Особый приказ

Глава 12

Потап подбросил веток в костер и поднял голову, озираясь по сторонам. Деревья на границе круга, освещенного костром, стояли черными громадами, причудливыми и безмолвными. Ночную тишину нарушал только треск сучьев и храп троих человек. Потап прислушался еще раз и снова перевел взгляд на человека, который сидел напротив.

— Тишина, дядь Фрол, — негромко сказал он.

— Надо думать, — пожал плечами его спутник. — Господин Зорян знает, как идти и что делать.

Потап помолчал. Ему было страшновато. Он, сколько себя помнил, всегда чего-то боялся. Сначала родительского гнева. Потом ножа в подворотне. Теперь неизвестности. Он привык к улочкам Танны, близости моря и безбрежной степи. Здесь же, на севере, посреди бесконечного и мрачного леса, Потап был чужим.

Время от времени ему казалось, что лучше было остаться в городе. Найти способ отказать Зоряну, не соблазняться большими деньгами, не связываться с верлами. Тогда он быстро вспоминал судьбу проводника и старательно прятал эту мысль подальше. В конце концов, он сам согласился на это дело. Кто отказался бы разбогатеть в восемнадцать лет? Среди воров Танны таких не было. Правда, среди них мало кто рискнул бы отправиться в такое путешествие. Одно дело — резать кошельки или везти контрабанду, и совсем другое — бегать по набитым нечистью лесам. «Вот поэтому вы и останетесь мелкими сошками», — подумал Потап с высоты прожитых восемнадцати лет.

От одной мысли, как он вернется в Танну и получит за год столько, сколько остальные люди господина Тита не получали и за три, Потапу сделалось теплее. Высоких материй он не понимал и понимать не хотел. Но деньги и власть — а после такой работы у него прибавится авторитета — согревали не хуже огня. Ради такого стоило прятаться днем от солдат, зорко смотреть по сторонам и беспрекословно выполнять все приказы колдуна Зоряна.

Чуть подождав, Потап огляделся еще раз.

— Дядь Фрол… — заговорил он.

— Цыц! — прошипел тот и погрозил Потапу кулаком.

Потап посмотрел в напряженное лицо Фрола и сам тихо развернулся спиной к костру. Теперь и он услышал слабый треск поодаль. Застыв, он вслушался. Треск повторился, уже чуть ближе. Потап судорожно вдохнул. Кто это? Зверь? Почему он так шумит? Это трещат сучья, просто они пока далеко. Это человек? Видит ли он костер? Они специально развели огонь в низинке так, чтобы его не могли заметить издали. Или это… тварь? Потап потянулся к копью дрожащей рукой.

Сначала он увидел глаза — пару красных угольков. Они то возникали в темноте, то исчезали за деревьями. Потом, через несколько долгих мгновений, он увидел неясные очертания чудовища. К ним шло что-то похожее на огромного и невероятно худого медведя.

— Тихо, — прошипел Фрол. — Ничего не трогай и не ори.

Существо остановилось на границе света. Оно неуверенно водило из стороны в сторону огромной зубастой мордой. Его глаза, светящиеся во тьме красным, смотрели сквозь костер и сидящих возле него людей. Существо смотрело, но не видело. А вот Потап его видел очень хорошо. Он слышал про Костлявых, но это чудовище было раза в полтора больше, чем все, что ему описывали.

Стараясь не дышать, Потап ждал, сам не зная, чего. То ли минуту, то ли две он, не отрываясь, смотрел, как существо озирается, втягивает носом воздух и пытается что-то понять. Неожиданно тварь повернулась и очень быстро скрылась за деревьями.

— Я ж говорил, — прошептал Фрол. — Господин Зорян знает, что делает.

Потап часто закивал, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то изменилось, как будто зажгли второй костер возле мирно спящего колдуна. Взгляд Потапа упал на сверток, лежащий рядом с Зоряном. Что в свертке — он не знал, но, судя по всему, эта вещь могла быть могучим оберегом от любой нечисти.

Потап глубоко вдохнул. Что бы там ни лежало, он не должен об этом спрашивать.

Изяслав остановился на мгновение и прислушался. Через мерный шум дождя прорывались только шаги и фырканье коней. Мир вокруг него отгородился стеной воды и затих. По опыту Изяслав знал, что такой дождь растянется надолго. Он скользнул взглядом по высоким темным деревьям, стоящим по обе стороны от дороги, и снова двинул коня вперед. Пасмурное небо, темно-зеленый лес и грязь под ногами — вот с чем они не расставались. Дождь застал их сразу за последней деревней, лежавшей на их пути.

