Отелло. Уклонение луны. Версия Шекспира

Глава 23. Между полуночью и часом

В результате ночной стычки у дома Бьянки происходит незапланированная Яго неразбериха - Родриго нападает на Кассио, но сам получает от него удар, в результате Яго вынужден вмешаться, но и он только ранит Кассио.

Почему же Родриго не удалось убить Кассио? Потому что в ответ на его нападение Кассио кричит: "Этот удар оказался бы мне врагом, если бы мой камзол не был лучше, чем ты думал".

М. Морозов в комментариях так объясняет этот слишком удачливый камзол: "По-видимому, Кассио носит под камзолом панцирь". И это очень похоже на правду, хотя вряд ли именно панцирь, он слишком объемен и тяжел, но какие-то защитные пластины - наверняка.

Однако комментарии не дали ответа на другой интересный вопрос: а зачем, собственно, Кассио вообще носит эти пластины? Войны нет, кругом все свои - зачем же таскать на себе лишнюю тяжесть? Может быть, это было нормой? Нет. Яго бы обязательно это учел. Но ему и в голову не пришло, что под камзолом у Кассио скрывается бронежилет.

Предполагаемых ответов два: или Кассио до дрожи в коленках напуган самим фактом своего превращения в военного человека (и тогда хорош из него командир!), или он надел эти пластины именно сегодня - сразу же после того, как на Кипр прибыли венецианские гости с известием о смещении Отелло с губернаторского поста.

А о том, что эти гости наверняка привезли такой приказ от сената, Кассио и не сомневается - хотя и не знает достоверно. Но это и не важно - тайная договоренность об этом возникла еще в Венеции, накануне отправки на Кипр, и Кассио получил строгие инструкции, как себя вести - его имя не должно быть запятнано никаким пьяным скандалом!

С тем, что Кассио прекрасно знал о цели венецианского визита, соотносится и тот факт, что он не присутствовал на ужине в честь прибывших гостей. А мог бы - как заместитель Отелло. Но вместо этого он отправился ужинать к Бьянке - словно демонстрируя свою как бы наивную незаинтересованность в свежих новостях, словно выставляя напоказ свое как бы искреннее неведение относительно истинной цели венецианского визита. Словно бы он и понятия не имеет, что этот визит имеет к нему самое прямое отношение.

Таким образом, Кассио, как и всякий подлец с нечистой совестью, скорее всего просто опасается, что все эти его тихушные карьерные забавы могут наконец не сойти ему с рук - что либо сам Отелло в гневе от такой бесстыдной подставы нападет на него, либо кто-то из его отряда, возмущенный уж слишком вопиющей несправедливостью.

Да уж, ну как тут не вспомнить реплику Яго - "дурная совесть заговорит и без языка"...

Вот Кассио и подстраховывается этой многоговорящей деталью - "бронекамзолом", на всякий случай, чтобы выйти сухим из воды. Точно так же, как это делает в свою очередь и Яго - подстраховывается, то перекладывая свою ответственность на приказ Отелло, то придумывая второй припадок, то возводя напраслину на Бьянку (об этом речь будет позже).

*

Еще один момент, показавшийся М. Морозову сомнительным: Родриго встает в укрытии и слышит шаги Кассио, о чем говорит его реплика - "Я знаю его шаги. Это он". В своем комментарии М. Морозов указывает на то, что английское слово gait (походка) в общепринятом тексте имеет разночтение со словом gate (ворота) в иных текстовых вариантах. В связи с чем и задается вопросом: "Но разве Родриго знает, где живет Бьянка и что Кассио навещает именно ее?"

Вопрос странный, поскольку переводчик М. Морозов сам же и перевел несколько выше по тексту реплику Яго: "Он вечером ужинает у одной шлюхи. Я пойду к нему туда. <...> Если вы подкараулите его, когда он будет возвращаться домой, - а я устрою так, что это случится между двенадцатью и часом ночи, - вы сможете напасть на него врасплох".

Таким образом, ничто не мешало Яго подробно рассказать Родриго, возле какого дома (или возле каких ворот) ему надо караулить Кассио. А чуть позже, уйдя с ужина в доме Бьянки, Яго сам же и указывает подошедшему Родриго, где конкретно тому нужно стоять: "Вот стань позади выступа этого дома. Он сейчас придет. Обнажи свой добрый меч и заколи его. Скорей, скорей!"

Спустя какое-то время Родриго слышит шаги и бросается с мечом на Кассио.

*

Крики последнего слышит Отелло. И механизм внушения, накрепко заложенный Яго в в помраченное сознание Отелло, срабатывает. Полночь! Кассио кричит о помощи! Кассио мертв!

Значит, настал черед Дездемоны...

"О достойный Яго, честный и справедливый <...> ты показываешь мне пример. Потаскуха, твой возлюбленный лежит мертвым, и твоя злая гибель приближается быстро. Шлюха, я иду! Чары твоих глаз стерты с моего сердца; твоя постель, запятнанная похотью, запятнанная похотливой кровью".

*

На крик Кассио подходят Лодовико, Грациано и Яго. Стонущий Родриго получает от Яго последний смертельный удар. Прибегает и Бьянка. Этим тут же пользуется Яго. Расследование произошедшей стычки крайне нежелательно для него, и он пытается навести присутствующих на ложную мысль, переводя стрелки на ни в чем не повинную Бьянку: "Все присутствующие здесь господа, я подозреваю эту дрянь в соучастии в преступлении".

Но, похоже, в суматохе никто не обращает внимания на его слова. Поэтому, когда Кассио укладывают на носилки, Яго предпринимает вторую попытку: он буквально обрушивается на ошарашенную Бьянку, нарочно не давая присутствующим уйти и теперь уже громко наводя на нее подозрение в несуществующем заговоре:

"Постойте, добрые господа! Вы бледны, сударыня? Вы замечаете, каким ужасом полны ее глаза? Раз вы так таращите глаза, мы вскоре кое-что узнаем. Всмотритесь пристальней; прошу вас, смотрите на нее. Вы видите, господа? Да, дурная совесть заговорит и без языка".