МоделBiblos. Модельный бизнес по-русски

Бестия

– Доктор, ну поймите. Я постоянно это ощущаю. Я не могу спать, смотреть телевизор… – Голос Бестии, и так достаточно высокий, сорвался на фальцет.

– А есть вы можете?

Доктор был молод, и ему нравилась эта девочка, даже несмотря на ее рассказы о постоянно сопровождающем ее запахе… гм… дерьма. Нет, она так не сказала. «Какашек». Фекалий, испражнений, гуано, гавнеца, кала…

Она еще рассказывала, что родители посылали ее в какую-то частную клинику в Германию, где диетологи и психологи занимались с ней за пятьсот евро в час, пытаясь вернуть нормальные ощущения. А до этого она год просидела дома, борясь с раздирающим ее противоречием между страстным аппетитом и желанием быть стройной как тростинка. Уже третий раз на приеме, а никаких изменений не наблюдается. По крайней мере, она перестала бояться выходить на люди. Начала нормально питаться, но теперь этот запах… А начиналось все с банальной поездки в Париж, куда ее повез-таки Валера Кичин якобы показывать по агентствам, а на деле провести время с симпатичной малолеткой.

Бестия приглянулась одному из лучших французских фотографов, который буквально столкнулся с ней в дверях L-models на rue Manin. Это было как ударившая в отдельно стоящее дерево молния. Иногда можно искать лицо и год и два, а тут просто в прихожей агентства, куда Роберт зашел передать деньги, причитающиеся им за какую-то работу, он видит модель, способную стать звездой первой величины. И она просто уходит, потому что смотревшие ее букеры ни черта не понимают в лицах. А он, Роберт, понимает. Он хватает ее за руку, пытается что-то объяснить. Нет, нет, не здесь, пока не опомнились эти квадратноголовые. Вывести ее на лестницу. А, тут еще какой-то мужик, называющий себя ее агентом. Он ведет их в ближайшее кафе, покупает крепчайший кофе, без которого не может ни говорить, ни работать, усаживает напротив себя и рассказывает, как он видит ее путь и карьеру. Он ведет ее потом в лучшее агентство, в котором, знает, ей не будут предлагать низкопробной работы, которое будет благодарно ему и выразит эту благодарность круглой суммой в две тысячи евро, предоставит ей квартиру и будет заниматься ее карьерой, а он… он просто отведет ее в парижский «HARPER’S BAZAAR», где уже два месяца не могут найти образ для придуманной им серии фотографий на заснеженных просторах со скованными льдом речками и голыми ветлами, стоящими по их берегам, с припудренными инеем стогами, торчащими среди завьюженных полей, со свинцовым небом и бороздящими его стаями галок, забивающимися на ночь под крыши одиноко стоящих скособоченных домишек, освещающих окрестности лишь слабым свечением лампады из окошка. Для такой серии недостаточно типично русского лица, которых просмотрели они вместе со стилистом съемки уже немало. Для этого нужно нечто особенное. Прозрачное, как зимний воздух, и сильное, как сковывающий прорубь мороз, запоминающееся, как песня ямщика, и пьянящее, как самогонка из мутной бутыли, которой его поили как-то раз, когда он впервые был в России и влюбился без памяти в эту необъяснимую страну…

Хлопнув дверью, Бестия вырвалась на свежий воздух, но и здесь туалетные ароматы не оставляли ее чуткий носик в покое. Чертыхнувшись, она достала мобильник и нервными движениями набрала номер, поправляя на плече сумку с торчащим из нее буком. Выглядела она действительно неважнецки. Лихорадочно блестевшие глаза на секунду оживились, казалось бы, когда она услышала ответ, но тут же погасли вновь.

– Серж, куда ехать? – Капризные нотки в голосе Бестии были знакомы букеру «Паруса».

– …

– Как? «Янтарь-студия»? Там далеко от метро?

– …

– А, все равно на тачке поеду. – С этими словами Бестия уже подходила к краю тротуара с протянутой рукой, продолжая вызывать в памяти воспоминания о Париже, чтобы заглушить привязавшийся к ней некстати запах.

