Монархия предпринимателя. Как стать царем?

Глава 47. Ты никому ничего не должен!

Семен Михайлович получил пенсию и, как всегда, небольшую часть денег засунул в права. Его старенький «Жигуленок» остановил инспектор ГАИ за небольшое превышение скорости. Пенсионер тут же сунул гаишнику 100 гривен и попросил прощения. Инспектор ГАИ с важным видом взял деньги и отпустил Семена Михайловича.

Вечером за ужином инспектор важно передал жене заработанные 570 гривен и сказал: «Сегодня хорошо, нарушителей было много». Жена обрадовалась: «Купим кроссовки сыну и, кстати, в школу нужно отнести 350 гривен».

В соседнем доме жила учительница, которая собирала деньги на ремонт класса. Ремонт проводился централизовано самим директором школы. В конце месяца директриса Зинаида Петровна подбивала баланс. На ремонт было собрано достаточно денег, и у нее еще оставалось 7 тысяч гривен, часть из которых она поменяла на доллары и отложила. Оставшееся она заплатила инспектору БТИ за то, чтобы он выдал ей справку о перепланировке квартиры (она хотела ее продать и разъехаться со взрослым сыном) .

Инспектор БТИ сам не решал такие вопросы, половина денег уходила начальнику отдела за подпись. В конце месяца у начальника отдела скапливалась достаточная сумма денег, и он подумывал о покупке нового автомобиля. Но часть денег ему нужно было отдать своему непосредственному шефу.

У шефа в конце месяца скапливалась еще более приличная сумма, но часть денег ему нужно было отдать на участие в политической тусовке, чтобы стать депутатом горсовета — только так он мог удержать свою должность.

Глава фракции горсовета, он же владелец партии, распоряжался весьма внушительным бюджетом, поступающим от земельных комиссий, от отдельных депутатов за участие в бизнесе. И он уже давно подумывал о покупке виллы в Монако, но часть денег нужно было отдать на ведение избирательной кампании — на телевидение, радио, печатные СМИ, на печать листовок. Часть средств шла по безналичному расчету для отчета Центризбиркому, а львиную долю денег нужно было платить наличными. За всю эту работу отвечал начальник избирательного штаба. Он предоставил отчет и, получив деньги от своего шефа, отщипнул от них 40%, а остальные раздал журналистам и редакторам. К концу избирательной кампании он подумал: «А почему я не баллотируюсь в местные органы власти? Деньги у меня есть, работу я знаю…»

А в это время где-то там, наверху, занесли четыре чемодана наличных за решение серьезного вопроса о приватизации крупного объекта, каждый из которых вмещал в себя по 10 миллионов долларов. Министр-посредник, который получил «багаж», позвонил куда-то наверх и коротко сказал: «Все в порядке». Трубка ответила: «Положи в автомобиль моему водителю». Высокий руководитель встал, с тоской посмотрел на четыре чемодана. Вошел водитель, он отдал ему два чемодана, и они вместе спустились на задний двор. Водитель сунул в багажник полученное, втиснув его между другими такими же чемоданами. «Вот гад! — подумал большой начальник. — Он чемодан еще с прошлой недели не забрал!..»

Преступники страны вечером в пятницу усаживались смотреть политические ток-шоу, ведущие которых в этот день тоже получили свою часть наличных за участие в программе политтехнолога и главы фракции.

Пенсионеру Семену Михайловичу повезло. Сидя в студии в качестве приглашенного представителя народа, он уже предвкушал, как будет нажимать кнопку «за» в поддержку антикоррупционной кампании. В другой передаче участвовала учительница Зинаида Петровна, которая тоже горячо поддерживала борьбу со взяточничеством. Телеведущие всем своим видом излучали честность, мудрость и порядочность. А в студии были именитые гости — человек, который переносил чемоданы, руководитель штаба, разоблачавший коррупцию, глава фракции, очень едко высказывавшийся о коррупции в высших эшелонах власти.

Только гаишник сидел дома и смотрел поочередно шоу на разных каналах. «Опять ГАИ гонять будут… Все эти антикоррупционные законы заканчиваются борьбой с нами», — сонно подумал он. Пиво у него уже заканчивалось, и ему очень захотелось спать…

***

— Как тебе такой текст в мой блог? — Геннадий Викторович сияет.

