Нат Пинкертон — король сыщиков

Мишель Жерар

Преступный гений

УЖАСЫ ЗА МОНОСТЫРСКОЙ СТЕНОЙ

Глава 1

Жерар нервной походкой ходил по кабинету.

Судя по выражению его лица, думы Жерара были нерадостны. По-видимому, какое-то препятствие неожиданно встало на его пути…

Раздался тревожный стук в дверь.

— Можно, — сказал Жерар, быстро отходя к окну, чтобы скрыть свое волнение.

Когда он обернулся, чтобы взглянуть на вошедшего, на лице его не было и следа прежних душевных движений.

В комнату вошел Поль Рише.

— Мы погибли, — сказал вошедший слабым голосом, подавая Жерару руку, которая была холодна и слегка дрожала.

Жерар вопросительно посмотрел на него.

— Леди Озон арестована, — продолжал Поль.

— Знаю.

— По всей вероятности, она выдает нас всех… Надо спасаться…

— Подробностей ареста не знаешь?

— Нет… Но если бы одной монахине не пришла глупая фантазия проснуться в три часа, то план монастыря был бы окончен.

— Быть может, ты знаешь, где она сейчас?

— Кто? — переспросил Поль.

— Конечно леди, а не монахиня, — с легким раздражением сказал Жерар.

— В монастырской тюрьме. Здание очень прочное, бежать из него едва ли можно.

— Ты так думаешь? — с прежней иронией спросил Жерар.

— Как? Неужели у Вас есть план бегства? — изумился Поль.

— Друг мой, не было еще такой преграды, которую не преодолел бы Мишель Жерар. Разве первый раз нам устраивают ловушку? Вспомни Берлин, Нью-Йорк, Лондон… Вспомни всех знаменитых сыщиков всего мира. Со всеми мне приходились иметь дело, и все они попадали впросак.

— Любопытно было бы знать ваш план.

— Во-первых, он не один, а целых три; в двух словах их рассказать нельзя, а тратить на это час будет неблагоразумно: чего доброго нагрянет полиция. Собирайся, нам надо ехать в монастырь.

— В монастырь? — тревожно воскликнул Поль, подскочив на месте. — В самую пасть дракона? Да это было бы безумием.

— Вижу, что страх лишил тебя способности логически мыслить. Слушай: Готье теперь нет в Париже — он уехал в Лиссабон.

— Но ему телеграфируют и он вернется.

— Не спорю.

— Но как бы он ни спешил, мы успеем сделать то, что нам надо.

— Но вы упускаете из виду одну очень важную вещь, — язвительным тоном заметил Поль. — Настоятельница монастыря выписала Шерлока Холмса.

— Я никогда ничего не упускаю из виду. Если бы ты был несколько наблюдательнее и побольше читал газет, тебе было бы известно, что Шерлок Холмс при крушении поезда в десяти верстах от Парижа вывихнул ногу и лежит теперь в госпитале.

— А вы не думаете, что эта хитрая лисица с умыслом пустила такое известие?

— Нет, этого я думать никак не могу, потому что собственными глазами видел, как за ним ухаживали сиделки, видел в списках больных его фамилию, наконец, просмотрел скорбные листы, куда заносится малейшее изменение в состоянии больного.

— Так вот зачем вы исчезали сегодня ночью?

— Теперь, — продолжал Жерар, — во главе тайной полиции — Огюст Мор, этот осел в образе человека. Как все бездарности, он действовал, думаю, по шаблону. То есть в буквальном смысле слова выпытал от леди, что инициатор преступления не кто иной, как я, и явится сюда с дюжиной полисменов, оставив в монастыре одного из своих помощников, — еще более пустоголового, чем сам он. Так что в монастыре мы будем в гораздо большей безопасности, чем у себя дома.

— Но мы были бы еще в большей безопасности на своей подводной лодке.

— А леди? — спросил Жерар. — Неужели ты думаешь, что я оставлю ее на произвол полиции?

Он устремил на Поля испытующий взгляд.

— Нет, я вовсе этого не думал, — смутился Поль.

— Ты просто настолько перепугался, что даже забыл о существовании леди, которая всегда была нашим другом и не раз оказывала нам неоценимые услуги. Благородно, господин Рише, похвально…

— Клянусь вам, я сказал это необдуманно…

— Верю. Я знаю, что ты славный малый. Собирайся же в дорогу, еще будет случай показать тебе свою привязанность к леди.

