Память Света

Глава 18 Ощущение пустоты

Гавин стоял на поле вблизи того места, где Айз Седай впервые сражались с троллоками. Они спустились с холмов и двинулись дальше по Кандорской равнине, по-прежнему сдерживая наступление троллоков, и им даже удалось оттеснить основные силы противника на несколько сот шагов. В целом, это сражение шло лучше, чем могли ожидать.

Они уже неделю сражались здесь, на открытом, безымянном поле в Кандора. Это место было перепахано и разрыто, точно его готовили к посеву. Вокруг валялось столько тел, причем почти все — отродья Тени, что даже голодные троллоки не могли съесть их всех.

Гавин, держа меч в одной руке, щит в другой, стоял перед конем Эгвейн. Его задачей было убивать троллоков, которые пробьются сквозь оборону Айз Седай. Он предпочитал сражаться двумя руками, но ему необходим был щит против троллоков. Некоторые считали его глупцом из-за того, что он использовал меч. Они предпочли бы что-то вроде копья или алебарды — чтобы держать троллоков на расстоянии.

Но с копьем нельзя по-настоящему сражаться с врагом один на один, каждый копейщик — вроде кирпичика в огромной стене. А не воин, грудью ставший против врага. Алебарда уже лучше — по крайней мере, у нее есть клинок, и, чтобы владеть им, требуется умение — но ничто не заменит в сражении меч. Когда Гавин сражался мечом — это он вел свой бой.

Троллок с мордой, напоминающей одновременно барана и человека, храпя, двигался на него. Этот был больше похож на человека, чем многие другие, у него даже был отвратительный, но вполне человеческий рот с окровавленными зубами. Существо размахивало булавой, на ручке которой было изображено Пламя Тар Валона — явно украдена у павшего гвардейца Башни. Хотя это было двуручное оружие, создание легко держало его одной рукой.

Гавин уклонился в сторону, потом подставил свой щит вверх и вправо под ожидаемый удар. Щит дрожал от сыпавшихся на него ударов. Один, два, три. Обычное троллочье неистовство — бить сильно и быстро, в надежде сломать противника.

Часто так и случалось. Солдат мог упасть или руки у него немели от ударов. Поэтому так ценны были копейщики и алебардисты. Брин использовал и тех, и других, его шеренги состояли наполовину из копейщиков, наполовину из воинов с алебардами. Гавин читал об этом в учебниках истории. Армия Брина использовала их для того, чтобы зажимать троллоков в тиски. Ряды копейщиков удержат врагов на месте, а потом подойдут алебардисты и подсекут им ноги.

Гавин нырнул сторону, и троллок оказался не готов к его стремительности. Тварь поворачивалась слишком медленно, Гавин успел отрубить ей ладонь, применив «вихрь на горе». Пока тварь кричала от боли, Гавин, развернувшись, ударил в живот другого троллока, который тоже прорвался через защиту Айз Седай.

Он выдернул меч из тела и вонзил его в шею первого троллока. Труп соскользнул с клинка. Вместе с этими Гавин сегодня убил четырех. Он тщательно вытер меч об окровавленную тряпицу, которую для этого и носил на поясе.

Он посмотрел на Эгвейн. Сидя верхом, она использовала Единую Силу, разрывая отдельные группы троллоков. Айз Седай сменяли друг друга, и на поле находилась лишь небольшая их часть. Поскольку Айз Седай было мало, солдатам приходилось принимать основной удар на себя, зато Айз Седай всегда приходили на поле боя отдохнувшими. Их задачей было уничтожать группы троллоков, ломать их строй, давая солдатам возможность добивать рассеянные силы.

Пока Айз Седай сокрушали боевые порядки троллоков, сражение хоть и выматывало, но шло успешно. Не приходилось отступать за холмы, зато удалось остановить наступление троллоков на неделю.

Сильвиана сидела на чалом мерине рядом с Эгвейн, и делала все, чтобы удерживать троллоков на расстоянии. Земля перед ними была разворочена и перепахана, плетения Сильвианы разрывали ее на куски, покрывали глубокими бороздами. Но все-таки время от времени троллокам удавалось пробраться через эту грязь и они попадали к Гавину.

Гавин заметил в ближайшей яме какое-то движение и подошел к ней. Троллок, похожий на волка, сидел на дне ямы. Он зарычал и полез вверх.