Два десятка человек ехали, почти не разговаривая. Как волчья стая, они размеренно двигались на северо-запад, туда, где, со слов пленного лазутчика, должны были встретиться две группы поганых. Изяслав знал, что на место они выйдут к обеду следующего дня: у них будет достаточно времени на поиск и погоню. Отряд останавливался лишь несколько раз и очень ненадолго. Каждый раз Изяслав бережно доставал из сумки маленькую шкатулку, аккуратно открывал ее и смотрел на стрелку, которая вращалась вокруг спицы. Стрелка всегда показывала на север, а значит, он всегда мог понять, куда они идут.

Этой дорогой пользовались редко. Она успела зарасти настолько, что к ней гораздо лучше подходило слово «направление». Лес то подбирался к еле заметной колее, то отступал от нее на версту. Люди зорко смотрели по сторонам, но, кроме колебания веток от дождя и ветра, они не замечали никакого движения. К вечеру они прошли двадцать пять верст по размокшей земле и принялись устраиваться на ночлег.

Пока бойцы сооружали навес, Изяслав в очередной раз разбирал в уме все, что предстояло сделать. Прочесывать лес такими силами бесполезно. Чтобы найти десяток человек в такой чаще, не хватит и тысячи солдат. Лазутчик выдал им место, в котором должны были встретиться все три группы. Он рассказал, как и откуда шел его отряд. Зная все это, Изяслав мог предположить, как именно группа поганых будет добираться до цели. Он рассчитывал выйти на их след недалеко от назначенного места встречи, чтобы не спугнуть остальные группы.

Изяслав посмотрел вдаль. Где-то там, еще далеко отсюда, в лесной гуще должны сойтись охотники и две группы поганых. Третью группу должен перехватить Умов. С двадцатью людьми, имея под рукой натасканного пса и священника, догнать поганых было вполне возможно. Главное — напасть на след. После этого остается только не сбиться с него и загнать добычу.

С тех пор, как они встретили тварь, прошло две ночи. Потап чувствовал, что вокруг них сжимается кольцо. Лесной край выглядел пораженным какой-то болезнью. Даже птицы не шумели, когда пятеро человек шли через лес. Зорян никак не отреагировал на рассказ о ночном госте. Он просто пожал плечами: мол, забудь; так и должно быть. Потап не мог отделаться от ощущения, что мимоходом потерся о какой-то важный секрет.

Еще он не мог отделаться от ощущения, что слышит сквозь шум дождя тяжелую поступь не зверя и не человека — твари. Ему представлялось, как это сутулое красноглазое существо бродит вокруг их лагеря. Прошлой ночью он не мог сомкнуть глаз. Сквозь шум воды он услышал треск, и воображение тут же показало ему, как тварь водит рылом, стараясь найти людей. Потом он подумал, что раз Зорян все знает, то, может быть, эта тварь их… охраняет? От этой мысли ему стало дурно по-настоящему.

Господин Тит говорил об опасной работе. Он сразу предупреждал, что эта работа связана с ханами верлов и что придется идти в Рутению. Потап догадывался, что Зорян знает много опасных вещей. Но о таком он даже думать не смел. Как бы то ни было, Потап твердо решил помалкивать, чтобы не закончить, как их проводник. Деловитый, спокойный какой-то мясницкий удар Фрола пугал его все еще сильнее, чем чудовища поблизости.

Потап не смог нормально выспаться за короткую летнюю ночь. Сначала он дежурил у костра. Вместе с ним опять сидел Фрол, и парню постоянно казалось, что этот жилистый спокойный человек уже деловито прикидывает, как бы аккуратнее дать ему дубиной по затылку. Когда их сменили, Потап улегся спать. Но почти сразу же он услышал неподалеку хруст; Потап уже не сомневался, что этот звук издало чудовище. Всю ночь он не мог заснуть, несмотря на усталость. Он проваливался ненадолго в забытье и тут же вслушивался в ночную темноту. «Они все знали», — понял Потап, когда настало утро и люди начали собираться. Он только слышал про Зоряна, а они знали. И про драконовых детей, и про странный сверток.

