Нат Пинкертон — король сыщиков

Мишель Жерар

Преступный гений

ГИБЕЛЬ НАТА ПИНКЕРТОНА

ОТ АВТОРА[1]

Взяв на себя обработку доставляемого нам Констаном Бертье громадного материала, состоящего из мемуаров, собственноручных записей, частной переписки и других документов француза Мишель Жерара, имя которого до сих пор составляет загадку для всего мира, мы твердо надеемся выполнить предстоящую нам грандиозную задачу настойчивостью и долгим упорным трудом.

Часть материала уже сдана специалистам для перевода на русский язык в России, а большая часть переводится за границей и присылается нам уже в готовом виде, что значительно облегчает наш труд и дает возможность выпускать в свет 2–3 романа в месяц, удовлетворяя этим нетерпеливую любознательность читателей.

Чтобы не занимать много лишнего места и бесцельно заполнять большее число пустых страниц ненужными диалогами, рассуждениями и т. п. и тем не утомлять внимания наших уважаемых читателей, мы поставили себе целью тщательно устранять эти некрасивые приемы некоторых г. г. «писателей» и помещать в своих произведениях одни лишь факты и непосредственно связанные в ними их причины и последствия.

Имя Мишель Жерара прогремело по всей западной Европе.

Заграничные газеты на своих столбцах отдавали должную дань удивления по поводу сенсационных подвигов нашего героя.

В окнах магазинов выставлялись напоказ его фотографии. Медальоны дам и девиц украшались портретом красавца-злодея.

Публика с энтузиазмом следила за удивительной работой своего гения и, втайне восхищаясь отваге и находчивости Жерара, изумлялась его поражающим успехам, ни разу не изменявшим своему герою.

Враги Жерара, дерзавшие вставать ему поперек дороги, немилосердно находили себе верную гибель.

Избегая ненужных кровавых жертв и отступая от этого лишь в крайне необходимых случаях, наш герой пользовался популярностью и глубоким уважением иностранцев-бедняков. Эту популярность в чужеземном народе создала своеобразному герою самоотверженная любовь и доброта Жерара к отверженным подонкам общества.

Многие ученые, относившиеся прежде скептически к гению преступника, впоследствии громко воздавали ему должное, пользуясь его важными и довольно частыми открытиями в области физики, химии и психологии. Профессора казенных и народных университетов читали лекции о каждом новом изобретении господина «N» и аудитории их восторженно аплодировали талантливому изобретателю, узнавая в этом «N» своего героя.

Европейская интеллигенция зачитывалась стихотворениями Мишель Жерара, разбросанными в разных периодических изданиях.

Наконец, после всех, на эту выдающуюся оригинальную личность обратили внимание и знаменитые психиатры-криминалисты и антропологи, занявшись наблюдением и изучением образа жизни Жерара и патологических особенностей в ней. Особенно много времени и труда посвятили этому упоминавшие в своих ученых записках о дегенеративных преступных типах такие международные авторитеты, как например Ламброзо, Шарко, Laurent Emil, MacDonald, Al-bertoni, Forel и др.

Оканчивая свой беглый набросок, мы предоставляем обществу оценить этого загадочного человека в целом ряде наших непрерывающихся, полных глубокого интереса произведений и беспристрастно вынести свой справедливый приговор.

Леон Славянский

I СРОЧНАЯ ТЕЛЕГРАММА И СЕКРЕТНЫЙ ПАКЕТ

Благодатная теплая ночь спустилась над хмурым Лондоном. Теплый ветерок приятно обдавал свежей струей лица запоздалых прохожих.

С далекого небосклона приветливо светились яркие звезды. Казалось, сама природа примирила живущих на земле и послала им эту редкую, дивную ночь. Но это только казалось…

В Лундагат-стрит, в рабочем кабинете, загроможденном непонятными физическими приборами, склонившись над столом, задумчиво сидел молодой человек, по-видимому ученый. Иногда он отрывался от лежавшей на столе бумаги, поворачивая красивое лицо в сторону и снова погружался в свою глубокую думу. Вдруг в черных глазах его мелькнул вдохновенный огонек, — он порывисто схватил перо и быстро набросал несколько стихов на бумаге. Откинувшись на спинку кресла, он долго-долго смотрел на эти строки и голосом, полным скорби, воскликнул:

— О Франция, милая Франция! Если б ты знала, как мне хотелось бы вернуться на твои родные берега и стать достойным тебя сыном. Если б ты знала… Но проклятая судьба все еще продолжает смеяться. И пусть… Я сломаю ее, как ломал все адские планы моих врагов, и тогда…

Застучавший в углу аппарат прервал его рассуждения.

Только что задумчивый, тоскующий по родине, человек этот быстро замолк. В нем не стало и тени уныний.