Прием «вода сбегает с горы».

Троллок рухнул обратно на дно, а Гавин вытер лезвие о кровавые тряпки. Пять. Неплохо для одного часа из его двухчасовой смены. Чаще всего Айз Седай удавалось отбить всех троллоков, и Гавину оставалось только стоять рядом с Эгвейн. Конечно, сегодня её сопровождала Сильвиана, они всегда приходили на поле боя вместе, и Гавин был почти уверен, что Хранительница специально пропускала некоторых троллоков, чтоб дать ему поработать.

Несколько внезапно прогремевших рядом взрывов заставили его отступить, Гавин оглянулся через плечо. Прибыла их смена. Гавин отдал мечом салют Слиту, как только тот занял свое место рядом со Стражем Пиавы Седай, чтобы охранять женщин.

Гавин присоединился к Эгвейн и Сильвиане, которые покидали поле сражения. Он чувствовал растущую усталость Эгвейн. Она слишком много на себя брала, упорно, раз за разом выходя на поле боя.

Они двигались по вытоптанной траве, мимо отряда иллианских Спутников, скачущих в бой. У Гавина не было общего представления о сражении в целом, чтобы понимать, куда они направлялись. Он смотрел им вслед с некоторой завистью.

Он знал, что Эгвейн нуждается в нем. Причем сейчас, как никогда. По ночам в лагерь проскальзывали Исчезающие с коваными в Такан’даре клинками и забирали жизни Айз Седай. Когда Эгвейн спала, Гавин сторожил сам, надеясь, что Амерлин избавит его от усталости, когда она совсем одолеет его. Он спал, только когда Эгвейн бывала на заседаниях Совета Башни.

Он настоял, чтобы она каждую ночь спала в другой палатке. Время от времени он убеждал ее перемещаться в Майен, и там её ждала кровать во дворце. Через несколько дней она перестала это делать. Его доводы о том, что надо проверить Желтых и посмотреть, как идет исцеление, перестали действовать. Росиль Седай уверено взяла там все в свои руки.

Гавин и две женщины вошли в лагерь. Солдаты, которые не были заняты, кланялись, приветствуя, а другие торопились на поле сражения. Гавин глянул на них. Слишком молоды, слишком неопытны.

А еще были Принявшими Дракона, и кто знает, что с ними делать? Среди Принявших Дракона были Айил, и это понятно, ему вообще казалось, что все Айил и были в основном Принявшими Дракона. Но среди Принявших Дракона встречались и Айз Седай. И ему не слишком нравился их выбор.

Гавин покачал головой и поехал дальше. Их лагерь был огромен, но при нем не было обоза. Еда доставлялась ежедневно через врата в фургонах — некоторые тянули странные ненадежные металлические машинами из Кайриена. Когда фургоны уходили обратно, они забирали одежду в стирку, оружие в ремонт и сапоги для починки.

Благодаря этому лагерь оказался очень деятельным, не слишком густонаселенным, потому что многие проводили долгие часы на поле боя. Все, кроме Гавина.

Он знал, что выполняет важное дело, но не мог избавиться от ощущения пустоты. Он был одним из лучших фехтовальщиков в армии, а часами простаивал на поле боя, только время от времени убивая случайно прорвавшихся троллоков, которые были настолько глупы, что перли прямо на двух Айз Седай. То, что делал Гавин, больше походило на убийство из сострадания, чем на бой.

Эгвейн кивнула Сильвиане на прощание и направила свою лошадь к командной палатке.

— Эгвейн… — окликнул Гавин.

— Я только хочу убедиться, что все в порядке, — сказала она спокойно. — Илэйн должна была прислать несколько новых распоряжений.

— Тебе нужно поспать.

— Такое впечатление, что все эти дни я только и делаю, что сплю.

— Когда ты сражаешься на поле битвы, ты стоишь не менее тысячи обычных солдат, — сказал Гавин. — И если даже необходимо двадцать два часа сна в день, чтобы ты была в хорошей форме и сражалась с удвоенной силой, я думаю, тебе стоит выспаться. К счастью, в этом нет необходимости, так же как и нет необходимости в том, чтобы ты загоняла себя так, как сейчас делаешь.

Он почувствовал ее раздражение через связь, но она вздохнула.