— Как всегда, гениально! Только непонятно, что из этого следует. Вы ведь совсем недавно возмущались размером денежного «вознаграждения», которое от вас требуют чиновники. А судя из этого текста получается, что вы вовсе не против взяток.

— При существующей системе экономики люди просто не выжили бы, если бы не давали друг другу деньги. Вот, представь, что бы было с героями из блога…

Пенсионер Семен Михайлович получил штраф по полной программе от инспектора ГАИ, в результате чего не смог оплатить коммунальные платежи. Инспектор ГАИ не принес к вечеру 570 гривен, его жена не купила ребенку кроссовки, и в школу на ремонт денег не было. Дети остались без ремонта, магазин спортивной обуви потерял выручку, а ремонтная бригада не получила заказ.

Директор школы Зинаида Петровна не получила справку БТИ и не смогла решить жилищный вопрос. Да и денег на ремонте школы она не заработала.

Начальник отдела БТИ даже не помышлял с его зарплатой о покупке авто, а значит, салон не смог продать ни одной машины.

Начальник БТИ не принес деньги в избирательный штаб, как не принесли денег земельные комиссии и все бизнес-решалы. Он стал жить на одну зарплату.

Глава фракции, он же владелец партии, больше не мог финансировать избирательную кампанию и тем более не мог себе позволить купить виллу в Монако.

Министру не поступило два чемодана с миллионами долларов, в результате остановилась приватизация государственного имущества Украины. В бюджет перестали поступать деньги от продаж.

В острых политических ток-шоу никогда не участвовали пенсионер и учительница, потому что их ведущие не получили деньги за участие в программе от политтехнолога и главы партии, кстати, и от министра — владельца канала тоже. Закон о коррупции и все, кто с ним работал, тоже остались без работы.

А гаишник вечером засыпал не от пива, а от голода, ведь с его официальной зарплатой не хватало даже на предметы первой необходимости.

Весь политический истеблишмент ушел в отставку с возгласами: «Мы не можем работать в таких условиях в этой враждебной среде абсолютной правды! Мы не можем работать без взяток и откатов».

Раскрасневшись от долгой и эмоциональной речи, шеф разоблачал и защищал взяточничество одновременно, как будто не замечая, что противоречит сам себе. Я попыталась остановить его поток мыслей.

— Я тоже уверена, что, например, «спасибо» врачам — это не преступление, а жизненная необходимость. Да простят меня врачи, как материальная поддержка вымирающему биологическому виду. Но объясните мне, в чем все-таки заключается ваше отношение к коррупции? Давать или не давать, вот в чем вопрос?

— Мое отношение как предпринимателя заключается в том, что мы никому ничего не должны. Мы не делаем ничего плохого!

Всю жизнь я жил с легким чувством вины перед государством. Как у любого гражданина СССР, у меня были промыты мозги, и когда я разговаривал с чиновниками, всегда чувствовал себя виноватым, то ли из-за их тона, то ли из-за вопросов, которые они ставили. Но как-то, окончательно запутавшись в решении вопросов с органами местной власти Киева по поводу перепланировок квартир в офисы, которыми я постоянно занимался, я понял, что имею право делать все, что считаю нужным.

— И это говорит человек, несколько лет до того захвативший подземные переходы в Днепропетровске? — перебила я шефа. — Как-то с трудом верится, что вас могут смутить какие-то там перепланировки квартир…

— Не захвативший, а обустроивший, — поправил Геннадий Викторович. — То, что я мог позволить себе делать в Днепропетровске, я не мог делать в Киеве. Я был уверен, что недвижимость в правительственном квартале столицы находится в особом статусе и под особым надзором.

Квартиры мы покупали элитные, их нужно было в течение двух-трех месяцев отремонтировать и сдать под офисы, а проверяющие органы опечатывали двери в связи с незаконными ремонтами. Меня не покидало ощущение, что, ремонтируя собственную недвижимость, я совершаю какое-то безумное преступление. Соседи, мастера, начальники ЖЭКов и даже дворники постоянно требовали разрешение то на ремонт подъезда, то на установку окон…

И вот как-то я жаловался на свою тяжелую судьбу девочке без стартового капитала — адвокатессе, сказал, что скоро, наверное, мной займется прокуратура. Она очень просто и доходчиво мне объяснила: «Ты что оружием или наркотиками торгуешь? Ты ремонтируешь собственную недвижимость! Пошли их всех куда подальше!» С меня как будто сняли десятилетние оковы, и я стал мысленно повторять тот же вопрос, когда чувуство вины возвращалось. Я ремонтирую собственную недвижимость, и могу это делать так, как хочу сам!

