Ненаследный сын императора. Часть 2. Смута

Глава 30

Каждый шаг, приближающий меня к канцлеру, давался все труднее. Воздух сгустился, не позволяя сделать полноценного вдоха, я ощутил, как волосы, электризуясь, встали дыбом, по коже побежали болезненные мурашки… На одних ярости и упрямстве я продолжал продвигаться вперёд, сосредоточившись на его глазах цвета неба перед грозой… Злость клокотала в груди, не позволяя остановиться и подумать. Зверь во мне, пробужденный сегодня, кровожадно скалил белоснежные клыки:

— Вр-р-раг!!!! Р-р-рвать!

Я чувствовал, как и сам непроизвольно вздергиваю верхнюю губу, обнажая зубы в тихом рычании. Заметив это, Громов усмехнулся уголком рта и усилил давление на меня, тихо проговорив:

— Алексей Александрович, одумайтесь. В этом поединке вам не выстоять, уж поверьте! Не заставляйте меня совершать то, о чем я потом, возможно, пожалею!

— Ты-ы-ы!!! Как ты посмел! Мое!! Тронуть!

Между нами вдруг вихрем вклинилась растрепанная Марго с безумием во взгляде:

— Вы оба сошли с ума! Вам мало внешних врагов? Вы ищете их ещё и друг в друге? Владимир Алексеевич, не забывайте, перед вами ваш законный император!

Громов безрадостно растянул губы в широкой, не предвещающей ничего хорошего улыбке. Маргарет же, устремив на меня блестящие глаза, полные слез, с нажимом произнесла:

— Алекс, опомнись!!! Канцлер — твой сторонник, а ты хочешь его сам, своими руками, толкнуть на сторону твоих недоброжелателей? Ты что, приревновал меня к нему?! Он… Он же старый!!!

Опомнившись, девушка поспешно зажала рот руками, жалобно оглянувшись на князя Громова, застывшего от неожиданности столбом. На миг в комнате повисла напряженная тишина… И тут грянул раскат хохота! Всесильный канцлер, согнувшись пополам, с раскрасневшимся лицом давился взрывами смеха, утирая рукой набежавшие слезы… Я оторопело взирал на него, чувствуя, как, ворча, утихомиривается зверь во мне. Проснулось здравомыслие, хотя и злость ещё осталась, но уже поддающаяся доводам разума.

— Право слово, это площадный водевиль какой-то! Повеселили старика однако! Ох уж, эта молодежь!

Громов откровенно веселился, глядя на наши смущенные лица.

— Ваше Величество, вам бы стоило поговорить спокойно со своей супругой, а не бросаться очертя голову на мнимого врага! Да и вообще, пожалели бы престарелого князя!..

— Я вижу, что вы тоже не особо разговаривали, сразу перейдя к объятиям! — огрызнулся я, чувствуя себя преглупо.

— Алексей Александрович, на Её Величество навалилось много проблем, вот и нервы сдали… В её положении вполне обычное дело, поверьте уж опытному семьянину. И то, что вы видели — лишь попытка смягчить истерику…

Отведя глаза в сторону, я проговорил:

— Вы свободны, князь… Позвольте нам поговорить с супругой наедине. С вами мы объяснимся позже.

Он насмешливо сверкнул глазами, преувеличенно низко поклонился:

— Не смею перечить законному императору! Позвольте удалиться в своё поместье, в моем возрасте такие потрясения губительны для здоровья… Я чувствую, что мне необходим отдых.

Громов неспешно вышел, а я, словно оплеванный, стоял посреди комнаты, плохо представляя себе, как потом сложится наш с ним разговор… Сказано было немало, но гораздо больше таилось невысказанного… Осадок остался у обоих.

Выйдя из спальни императрицы, Громов понесся в сторону выхода из дворца.