Так Бестия осталась в Париже на попечении Роберта и своего нового парижского агентства, но тут-то и начались проблемы. Оказалось, что жить и работать в Париже и смотреть показы мод по FTV – это две большие разницы. Несмотря на то что ее оставили всего лишь на пробы, так как рабочей визы у Бестии, естественно, не было, расслабляться особенно никто не позволял. С утра кастинги и тестовые съемки у разных фотографов, потом обязательно надо было приезжать в офис агентства и получать задания на вторую половину дня и на завтра. Бестия сразу поняла, что это не ее. Жить в таком напряженном ритме она не привыкла и не желала. Но мина замедленного действия с часовым механизмом уже начала отсчитывать в организме Бестии свои разрушительные секунды. От неожиданного поворота в судьбе или от разнообразной и соблазнительной парижской кухни, но Бестия чуть поправилась. Всего-то килограмма на два-три. При ее худобе и стройности это ль проблема?! Но вот уже начинается промывка мозгов в агентстве, бессчетные измерения увеличившейся на сантиметр талии. Ей бы плюнуть на все и уехать сразу. Ведь не надо ей этой карьеры, и уговоров Роберта не надо, и Париж этот в гробу она видала, захочет – хоть Валера Кичин, хоть родители отправят ее на край света. Но стремление поступать наперекор обстоятельствам в который раз сгубило ее благие помыслы. Бестия как белка в колесо попала и прошла все круги ада, от вызванной голоданием из благих побуждений анорексии до развившейся на нервной почве булимии. Потом она все же вернулась домой и под причитания маменьки прошла еще и врачебные бастионы, пытавшиеся излечить ее от самой себя.

Один за другим тормознули сразу три «жигуленка», причем второй вклинился между двух других машин, резко свернув со второго ряда. Пока Бестия обсуждала с первым счастливчиком маршрут и оплату, водитель третьей машины уже чинил самосуд над рисковым любителем заработать на извозе. Но Бестия не видела этой сцены, за которой уже наблюдало человек пять зевак из тех, кому торопиться в будний день абсолютно некуда и незачем. Вильнув раздолбанным задом, первый из «жигулят» слегка пробуксовал на подернутой утренним ледком обочине и оторвался от тротуара.

Собственный автомобиль Бестии, аккуратненький двухдверный джипчик «RAV4», был отогнан на сервис из-за какого-то идиота, въехавшего неделю назад в бампер «огонька», как называла Бестия свою машинку ярко-красного цвета, подаренную ей около полугода назад появившимся «спонсором». Сначала Бестия с удивлением смотрела на подружек по агентству, влегкую менявших кавалеров и относившихся к этому процессу как к неизбежности: хочешь жить – умей вертеться. Съемки и кастинги днем сменялись не менее бурной ночной жизнью. Когда Москва погружалась в неоновое безумие, даже самых домашних девочек распаляли кричащий Новый Арбат и мельтешащая Тверская. Казалось, что за броскими фасадами кипит привлекательная и бесконечная жизнь. Та, ради которой они, собственно, и прибывали в столицу, оставив на время, но как оказывалось – навсегда провинциальную размеренность и убогие потребности. Бестия выросла в Москве. Ей было невдомек, что есть города, где горячую воду дают по часам два раза в неделю и при взгляде на магазинные полки продуктового отдела хочется немедленно купить газету «Известия», чтобы узнать последние «вести с полей» или решения пленума о том, как улучшить состояние на этих самых полях и полках магазинов. Но приехавшие из глубинки, которой может считаться любой поселок, начиная от Клина, рвались ухватить свою частичку счастья и успеха. И первым инструментом этого служила их смазливая внешность, средством – охочий до девичьих прелестей бизнесмен, а местом действия – ночной клуб, где агентство проверяло своих моделек на устойчивость. Танцуя под отупляющий хаус, время от времени забегая в туалет, чтобы поддержать силы таблеточкой, а то и снежной дорожкой, юные модельки не понимали, что мостят себе другую дорожку.

В одну из таких рабочих ночей Бестия познакомилась с длинноволосым, модно прикинутым парнем, который увез ее под утро из клуба на «бумере» (это название станет повсеместным только через год, а пока вместо флера романтики «БМВ» был покрыт толстым слоем засохшей грязи) и с которым ей было первый раз в жизни хорошо в постели.