С этими словами Жерар исчез в соседнюю комнату.

События дня, перспектива встречи с полицейскими агентами сильно подействовали на Поля, еще не такого бесстрашного, как его начальник.

Он нервно укладывал нужные для дороги вещи, стараясь сделать все как можно скорее. Вдруг Поль почувствовал на себе пристальный взгляд. Он поднял голову и увидел, что в кресле около окна сидит какой-то господин.

— Как вы сюда попали? — изумленно спросил Поль.

— Неужели не догадываетесь? — с усмешкой ответил незнакомец. — Через окно.

— Однако, шутки в сторону. Объясните мне, кто вы такой и как попали сюда?

— Я думаю, что вам совершенно безразлично, кто я и как попал сюда. Гораздо интереснее вам будет знать, зачем я пришел. Не так ли?

В голосе незнакомца звучала какая-то оскорбляющая нотка.

— Ничего я не желаю от вас знать! — резко перебил его Поль. — Но если вы тотчас же не уберетесь отсюда тем же путем, каким пришли, я вынужден буду позвать прислугу и вас выпроводить.

Он протянул руку к звонку, но незнакомец жестом остановил его.

— Не трудитесь: слуга не услышит звонка.

— Что вы этим хотите сказать?

— То, что вряд ли с этих пор он будет кому-либо служить.

Поль окончательно вышел из себя:

— Убирайтесь вон! Или я размозжу вам голову.

— Глупец! — крикнул незнакомец, вставая с кресла и выпрямляясь во весь рост. — Неужели ты не догадываешься, что Мишель Жерар и его слуга уже арестованы, что через несколько дней их гильотинируют. Та же участь ожидает и тебя.

Поль сделал движение, но незнакомец выхватил револьвер и крикнул:

— Ни с места!

Тогда Поль также взялся за револьвер и сам направил прицел на противника, решив не продавать свою жизнь за бесценок.

Но каково было его изумление, когда он услыхал знакомый голос:

— Молодец!

— Это вы, господин Жерар! — облегченно вздохнул Поль. — Хорошо, что вы вовремя открылись, иначе я мог бы вас убить.

— Ты вел себя превосходно и вполне достойно той роли, которую я решил на тебя возложить.

— Не пора ли нам ехать? — спросил Поль, когда волнение его несколько улеглось.

Жерар посмотрел на часы.

До отхода поезда еще 20 минут.

— Садись. Мне хотелось бы сказать несколько слов относительно всей этой монастырской эпопеи. Ты знаешь, что леди была в монастыре, но тебе совершенно неизвестно, зачем она туда отправилась.

— Я несколько раз хотел вас спросить, но не решался, — сказал Поль, едва скрывая свою любознательность.

— Чтобы объяснить тебе все, я должен отступить несколько в сторону. Несмотря на то, что вот уже три года ты работаешь вместе со мной, тебе неизвестны ни мои родители, ни мое настоящее имя.

— Судя по некоторым намекам с вашей стороны, я догадывался, что ваши родители были очень высокопоставленными людьми.

— Ты не ошибся. Но это я сам узнал только тогда, когда уже окончил Лондонский университет. Я готовился было к профессорской деятельности, как вдруг получил из Франции письмо, которое перевернуло всю мою жизнь. В нем сообщалось, что я сын Наполеона III.

— Вы наследник престола! — воскликнул Поль.

— Наследник престола, — горько повторил Жерар. — Наследник престола, который вынужден скрываться под чужим именем, за которым гоняется тайная полиция всего Парижа, как стая гончих собак.

— Но кто же вам это сообщил?

— Одно лицо, которое стояло у кормила Правления. Фамилии этого человека я не назову, но он до самой могилы остался верен своим взглядам на престолонаследие. Он был сторонником моего отца — Наполеона, и счел своим долгом открыть мне глаза на мое происхождение.

— Но отчего он сообщил так поздно?..

— Он боялся навлечь на себя ненависть республиканской партии, а потому сделал завещание, по которому это письмо было послано мне после его смерти.

— Значит нет никакой надежды?

— Надежда есть! — воскликнул Жерар, сверкая глазами. — Бумаги, которые устанавливают мое происхождение, хранятся в монастыре св. Элоизы и должны во что бы то ни стало быть у меня.

Узнать, где именно в монастыре они находятся, я и поручил нашему другу — Озон.

Я тебя не посвящаю в подробности: некогда.