Красивое лицо его выражало теперь могучую волю. Большая складка на лбу показывала, что железная энергия вновь вернулась к нему. Во всей фигуре дышало что-то стихийное, грозное.

Он нажал кнопку и сейчас же в кабинет вошел такой же молодой его помощник.

— Что вам угодно, мистер Жерар, — спросил вошедший, и видя работающий аппарат, не дожидаясь ответа, подошел к нему.

Жерар встал и терпеливо ожидал этой телеграммы.

— Мистер Жерар! Сегодняшняя ночь дала нам двести тысяч долларов! — с восторгом крикнул помощник Поль. — Эта срочная телеграмма от мистера Симона из Нью-Йорка, извещающая нас о благополучном конце дела. Что ему прикажете ответить — он ждет у беспроволочного телеграфа.

— Тише, мой друг, — спокойно произнес его начальник. — Эта ночь кроме двухсот тысяч долларов, которые мы получим от N-ского государства за эти планы, готовит нам встречу со всемирно известным сыщиком Натом Пинкертоном, который, если у него хватит гордости отказаться от моего любезного предложения, будет завершать свои славные похождения по ту сторону мира. Однако, дай сюда телеграмму и приготовь телеграф к ответу.

Полученная телеграмма гласила:

«Срочная. Нью-Йорк… (адрес был обозначен какими-то знаками, которые нам разобрать не удалось). Час тому назад Рейденубит. Убийству дана обстановка самоубийства. Документы похищены и находятся у меня в руках. Выезжайте немедленно. Жду ответа».

— Нужно собираться в путь и докончить это хорошее дело, — с этими словами Жерар подошел к телеграфу.

Управляемый опытной рукой, аппарат застучал вновь, передавая краткий ответ преступника:

«Еду с первым курьерским».

…Не успел начальник с подчиненным кончить свой незатейливый ужин, как в передней раздался тревожный звонок.

— Действие начинается, — многозначительно проговорил Жерар, вставая из-за стола.

— Поль, ступай отвори чиновнику дверь и прими от него пакет, а я приготовлю кое-что в дорогу, — добавил Жерар, удаляясь в скрытую в стене потайную дверь.

Через несколько минут Поль передал Жерару пакет с адресом:

Конфиденциально. Полицейскому агенту мистеру Робертсону.

«Нами только что получена из нью-йоркской полиции телеграмма о непонятной смерти владельца сталелитейных заводов Рейдена. С загадочной смертью Рейдена связано похищение важных государственных бумаг. Ввиду этого, Вам поручается немедленно выехать в Нью-Йорк и оказать содействие тамошним властям по выяснению этого события. Вашу работу облегчит Нат Пинкертон, который с утренним курьерским выезжает в Нью-Йорк. Инструкции получите от того же мистера Пинкертона.

Инспектор полицейского сыскного отделения 1 уч. г. Лондона Маркленд».

Во время чтения письма на лице Жерара то и дело проглядывала торжествующая улыбка. Он ясно сознавал, что игра его приняла хороший оборот.

Раз он был принят в число полицейских агентов и ему поручалось крупное дело, то ни о каким-либо подозрении, конечно, не могло быть ни малейшего намека.

Он был теперь уверен в безопасности банды преступников, работающей по всему земному шару под его начальством.

— Ну что же, будем работать в роли кошки и мышки, — злобно смеясь, произнес Жерар, довольный благополучным исходом дела. — Курьерский поезд, поспевающий к отходу скорого атлантического парохода О-ва «Гергард и Виссон», отправляется через 3 часа. Я еще успею закончить мои заброшенные стихи и помечтать перед встречей с этим прославленным Натом Пинкертоном.

— Поль, — обратился Жерар к внимательно следившему за ним молодому помощнику, — сложи в чемодан выбранные мною костюмы грим и косметику. Без хорошего туалета не прилично появиться в таком избалованном городе, как Нью-Йорк. Ты останешься здесь и будешь немедленно извещать меня по нашему аппарату обо всем, что найдешь интересным. Телеграммы от наших товарищей отправляй мне же, не изменяя шифра. Проследи за Леди Озон; она, кажется, изменяет моему плану.

Сообщи немедленно, когда получит фирма Дженрион два миллиона за казенные заказы и немедленно подготовляй почву по данной тебе инструкции, — теперь исполни все, что я просил и оставь меня одного.

Жерар минуту стоял неподвижно. Потом вынул из кармана раздвижной металлический снаряд и, любуясь своим адским изобретением, нажал пружину.

Раздался сухой треск, и стоявшая в углу статуя рухнула осколками на пол.