Кто-то искал в клубах знакомство со «спонсором», способным оплатить хотя бы пару месяцев съемную квартиру; кто-то надеялся прожить на заработанные за ночь пятьдесят долларов за тусовку. Бестия ходила сюда, потому что любила танцевать и еще потому что после двух-трех отказов агентство вносило тебя в лист неблагонадежных и задвигало, оставляя без кастингов, а значит, без средств к существованию и возможностей официально отмазываться от родительской опеки. Но появился Анвар – так звали владельца грязного «БМВ», – и жизнь Бестии стала меняться. Он подвозил ее на кастинги, ждал, чтобы отправиться домой или в какой-нибудь ресторан. Бестия не спрашивала, почему он свободен почти всегда, как зарабатывает. Ее это не волновало совершенно. С опаской поглядывавшие на ее парня соседи по кафе или перешептывающиеся за спиной девочки-модели служили доказательством: Анвар – удачное приобретение. Ведь издавна сила и устрашающий вид, а не рафинированность и интеллигентность считались достоинством мужчины. Именно за это выбирали пещерные женщины соплеменников в мужья. Защитить от чужаков и диких зверей, добыть оленя и дотащить его до стойбища, вырыть убежище и пробить завал мог только обладающий недюжинной мощью индивидуум мужского пола. Так и повелось. Женщина на подсознательном уровне выбирает именно таких – обладающих ярко выраженными чертами – доказательством своей силы – мужчин.

Но в нашем мире балом правят деньги. И обладающий финансовыми возможностями «пивной бочонок» сто очков вперед даст мачо с бицепсами и звериным оскалом. Анвар временами стал куда-то пропадать, а потом и вовсе вынужден был надолго уехать из Москвы. Бестия недолго оставалась одна. Буквально на следующий день, после того как Анвар позвонил ей на мобилку и сбивчиво объяснил, что она свободна, а он надолго уезжает, в клубе, где праздновался день рождения агентства «Понтиум», представительный мужчина с сигарой был представлен ей менеджером как большой друг агентства. Со свойственной ей едкостью Бестия хотела было сказать примерно следующее: «Если большой друг, так что? Я должна его ублажать?», но вместо этого только переспросила имя и глупо улыбалась. Сергей Валентинович напомнил ей отца. Такой же безвольный подбородок, роскошная шевелюра с благородной сединой и густой голос, заставляющий расправлять плечи и чувствовать холодок между лопаток, как во время прослушивания сводок с фронта. Он быстро предложил ей перейти на «ты». Менеджер слинял под предлогом других забот, и через несколько минут Бестия уже сидела в VIP-зоне за накрытым столом, где места, как она слышала, продавались по тысяче долларов. Там было еще несколько друзей ее нового знакомого. Кто-то уже с подругой, кто-то хорошо набрался к тому моменту, кто-то стоял у края отделявшего VIP-зону от танцпола бордюра и откровенно высматривал среди резвящихся под отвязный диджей-сет девушек, которые волей-неволей поглядывали на заветные столики.

Поговаривали, что за ними сидят те, кому положить на стол перед девушкой пять штук просто за приятно проведенное время не составляло особого труда. Бестия видела теперь этих людей воочию. Не все производили благоприятное впечатление. Сильно подвыпивший мужчина, полулежащий на диване слева от нее, время от времени вздергивал падающей на грудь головой и бормотал что-то нечленораздельное. Напротив нее самый молодой из компании опрокидывал в себя текилу рюмку за рюмкой. Из полутьмы проступали фигуры охранников. Повсюду было одно и то же: алчущие взгляды мужчин натыкаются на холодные, отстраненные взгляды девушек, которые делают вид, что танцуют. На самом деле это только маска, поза. Они сами выискивают жертву, хищно поводя глазами в полутьме дискотеки. Взгляды мужчин обтекают их тела и стекают на пол потными струйками, тягучими фонтанчиками похоти.

