотографам, чтобы у них появились первые портфолийные снимки, вытрясает из жадных заказчиков для них первые заработанные деньги и выдает им в конвертах, рискуя быть привлеченным за неуплату налогов. А они потом, через весьма непродолжительное время (кто через месячишко, а кто через год), получив первоначальный капитал в виде фотографий, необходимых сведений о работе и контактов с потенциальными работодателями, тю-тю и… в другом агентстве.

Принц не чувствовал ни жалости к обманутому им Телку, ни злорадства, ни чувства вины, а лишь легкое недоумение, которое тут же растворилось в озере (да нет, океане!) мыслей о Саше и потоплено было оглушительной музыкой, рванувшейся вдруг от сцены, куда выползали двое ведущих сегодняшнего вечера. Одним был известный пидорок, ведущий новостей с телеканала НеТВ. Появившийся совсем недавно, он тут же приобрел популярность благодаря подчеркнуто-жеманной манере комментировать самые обычные политические, экономические и культурные события в жизни земного шара. У него и фамилия была Бабенко, и звали его за глаза, конечно, Бабой. Черный смокинг и бабочка сидели на Бабе как влитые. Он традиционно выходил на публику, азартно жестикулируя и говоря с приподнято-воодушевленными интонациями, за которые хотелось немедленно потянуть его за отрощенные волосы и ткнуть в блюдо с овощами, стоящее на фуршетном столе, вокруг которого уже кружили халявщики, пришедшие сюда, чтобы сэкономить на ужине.

Второй ведущей была девушка. Белое пышное платье оттеняло черные смоляные волосы, завитые по бокам и обрамлявшие удлиненное к подбородку лицо. Она плавно вынесла себя на сцену, и Баба, подав ей руку, чтобы провести между микрофонных стоек и нагромождения проводов и аппаратуры, уже начал приветствовать окружающих чуть насмешливым и иногда срывающимся на профессионально поставленный визг голосом.

Тут Принц понял, чего он ждал от этого вечера и чего боялся. Вот она, Саша, совсем рядом, на сцене. Он еще не знал, что будет делать, как действовать. Подойти ли к ней, попытаться ли в очередной раз выяснить отношения? Или ждать, что сама заметит и подаст знак?

Все началось с того момента, как Сашке приспичило сниматься в кино. Естественно, с ее неординарными внешними данными и смешными модельными гонорарами, которые выплачиваются в России за работу лицом фирмы, не говоря уже о текущей выставочной работе и каталожных съемках (это вообще гроши!), сам бог велел двигаться по пути актерской карьеры. Там тоже зарплаты невелики, но… все-таки в общественном сознании актриса стоит намного выше модели и по статусу, и по моральным оценкам обывателей. Хотя на эти оценки Принцу было всегда наплевать. Тем не менее он попытался отговорить ее поначалу. Кто знает, что произойдет с их союзом, если Саша окунется в неизведанный и манящий мир кино? Новое окружение, новые знакомства. И везде охотников решить вопросы через постель уйма. В модельной среде он сам был как рыба в воде. И связи имел, мог пристроить девушку на работу, на рекламную съемку, но кино – это особый закрытый мир.

Режиссеры были без ума от Саши, особенно на первой встрече. С кем-то она, конечно, не срабатывалась. Успешные годы, проведенные в Москве, давали о себе знать в виде начинающейся звездной болезни, но кто-то мирился с этим (лишь бы клиенту угодить), кто-то находил с ней общий язык, и в дальнейшем работать было легко и приятно, к обоюдному удовольствию. Да и Саша отнюдь не всегда выкидывала фортели. Это с ним, с Принцем, она могла показывать характер. В агентствах могла вести себя неадекватно. И плакали иногда менеджеры горючими слезами – так показывала себя еще недавно покорная и ничего не понимающая модель Саша Семина. А с заказчиками, режиссерами и модными фотографами, с модельерами, представителями крупных рекламных агентств, с теми, от кого непосредственно зависело, приглашать ли ее на следующую съемку или показ, Саша держалась весьма дружелюбно и приветливо, втираясь в доверие, становясь подружкой и хорошей знакомой, общением с которой не грех было даже и покичиться в модном обществе. Природной сноровки пудрить мозги и строить из себя невинную овечку у нее было хоть отбавляй. С Принцем же она была тверда и непреклонна. «Нет будущего у моей модельной карьеры. Не век же сниматься в заштатных роликах. Из-за роста меня не берут в Европу – сам же говорил. Да и возраст поджимает. Самое время перепрыгнуть в набирающий обороты кинобизнес. Посмотри, все журналы пестрят статьями и интервью о кино», – заявила она ему несколько месяцев назад.