Они вошли в лес несколькими группами. Троих человек он оставил присматривать за конями. Охотники и еще пара солдат двинулись там, где должны были пройти поганые. Остальные шли левее, в пределах слышимости. Лес молчал, и это Изяславу не нравилось.

— Думаешь? — негромко спросил Петр.

Изяслав кивнул. Там, где молчат звери и птицы, рыщет тварь. Или существо само идет по следу поганых, или они тащат его с собой. Если тащат — нужно быть или очень глупыми, или очень уверенными в своих силах. Плохо, что дождь продолжал накрапывать: без драконобоя будет сложнее. Это тетива для луков у них непромокаемая и заговоренная. Порох и фитиль в такую погоду отсыреют очень быстро.

Лай Буяна раздался совершенно неожиданно. Пес несколько раз рявкнул, взвыл и дернул Богдана за собой с такой силой, что псарь еле удержался на ногах.

— Ходу! — коротко скомандовал Изяслав не столько для Петра и Лютого, сколько для солдат.

Они побежали вслед за Богданом и его псом. Зверь нетерпеливо повизгивал и рвался с поводка. Он смог поймать запах даже после дождя и сейчас шел по следу, как привязанный. Лишь иногда пес приостанавливался, чтобы принюхаться, и почти сразу же вновь срывался с места. Изяслав уже успел заметить на пути поломанные ветки.

Буян вывел их на поляну. Охотники сразу же увидели следы от воткнутых в землю палок для навеса и наспех засыпанное костровище. Чуть поодаль нашлись свежесрубленные ветки.

— Сутки. Не больше, — сказал Петр, потрогав ветки.

Изяслав коротко кивнул и повернулся к Лютому и Богдану. Следопыт и псарь уже искали, каким путем поганые ушли. Меньше, чем через две минуты Буян снова взвыл и побежал дальше среди вековых деревьев.

«Похоже, они даже не таятся, — подумал Изяслав, — нам же лучше».

Прошел час, начался другой. Охотники уже не бежали, а шли быстрым шагом. Пес продолжал вести их по следу, почти не поднимая носа от дерна. Он вывел охотников на берег речки. Изяслав было забеспокоился, что поганые попытаются скрыть следы, но нет: пес побежал вдоль берега, продолжая нетерпеливо повизгивать.

— Смотри, — Петр показал взглядом в небо.

В пасмурном небе над ними парила черная птица, очень похожая на орла. Изяслав остановился, и следом за ним замерли остальные бойцы. Что эта птица забыла в небе в такую погоду? Зачем она висит над рекой? Почему она летит так низко, всего в полусотне саженей над землей?

— Это не птица, — медленно произнес Изяслав. — Это цель.

— Цель, — согласился Петр.

Изяслав, не говоря ни слова, передал рогатину солдату и вытянул лук. Птица дернулась, когда они с Петром синхронно поднял оружие, но уйти не успела. Две стрелы попали точно в ее тело, и странная птица упала в речку, оставляя за собой струйку дыма.

— Колдовство, — сказал Петр. — Не дальше трех верст.

Не теряя времени, охотники двинулись по следу.

Зорян сморщился, как от зубной боли. К нему тут же побежал другой колдун, и они о чем-то зашептались. Новый человек и его свита Потапу не понравились с самого знакомства. Это был сброд с севера; такие же лихие люди, как и сам Потап. Но, как и любой житель Вольных земель, Потап привык свысока смотреть на людей, которые живут под царской властью. Такое высокомерие не нуждалось в доводах: ходят под ярмом и все тут. Хуже того, в свите того, другого колдуна, затесался порченый: хмурый высокий человек с обожженным лицом и кошачьими зрачками.

— …уже здесь! — повысил голос Зорян.

Потап вздрогнул. Оба колдуна повернулись к своим людям, и тот, другой, ответил на незаданный вопрос.

— За нами идут царские псы!

В один миг вокруг них стало очень тихо. Прекратились разговоры. Потапу стало слышно его собственное тяжелое дыхание.

— Их два десятка. Они идут сетью по лесу и видят ваш след, — Зорян выделил голосом, по чьему именно следу идут охотники. — Надо разделиться и прорываться к Медвежьей башне.

Палец Зоряна указал на Потапа.

— Ты! — палец нацелился на Федула. — Еще ты! Пойдете от реки на границу пущи и оттуда к башне. Идете вон с ними.