Щенок! Наглый, самоуверенный, недалекий молокосос! Это же надо — втянуть его, князя, канцлера Российской империи, главу древнейшего русского рода в такие унизительные разборки! И как только он мог вообразить подобное — чтобы он, да с этим ребёнком?! Тут князь усмехнулся — нет, ну англичанка-то какова, нанесла удар по самолюбию… Это ж надо, старый!.. Да он ещё фору даст этим недорослям! Недаром и мысль была — не сына женить на Настасье, а самому взять её в гарем… Но вовремя одумался. Он — постоянно на виду, приемы, встречи, званые ужины… И везде его по правилам придворного политеса сопровождают жены. А уж новая, молоденькая, никому не известная девушка, вдруг ставшая женой влиятельнейшего человека, привлекла бы к себе совершенно не нужное сейчас внимание. И её фамильное сходство с княжнами Романовыми тут же породило бы массу лишних неудобных вопросов… Нет, он принял правильное решение. В том числе и тогда, когда доверил сыну управление всеми хозяйственными делами рода, не вмешивая его в политику, не позволяя особо светиться в высшем обществе. Всему своё время. И род Громовых ещё спросит за все со своих обидчиков, и сегодняшний день тоже аукнется финну-подкидышу!

Все труднее становилось князю терпеть его высокомерные замашки, все больше раздражал апломб и самоуверенность «законного» императора… Если бы тогда сдержался, усмирил свой нрав… Все могло бы пойти по-другому… И не пришлось бы, быть может, кланяться тому, кого сам определил в императорскую семью, руководствуясь совершенно иными мотивами. И не было бы страшного греха на душе, лишавшего спокойного сна. Но где уж там, это обратная сторона силы рода — накладывает стихия свой отпечаток!..

И чем выше уровень дара у мага с кровью Громовых, текущей в жилах, тем более взрывной у него характер, и тем чаще он сначала бьет, а потом уж оценивает масштаб причиненного ущерба. Князь мрачно усмехнулся — подумать только, сам, сам вручил власть, поддавшись приступу ярости, в неокрепшие руки этого звереныша!.. Кстати, а что это сегодня было?! Почудилось ли, что в момент наивысшего напряжения в глазах Алексея блеснуло расплавленное золото, а из горла рвался нечеловеческий рык?!! Неужели он входит в силу, получив возможность воплощения родового зверя? Редкая, очень редкая способность. Не всем и известно, что подобное возможно, что гербовые звери — не только геральдический символ… Если так, то все осложнится.

Но неспроста проснулась в нём эта способность, что-то дало толчок. И подозревал Громов, что знает истинного виновника этого преображения. Точнее, виновницу. Кто бы знал, что ангомская делегация вручит Алексею такое мощное экзотическое оружие в руки! О подобных девушках, как Тэйни, ходили лишь самые невероятные слухи. И даже если предположить, что только десятая часть из них близка к правде, то такое приобретение ценнее всего, что только можно представить…

В сердцах он стукнул по мягкой обивке каретной скамьи. Опять эта проклятая удача, что так полюбила финского мальчишку! Поневоле начнешь верить в провидение, которое опекает сироту! И он, Громов, тоже был его проводником, спасая жизнь Алексею и устраивая его судьбу много лет назад! Вздохнув, Владимир Алексеевич нетерпеливо выглянул в окошко, всей душой желая побыстрее добраться до родового поместья, где в последнее время бывал так редко. Решение государственных вопросов занимало все время, чаще всего даже ночевать приходилось на рабочем месте, а уставшая от напряжения и мрачных мыслей голова требовала отдыха — в родных стенах, среди близких…

Да что же мы так тащимся?! Взъярившись, он открыл задвижку небольшого оконца, отделявшего пассажира кареты от возницы, и гаркнул:

— Прибавь ходу, недотепа! Тащишься, словно черепаха!

— Никак не можно, Ваше Сиятельство! Посмотрите сами!

Разозлённый князь снова выглянул в своё окно и увидел, что карета движется в плотном потоке всадников в военной форме. Застонав, он откинулся на спинку скамьи. Как же он мог забыть, что сегодня начинался очередной этап военных учений, будь они прокляты!!! Смежив веки, Громов попытался успокоиться, выбрасывая все мысли из головы… И это ему удалась, судя по тому, что ускорившийся ход экипажа, вырвавшегося спусти полчаса из плена городских улиц, наводненных войсками, пробудил его от лёгкой дремоты. Ещё немного — и он будет на месте.

Тяжёлые створки кованых ворот, в завитках металла которых различалась оскаленная драконья морда, медленно закрылись, пропустив экипаж главы рода, отсекая его от всех внешних проблем и забот. Глухо постукивая колесами по обледеневшей брусчатке дороги, ведущей к виднеющемуся вдали особняку, экипаж катился мимо парка, зимой выглядящего неуютно и черно, мимо большого пруда, на котором с веселым визгом каталась на коньках ватага озорных ребятишек… Дома! И в груди князя разлилось удивительное тепло и умиротворение.