А еще через пару дней Москва забурлила. По всем агентствам прошли кастинги для съемок нового отечественного сериала «Дорогая девушка для высшего света». Российский зритель устал от санта-барбар. Накопил свой собственный опыт. Эпоха коммуналок ушла в прошлое вместе с «Покровскими воротами» и «Подкидышем». Новые герои и проблемы волнуют умы не только светской публики, но и рядового обывателя. У нас появились свои «голливудские холмы», и взаимоотношения их обитателей интересуют и домохозяйку, и модного художника. Немедленно появилась и новая кинокомпания «МедиАтор», возглавляемая бывшим программным директором одного из центральных телеканалов Алексеем Ароновым, который, быстро почувствовав конъюнктуру, поставил своей целью дать страждущему телезрителю множество сериалов с родными и близкими героями, взращенными на русской ниве. «МедиАтор» в течение двух месяцев систематически прочесывал модельные агентства Москвы и театральные вузы в поисках перспективных новых лиц. В результате около ста счастливчиков и счастливиц были приглашены на личное собеседование с Ароновым, после чего их осталось тридцать. Тридцать молодых людей, считающих себя моделями, хотя среди них были две солистки находящейся не на подъеме девчачьей группы «Карамельки», цирковая пара и даже бывший гитарист рок-бэнда «Белые одежды».

Рев динамиков возвестил о начале концерта, и Принц, сфокусировав внимание на сцене, увидел активно раскручиваемую по всем музыкальным каналам троицу зализанных мальчуков в строгих черных френчах и белых рубашках с выпущенными воротниками. Чертыхнувшись, что пропустил уход со сцены ведущих, Принц стал пробираться в уплотнившейся толпе к закулисью, около которого маячил внушительного вида бугай с микрофоном у сплющенного красного уха, но в отутюженном костюме не хуже, чем на мальчиках, начавших уже дергаться и извиваться на сцене. Принц попытался пройти мимо верзилы, сделав понимающее лицо и чуть кивнув в его сторону, но охраняющий вход за сцену рявкнул:

– Куда?

– Я режиссер показа, который начнется через полчаса, – негодующе заявил Принц.

– Бедж. – Очевидно охранник мог изъясняться исключительно односложными предложениями.

– Я не цепляю беджи обычно. Меня все знают, – попытался возмутиться Принц, но секьюрити больше слов не произносил, а все вслушивался в трескотню своего слухового аппарата.

Принц редко попадал в глупые или тупиковые ситуации. Это был тот самый случай. Даже ругаться смысла не было – гром стоял такой, что Принц не слышал собственного голоса. Обычно он решал, кого пускать, кому отказать на вверенном ему мероприятии, но сегодня был не его вечер. Плюнув чуть не на ботинки верзилы, Принц отступил и протолкался к сцене с другой стороны. Здесь не было даже охраны, потому что и входа за кулисы не было. А были задрапированные на всю высоту фермы, несущие на себе световое оборудование. Принц хмыкнул, согнулся в три погибели, зацепил рукой край ткани и нырнул под нее. Чуть не снеся себе голову металлической перекладиной, он пробрался на корточках под широким основанием фермы и распрямился уже на стороне бэкстейджа.

Не успел Принц оглядеться и привыкнуть к царящему здесь полумраку, как увидел Сашу. Та сидела на ящике из-под аппаратуры и держала на коленях листки с текстом. Баба вертелся рядом. Какие-то гримеры расположились неподалеку и подправляли макияж готовящимся к выходу на сцену. «Что они тут в темнотище могут разглядеть?» – подумал Принц, и тут Саша подняла голову и увидела его. Сначала она попыталась отвести глаза, но, сообразив, что это ни к чему не приведет (Принц решительно шагнул в ее сторону), изобразила что-то вроде приветливой, но торопливо-занятой улыбки на сильно накрашенном лице, которое от этого не становилось вульгарным, только подчеркивало живость ее мимики и необычность черт.

– Саш, привет! – обратился Принц к пытающейся собрать рассыпающиеся листочки ведущей.

– Здорово, – невесело протянула она, даже не пытаясь перекрыть мощь динамиков. – Какими судьбами? – Она второй раз посмотрела в глаза Принцу.

– Пришел… – Принц запнулся, – забрать тебя домой!

– Вот оно как. – Саша поежилась, передернув плечами то ли от гуляющего за сценой сквозняка, то ли от раздирающего уши рева музыки.

– На самом деле все это бред. Ты мне нужна. И не из-за чего нам рвать все, что с таким трудом склеивается.

– Саша, сейчас выходим. – Баба с интересом посмотрел на Принца. Он явно не узнавал этого долговязого красавчика.

А ведь было время, когда Принц был гораздо более популярен, чем Баба сейчас. Но телевидение сделало громадный скачок в сторону создания конвейера звезд и раскручивания имен. На заре модельного бизнеса в России об этом можно было только мечтать. Даже конкурсы красоты, транслируемые на всю страну, не способствовали запоминанию имен красавиц, которые сразу же после победы вылетали из памяти зрителей, потому что их появление на экране не было целенаправленно-назойливо-вдалбливающим. Телеведущие же, сатирики, комментаторы и поп-звезды появлялись с такой частотой и регулярностью, что не запомнить их мог разве что ярый противник телевидения либо страдающий провалами в памяти. И вот приходят молодые, наглые, умелые. Или умело вертящие попками перед крючковатым носом власти и распределения. И понемногу начинают вытеснять тебя. И уже у них берут автографы, они начинают писать мемуары, они ведут концерты и различные мероприятия типа сегодняшнего, их узнают на улице, и гаишники не берут с них штрафов, а ты… Ты уже отработанный материал. Тебе удалось мелькнуть на небосклоне популярности, заработать какие-то висты, что дает возможность удерживаться на плаву, даже отхватить себе кусочек личного счастья. Это счастье, правда, старается независимо от тебя обеспечить себе какое-то будущее. Поэтому ты здесь и пытаешься что-то вернуть, невзирая на раздражители и препятствия в виде всяческих баб и мерзких рож.