Зорян указал взглядом на порченого и еще одного мужичка из свиты другого колдуна. Потап судорожно сглотнул.

Колдуны очень быстро собрались и исчезли за деревьями вместе с несколькими счастливчиками. Потап стоял. Остальные никуда не спешили, будто ждали чего-то. Наконец, порченый протянул руку и что-то зашептал. Ветви пошевелились. Потап понял, что порченый прячет след колдунов.

— Все идем за мной и быстро, — распорядился он. — Никого ждать не буду.

Глупая гордость Потапа не успела даже напомнить о себе. Поблизости прозвучали звуки тяжелых шагов. Одной неясной черной тени между деревьев хватило, чтобы все четверо побежали, как перепуганные зайцы. За их спинами ступало чудовище — то самое, что пришло три ночи назад к стоянке. Потап бросил быстрый взгляд назад: существо бежало за ними на четырех лапах.

Буян зашелся хриплым, исступленным лаем. Пес застыл на месте и принялся загребать задними лапами землю.

— Рядом тварь! — быстро сказал Изяслав. — Плотно не стоять! Богдашка, пускай пса дальше!

Через полминуты сначала Лютый, а потом Изяслав увидели, что хотели. На открытой земле отпечатался свежий, еще не попорченный влагой след демона. Судя по размеру лап и глубине отпечатка, здесь прошел матерый монстр, похожий на Костлявого, но тяжелее и больше. Рядом остались следы человеческих ног. И люди, и нечисть пошли этой тропой.

Почти осязаемое чувство опасности окружало их со всех сторон, давило на них и угнетало. Охотники повернули левее. Теперь они перерезали курс остальным солдатам, и это было даже хорошо. Буян бежал по следу, не переставая ворчать. Где-то неподалеку должна быть их добыча. Они устали после долгого пешего марша по лесам. Они оставляют свежий след. Они просто не могут уйти от следопыта и пса.

Все произошло очень быстро. Буян внезапно остановился и недоуменно гавкнул. Кусты справа от тропы зашевелились, открыли что-то черное и тут же с треском выпустили на волю тварь. Изяславу не хватило мгновения: он выставил совню, но не успел понять, что перед ним не Костлявый, что чудовище идет кабаном, на четвереньках, оно не встанет на дыбы и не попытается ударить. Большая острая голова ударила его в живот, и их обоих понесло прочь, под уклон. Изяслав не успел заметить, как и когда он выпустил совню.

Тварь мотнула головой, сбрасывая человека на землю, и навалилась на него. Пахнуло свалявшейся мокрой шерстью, серой и еще чем-то гнилым. Чудовище распахнуло пасть с двумя рядами зубов, и Изяслав еле успел вбить в эту пасть свой маленький щит. Тело действовало само; копья при нем не было, сабля оказалась под массивной тушей, но Изяслав мог согнуть ногу и вытащить засапожный нож.

Он ударил чудовище в подмышку. Что-то теплое и смрадное потекло по его руке. Тварь взвизгнула, как маленькая девочка, и задергалась, отпрянула от него. Что-то тяжелое и крепкое надавило на зерцало, но Изяслав успел полоснуть чудовище по боку, вызвав еще один вопль. Тварь подняла лапу, увенчанную тремя острыми когтями. Лежачему, не способному увернуться охотнику хватило бы одного удара. Но этого удара не случилось.

Изяслав смог продержаться несколько секунд, но за эти несколько секунд его товарищи добежали вниз по склону и накинулись на чудовище. Как и кто рубил тварь бердышом и колол рогатиной, Изяслав не видел. Он увидел только, как черная туша забилась, заорала, попробовала подняться и завалилась на бок.

— Пса на место, — приказал Изяслав, едва только ему помогли подняться.

Ощупав колчан, он не смог сдержать нервного хохотка. Тварь пронесла его полтора десятка саженей, уронила на землю, выбила из рук совню, и при этом не сломала ни лук, ни стрелы.

— Бывает же, — сказал он себе под нос, и быстро пошел по пологому склону назад, на тропу.

— Ходу! Ходу! Ходу! — орал порченый.