Но если я не будировал массы, не выставлял своей кандидатуры и не играл на роялистических струнках националистов, только потому, что не хотел разжигать страсти до времени.

— А как же документы оказались в монастыре?

— Сестра моего покровителя была там монахиней.

Поль задумался и уже начал мечтать о своей будущей карьере в свете, но Жерар перебил полет его фантазии.

— Пора, едем, — сказал он и позвал слугу. — Вот что: сюда может явиться полиция. Ни под каким видом не отпирать дверей, если будут даже грозить взломом. Пусть, если хотят, ломают.

— Слушаю-с.

— Нам надо выиграть время, и я надеюсь, что вы сумеете занять полицейских.

— Уверен, что оправдаю ваши надежды.

— Когда вам нечего будет делать здесь, спешите в монастырь на Луару. Не застав нас дома, полиция не сегодня-завтра догадается, вероятно, поехать опять в монастырь, но до встречи с ней мы, надеюсь, если не кончим, то сделаем большую половину дела.

С этими словами Жерар вышел на улицу в сопровождении Поля.

— Отправляйся сейчас же к товарищу Лемэру. Там все наши в сборе. Скажи, чтобы все, в том числе и ты, мчались на автомобилях к нашей подводной лодке и подплывали на ней к монастырю. Останутся в лодке двое-трое, а прочие под твоей командой пройдут в монастырь. Вы спрячетесь в склепе Маргариты Фредоль: это очень поместительный склеп.

Итак, до завтра!

Глава II В МОНАСТЫРЕ

День клонился к вечеру. Монахини спешили окончить сбор винограда.

Красивая и стройная настоятельница Эвелина наблюдала за работами, сидя в кресле и держа в руках раскрытую книгу.

На вид ей было не более сорока лет, а по ее манерам можно было заметить, что до пострижения она играла в свете не последнюю роль.

Пришла монахиня.

— Вас желает видеть какой-то господин, — обратилась она к настоятельнице.

— Проси его сюда, — ответила та.

Монахиня ушла и вскоре возвратилась с красивым господином.

— Пан Баржинский, — отрекомендовался тот. — Простите, m-me, меня за дерзость, что решился вас беспокоить во время отдыха.

— Напротив, я очень польщена вашим визитом, — сказала притворно Эвелина, хотя в душе и не была рада посетителю. — Чем могу быть вам полезной?

— У вас на кладбище похоронен лет двадцать назад мой отец, польский эмигрант. Быть может, склеп нуждается в поправке и мне хотелось бы на него взглянуть.

— Каждый имеет право сделать это без моего разрешения.

— Но я ни разу здесь не был и просил бы указать его могилу.

— Жанетта, — обратилась настоятельница к монахине, — вы знаете могилу Баржинского?

— Знаю.

— Проводите господина.

Монахиня повела посетителя по извилистым дорожкам и, остановившись около одного склепа, сказала:

— Здесь.

Оставшись один, господин некоторое время сидел в задумчивости, потом поднял голову и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, стал обозревать местность, как полководец перед сражением. Справа серебрилась Луара; прямо перед ним окно, выходящее из какой-то кельи; слева — монастырская тюрьма, вокруг которой расхаживал часовой.

Баржинский несколько раз прошелся от монастырского окна до склепа и обратно.

По тому упорству, с каким он измерял расстояние, можно было судить, что для него это имеет большое значение.

Он несколько раз менял курс и наконец стал ходить от окна до тюрьмы, не доходя однако до последней.

— Я так и думал, — шепотом сказал он. — Если меня не обманывает мой слух, то леди будет спасена.

Улучив момент, когда оба часовых были по ту сторону от него, он, как кошка, подскочил к тюремной стене и начал что-то выстукивать.

В ответ из тюрьмы раздался едва слышный стук, напоминающий телеграфную азбуку.

Все это произошло в какую-нибудь минуту, и когда часовые вновь показались, он был далеко от стены.

— Итак, леди тоже знает о существовании подземного хода от кельи настоятельницы до тюрьмы, — размышлял сам с собою Баржинский, который был не кто иной, как наш герой Жерар. — Но подполье так прочно заделано, что нет никакой возможности взломать не имея необходимых инструментов. О, за инструментами дело не станет. И тогда посмотрим, господин Мор, кто из нас победит: вы или я.