— Ты прав, конечно, — она посмотрела на него. — И не надо удивляться, что я признаю это.

— Я и не удивляюсь, — сказал Гавин.

— Я же ощущаю, что ты чувствуешь, Гавин.

— А это удивление совершенно по другому поводу, — ответил он. — Я вспомнил, что сказал Слит несколько дней назад, это была шутка, которую я до сегодняшнего дня не понимал.

Он посмотрел на нее с невинным видом.

Наконец-то заслуженная улыбка. Намек на нее, но и этого достаточно. Она не улыбалась почти все эти дни. Немногие из них улыбались.

— Кроме того, — сказал он, принимая у нее поводья и помогая ей спешиться, когда они достигли командного шатра, — я никогда особо не задумывался над тем, что Стражи могут не подчиняться Трем Клятвам. Интересно, как часто сестрам это оказывается весьма кстати?

— Я надеюсь, не слишком часто, — сказала Эгвейн. Очень дипломатичный ответ. Внутри командного шатра они обнаружили Гаррета Брина, который смотрел вниз через ставшие уже привычными врата; их поддерживала похожая на мышку Серая, Гавин ее не знал. Брин отошел к покрытому картами столу, где в ожидании указаний стояла Суан. Он сделал несколько пометок на карте, кивая своим мыслям, затем посмотрел на вошедших.

— Мать, — сказал Брин, и взял ее руку, чтобы поцеловать кольцо.

— Кажется, сражение идет неплохо, — сказала Эгвейн, кивая Суан. — Мы здесь держимся хорошо. У вас есть план, как продвинутся вперед, верно?

— Мы не можем остаться здесь навсегда, Мать, — сказал Брин. — Королева Илэйн попросила меня предварительно рассмотреть отступление дальше в Кандор, и я думаю, есть смысл сделать это. Меня беспокоит, что троллоки могут отойти назад к холмам, чтобы восстановить свои ряды. Вы заметили, как они каждую ночь тащили с поля все больше тел?

— Да.

Гавин почувствовал ее недовольство, она хотела бы, чтобы у Айз Седай хватило сил каждый день сжигать троллочьи туши с помощью Единой силы.

— Они собирают провиант, — сказал Брин. — Возможно, они решили двинуться в восточном направлении и окружить нас. Мы должны удерживать их здесь, что может означать продвижение к тем холмам. Это потребует больших жертв, но сейчас… — он покачал головой, подошел и взглянул сквозь врата на передние ряды. — Ваши Айз Седай играют главную роль в этих сражениях, Мать. Я никогда не видел ничего подобного.

— Именно поэтому, — ответила она. — Тень делает все возможное, чтобы сломить Белую Башню. Темный знает. Белая Башня способна управлять этой войной.

— Мы должны следить за Повелителями ужаса, — сказала Суан, перебирая бумаги. Гавин подумал, что это донесения разведчиков. Он мало знал Суан Санчей, несмотря на то, что пощадил ее жизнь, но Эгвейн часто рассказывала, как она жадно собирает любые сведения.

— Да, — сказала Эгвейн. — Они придут.

— Черная Башня, — сказал Брин, нахмурившись. — Доверяете ли вы слову лорда Мандрагорана?

— Готова ручаться за него своей жизнью, — ответила Эгвейн.

— Аша`маны сражаются на стороне врага. Почему бы Возрожденному Дракону не вмешаться? Свет, если все оставшиеся Аша`маны на стороне Тени…

Эгвейн покачала головой.

— Брин, я хочу, чтобы всадники были готовы к выступлению, отправьте их в то место возле Черной Башни, куда все еще можно открыть врата. Переместите их, пусть мчатся во весь опор к сестрам, которые все еще находятся вне стен Черной Башни.

— Ты хочешь, чтобы они напали? — спросил Гавин, оживляясь.

— Нет. Они должны отойти подальше, чтобы можно было открыть врата, а потом они должны присоединиться к нам здесь. Мы не можем позволить себе никаких задержек. Я хочу, чтобы они были здесь.

Она легонько постучала по столу пальцем.

— Таим и его Повелители Ужаса придут. Они держались в стороне от этой битвы, направив все усилия против лорда Мандрагорана. Благодаря этому они побеждают там, как мы побеждаем здесь… Я отправлю побольше сестер в армию порубежников… Мы в конце концов должны оказать им сопротивление.