Как и когда тварь отстала, Потап не заметил. Он уже давно понял по ее неспешному размашистому бегу, что чудовище могло легко догнать их, если бы захотело. Но оно не догоняло: чары господина Зоряна работали надежно. Вместо вида твари их подгонял далекий собачий лай. Охотники уже шли по их свежему следу. Как эти двужильные люди ухитрились так быстро двигаться, Потап не знал. Не знал он и того, сколько времени они уже бегут по лесу. Все его мысли сосредоточились на одном: как не отстать и не подвернуть ноги. Впереди их ждала река. Если они успеют переплыть ее — у них будет шанс.

Федул, бежавший впереди, споткнулся и упал. Потап едва не наскочил на него.

— Какого… — прошипел порченый.

Федул попробовал подняться. Он попробовал шагнуть и одного взгляда на его лицо, перекошенное от боли, хватило, чтобы понять: он уже никуда не побежит.

— Быстро! — рявкнул порченый и дернул Потапа за рукав. — Бегом!

Потап побежал, притворяясь, что не видит лица Федула и не слышит его мольбы. Он заставил себя не оборачиваться и не слушать. Но через несколько минут они все услышали короткий, но истошный вопль боли и ужаса.

Потап не мог вспомнить, как он добежал до берега, ни разу не оступившись. Заплечный мешок колотил его по спине, рубаха пропиталась потом, но он видел водную преграду и свое спасение. Голос собаки куда-то пропал, и Потап даже позволил себе помечтать, что царские псы отстали. Они быстро спустились к берегу. Потап шел последним и чуть замешкался. В какой-то момент он повернулся боком к воде и взглянул наверх.

То, что Потап увидел, заставило его вскрикнуть. Над берегом стоял человек в доспехах. Какое-то мгновение Потап изумленно рассматривал нарукавник, вымазанный темно-красной нечеловеческой кровью. Человек вынул стрелу из колчана, и Потап очнулся. В ужасе он кинулся к воде, туда, где уже плыли остальные.

Он добежал до самой кромки воды, когда его бедро обожгло и нога отказалась его слушаться. Со стоном Потап повалился на песок. С берега просвистело несколько стрел. Когда он поднял голову, живых на воде уже не оставалось. Не понимая, зачем, он попытался ползти.

— Еще не угомонился, поганый?! — громыхнуло откуда-то сверху.

Изяслав взял наруч и принялся вытирать пятнышки темно-красной демонической крови. Только что Петр тщательно ощупал его ребра. Осмотрел его руки. Подумал пару секунд и, наконец, сказал, что Изяславу невероятно повезло: чудовище не переломало ему ребер и даже не оцарапало.

Лично Изяславу повезло, а вот всей команде — не очень. Среди убитых и пленных колдуна не было, и это обесценивало всю работу. Оба они это понимали. Петр терпеливо стоял за плечом Изяслава и очень спокойно ждал его команды.

— Допрашивать их надо, — сказал Изяслав. — Прямо сейчас, пока в себя не пришли.

— Истинно так, — согласился Петр.

— Немного подождем и начнем. Кого предлагаешь первым?

— Молодого. Он выглядит неопытным. Слабым. Не привыкшим к таким делам.

Изяслав на секунду задумался. Перед его взглядом предстали оба: крепкий неприметный мужичок, ровесник Лютого и молодой парень: по годам, может, ровесник Богдана. Старый явно успел много повидать и набраться опыта; даже когда их тащили к лагерю, он оставался отрешенным и молчаливым. А молодой уже поплыл. Изяславу приходило на ум слово «сопляк». Но ведь не могли поганые взять сопляка с собой в такой поход. Да, Петр прав. Храбрость юных там уже улетучилась, а опыта еще нет. Такого можно попробовать сломать нагло и быстро, а если не получится — работать обычными способами.

— Согласен с тобой, — Изяслав поднялся с валуна. — С него и начнем.

Пленных растащили далеко друг от друга сразу же по прибытии в лагерь. Возле каждого остались часовые. При виде Изяслава и Петра трое солдат и Богдан вытянулись в струнку.

— Вольно, — распорядился Изяслав. — Богдашка, иди за веревкой.

Парень, лежавший на земле лицом вниз, встревоженно дернулся.

— А… Изяслав Всеволодыч, какую брать?

— Такую, чтобы этого выдержала.

Пленника уже проняло. Он исступленно замычал, задергал связанными за спиной руками, попытался поднять голову, но Петр предусмотрительно надавил на его спину сапогом и напомнил: «Мордой в землю!»