— Действует отлично. Это ружье сделает непобедимого Пинкертона обыкновенным трупом. Жребий брошен. Один из нас сойдет со сцены, — зловеще произнес Жерар, скрываясь в свою потайную дверь…

Ночь была так же чудно хороша. Жизнь в эту ночь сулила всем счастье и блаженство. Никто не мог думать, что за этой потайной дверью великий ум необыкновенного человека кует ужасные планы, которые впоследствии поразили весь мир.

Никто из жителей Лондона не обращал на этот дом никакого внимания. Прибитая к двери доска говорила очень немного: «Полицейский агент Робертсон».

II УБИЙСТВО В НЬЮ-ЙОРКЕ

В громадной квартире одного из лучших домов Центрального парка сидел известный владелец сталелитейных заводов мистер Рейден и спешно просматривал планы заказанных ему одной великой державой боевых судов.

Лицо Рейдена поминутно вздрагивало; он прислушивался к каждому стуку и часто смотрел на часы. По всему было видно, что этот американский крез поджидал в столь неурочное время какую-то знатную особу.

Было 2 ч. 15 м. ночи, когда в кабинет вошел слуга и доложил о приезде мистера Пауля-Вейля.

— Проси, сейчас же проси, — крикнул заводчик, выбегая вперед слуги навстречу посетителю.

В дверях показался незнакомец в черном плаще.

— Мистер Рейден, я явился к вам при непременном условии — сохранить тайну моего посещения. Даже мои подчиненные не знают об этом визите.

Мое появление здесь днем вызвало бы много догадок и толков; сделать же к вам визит, благодаря вашей настойчивой просьбе, я счел неотложным делом и вот я явился инкогнито и в такое позднее время, — внушительно проговорил вошедший.

— Смею уверить ваше высочество, что тайна вашего посещения сойдет вместе со мной в могилу, а поэтому я прошу вас быть на этот счет вполне спокойным. Во всем доме, за исключением старого и преданного мне лакея, находимся только одни мы.

— Благодарю вас за вашу распорядительность, и чтобы не терять драгоценного времени — сейчас же примемся задело.

И высокий посетитель, не раздеваясь, присел к столу, а Рейден, сев рядом, стал почтительно докладывать о своих проектах по постройке судов.

Беседа длилась около 5 минут.

Пришедший внимательно слушал, делая лишь по временам возгласы одобрения.

— Вот здесь-то, ваше высочество, я и затрудняюсь поставить такие громадные орудия, при стрельбе из которых сильно будет страдать равновесие судна, что может привести к печальным результатам, — и Рейден низко склонился над планом, тщательно обводя пальцем сомнительное место.

Посетитель привстал и, стоя рядом с Рейденом, казалось, внимательно взвешивал это неудобство.

— Я осмеливаюсь предложить вашему…

Он не договорил…

Длинная, острая игла, направленная опытной рукой мнимого Вейля, быстро вонзилась в шею владельца сталелитейных заводов. Ни звука, ни крика. Только легкая судорога пробежала по выхоленному телу пресыщенного креза. Большая голова Рейдена беспомощно упала на грудь. Тело убитого приняло положение уснувшего человека. Застывший палец все еще указывал на дефекты лежавшего плана.

Стеклянные, пораженные непонятным ужасом глаза, выражали беспредельность острых мучительных страданий.

— Надеюсь, что патрон будет доволен. Первое его поручение удалось быстро, — спокойно произнес убийца и, не обращая внимания на синевшего соседа, написал на оставленном лоскутке бумаги:

«Планы пропали. Вверенная мне тайна государства обнаружилась. Выносить далее позора не могу».

Почерк получился тожествен. О подлоге не могло быть и речи.

Забрав документы с собой, Пауль-Вейль так же беспрепятственно вышел, как и вошел.

Через час из своей квартиры он отправил в Лондон известную уже нам телеграмму.

III РАБОТА ПРЕСТУПНОГО ГЕНИЯ

Еще за несколько верст до Нью-Йорка мчавшееся с ужасной быстротой чудовище, называемое курьерским поездом, стало замедлять ход. Наконец, перед перроном громадного Нью-Йоркского вокзала оно, под резкие свистки, выпустило пары и, вздрогнув, остановилось.

Среди собравшейся многочисленной публики и пассажиров всюду слышались веселые приветствия, оживленный говор; порой слышался взрыв неудержимого смеха. Только изредка, когда стихала толпа, до ушей доносились глухие женские рыдания.

Прижавшись к выступу вокзала, дрожа всем стройным телом, стояла молодая девушка поразительной красоты. Золотистые волосы толстыми пучками небрежно сползали с ее круглых вздрагивающих плеч. Широко раскрытые голубые глаза были полны горьких слез.