Гавин ничего не ответил, только плотно сжал губы. Меньше сестер здесь означает больше работы для Эгвейн и других.

Потом Эгвейн начала было:

— Мне нужно… — она умолкла, заметив выражение лица Гавина. — Я полагаю, мне нужно поспать. Если я не нужна, отправлюсь. Свет, я не знаю, где я буду спать сегодня. Гавин?

— В шатре Маерин Седай. У нее дежурство на следующей смене, поэтому у тебя будет несколько часов непрерывного сна.

— Если только я срочно не понадоблюсь тут, — напомнила Эгвейн. Она пошла к палатке.

— Конечно, — сказал Гавин, провожая ее, но отрицательно покачал головой, глядя на Брина и Суан. Брин улыбнулся, кивая в ответ. На поле сражения мало что требовало срочного и пристального внимания самой Амерлин. Совет Башни помогал следить за действиями их войск.

Снаружи Эгвейн вздохнула, прикрывая глаза. Гавин обнял ее и позволил ей прислониться к своему плечу. Это длилось всего несколько секунд, прежде чем она отстранилась, выпрямившись и снова принимая невозмутимое выражение Амерлин. «Слишком юная, — подумал он, — чтобы от неё так много требовать».

Конечно, она была не намного моложе ал`Тора. Гавин был обрадован и слегка удивлен, что размышления об этом человеке не вызывали никакого гнева. Ал`Тор будет сражаться в своей битве. Ведь и правда, то, что делает этот человек, не касается его, Гавина.

Гавин отвел Эгвейн к лагерю Зеленой Айя, по дороге несколько Стражей приветствовали их, уважительно наклоняя головы. Маерин Седай расположилась в большой палатке. Большинству Айз Седай было разрешено принести то жилье и мебель, которые они пожелают, поскольку они могли сделать собственные врата для этого и использовать Стражей для доставки. Если армия будет вынуждена быстро перемещаться, эти вещи будут брошены. Многие Айз Седай решили перенести очень мало, но другие… Ну, они не привыкли к суровой экономии. Маерин была одной из таких. Мало кто принес столько вещей, сколько она.

Лейвлин и Баил Домон ждали у палатки. Они сообщат Маерин Седай, что ее палатку займет Эгвейн, а она не должна никому говорить, кто будет в ней спать. Тайну легко открыть, если порасспрашивать людей вокруг (они ведь не прятались, когда шли сюда), но интересующийся тем, где спит Амерлин, наверняка привлек бы внимание. Это была лучшая защита, какую Гавин мог организовать, так как Эгвейн не желала каждый день перемещаться для сна.

Эгвейн моментально скисла, когда она увидела Лейвлин.

— Ты же говорила, что хочешь держать её поблизости, — мягко сказал Гавин.

— Я не хочу, чтобы она знала, где я сплю. Если их убийцы придут в лагерь искать меня, именно она может привести их ко мне.

Гавин подавил желание возразить. Эгвейн была хитрой, проницательной женщиной — но она была слепа в отношении всего, что касалось Шончан. С другой стороны, он обнаружил, что доверяет Лейвлин. Она производила впечатление честного человека.

— Тил присмотрит за ней, — сказал он.

Эгвейн совладала со своим дыханием, затем вошла в шатер, пройдя мимо Лейвлин без единого слова. Гавин не последовал за ней внутрь.

— Похоже, Амерлин не хочет позволить мне служить ей, — сказала Лейвлин Гавину, по-шончански растягивая слова.

— Она не доверяет тебе, — откровенно ответил Гавин.

— Неужели клятвы так мало стоят по эту сторону океана? — спросила Лейвлин. — Я ведь поклялась ей, что никто не сломается, даже Муями!

— Друг Темного предаст любую клятву.

Женщина бросила на него холодный взгляд.

— Я начинаю думать, что она считает всех Шончан Друзьями Темного.

Гавин пожал плечами.

— Вы избили её и захватили в плен, превратив её в животное, которое ведут на поводке.

— Не я, — сказала Лейвлин. — Если какой-то пекарь испек для вас скверный хлеб, вы будете считать, что каждый из них хочет отравить вас? Ба. Не спорьте. В этом нет смысла. Если я не могу служить ей, я буду служить вам. Вы уже ели сегодня, Страж?