Сергей Валентинович склонялся к ней, пытаясь перекрыть гремящие динамики. Ей нравился запах сигар и «CARTIE PACHSA», исходивший от его шеи и выбритых щек. Через неделю он снял ей квартиру в тихих переулках Остоженки. Его офис находился где-то рядом, а жена с двумя сыновьями – в рублевском доме. Московская квартира служила парням, одному из которых было 25, а другому 17 лет, местом любовных встреч с подружками, а Сергею Валентиновичу – отмазкой, если он не ехал ночевать в загородную резиденцию. Жена, с Рублевки вылезавшая только по бутикам проехаться, не особо старалась вникать в дела мужа и пытаться поймать его на лжи. Все это он речитативом поведал Бестии, окончательно приворожив ее откровенностью и бархатис тым голосом. Она не заметила, как ее рука оказалась накрытой его массивной мягкой ладонью. Под одобрительные возгласы она выпила три подряд «Б-52», что добавило к ощущению обволакивающего комфорта капельку бесшабашности и азарта. Скоро они целовались, не стесняясь окружения, а с танцпола происходившее за столами, стоящими на возвышенности, видно не было, да ее это особо и не волновало. Рядом так же упивались друг другом нахальная блондинка, запомнившаяся Бестии по немыслимому количеству золотых украшений, опоясывающих запястья, шею и даже пальцы на ногах, и веселивший всю компанию анекдотами и шутками мужчина, называемый друзьями Жоржиком.

В огражденные от публики прозрачные аквариумы справа и слева от бара залезли вдруг красивые полуобнаженные девушки и стали танцевать, призывно изгибая станы, сплетая ноги в немыслимых па, раскорячиваясь и наклоняясь бесстыдно, но очень сексуально. Слегка протрезвевший Жоржик тут же сообщил на ушко всем по очереди, что вот та, которая слева, классная телка, ей предлагали десятку, чтобы уехать с кем-то из клуба, но она отказалась, потому что, как оказалось, является любовницей той, которая справа. Никто не знал, что они лесбиянки. Все ее хотели, многие пытались кто ухаживать, кто немедленно купить, и так цена дошла до десяти тысяч. А потом кто-то попытался увезти вторую, ту, которая справа, хотя она и похуже и все тащились именно с левой танцовщицы. Той, второй, предложили меньше, кажется, но она поехала и как раз призналась в том, что сделала это исключительно, чтобы разжиться деньгами, которые помогут им прожить, заплатить за квартиру и так далее. А тот, кто ее увез, идиот, еще и «MOET» за 27 тысяч долларов выставлял в этот вечер. Вот попал! Жоржик ржал, обнажая изъеденные кариесом зубы, и Бестия не могла понять: если у человека столько денег, почему бы ему не сделать в первую очередь себе правильный и красивый оскал.

Студия располагалась в здании бывшего детского садика, затерянного внутри квартала жилых домов. Нажав на кнопку звонка, Бестия подождала, пока охрана откроет калитку, и проскользнула на территорию. Сумрачные секьюрити, уставшие от потока моделей, не стали пытать ее, по какому вопросу и к кому она пришла, а молча переписали паспортные данные и кивнули на коридор по правую руку, куда Бестии надлежало пройти. Она ожидала увидеть змеящуюся очередь, но перед дверью с табличкой «Кастинг. Тишина, идет запись» никого не было. Бестия убедилась, что соседние кабинеты скрывают бухгалтерию, монтажную и директорскую и что единственная студия для проб находится именно за дверью с табличкой. Она не в первый раз участвовала в кастинге на видеоролик, и обычно процесс затягивался часа на три. Множество моделей и актеров томились в очереди перед заветной дверью, куда вызывали в час по чайной ложке. Входящий изучал текст, мямлил и мучил свою роль и так и эдак, пока режиссер не отпускал несчастного, чтобы вызвать следующего.

Бестия толкнулась в запертую дверь и опустилась на один из стульев, а в этот момент в коридор влетела еще одна девушка с буком под мышкой. Снова этот запах. Тут, наверное, рядом туалет. Или эта модель принесла с собой испорченный ею еще за дверью запах. Хорошенькая. Похожа на куколку Блайв. Куколка Блайв. Старая модель. Девочки сходят с ума от нее. У нас почему-то Барби в почете. А эту глазастую симпатяшку Бестия увидела еще в раннем детстве, поэтому и запомнила. Кто-то из родительских друзей привез из загранпоездки.