Она рыдала, не обращая внимания на утешения рядом стоявшего с ней полицейского инспектора, который поминутно и растерянно повторял:

— Мисс Бетси Рейден, успокойтесь. Ведь все равно к жизни вашего отца не вернут. Нам остается лишь положиться на опытность мистера Ната Пинкертона, который выяснит действительную причину, заставившую вашего батюшку уйти в могилу, и восстановит его честь.

Вместе с последними пассажирами из купе I класса вышел Нат Пинкертон, который тотчас же направился к полицейскому инспектору, а следом за ним из того же вагона вышел элегантный красавец, сразу обративший на себя внимание нью-йоркских обитательниц.

Бросив в сторону удалявшегося Пинкертона насмешливый взгляд, красавец-джентльмен сел в подъехавший кэб и, назвав вознице адрес, быстро скрылся из глаз все еще шумевшей публики.

Если бы Нат Пинкертон был более дальновиден, то он узнал бы в только что уехавшем и, по-видимому, совершенно беспечном джентльмене, человека, с которым старался бы избегать открытой встречи, а потом из-за угла накинул бы ему железные браслеты, предварительно из-за угла же ударив своим неразлучным хлыстиком.

Но он был менее проницательным, чем было нужно; вот и предоставим его своей судьбе, которая возвысила и прославила имя Пинкертона далеко за пределами его родины.

И раз на горизонте показалась более сильная фигура, судьба беспощадно наложила свою тяжелую руку на знаменитого сыщика, который и погиб.

Но вернемся назад и проследим за Пинкертоном.

— Мистер Нат Пинкертон, мистер Пинкертон, — с распростертыми объятьями кинулся к подошедшему сыщику инспектор, увлекая за собой все еще рыдавшую девушку. — Наконец-то вы снова посетили наш город, где совершилось такое… гм… гм… как бы это сказать… таинственное происшествие. — Представьте себе… — и инспектор начал подробно рассказывать все то, что было давно уже известно Пинкертону.

Слушая пустую болтовню полицейского, Пинкертон только морщился, не желая выдавать своего нетерпения.

— Виноват… — наконец проговорил сыщик, не видя конца красноречию инспектора. — Вы забываете инспектор, что мы здесь не одни; на нас уже начинают обращать внимание, а мне бы этого не хотелось, поэтому я попросил бы вас отправиться сейчас в дом покойного Рейдена, а по дороге вы меня познакомите с деталями этого дела, которым я так заинтересовался… Но что это за дама? — спросил сыщик, заметив еще при своем приближении плакавшую девушку.

— Ах, простите, я и забыл совершенно о глубоко несчастной Бетси Рейден, — виновато спохватился словоохотливый инспектор. — Это единственная дочь покойного, которая лично хотела встретить вас здесь, а я и позабыл познакомить… Простите, — еще раз извинился он.

Нат Пинкертон с видом элегантного кавалера снял широкополую шляпу и вежливо поклонился.

Убитая горем Бетси Рейден видимо пробудила в сыщике сожаление.

— Господа, я еще раз и серьезно прошу вас скрыть мое настоящее имя и выдать меня за дальнего родственника умершего Рейдена, приехавшего утешить его единственную дочь.

Разумеется, как тот, так и другая дали слово молчать и постараться провести свои роли по отношению к сыщику насколько хватит их способностей.

— А теперь, если вам не трудно, я попросил бы вас, леди Рейден, посвятить меня в то, что вам известно лично, — с участием попросил Нат Пинкертон.

Несколько успокоенная девушка устремила заплаканные глаза на сыщика и начала свой рассказ, изредка прерываемый порывами рыданий.

— Незадолго до несчастья я стала замечать, что мой родитель был чем-то озабочен. Несколько ночей он не ложился в свою постель и усиленно занимался. Я догадывалась, что он был со мной не искренен и что-то скрывал. Накануне своей смерти он попросил меня взять с собой служанку и прокатиться к тетке. Я пыталась вызвать его на объяснения, но он так и не сказал, зачем ему это нужно, и категорически подтвердил свое желание, пообещав рассказать все после. Любя отца, я не осмелилась делать ему неприятное, и, быстро собравшись, поехала в путь. Но предчувствуя что-то недоброе, я в тот же день направилась обратно домой и, представьте, мистер Пинкертон: на обратном пути случилось с нами несчастье, чуть не стоившее жизни моей старой служанке. Когда мы проезжали ночью, — наша карета упала в овраг; сломанный экипаж пришлось оставить на попечение кучера и мы, потеряв целые сутки, явились домой, когда было уже поздно.

Что произошло с моим бедным отцом в ту ужасную ночь — я не знаю, а остальное, что знаю — знаете и вы, мистер Нат Пинкертон. Помогите мне. Вы великий человек… — и девушка снова зарыдала…

Успокоив леди Рейден, Пинкертон спросил инспектора, где находится тело покойного.