— Давай, одна нога здесь, другая там, — Изяслав показал на костер. — Старичок оказался опытный, все рассказал, все подсказал, этого можно вешать.

— Будет сделано!

Богдан шустро двинулся за веревкой. До него, наконец, дошла его роль в этом представлении и он добросовестно принялся ее играть. Изяслав присел на поваленный ствол дерева. Его сапог якобы случайно оказался возле головы пленного. Потирая бороду, Изяслав спокойно наблюдал за парнем, которому будничным и спокойным голосом сообщили о скорой смерти. Пленник мелко вздрагивал. Слышались всхлипы.

— По-моему, Изяслав Всеволодович, этот юноша хочет нам что-то сказать, — произнес Петр. — Может, стоит вынуть кляп?

— А что он нам скажет? — пожал плечами Изяслав. — Если желаешь, вынь.

Петр наклонился над парнем и вынул из его рта чью-то несвежую портянку. В ту же секунду парень затараторил.

— Пожалуйста! Пожалуйста, не убивайте меня! Я все скажу! Совсем все, пожалуйста! Я не драконопоклонник! Пожалуйста!

— Ну и вот зачем ты вынимал кляп? — спросил Изяслав так, будто Петр пролил воду из кружки. — Теперь, пока Богдашка обернется, будем этот плач слушать. Эй!

Изяслав брезгливо отдернул ногу. Парень успел проползти пару вершков и попытался поцеловать его сапог. Петр, стоя над пленным, еле заметно улыбнулся: парень треснул, как тонкий сухарик.

— Отставить целовать сапоги, — презрительно произнес Изяслав. — И заканчивай блажить.

— Я все скажу, — как заведенный, повторял парень. — Все. И про господина Зоряна, и про чудовище, и про все, что знаю, только пощадите!

— Вероятно, он думает, что может быть нам полезен, — заметил Петр.

— Да ну? Чем же, интересно? Сапоги у меня и так чистые.

— Вот и я не в силах понять, на чем основана его уверенность…

Изяслав поднял взгляд. Трое солдат стояли поодаль. Они не вмешивались в допрос, но продолжали наблюдать: один за пленным, двое за лесом, в который опять придется лезть. Изяслав выдержал еще пару секунд. Сейчас главное — не перегнуть палку.

— Что он расскажет-то?

— Все! Все!!! Совсем все!

— Бойцы, поставьте его на колени, — распорядился Изяслав. — Все равно Богдашка пока не пришел.

Когда солдаты выполнили приказ и отошли, он всмотрелся в бледное, заплаканное лицо парня. Нет, все-таки моложе Богдана, и далеко не солдат.

— Имя? — бросил Изяслав.

— Потап, сын…

— Я спросил имя, а не чей ты сын. Откуда родом?

— Танна.

— Что забыл здесь?

— Меня нанял господин Зорян, — Потап судорожно втянул воздух. — Он колдун, его знали наши люди…

Изяслав слушал, не перебивая. Главное — вытянуть все, пока этот Потап не пришел в себя и не понял, что его именно слушают, а не сверяют сказанное им с чем-то еще.

— …Он сказал, что работать будем на ханов верлов. Что надо принести сюда какую-то вещицу. Какую — я не знал. Клянусь, я не знал!

— Ну-ка, опиши мне Зоряна, — спросил Изяслав с таким видом, будто уже сто раз слышал это описание.

— Он высокий, худой, с бородой… небольшой бородой. Волосы короткие. Лицо узкое. И глаза такие… как будто он тебя насквозь видит. У нас говорили, что он колдун, но что такой, с тварью — я не знал и никто у нас не знал.

Изяслав обменялся быстрыми взглядами с Петром. Язык чесался спросить про то самое чудовище, но первый же вопрос — и парень может понять, что его обвели вокруг пальца.

— Что же ты в это полез, раз ничего не знал? — хмыкнул Изяслав.

— Денег хотел. И занять место повыше, — севшим голосом пробормотал Потап.

— Не хотел быть мелкой сошкой, значит… А твои дружки вот не пошли. Они гораздо умнее. Останутся мелкими сошками, но живыми сошками. Верно? — и следом, сразу же после потока сознания, Изяслав вставил вопрос. — Сильно боялся твари?

— Очень, — вздрогнул Потап. — Как она вышла два дня назад из темноты, до сих пор ее вижу.