Да, когда-то Бестию могла привести в трепет подаренная куколка. Теперь она спокойно переживала более дорогие подарки. Сергей Валентинович слов на ветер не бросал, и уже через две недели Бестия сидела за рулем своего «огонька». Водить она умела, права получила, хоть и пришлось помучиться. Мама-папа офигели, но Бестия соврала, что за съемку в новой концепции ЦУМа ей заплатили так, что еще и осталось на оплату учебы. Пока ей не о чем было беспокоиться. Богатенькие папики не переводились. А если вдруг возникали проблемы, надо было только подойти к менеджеру «Паруса» или «О-пиума» – и все складывалось как нельзя лучше, к удовольствию всех заинтересованных сторон. Поход в клуб, танцы у бара, знакомство с кем-то из вип-гостей, приглашение к их столику, а дальше по одной или другой схеме, приводящей либо к новым горизонтам в безудержном исполнении желаний, либо просто к приятно проведенному вечеру, после которого так славно было выспаться дома в своей кроватке, пока родители собирались и уходили на работу.

Уже несколько минут из-за двери с табличкой не доносилось ни звука, и вновь подошедшая решительно направилась к ней, чтобы постучать и проверить, не зря ли они ожидают. В этот момент из кабинета выплыла Саша Семина. Бестия несколько раз сталкивалась с ней на разных кастингах, но в последнее время той не было видно. Ударилась в актерскую карьеру, по слухам. Особо принципиальные и интересные кастинги Эс-Эс, как называли ее, ориентируясь то ли на инициалы, то ли на жесткий волевой подбородок, все-таки посещала. Она прошла мимо, не удостоив взглядом ни Блайв, чуть не столкнувшуюся с ней у двери, ни Бестию, возящуюся с сумкой на стуле.

– Видала?! – фыркнула Блайв, бросив на Бестию ищущий сочувствия взгляд, когда за Эс-Эс захлопнулась дверь. – Ну ни фигааа ж себе… сука!

В аккуратненьких устах куколки Блайв эти слова звучали как волшебная музыка.

– А чё, звязда… ей можно! – откликнулась Бестия.

Ей совершенно не хотелось поддерживать разговор. Скорее она видела себя в такой же роли, какую только что сыграла перед ними Эс-Эс, чем обсуждать то, как их опустили, не сказав ни слова.

– Ты в каком агентстве? – задала стандартный вопрос Блайв, и Бестии снова пришлось ответить, проклиная себя за покладистость:

– Я по разным работаю. Ни с кем не на контракте. Это лучше всего. Выбираю лучшие кастинги.

– Я тоже. И еще часто напрямую работаю. Мне тоже звонили из самой студии. В прошлый раз телефон оставила, и теперь они меня сами вызывают. На фиг надо агентство?! – Она презрительно скривила губы.

В этот момент из-за двери высунулась голова в очках и, подозрительно осмотрев сидящую парочку, сделала неопределенный кивок:

– Заходи!

– У меня был контракт сначала, – продолжала Блайв, – но агентство левое, работы было мало, и потом меня пригласил фотограф в рекламе аптек сняться, так я попросила их разорвать официально. Они говорят: «Нет проблем, Катюша, освобождаем тебя от обязательств», – а я ни в какую… письменно, мол, хочу…

Бестия, уже стоя у двери, попыталась было остановить поток красноречия, но та досадливо отмахнулась:

– Да успеешь, никого нет все равно… Так вот, приехала я к ним, получила бумагу о расторжении, а на следующий день… – она довольно рассмеялась, – уже снималась. Там платили хорошо, а по контракту я, даже если напрямую работаю, должна была бы им процент отнести. Нашли дуру!

Бестия нырнула в дверь, махнув на прощание ушлой куколке рукой. Ей уже давно не были интересны разговоры об агентствах и контрактах. Она продолжала заниматься модельным бизнесом, только чтобы иметь возможность оправдаться перед родителями за частые отлучки и появляющиеся невесть откуда шмотки и деньги на учебу.

Блайв, оставшись одна, задергала изящным носиком. В воздухе стоял тяжелый туалетный запах.