— Оно на том же месте, — был ответ. — Лишь несколько изменена поза, благодаря старанию доктора, который так и не мог определить причину смерти.

Пинкертон лишь нахмурил брови…

Через несколько минут сыщик поднимался по широкой, устланной дорогими коврами лестнице в гнездо умершего богача, где и принялся за свои расследования.

Прошло добрых полчаса.

Он так увлекся своими наблюдениями, что не заметил тихо вошедшего в кабинет молодого человека, который стоял и, видимо, восхищался работой знаменитого сыщика.

— Если не ошибаюсь, вы мистер Нат Пинкертон? — с приятной улыбкой обратился к сыщику вошедший.

Не отвечая на заданный вопрос, сыщик пытливо осмотрел пришельца.

Молодой человек, как бы угадывая мысли Пинкертона, подал карточку:

«Полицейский агент Робертсон». — И добавил, что явился за указаниями по делу о похищении документов покойного Рейдена.

Тогда Пинкертон подал руку и оба сыщика, после обычных приветствий, принялись за исследование трупа.

— Я уверен, что здесь имело место преступление с целью похищения бумаг, но на теле нет никаких признаков борьбы и насилия. Даже врачи отказались дать какие-либо точные определения и ограничиваются лишь одними смутными предположениями. Какое ваше мнение, дорогой коллега? — не без иронии спросил Пинкертон, втайне любуясь красивым лицом и могучим телом своего нового помощника.

Робертсон долго и пристально осматривал труп.

— Он убит самым обыкновенным способом, — спокойно обращаясь к патрону, ответил молодой сыщик.

Вся фигура Пинкертона приняла выражение крайнего удивления. Так и видно было, что струнка самолюбия сыщика готова была порваться.

— Из чего же вы это заключаете? — тревожно спросил Пинкертон.

Робертсон, откинув длинные волосы Рейдена, указал на чуть заметное пятно на шее.

— Он был убит проколом продолговатого мозга иглой. Это самый верный способ злодеев хоронить концы в воду.

Первый раз в жизни Пинкертон почувствовал поражение в области своей криминологии. На короткий миг глаза его засветились недобрым огнем, но сыщик сумел скрыть это.

Он подошел к улыбающемуся молодому человеку, дружественно потрепал его по плечу и сказал:

— Из вас, мистер Робертсон, выйдет второй Пинкертон. Я рад, что в нашей Англии есть достойный меня заместитель.

Факт убийства таким образом был установлен. Впереди предстояла трудная задача — найти убийц и возвратить N-скому государству похищенные планы…

После продолжительной работы оба сыщика, по приглашению молодой хозяйки, направились в столовую, где их ждал вкусный обед и сама Бетси, одетая в глубокий траур. Несмотря на перенесенные ею нравственные страдания, она была так же поразительно хороша. Печаль и матовая бледность придавали ее лицу какое-то неземное величие. В этот момент она напоминала собой рафаэлевскую Мадонну. При встрече с Жераром на лице ее вспыхнул румянец; она не вынесла пронизывающего душу взгляда и опустила глаза.

Лишь когда молодой помощник Пинкертона при рукопожатии задержал ее руку в своей, она инстинктивно снова взглянула в черные глаза красавца, в которых светилась сильная, душу захватывающая страсть, сулившая ей много неги и счастья.

Эту мимолетную вспышку заметил Пинкертон, и когда хозяйка удалилась в свой будуар, — он добродушно улыбнулся.

Окончив обед и сообщив Жерару некоторые предположения, Пинкертон дал ему поручение выявить убийцу и сообщников, а сам взял на себя более трудную роль — найти государственного шпиона и вырвать из рук грабителей похищенные документы.

Условившись встретиться на другой день, сыщики оставили дом убитого и разошлись…

— Ну что, мистер Робертсон, напали ли вы на какой-либо след? Исполнили ли хоть часть моего поручения? — недоверчиво спросил Пинкертон у поспешно входившего к нему на другой день молодого коллеги. — Я выследил местопребывание международного шпиона по имени Оппенгейм, с которым мне приходилось встречаться раньше, и я крайне был удивлен, увидев этого субъекта на свободе. Впрочем, завтра, как я догадываюсь, у него намечена сделка с похитителями бумаг и тогда-то он не ускользнет из моих рук. А теперь мне интересно было бы знать о судьбе ваших расследований, — неожиданно прервал свое сообщение Нат Пинкертон.

Внимательно слушавший Робертсон поблагодарил собеседника за сообщение и, придвинувшись к сыщику, вперил в него свой бархатный всепокоряющий взгляд. Не отрывал от него своих глаз и Пинкертон. В этих встретившихся взглядах сыщика и преступника происходила душевная борьба. Каждый чувствовал на себе пронизывающий взгляд противника и напрягал всю силу душевной энергии.