Он быстрой походкой направился вглубь кладбища, раздвигая кусты. Начинало уже темнеть и нужно было очень хорошо знать дорогу, чтобы не сбиться.

Жерар остановился около склепа, на котором была надпись:

«ІСІ GIT MARGVERITTE FREDOLE,

MORTE LE IIVIII MARS IVIIIVIIIV, AGEE IIIVII ANS.

О VOVS GVI PASSEZ DANS СЕ LIEV, PRIEZ POVR ELLE».

PEVT ETRE ISI POVR VOVS LA PLACE EST PREPAREE,

FOVLER AVEC RESPECT CETTE FERRE JACREE[2].

Стукнув условным сигналом, он вошел внутрь.

— Все здесь? — спросил Жерар.

— Все, — господин Жерар.

— Через час вы должны перебраться ближе к тюрьме и укрыться за склепом Баржинского. При малейшей попытке часовых заглянуть в тюрьму, вы стреляете.

— Что же нам делать этот час?

— Сидеть здесь, — сказал Жерар.

— Я должен сказать, — обратился один из восьми, — что мимо нашего убежища несколько раз прошел какой-то человек. Есть основание полагать, что это — полицейская ищейка, и что наше пребывание небезызвестно Мору.

— Ты всегда рисуешь себе все в мрачных красках, Поль, — сказал Жерар. — Огюст Мор охотится за нами по улицам Парижа.

— Ну, а если наше пребывание здесь известно полиции и на нас сделают нападение, — что тогда предпринять? — настаивал Поль.

— Не дать им сделать ни единого выстрела, связать их, а самим перебраться ближе к тюрьме.

— Но это невозможно, — возразил Поль.

— Поль, тебе известно, что возражений я не терплю. Делай так, как тебе приказывают, — резко сказал Жерар и добавил: — Сейчас тридцать минут девятого. В десять с половиной вы должны быть у склепа.

С этими словами он вышел из склепа и направился обратно.

— Доложите настоятельнице, что пан Баржинский желает ее видеть.

— Она сейчас никого не принимает.

— Передайте, что я не решился бы ее беспокоить, если бы не одно очень важное обстоятельство, которое заставляет меня немедленно уехать из Франции на родину в Польшу.

Монахиня удалилась.

Через некоторое время она вернулась и повела Жерара к покоям Эвелины.

Жерар вошел в келью. Из окна был видев склеп его мнимого отца.

— Я не ошибся, когда думал, что эта келья принадлежит настоятельнице, — решил он.

— Я никого не принимаю в это время, — сказала настоятельница, — но у вас очень важное дело, как мне передали.

— Совершенно верно, — с легким поклоном сказал Жерар. — Меня вызывают телеграммой из Франции, а склеп отца нуждается в поправке. Я просил бы об одолжении исправить его в мое отсутствие.

— Сообщите, в чем должна состоять поправка склепа и оставьте только на расход денег.

Жерар отсчитал десять тысяч франков и передал настоятельнице.

— О, это слишком много, — запротестовала она.

— Я просил бы вас то, что останется, употребить на нужды монастыря.

Расположив таким образом в свою пользу настоятельницу, Жерар выразил удивление по поводу того, что в женском монастыре солдаты.

— Если бы вы знали, какое несчастие постигло нас, — со вздохом сказала настоятельница.

— Что такое?..

— Какая-то особа не так давно выразила желание постричься. Ее оставили на послушание и поручили попечениям одной пожилой сестры. Через некоторое время сестре стало казаться поведение ее подозрительным.

— Что же она за ней заметила? — сказал Жерар с притворным интересом.

— Она всю ночь занималась рисованием монастырских стен!

— Скажите пожалуйста! — изумился Жерар. — Зачем же ей это?

— Бог ее знает… А недели три тому назад я легла спать не замкнув на ключ своей кельи. Вдруг ночью слышу шорох… Вскакиваю и вижу, что она загородила меня от света ширмой, а сама роется вот в этом сундучке.

— Что же она там искала?

— И сама не знаю. В нем нет ничего ценного, но им я очень дорожу, потому что он достался мне в наследство от моей предшественницы — покойной настоятельницы Ма-дэлены.

— Если я не ошибаюсь, она была в миру Маркиза Дэнье, сестра известного Франсуа Дэнье?

— Да. Он блистал еще при дворе Наполеона III.

— А вы разве слыхали о нем? — заинтересовалась настоятельница.

— Это друг моего отца, который оказал мне незабвенную услугу. Однако, мы уклонились в сторону… Что же сделали вы?