– Я должна идти на сцену.

Саша дотронулась до его рукава и, резко повернувшись, вбежала по ступенькам на помост, приготовившись к выходу. Улыбка осветила ее лицо, и, обнажая красивые зубы, она вышла на публику, на середине сцены встретившись с Бабой, который вынырнул ей навстречу с другой половины кулис.

Пока они старались выдать произносимый ими текст за импровизацию, Принц снова вспомнил самое начало их разрыва и подивился, насколько быстро в нашей жизни происходит смена состояний и как один этап перетекает в другой. Именно в такие моменты мужчина может вклиниться в жизнь женщины, даже если до этого в ней не было места кому-то второму. Принц боялся, что в меняющуюся Сашину действительность кто-то вклинится, и стал волей-неволей давить и вытеснять неизвестно что, чем вызвал недоумение и раздражение привыкшей к доверию и определенной свободе девушки. Причины крылись и в новом окружении Саши, и в увлеченности, с какой она отдавалась обучению на актерских курсах, которые Принц воспринимал не иначе как попытку озадачить модельную общественность и сделать «МедиАтору» рекламу. Обычно за любые актерские или модельные курсы с обучающихся брали немереные деньги. Тут же каждый отобранный для тренинга получал небольшое, но содержание. На курсы Саша попала после тех самых кастингов для сериала «Дорогая девушка для высшего света». Она прошла целую череду кастингов и была вызвана на финальное собеседование в офис «МедиАтора». Нет, никаких съемок им не предложили, а, пригласив лучших преподавателей из театральных вузов столицы, начали буквально впихивать в модельные и не совсем головы актерские премудрости и штампы. Взялись за них серьезно, и трех дней в неделю в течение двух месяцев было явно недостаточно, чтобы совершенно неподготовленные к такому ритму молодые люди впитали двухлетнюю программу ВГИКа или ГИТИСа.

Выходя из туалета, Принц буквально столкнулся с еще одной выпестованной Телком моделью. Катя Дрогобыч приехала в Москву то ли из Киева, то ли из Минска и уже имела за плечами некоторый модельный опыт – съемку в клипе не то у «Воплей Видоплясова», не то у «Ляписа Трубецкого». Она носилась с этой видеокассетой как с писаной торбой по всей Москве, мечтая сделать карьеру.

Принц был осведомлен об этой истории так подробно, потому что Саша живописала ему ее в красках. Дрогобыч появилась в агентстве Телка примерно в то же время, что и Саша. Вела себя вызывающе, звездила, но Телок, видимо, нашел правильные слова, чтобы на первых порах обуздать заносчивую модель. Она тут же получила съемку в каком-то из мужских журналов на обложке и десять полос внутри, но, вместо того чтобы зауважать еще больше агентство, которое дало ей такой шанс, стала пропускать кастинги, крутить носом, когда ей предлагали что-то, как ей казалось, не стоящее внимания и статуса теперь уже столичной модели с большой буквы и с обложкой в бикини. «Хотя у нее и груди-то не было!» – добавляла Саша.

Народ прибывал на тусовку. Уже прошел традиционный для таких сборищ показ мод. Принц пропустил, что же показывали на этот раз. Наверное, какого-то спонсора – молодежный бутик. На сцене сейчас бесновалась приглашенная западная звезда. Вернее, их было три. Три звезды, безобразного вида тетки с всклокоченными залаченными кудрями, в пестрых непотребных одежах («из-под пятницы суббота», как любила говаривать бабушка Принца), рвали друг у друга микрофон, чтобы прорычать туда нечто нечленораздельное на тарабарском языке. Принц все же расслышал, что язык был английский. Рядом стремительно входила в раж толпа подогретых welcome drinks (по три раза подходили и брали бокалы) парней и девушек. Отовсюду с покосившихся рекламных плакатов спонсоров вечеринки на Принца глядела Саша Семина, протягивая ему бумажные стаканы с колой, крича что-то в мобильный аппарат, держа зубами шнур от белоснежного тостера, потешно закатив глаза и, наконец, поливая свой оголенный сосок молочным продуктом из яркой бутылочки. Три панкующие дивы со сцены кидали конфетти, и они сыпались с потолка на орущую, пляшущую, втыкающуюся, мельтешащую толпу. Последнее, что заметил Принц, перед тем как его вывернуло прямо на спину оказавшейся впереди Кати Дрогобыч, была фотографиня в модных башмаках и стокарманной куртке, тащившая к выходу какую-то пигалицу с мышиным личиком и стянутым хвостом на затылке.