— Я за целые сутки открыл то, — приятным голосом заговорил Жерар, — что вам, мистер Пинкертон, стало бы очевидным в течение нескольких часов. Но, будучи только еще начинающим новичком, я очень доволен и этому результату.

Следуя вашим мудрым указаниям, я сразу напал на верный след. Подозрение мое подтверждалось все новыми и новыми уликами и я нашел убийцу.

— Кто же он? — теряя терпение, спросил Пинкертон, взгляд которого начал уже уставать и потерял прежнюю ясность.

— Убийца — это Бетси Рейден, единственная дочь мистера Рейдена, действовавшая под руководством промотавшегося жениха, которому грозила долговая тюрьма, — продолжал мнимый Робертсон, не спуская лихорадочно напряженных глаз с патрона. — Сообщники их — старая служанка, сопровождавшая Бетси в поездке к тетке, и лакей, — видимо догадались о моих разоблачениях и вовремя скрылись неизвестно куда; арестовать их мне не удалось. Арестовать же Бетси можно в любое время, и с этим я не торопился. Улики против отцеубийства налицо: страшная авария в дороге, неизвестная отлучка в течение целых суток в поездке, окровавленная игла с засохшими на ней частями мозга, найденная мной в будуаре красавицы, случайно попавшие под руку отрывки письма ее жениха-картежника, и масса других улик, — все, положительно все говорит в пользу моих убеждений.

Пинкертон встал и устало протянул руку.

— Благодарю, благодарю вас. Вы сделали все, что от вас зависело. Мне остается только проверить все самому. Преступление раскрыто; вы вполне можете отправляться в Лондон, где такие люди нужны. С остальным я справлюсь сам, — и сыщик порывисто приложил руку ко лбу, как бы желая охладить его, и в раздумье отошел к окну. Пинкертон неприятно чувствовал на себе влияние бархатных темных глаз, верил им и не мог сбросить с себя тонкой паутины навеянных посторонних мыслей.

Выходя из дома Рейдена, он отправился на телеграф, откуда послал Лондонской полиции телеграмму:

«Работая с талантливым мистером Робертсоном по расследованию дела о похищении секретных планов и документов N-ского государства, я пришел к заключению, что Рейден убит посредством прокола продолговатого мозга. Убийца — его единственная дочь Бетси, которая, желая избавить своего жениха от тюрьмы, похитила у отца документы, обещанные негодяем известному шпиону за двести тысяч долларов. Бетси Рейден уверяет, что в момент убийства она находилась в дороге, где случилось с ней несчастье, но неумело замаскированная ложь — очевидна. Главный свидетель виновности отцеубийцы — ее старая служанка — скрылась неизвестно куда. Иду по следам преступников. Надеюсь, документы находятся еще в Нью-Йорке. Нат Пинкертон».

Характерно то обстоятельство, что могучая сила воли преступника Мишель Жерара победила несокрушимую волю Пинкертона, и только что приведенная нами телеграмма есть не что иное, как блестящий результат влияния Жерара на загипнотизированного сыщика.

Работа преступного гения, твердо направленная рукой гениального француза, приходила к концу. Преступник не колеблясь обратил невинную прелестную девушку в отцеубийцу, которой грозила смертная казнь. Старая служанка Бетси Рейден и лакей — одна за другим были завлечены его агентом в западню, где и переселились в лучший мир. Преступная сеть, затянутая авторитетом Ната Пинкертона, крепко окутала несчастную жертву преступного гения.

IV РОКОВАЯ ВСТРЕЧА МИШЕЛЬ ЖЕРАРА С НАТОМ ПИНКЕРТОНОМ

В эту ночь над Нью-Йорком разразилась небывалая гроза. Довольно прохладный вечер не успел охладить раскаленный-за день знойными лучами солнца воздух, как на небосклоне уже появилась серая свинцовая туча. Гонимая усиливающимся ветром она разрослась и окутала собой, как покрывалом, весь город.

Вдалеке уже слышались приближающиеся раскаты грома. Серая туча, сгущаясь, спускалась все ниже и ниже.

Непроглядный ночной мрак внезапно прорезала зигзагообразная молния, за которой следовал громовой удар. Разгулявшийся на просторе ветер свирепо разрушал и мчал все встречавшееся ему на пути; гнал он и осевшую тучу, которая наконец обрушилась на землю проливным дождем.

Стихийная природа как бы подчеркивала все ничтожество «царя природы» — человека.

По направлению к захолустной и отдаленной улице Сити-Олл спешил, прикрываясь плащом, одинокий старик. Безобразное лицо его все было смочено дождем. Неподвижные черты лица не выражали ни усталости, ни нетерпения. Ужасная гроза не страшила его, — он бодро шел к намеченной цели.