После этого любая появившаяся бумажка, опечатывающая мой объект, тут же обрывалась и летела в мусорный бак. И даже повестки в суд и предписания исполнительной службы я просто рвал. Ну а когда по несчастью на мой объект влетала государственная комиссия, то на нее обрушивался трехэтажный мат с тем же вопросом: «Я что наркотиками или оружием торгую?! Пошли вон с моей территории!!!» Эти магические слова всегда производили неизгладимое впечатление на чиновников.

По сути с ощущения правоты и морального превосходства (ведь предприниматель делает правильные вещи) начинается абсолютная предпринимательская свобода. В результате этого мне удалось захватить несколько крыш, которые находились над моими офисами, пристроить к дому целое помещение на улице и нагло выкопать вход в подвал на самом центральном перекрестке Украины, в нескольких десятках метров от Верховной Рады.

Последний объект, о котором упоминает Балашов, ныне арендует один из банков Украины.

— Просто сделано это было так быстро и так красиво (я обустроил возле бывшего подвала клумбу, отделанную мрамором), что государственные органы просто не успели ничего предпринять. Хотя мне пришлось действительно много повоевать в судах. Как показывает моя практика, самый эффективный метод отсечения власти от недвижимости — это вообще не ходить на слушания дела и игнорировать решения судов, которые неизменно заканчивались словами «привести в первоначальный вид».

Одно дело как-то дошло до исполнительной службы, и однажды мой юрист получил письмо, в котором предписывалось снести пристроенное помещение. То, что чиновники скромно называли балконом, на самом деле было 25-метровой комнатой, пристроенной к первому этажу и удачно сданной в аренду по 50 долларов за метр квадратный. Лицо юриста излучало праведный гнев и уверенность в своей правоте. Первое, что он сказал: «Геннадий Викторович, я вас предупреждал!», и торжественно протянул мне письмо государственного исполнителя. Я спокойно взял бумагу, прочитал каждое слово и произнес: «Саша, пиши ответ». И начал диктовать: «Исполнительной службе Печерского района города Киева, государственному исполнителю ФИО. На направленный вами исполнительный лист сообщаю, что балкон снесен». «И все?» — спросил мой юрист. «И все».

Письмо было отправлено в исполнительную службу и забыто навсегда. На недоуменный комментарий юриста, как я могу обманывать государственную исполнительную службу, меня за это привлекут, я ответил: «Там не написано, какой именно балкон. Спереди или сзади? Или, может быть, с боку? Ты видишь с боку балкон? Я нет. Его там нет. Его снесли! На дурацкое предписание мы шлем дурацкий ответ. Мы же не торгуем оружием и наркотиками, мы улучшаем жилищный фонд города!»

Еще один важный урок, который я усвоил за десятилетия авантюрного бизнеса в постсоветской стране с отсталой экономикой, — это то, что без денег мы не интересны чиновникам, так как становимся для них обузой. А вот если человек готов платить, он становится жертвой. Но если жертва начинает отчаянно кусаться, подстраиваться под среду, скрываться, вести себя неадекватно, чиновники, как правило, прячутся. Никому не хочется проблем.

— Откуда у вас такая уверенность, что предприниматели все делают правильно, что они имеют право действовать так, как считают нужным? Та же перепланировка — вещь опасная, если ее без ума делать.

Предприниматель-авантюрист с двадцатилетним стажем ставит чашку эспрессо на письменный стол.

— Дело в том, Полина, что человек в здравом уме и твердой памяти делает все правильно, особенно, когда он делает это для себя. Конечно, бывает, когда нет мозгов, и человек сносит несущую стену в квартире, рискуя поймать головой потолок, но это его личная ответственность, а не чиновничья. У нас же получается, что с помощью чиновников по закону можно делать все что угодно! Они за взятку подпишут заключение, по которому та же несущая стена окажется разрушенной.

Проблема заключается в том, что предприниматель, создавая некий продукт, не навязывает его потребителю (хочешь — покупай, не хочешь — не покупай), в отличие от чиновника, от чьих «дополнительных услуг» мы все зависим. Яркий пример тому — наш козырек.