— Я выписала Шерлока Холмса, но он не мог явиться сюда, потому что пострадал при крушении поезда, но Мор, помощник начальника Парижской сыскной полиции, узнал все же, что мнимая монахиня — сообщница известного преступника — Мишель Жерара.

— Мишель Жерара! — воскликнул Жерар.

— Да. Закоренелого преступника, перед которым дрожит не только Франция, но и вся Европа.

— Так вы говорите, — перебил ее Жерар, — что она рылась в этом сундучке. Не думаете ли вы, что в нем находятся какие-нибудь денежные бумаги?

— Я это не думаю, потому что перерыла его весь и кроме мемуаров Мадэлены, да кое-чего из ее безделушек — ничего не нашла.

— Но раз сообщница всемирного преступника обратила внимание, я уверен, что в нем есть кое-что, что нужно Жерару.

— Что же именно? — с некоторой тревогой спросила настоятельница.

— Быть может, какие-нибудь документы, — развязно сказал Жерар.

— Однако, мне пора остаться одной, — решительно сказала настоятельница, шокированная слишком свободным тоном посетителя.

— Не желаете ли вы при моей помощи пересмотреть сундук еще раз, — тем же тоном продолжал Жерар.

— Нет… Нет… Оставьте меня…

— Вы на этом настаиваете?

— Пан Баржинский, на дворе сейчас десять человек солдат. Не принуждайте меня прибегать к их помощи.

— Только десять! — со смехом сказал Жерар, вынимая револьвер и устремляя на монахиню пристальный взгляд.

— Если вы попробуете кричать, — добавил он, — будете сейчас же убиты. Видите этот револьвер? Он стреляет почти бесшумно. Смотрите…

Он спустил курок…

Раздался звук разбиваемого пистона и пуля врезалась в стену.

Он некоторое время молча смотрел на дрожавшую от страха монахиню.

— Что же вам от меня надо? — заикаясь проговорила она.

— Мне надо знать, где у вас потайной ход.

— Я не понимаю, про что вы говорите, — несколько оправившись, сказала она.

— Не притворяйтесь, сударыня! — угрожающе повысил голос Жерар.

Монахиня сделала шаг к двери, но Жерар опередил ее и запер дверь на ключ.

— Безумная! — добавил он. — Ты хотела произвести тревогу. Так знай, что мои люди давно бы перебили всех солдат, если бы я не избегал напрасного кровопролития. Укажите сейчас же мне подземный ход.

Настоятельница некоторое время колебалась, наконец подошла к портрету и сказала:

— Видите вот этот гвоздок в рамке эстампа? Если его надавить, дверь откроется.

— Извольте же открыть, — сказал Жерар, отходя к двери, чтобы не попасть в ловушку.

Настоятельница повиновалась. Ковер, разостланный на полу, всколыхнулся; раздался звук, как будто бы хлопнули крышкой сундука.

— Недурно устроено. А теперь дайте вашу руку.

— Зачем вам? — трепещущим голосом спросила настоятельница.

— Сударыня, я мог бы вас убить не производя никакого шума, но не сделал этого потому, что не желаю вашей смерти. Верите ли вы этому?..

— Я не могу вам верить, потому что не знаю кто вы и какова цель вашего посещения.

— Я это вам скажу… Ну, дайте же вашу руку в знак доверия. Я явился сюда, — сказал Жерар, со светскостью джентльмена, целуя руку Эвелины и несколько задерживая ее в своей, — чтобы спасти арестованную из цепких полицейских лап и докончить то, что не удалось сделать ей.

— Так вы Мишель Жерар! — воскликнула настоятельница.

— Еще раз говорю вам, что я не терплю крика, — сказал Жерар.

Но настоятельница не слышала. Уколотая перстнем Жерара, внутри которого был снотворный яд, она впала в забытье.

— Теперь вы, сударыня, безвредны и не произведете тревоги. Простите, что я уложил вас спать не в обычное время, но думаю, что без ущерба для дел вы можете соснуть часок-другой. А теперь посмотрим, что в этом сундучке.

Он открыл крышку.

Как и говорила настоятельница, там находились, помимо мелких вещиц, записки, где были отмечены наиболее важные моменты в жизни монастыря.

Жерар перерыл весь сундук.