Поровнявшись с полузаброшенным мрачным домом удавившегося плантатора Круэрона, старик пристально осмотрелся кругом и убедившись, что за ним никто не следит, порывисто дернул за ручку звонка.

Надтреснутый колокол жалобным хриплым дребезжаньем прервал тишину и снова замер где-то во дворе.

Кругом все было мертво и темно; лишь вспышки молнии на миг освещали затопленную улицу, да крупный дождь немилосердно барабанил по железным крышам строений.

На дворе послышались тяжелые поспешные шаги сторожа, который с грубой руганью подошел к воротам.

На заданный непонятный вопрос прохожий сказал свой пароль. Щелкнул тяжелый замок и широкие ворота растворились, впуская насквозь промокшего путника.

Запирая ворота, сторож, рассыпаясь в извинениях и в благодарностях по адресу вошедшего, не заметил темную фигуру, быстро скользнувшую с улицы в ворота, которая, изгибалась точно змея и прячась в темноте подъезда, скрылась в глубине обширного двора. Не слыхал он и тихих свистков, раздавшихся с разных сторон улицы…

Дойдя до железной двери, ведущей в подвальный этаж, старик снова постучал, снова сказал свой пароль и скрылся в темноте длинного коридора.

Подвал, поглотивший своей массой незнакомца, служил раньше плантатору парником, а теперь, перейдя во владение другого хозяина — китайца, — обслуживал совершенно иные интересы.

В абсолютном мраке здесь уже давно сидел агент по сбыту государственных тайн и документов и нетерпеливо ждал своего сообщника. Дверь со скрипом отворилась: на миг вспыхнул свет электрического фонаря и осветил непривлекательную внутренность подвала.

— Оппенгейм, ты ждешь меня так долго не по моей вине, — сказал вошедший. — Пинкертон слишком хитрая лисица; поэтому мне пришлось немного потрудиться чтоб сделать так, как мне хотелось. У нас была с ним продолжительная беседа, в которой мне удалось поставить его на ложный путь, но он выследил тебя и будь уверен, что он устроит сегодня на нас славную охоту.

— Да, Жерар, я уже сомневался в возможности кончить наше дело сегодня, но данное тобой слово заставило бы меня просидеть в этой могиле хоть до завтра, и я все же был бы уверен, что Жерар не изменяет своим обещаниям.

— Теперь нам нужно спешить. Документы у меня, надеюсь деньги также с тобой. Приступим скорее к делу, а потом ты увидишь своими глазами, как работает Мишель Жерар и как гибнут несокрушимые люди, встающие на моей дороге.

Оба сообщника присели к столу. При свете потайного фонаря было видно, как два темных силуэта устраивали свою преступную сделку. При гробовой тишине без слов один передавал похищенные у Рейдена планы, а другой отсчитывал ценные бумаги и золото.

— Сделка окончена, — наконец проговорил сообщник Жерара, — и я немедленно выезжаю отсюда в…

Вдруг среди мертвой тишины раздался обычный возглас Пинкертона.

— Ни с места! Руки вверх! — и два направленных в преступников револьвера грозили послать немедленную смерть. — Нет, мерзавцы, вы останетесь здесь и я отправлю вас сейчас в тюрьму, в гости к арестованной вашей подруге-красавице Бетси Рейден.

Жерар быстро встал и насмешливым тоном ответил:

— Нат Пинкертон, вы немного перехитрили меня, послушавшись шпиона Робертсона, и поспели вовремя, но вы видите — мы не вооружены, — уберите и ваши револьверы, иначе скоро у вас от напряжения запрыгают нервы и вы потеряете способность спокойно объясняться.

— Негодяи! — зычным голосом кричал, взбешенный спокойным тоном Жерара, сыщик. — Предлагаю вам немедленно сдаться, иначе этот свинец уложит вас на месте.

Я считаю до трех…

Раз… два…

Жерар, стоявший к Пинкертону вполоборота, двинулся вперед.

— Ни с места! — Щелкнул курок, грянул выстрел. Жерар даже не уклонился, лишь порывисто отдернул в сторону голову.

— Мистер Нат Пинкертон! Как видно, вам стали изменять и ваши собственные пули, — продолжал Жерар с саркастическим смехом. — Осмотрите сначала два ваших револьвера, и только потом уже пугайте свинцом… Ага! Вы думаете, может быть, о промахе? Так нет же — вы ударили мне в самую грудь; пуля только лишь отскочила от страшного грешника; ловите ее, — и Жерар бросил кусок свинца к ногам удивленного сыщика.

Вместо ответа раздался другой выстрел. Стоявший преступник, к ужасу сыщика, снова был невредим и продолжал смеяться.