Гавин заколебался. Когда же он в последний раз что-то ел? Этим утром… нет, он слишком жаждал боя. Его желудок громко заурчал.

— Я знаю, вы не оставите её, — сказала Лейвлин, — особенно под надзором Шончан. Пойдем, Баил. Давай поддержим этого дурака какой-нибудь едой, чтобы он не грохнулся в обморок, если явятся убийцы, — и она зашагала прочь, а её здоровенный иллианский муж последовал за ней. Он оглянулся и кинул на Гавина такой взгляд, что им можно бы кожу дубить.

Гавин вздохнул и уселся на землю. Он вытащил из кармана три черных кольца; выбрал одно, а остальные засунул обратно в карман.

Разговор об убийцах всегда заставлял его думать о кольцах, которые он снял с Шончан, пришедших убить Эгвейн. Кольца были тер`ангриалами. Именно благодаря им Кровавые ножи двигались так быстро и растворялись в тенях.

Он поднёс кольцо к свету. Оно не было похоже на тер`ангриалы, виденные им ранее, но источник Силы мог выглядеть как угодно. Кольца были изготовлены из какого-то тяжёлого чёрного камня, который он не мог распознать. Наружная сторона изрезана, из нее торчало что-то вроде шипов, а внутренняя, которая соприкасается с кожей, гладкая.

Он повертел кольцо в пальцах. Он знал, что ему следует пойти с ним к Эгвейн. Он также знал, как Белая Башня относится к тер`ангриалам. Они запирали объекты, убирая их с глаз долой, боясь экспериментировать с ними. Но сейчас шла Последняя битва. Самое время для риска…

«Ты решил оставаться в тени Эгвейн, Гавин, — думал он. — Ты решил, что будешь защищать её, делать для нее всё, что нужно. Она выиграет эту войну, она и Айз Седай. Станет ли он так же ревновать к ней, как он ревновал к ал`Тору?»

— Неужели это то, что я думаю?

Гавин сидел, обхватил голову руками и зажав кольцо в кулаке. Лейвлин и Баил Домон сходили к кухонной палатке и уже вернулись с миской для него. Судя по запаху, снова тушеный ячмень. Повара использовали до тошноты много перца. Гавин подозревал, что они так делают, чтобы скрыть среди черных хлопьев перца кусочки долгоносика.

«Я не могу вести себя так, будто делаю что-то подозрительное, — мгновенно подумал он. — Я не могу позволить ей пойти к Эгвейн».

— Это? — спросил он, держа кольцо. — Это одно из тех колец, что мы отобрали у наемных убийц Шончан, которые пытались убить Эгвейн. Мы думаем, что это нечто вроде тер`ангриалов, хотя ни об одном из них Белая Башня никогда не слышала.

Лейвлин тихо прошипела:

— Этим может одарить только императрица, да живёт она… — она оборвала себя на полуслове и глубоко вздохнула. — И предназначены они только тем, кого назначают Кровавым ножом, такие кольца разрешается носить тем, кто отдает свою жизнь императрице. Если б вы надели такое кольцо, это было бы очень, очень неправильно.

— К счастью, — ответил Гавин, — я не носил его.

— Кольца опасны, — сказала Лейвлин. — Я знаю о них немного, но, говорят, они убивают тех, кто их использует. Не позволяй своей крови коснуться кольца, иначе ты запустишь его, и это будет смертельно, Страж, — она вручила ему миску с едой и пошла прочь.

Домон не последовал за ней. Иллианец поскреб свою короткую бороду.

— Она не самая любезная из женщин, моя жена, — сказал он Гавину. — Но она действительно сильна и мудра. Тебе лучше бы послушать её.

Гавин убрал кольцо в карман. «Прежде всего, сама Эгвейн никогда не позволил бы мне носить его». Так оно и было бы. Если бы она узнала об этом.

— Скажи своей жене, что я ценю ее предупреждение. Я должен предупредить вас, что наемные убийцы до сих пор очень больная тема для Амерлин. Так что лучше не говорить с ней про Кровавые ножи или их тер`ангриалы.

Домон кивнул и пошел за Лейвлин. Гавин почувствовал лишь небольшой укол стыда за обман. Он не сказал ничего, что не соответствовало бы действительности. Он просто не хотел, чтобы Эгвейн задавала неудобные вопросы.