— Неужели маркиз Дэнье обманул меня?… Нет, этого не может быть… В этом сундучке должны быть бумаги, указывающие на мое происхождение. — Если этот сундук не с двойным дном, тогда все пропало, — решил он.

Измерив его высоту изнутри и снаружи, он нашел, что первая меньше второй на целых семь сантиметров.

— Я так и думал! — воскликнул он.

Не без трепета он стал взламывать дно сундука.

Каждой минутой приходилось дорожить, так как было уже около девяти и Поль мог выстрелить в часового раньше, если бы последнему пришла фантазия заглянуть в тюрьму. Следовательно, пришлось бы отстаивать леди в бою.

Дно сундука подалось…

И Жерар увидел целую кипу бумаг.

Он стал их судорожно перерывать, но это были записки, по которым можно было составить полное представление об интимной жизни настоятельницы. Все это Жерар отбрасывал в сторону, как совершенно не нужное.

Его снова стала оставлять надежда, как вдруг ему удалось напасть на одну записку на английском языке:

«Брат мне прислал бумаги, — гласила записка. — Он говорит, что они очень ценны и велит хранить их в строжайшей тайне. Тот, кто откроет секретное отделение моего сундука, пусть знает, что они находятся под материей, покрывающей заднюю стенку иконы св. Марии; той, которая висит в золотой рамке в правом углу».

Жерар порывисто бросился к киоту и сорвал с иконы полинявший кусок коричневого бархата. Там, действительно, оказались сложенные вчетверо листы пожелтевшей бумаги старого широкого формата.

То были документы…

— Наконец-то я у цели! — воскликнул Жерар. — Осталось спасти леди и тогда счеты со старой жизнью будут окончательно сведены.

Несколько секунд стоял он, как очарованный.

Быть может он простоял бы еще некоторое время, но его отрезвил бой часов где-то в соседней комнате.

«Надо спешить», — подумал Жерар.

— А теперь посмотрим, — проговорил он вслух, — что тут устроили доморощенные инженеры.

Он сбросил с пола ковер и перенес настоятельницу на подъемную дверь. Жерар опасался, как бы настоятельница, проснувшись раньше, чем он до конца доведет задуманное дело, не произвела лишней тревоги.

Люк стал медленно опускаться.

Жерар низко нагнулся. При свете керосиновой лампочки, горевшей в подполье, можно было видеть, как дверь опустилась до каменных плит пола и тотчас же поднялась, оставив настоятельницу в люке.

Жерар прилег к полу, стараясь уловить малейший звук, держа в руках карманные часы.

Раздались шаги… Затем тяжелый удар.

Какая-то возня, как будто что-то волочили. Затем снова все стихло…

— Очевидно, там кто-то есть. Но этот «кто-то» сравнительно далеко от подъемной двери, потому что между тем, как я спустил настоятельницу и шагами неизвестного — прошло около минуты. А этого времени вполне достаточно для того, чтобы сориентироваться в подземелье.

Без колебаний Жерар снова тронул гвоздок, встал на подъемную дверь и сам стал опускаться.

Когда дверь почти достигла пола, он ловко спрыгнул.

Дверь перевернулась в воздухе и быстро захлопнулась. Жерара обдало сыростью.

Плиты пола были скользкими, стены пола покрыты плесенью.

Воздух был насыщен парами.

«Однако, как бы не попасть в воду, — подумал Жерар. — Эта керосиновая лампочка почти не светит».

Он вынул свой электрический фонарь, и слабое мерцание уступило место ослепительному белому свету.

Жерар сделал шаг, но тотчас же споткнулся о какой то предмет.

Он поднял его, но немедленно с отвращением бросил. То был топор, весь в пятнах крови.

— Однако, эта гадина, работающая здесь, не трудится даже вымыть свое отвратительное орудие.

Едва он успел это сказать, как невдалеке раздался выстрел и Жерар с криком упал на каменные плиты.

Фонарь вывалился у него из рук.

В ту же минуту откуда-то выскочил человек и нагнулся, чтобы поднять топор и добить Жерара. Но сильный встречный удар в грудь свалил незнакомца с ног.

— Гадина! — крикнул Жерар, поднимаясь. — Ты хотел убить меня, но лишь царапнул… Попробуй теперь сделать одно движение, и я сам убью тебя; не промахнусь, будь спокоен…

Но незнакомец, упавший затылком, лежал без чувств.

Жерар поднял фонарь, чтобы рассмотреть поверженного противника.