Не оборачиваясь и защищая собой от устремленного Пинкертоном на Оппейгейма револьвера, Жерар приказал сообщнику скрыться.

— Беги, Оппейгейм! Я слышу, как по двору шатается полиция; беги и спасайся! В задней части коридора, не доходя трех шагов до поворота, в левой стене скрыта дверь. Поверни кольцо и ты благополучно выйдешь на другую улицу. Полиция приближ…

Вдруг над головой говорившего послышался легкий свист, раздался стальной удар и речь прервалась.

Воспользовавшись моментом, Нат Пинкертон сделал тигровый скачок и с силой ударил по голове противника своим неизменным хлыстом.

Фальшивый череп и маска, скрывавшие Жерара, разлетелись в куски.

— Робертсон… Негодяй… Убийца… — бессвязно выкрикивал пораженный сыщик. — Ты опозорил свою родину Англию; ты изменил нашему делу и предался в руки грабителей и убийц. Поверь мне, что карьера твоя окончится теперь, а твоя жизнь — под электрическим током!

— Проклятый шпион! Знай же, что Англия мне не родина, — значит я не изменник. Ты знаешь француза Мишеля Жерара, перед которым трепещет вся Европа? И стоит перед тобой не фантастичный Робертсон, а я — Мишель Жерар. И раз встретившись на одной дороге, мы уж не разойдемся. Один из нас должен сойти с нее. Предлагаю вам дать частное слово с этого момента оставить ремесло ищейки, тогда я выведу вас отсюда невредимым.

— Я честное слово даю лишь честным людям, с убийцами же я объясняюсь свинцом…

— Который, как видите, не действует на меня, — подхватил Жерар. — Еще раз предлагаю вам свое предложение, в противном случае один из нас должен погибнуть.

— Так погибни же ты, негодяй! — и вслед за этими словами последними словами Ната Пинкертона, подвал огласился целым залпом выстрелов.

Пороховой дым бросался в нос и глаза, застилая в своих густых облаках свет электрического фонаря.

С проклятьем Жерар отскочил назад. Семь пуль одна за другой, ударяясь в изобретенное им непроницаемое скрытое трико, с силой били его по телу и чуть не лишили сознания.

В этот момент что-то заскрипело, что-то затрещало, — то срывалась с петель массивная дверь под натиском подоспевшей на выстрелы полиции.

Красивое лицо преступника приняло демоническое выражение. Задыхаясь в дыму, он быстро выхватил свой продолговатый снаряд и вмиг очутился около Пинкертона, успевшего снова зарядить свой револьвер и направить на противника.

— Я не погиб! Значит — погибнешь ты, — с адским хохотом произнес свой приговор Жерар и, направив выдвинутое острие своего электрического ружья в искаженного душевной злобой сыщика, нажал пружину.

Послышался сухой треск, сверкнула огненная синеватая змейка, раздался короткий, душераздирающий стон и пораженный насмерть великий сыщик грохнулся на пол.

Тотчас же разбитая дверь упала и во главе с инспектором ворвался целый отряд полицейских.

В этот же момент, скрытый в пороховом дыму, Жерар, избегая новых жертв, скрылся в потайную дверь, через которую выбежал на улицу, где с жадностью стал вдыхать в себя свежий, влажный воздух…

Серая туча, обратившаяся в бурные потоки шумной воды, сбегала по улицам. Грозы уже не было. Небо прояснялось… Лишь изредка доносились далекие утихавшие раскаты грома. Начинался рассвет…

В квартире убийцы Рейдена — Симона была получена из Лондона от Поля телеграмма. Судорожным порывом схватил ее вошедший Жерар и прочитал следующее:

«Составленный леди Озон план удался. Весь монастырь, за исключением настоятельницы и казначейши, в наших руках. Предчувствуя недоброе, настоятельница выписала Шерлока Холмса, который обещал ей свою помощь. Спешите, начальник. Озон теряется в дальнейших действиях и с ужасом ждет приезда старого сыщика. Особенно смущают ее трупы непокорных монахинь… Поль».

— Ну, с этим борьба не легкая, — в раздумье произнес озадаченный Жерар. — Отступать же от драгоценностей святого монастыря не имеет смысла. Итак, Симон, я завтра выезжаю во Францию. Действия свои пока приостанови до моих распоряжений и ограничься пока лишь сообщениями.

Отошедший из Нью-Йорка утром экспресс уносил с собой преступного гения, который с видом сыщика, достойно исполнившего нелегкое поручение начальства, спешил в древний богатый монастырь, где суждено ему было встретиться с Шерлоком Холмсом и где в то время разыгралась кровавая драма, поразившая не только Францию, но и весь мир.