На широких каменных ступенях его уже поджидал Павел в наспех наброшенной на широкие плечи шубе, с широкой улыбкой на разрумянившемся от морозца лице. Резво сбежав вниз, он рванул дверцу остановившегося экипажа на себя:

— Отец! Какая приятная неожиданность! Мы раньше следующих выходных тебя и не ждали!

Вдруг его лицо омрачилось, и он с тревогой спросил:

— Надеюсь, ничего не произошло? Эти учения… Что-то пошло не по плану?

С удовольствием покинув экипаж, в котором пришлось провести чуть больше времени, чем планировалось, Громов — старший потянулся всем телом, с наслаждением вдыхая свежий воздух. Здесь, в родовом поместье, и дышалось намного легче, чем во дворце, чья атмосфера была пропитана вонью интриг самого разного пошиба.

— Нет, Павлуша, все в порядке. Просто вдруг почувствовал, что мне крайне необходимо немного отдохнуть, вас вот повидать…

Он с улыбкой следил за детьми, резвящимися на пруду. Среди них, скорее всего, была и его младшая дочурка Машенька, отрада его сердца, и многочисленные племянники и племянницы. Поместье рода Громовых всегда было наполнено задорным детским смехом, оживленными голосами его родных. Почитая семью наиглавнейшей ценностью, Владимир Алексеевич предпочитал всех держать рядом, присматривая и оберегая. Поэтому и своих сестер с мужьями и детьми поселил тут, благо, что особняк и строился в расчете на комфортное сосуществование нескольких семей.

Князь бодро взбежал по ступеням, мимоходом подумав со злорадством — старый?! Накося- выкуси! Жива ещё силушка, играет в жилах! Нескоро Громов на покой уйдет, чтобы там не мнили себе всякие венценосные юнцы!

В холле, освещенном ровным теплым светом сразу нескольких огромных люстр, подпитываемых магическими артефактами, было тепло и уютно. И омрачал общее впечатление только тихий плач маленького мальчика, свернувшегося калачиком в одном из больших разлапистых кресел. Громов нахмурился, подошел к всхлипывающему ребенку и присел на корточки:

— Сергуня! Ну что ты, маленький, кто тебя обидел?

Если бы кто из придворных сейчас увидел всесильного канцлера, вряд ли поверил бы своим глазам. Обычно суровое лицо, на котором лишь изредка появлялась тень улыбки, сейчас смягчилось, в глазах светилось искреннее участие и тревога.

Малыш поднял пухлую мордашку, залитую слезами.

— Дядя Володя! — бросившись к Громову в объятия, он заревел пуще прежнего, бессвязно жалуясь:

— Они меня не взяли!.. Говорят, ещё мал, спужаешься… А я уже большой, я не боюсь! Я даже сплю уже сам, в темноте! Вот! А они…

Ласково поглаживая мальчишку по спине, князь сказал:

— Конечно, ты уже большой! И очень смелый! А что ты скажешь, если мы с тобой сейчас велим запрячь сани, да как прокатимся с ветерком? Только нужно пойти умыться и потеплее одеться… Ты беги, а я тут подожду.

— Ур-ра-а!! Я мигом!

Смешно переваливаясь, карапуз помчался в свою комнату, а Громов с тёплой улыбкой смотрел ему вслед. Младший сын Избориных, дружественного провинциального рода, ещё не привык к боевому нраву детей этого дома. Недавно приехав в гости на Рождество, его родители задержались тут, решая важные вопросы по роду своей деятельности. Будучи неплохими артефакторами, они искали новых поставщиков сырья, да и прощупывали местный рынок сбыта…

— Владимир Алексеевич! Я так рада!

В комнату влетела жена Павла, Анастасия. Князь оглядел её фигурку, с огромным удовольствием задержав взгляд на её округлившемся животике.

— Настена! Ну сколько раз повторять — зови меня отцом! Какой я тебе Владимир Алексеевич! — мягко пожурив зардевшуюся румянцем девушку, он тут же с тревогой поинтересовался:

— Как здоровье? Как ты себя чувствуешь?

Пока Анастасия щебетала что-то в ответ, он с внутренней усмешкой вспоминал разговор с императрицей… Наследник рода Романовых, как же!.. Истинный наследник — тут, зреет в чреве невестки. И придет его час!