Это был не старый еще человек, с серо-зеленым лицом, скорее истасканным, чем изможденным.

Жерар не без омерзения взял его за плечо и поставил на ноги.

— Кто ты? — обратился он к незнакомцу.

Тот долго щурил свои маленькие злые глазки и после паузы нагло ответил:

— Человек.

— Человек… — иронически протянул Жерар. — Вижу… Но как ты сюда попал?

— Меня приютила здешняя настоятельница.

— Приют, нечего сказать.

— Да, нельзя сказать, чтобы он был очень хорош, — начал незнакомец с деланной развязностью, — но он все-таки лучше рудников. Видите эти рубцы? Это следы кандалов.

Он протянул худые руки и указал на два шрама, которые, как браслеты, охватывали руки.

— Что же ты здесь делаешь?

— Все, что ни прикажут.

— Судя по тому, что я сейчас видел, работа твоя не из приятных.

— Ничего, привык…

Он взглянул на Жерара.

Что-то очень знакомое было в этом взгляде.

У преступного гения, который в течение пяти лет не знал ни сострадания, ни тоски, сильно защемило сердце.

— Ты — Совер! — воскликнул Жерар.

— А, ты только сейчас узнал меня, — злобно зашипел незнакомец. — А я знал, что ты будешь здесь. Я в монастыре уже давненько живу, у настоятельницы, на правах…

— Понимаю, — перебил Жерар, — можете не договаривать.

— … и скрываюсь сюда от слишком нескромных глаз подозрительных посетителей или когда бывает это нужно для других целей… мы ведь с вами идем по одной дорожке…

Жерар хотел что-то возразить, но смолчал.

— Будьте уверены, не перехитри вы Эвелину, полетели бы в люк вы, а не она. От настоятельницы я узнал и про ваши связи с Озон и ждал, что вы явитесь в монастырь. И только час тому назад я слышал как заключенная с кем-то перестукивалась, и я вас узнал, Жерар…

Как вихрь, пронеслись в голове Жерара воспоминания юношества. Когда-то, в годы студенчества, он и Совер были друзьями. Но разлучила их одна девушка, которую они оба полюбили. Красавица предпочла Жерара, и Совер, чтобы отомстить и ей, и другу, убил Луизу. Его судили, но бежав из тюрьмы, он быстро пошел по пути преступлений, и, как рецидивист, был приговорен к пожизненной каторге. Оттуда снова бежал, и нашел приют в монастыре у своей дальней родственницы Эвелины, маскируясь в женское платье и разделяя с ней досуг…

Не имея сил сдерживать чувство душившей злобы к людям, большинство из которых Жерар считал пошляками, он выстрелил в Совера.

— Скорей… Спасти леди… а там отдохнуть… Не видеть этих самодовольных пошлых физиономий…

В эту минуту ему хотелось отравить водопроводы, взорвать целый город… чтобы погибло как можно больше людей…

Не останавливаясь около трупа, он пошел по подземному ходу.

Скоро показался тупик.

Коридор кончался.

Жерар взглянул на потолок. По его расчету, он должен был быть тюремным полом.

Жерар несколько раз стукнул в потолок, но ответа не было.

— Неужели я ошибаюсь?

Он оглянулся вокруг и увидел, что в глубокой нише коридора есть маленькая дверка.

Не без труда он отворил ее и сделал несколько шагов вверх по ступенькам лестницы.

Жерар снова постучал.

Ответ получился.

Жерар быстро стал сверлить потолок.

Вдруг раздался выстрел.

Глухой стон был ему ответом.

— Схватка началась! — угадал Жерар, налегая изо всей силы на бурав.

Провертев пол в четырех местах, он с силою надавил, упираясь обеими руками.

С треском вывалилась часть пола, и Жерар увидел худую и бледную леди, которая лихорадочным взглядом следила за работой Жерара.

— Что они с вами сделали! — воскликнул Жерар при виде страдальческого лица леди.

— Скорее… я расскажу вам… потом…

— Вас подвергали пытке?

— Ужасной! Желали выведать сообщников… Когда же поняли, что нет никакой возможности узнать от меня таким путем что-либо, они пригласили доктора и… загипнотизировав меня, узнали все.

Между тем Жерар и леди спустились в коридор, который быстро прошли.

Дойдя до трупа Совера, леди вскрикнула:

— Вы убили его?

— Я никого не хотел убивать, леди, и не сделал бы этого, если бы не потребовала того самооборона.