Последней затеей Балашова по благоустройству территории возле своего агентства недвижимости «Липки» был навес над входом длиной около 30 и шириной около 3 метров. Стеклянное верхнее покрытие не затмевало солнца правительственного квартала, а кованые золоченые завитки с цифрами «5.10» радовали глаз. Весной Геннадий Викторович собирался открыть там что-то вроде уличной кофейни.

Так вот, чтобы узаконить обновленный вид дома, в котором находится его офис, бизнес-философу пришлось, как он утверждает, дать Министерству культуры взятку в 15 тысяч долларов для получения паспорта фасада здания.

— Теперь внимание, вопрос! — продолжает мысль шеф. — Это защитило архитектуру и внешний вид города от нашего козырька?.. За деньги они решают все.

— Получается, что предприниматели все-таки должны соблюдать какие-то ограничения? — я пытаюсь нащупать хоть какие-то правила в авантюрном мире Балашова. Он кивает:

— Нужно оставаться в конструктиве. На мой взгляд, предпринимателям следует исходить из двух критериев — эстетичность и безопасность, о каком бы бизнесе ни шла речь. Предприниматели — это особая категория людей, способных придумывать новые способы удовлетворения вечных человеческих потребностей, предлагать новое решение старых проблем. Главная задача предпринимателя — строить планы, создавать проекты, вдохновлять людей, предпринимать постоянные попытки зарабатывать деньги. Предприниматели фактически переворачивают мир! И, создавая из мысли материю, они должны помнить, что эта новая форма должна быть КРАСИВОЙ, ПОЛЕЗНОЙ и БЕЗОПАСНОЙ, и ни в коем случае не должна нарушать права других людей. Других ограничителей на сегодняшний день я не вижу, они все искусственные.

Почему у нас не существует частного рынка сборки автомобилей? Это вроде бы выгодное дело. Оказывается, согласно нашим законам нельзя собирать машины, не имея производственной базы. Другими словами, если вы не владелец завода, вы не можете собрать в гараже «Мерседес» и продать его. Почему нельзя? А если человек или группа людей способны это сделать, и авто будет соответствовать всем государственным стандартам и пользоваться спросом?.. Это искусственный запрет. И чиновник, решая, давать ли разрешение, делает это исключительно с точки зрения личной выгоды, а нормы существуют на бумаге.

Увидеть перспективу, себя и свое великолепное будущее в новом проекте с большими доходами, возможностями и более величественными целями. Потом убедить других людей, заставить поверить в твои возможности. Привлечь средства, организовать людей и сделать то, чего не существовало вчера — в этом суть предпринимательства. Построить мир заново, при этом преодолев косность, безверие, зависть окружающих, не сломаться при финансовых потерях и вымогательстве чиновников и остаться предпринимателем с большой буквы. Фактически быть предпринимателем означает оставаться как можно дольше ребенком, играя в мир возможностей, заставляя поверить других в свои собственные фантазии.

Малый и средний бизнес — это потенциал страны, который может ее как поднять до экономических небес, так и оставить прозябать в нищете, если лишить его свободы зарабатывать. Поэтому я говорю, что непреложная истина предпринимательства гласит: ты никому ничего не должен! Предприниматели Украины должны стать авантюристами и добиваться любыми способами того, ради чего они были рождены.

Мы в нашей партии «5.10» выступаем за упрощение всего — упразднение разрешительной системы, грабительских налогов. Будущее за свободой. В Америке, например, таможня практически не проверяет контейнеры с ввозимым из-за рубежа товаром. Хоть атомную бомбу вези. Риск, конечно, есть, но поток товара такой большой, что они могут себе позволить делать только выборочную проверку, чтобы не тратить время.

— А как же в таком случае защититься от недобросовестных бизнесменов, которые производят, например, что-то опасное для здоровья? Грубо говоря, если никому не нужно отчитываться, кто даст гарантии, что в беляше действительно качественное мясо?

— Потребитель сам будет регулировать качество. Траванется раз и перестанет покупать. Чем выше конкуренция, тем выгоднее предложения — это закон свободного рынка, который проповедует наша партия. А лицензии нас ни от чего не защищают… Полина, с тебя 50 евро, — выбил меня из размышлений шеф.

— За что?

— За членство.