— А где, говоришь, Зорян сейчас?

— У Медвежьей башни.

— Какой молодец. Ладно, — будто нехотя произнес Изяслав, — еще день жизни ты себе заработал.

— С тварью этот Потап, похоже, не врет, — тихо заметил Петр. — Судя по всему, существо несколько месяцев провело в нашем мире. Оно могло прийти к колдуну.

— Могло. Весь вопрос в том, что за вещь нес Зорян. Много что попадает под описание.

— Надо будет спросить Умова. Но сначала — Медвежья башня.

— Если вообще они там есть, у этой башни. Я бы не удивился, если окажется, что их просто обманули. Но проверить надо.

— Я бы тоже, друг мой, — вздохнул Петр. — Даже больше скажу: я уверен, что их обманули, но мы действительно обязаны ее проверить, даже если это трата времени.

Второй пленный не лежал, а сидел у дерева. Его руки были связаны, подвернутая нога лежала в лубке. Точно так же, как и с Потапом, Изяслав скомандовал: «Вольно!» Но вот Лютого или солдата посылать за веревкой он не стал.

— Ну что, — Изяслав навис над пленником, как только изо рта мужичка вынули кляп: такую же портянку, — твой дружок уже все рассказал. Может, сразу начнешь признаваться?

— Не купишь меня на такую туфту, большой начальник, — улыбнулся мужичок, показав щербатые зубы. — Как сопляк орал, я и отсюда слышал. Не знаешь ты ничего еще. Побожись своим мертвецом, что оставишь меня живым, я тогда подумаю… А-а-а-а-а-а!!!

Изяслав, не меняясь в лице, резко пнул щербатого прямо по подвернутой ноге.

— Сам-то понял, с кем разговариваешь, драконий холоп? — процедил он, когда мужичок начал не орать, а поскуливать, — Вообразил сопляка дураком? Воображай. Сейчас подвешу тебя вверх ногами и пойду трапезничать. А то просто отдам священнику. Хочешь, он тебя разговорит?

— Слова «огонь познания» можно толковать по-разному, — мягко сказал Петр. — Не усугубляй свои преступления.

— Слышал, холоп? — Изяслав прищурился. — Я считаю до пяти. Если ты не будешь готов говорить, то тебя заставят. Если будешь, то, может быть, тебе сохранят жизнь. Время пошло.

Изяслав не успел загнуть второй палец, когда мужичок заговорил. Он отвечал, не раздумывая, на все вопросы и ухмылялся не нагло, а заискивающе.

Звали его Федулом и был он из той породы людей, которую можно найти в любом месте на берегу Имии. Немного речник, немного контрабандист, немного наемник: все сразу и редко что-то одно. Ходил в Рутению и по Имии, и по Чулыму. Бывал у степных верлов. Чаще всего был в Вольных землях. Там и свел знакомство с Зоряном. Конечно, про настоящее черное колдовство он не знал и не ведал — где ж ему. Его нанимали, чтобы пройти за Имию. Куда — знает только Зорян…

— Даже не стыдится, — Изяслав повернулся к Петру.

Федул явно врал. Хуже всего в этом вранье было то, что правда в нем смешивалась с ложью. Можно было долго допрашивать обоих, устраивать очную ставку, даже пытать — но на все это требовалось время, а как раз его у охотников не было. Нужно было очень быстро вытянуть правду.

— Сначала он думал, что слишком важен для нас, друг мой, — заметил Петр. — Сейчас он думает, что сможет нас легко обмануть.

Федул судорожно втянул воздух. Его глазки исподлобья смотрели то на Изяслава, то на Петра. Он искал выход, и, разумеется, не находил.

— Ладно, — вздохнул он. — Зоряна наняли верлы, начальник. Это правда. Что он с собой несет, я не знаю, хоть режь. Но по самой Узольской пуще мы прошли и ни единой твари не встретили. А тут в лесу одна прибилась. И слушается. Я в жизни таких не видел.

— А что Зорян твой такое умеет, слышал? — уточнил Изяслав.

— Нет. Не слышал.

— Так куда они идут?

— Сейчас к Медвежьей башне. Только думаю я, что их там нет уже.

— Ты не думай, ты рассказывай, — сказал Изяслав. — Сколько остальных?

— Шесть. Еще один колдун, кроме Зоряна. Но послабее, — севшим голосом сказал Федул.