Спешно Жерар стал искать кнопки от механизма опускающего дверь из кельи настоятельницы, и опытной рукой человека, знакомого с устройством подобного рода западней, скоро нашел дорогу к выходу.

— С чьей стороны был первый выстрел? — спросил он у леди на ходу.

— Со стороны кладбища.

— Гм… Значит выстрелил Поль. Не можете ли вы сказать, в какой момент раздался выстрел?

— Я ничего не могу сказать. Я видела только, как часовой заглянул ко мне в камеру и тотчас же, схватившись за голову, упал. Я думала, что вы, потеряв надежду пройти подземным ходом, решились освободить меня напав на часовых.

В это время до их слуха донеслось несколько выстрелов.

— Леди, надо спешить…

Они поднялись в келью.

— Переоденьтесь в платье настоятельницы.

Леди торопливо исполнила его приказание.

— Теперь мы можем пройти по монастырскому коридору, не проливая ни капли крови.

Жерар отпер дверь.

Навстречу им бросилась встревоженная служка.

— Матушка-настоятельница! — взмолилась она. — У нас опять несчастье. Слышите?..

Леди ничего не ответила и вышла на монастырский двор в сопровождении Жерара. Придя на кладбище, они застали там целое сражение.

Три солдата валялись в луже крови, остальные же шесть человек яростно нападали на склеп Баржинского, откуда сыпались выстрелы.

Вдруг двери склепа отворились и несколько человек с криками: «В атаку!» — бросились на солдат.

— Ложись! — скомандовал Жерар.

И когда команда его была исполнена, какая-то цепочка из небольших цилиндров взвилась в воздухе.

Упав на землю, она зашипела, цилиндрики стали разрываться один за другим, посылая смерть солдатам, которые стояли в замешательстве. Они побросали оружие и побежали.

Но неожиданный залп остановил их.

Жерар оглянулся.

К монастырю быстрой рысью приближалось человек пятьдесят всадников, во главе которых был сыщик Огюст Мор.

— Не стрелять! — крикнул последний своим солдатам. — Мы возьмем их живьем!

— К Луаре! — скомандовал Жерар.

Но леди, перенесшая пытку, оказалась не в силах бежать. Нервный подъем, поддерживавший ее некоторое время, прошел и она едва сделала несколько шагов.

— Возьмите ее на руки и к Луаре! А я должен остаться на некоторое время здесь, — обратился он к товарищам.

Жерар нагнулся и у стены монастыря что-то поставил со словами:

— Дорого вы поплатитесь за те муки, которые пришлось перенести леди…

Лицо его пылало глубокой ненавистью.

Он бросился догонять товарищей и когда был уже на берегу Луары, почва вздрогнула, покачнулась, раздался грохот, как будто дали залп из сотни пушек, затем все заволокло пылью. Град камней и обломков осыпал вздрогнувшую окрестность…

— Это первый раз так работает радий! — со злобным хохотом сказал Жерар.

В горячей голове преступного гения теснились мысли одна за другой.

«Сколько напрасных жертв?!» — как молния промелькнуло в голове Жерара.

— Ни одной!.. — громко и решительно произнес он вслух, как бы желая прогнать от себя сомнения.

Как электрическая искра пронизала мозг Жерара эта мысль, звуча в его голове грозным укором за страшное преступление во имя эгоизма.

Но стук быстро захлопнувшегося герметического люка и мгновенно вспыхнувшее в камере лодки электричество прервали его размышление.

Подводная лодка «Tenable», устроенная по плану Жерара и обладавшая совершенным механизмом, плавно погружалась в темные воды Луары. Машинист дал ход и «Tenable» стрелою понеслась в глубине Луары к Бискайскому морю.

Преступление в стенах монастыря так всполошило французское общество, что правительство Франции поставило себе целью, не жалея никаких затрат, поймать Мишель Жерара и назначило баснословную награду тому, кто откроет и укажет местопребывание преступника. Несколько позднее, по инициативе Англии и Франции, в Лилле был созван конгресс международных представителей, на котором было постановлено избавить мир от небывалых дотоле преступлений изумительного преступника.

Наш герой, конечно, знал об этом постановлении и, не желая обострять своих отношений, провел в водах Тихого Океана и соединенных с ним морей на своей подводной лодке «Tenable» около трех лет, полных приключениями и интересом, созданным наблюдением и изучением жизни подводного царства.