Это кольцо и его подобия представляли собой некую силу. Это был не путь Стража. Стоять рядом с Эгвейн, высматривая угрожающие ей опасности — таков путь Стража. Но он имеет смысл на поле сражения, а не тогда, когда приходится разъезжать повсюду, точно какой-то герой.

Он твердил себе это снова и снова, пока ел. К тому времени, как он покончил с едой, Гавин почти убедил себя, что верит в это.

И он не стал рассказывать Эгвейн о кольцах.

Ранд помнил, как впервые увидел троллоков. Нет, не тогда, когда они напали на его ферму в Двуречье. Когда он по-настоящему в первый раз увидел их. Это было во время прошлой Эпохи.

«Придет время, когда их больше не будет», — думал он, сплетая Огонь и Воздух, создавая стену пламени, которая взорвалась в середине отряда троллоки. Находящиеся поблизости солдаты из Волчьей Гвардии Перрина вскинули оружие в знак благодарности. Ранд кивнул в ответ. В этом бою его лицо было скрыто под внешностью Джура Грейди.

Когда-то троллоки не оскверняли эту землю. И эти времена могут вернуться. Может, если Ранд убьет Темного, это произойдет сразу же?

Жар от стены пламени вызвал пот на его лбу. Он внимательно посмотрел на ангриал в виде толстячка — он не мог позволить себе выглядеть слишком мощным — и поразил другой отряд троллоков здесь же, на поле боя к западу от реки Алгуэнья. Войска Илэйн прошли Эринин и двигались дальше на восток, а теперь они ждали завершения строительства мостов через Алгуэнью. Возведение мостов было практически закончено, но в это время авангард троллоков догнал их, и армия Илэйн вынуждена была занять оборонительные позиции, чтобы удержаться, пока они смогут пересечь реку.

Ранд был рад помочь. Реальный Джур Грейди отдыхал в своем лагере в Кандоре, устав от Исцеления. Удобная личина — Ранд мог носить ее и не привлекать к себе внимание Отрекшихся.

Ему доставляли удовольствие крики горящих заживо троллоков. Он любил этот звук, особенно в конце Войны Силы. Благодаря этим воплям он чувствовал, что делает нечто нужное.

Он не знал, что представляют собой троллоки, когда увидел их в первый раз. О, он знал об экспериментах Агинора. Льюис Тэрин неоднократно называл его сумасшедшим. Но он не понимал, да многие из них тогда не понимали. Агинор слишком любил свои проекты. Льюис Тэрин ошибался, думая, что Агинор, подобно Семираг, применяет пытки только ради удовольствия.

А потом появились отродья Тени.

Монстры продолжали гореть и корчиться.

И все-таки Ранд боялся, что эти твари могли быть возрожденными людьми. Агинор использовал людей, чтобы создать троллоков и Мурддраалов. Неужели это было правдой? Родиться заново в виде этих извращенных созданий? Сама мысль об этом вызвала тошноту.

Он посмотрел на небо. Облака начали расходиться, как всегда около него. Ранд мог остановить их, но… нет. Люди нужен Свет, а он все равно не мог оставаться здесь слишком долго, иначе станет ясно, что один из Аша`манов слишком силен для того, чью внешность он принял.

Ранд позволил, чтобы стало светло.

Повсюду на поле боя вдоль речного берега люди поднимали глаза к небу, откуда струился солнечный свет, а темные тучи уходили прочь.

Ранд решил, что больше нет смысла скрываться, снял Маску Зеркал и поднял зажатую в кулак руку над головой. Он сплел Воздух, Огонь и Воду, и столб света вознесся от него высоко в небо. Солдаты на поле приветствовали его.

Он не попадется в устроенные ему ловушки Темного. Ранд прошел через врата назад на Поле Меррилора. Он никогда не оставался подолгу на поле сражения, но всегда обнаруживал себя прежде, чем уйти. Он позволял разойтись облакам, доказывая, что он был здесь, а потом уходил.

Мин ждала его на площадке для Перемещений Меррилора. Он взглянул назад на закрывающиеся врата, оставляя людей сражаться без него. Мин положила ладонь на его руку. Его охрана из Дев была здесь, они неохотно позволили ему сражаться в одиночку, так как знали, что их присутствие выдаст его.

— Ты выглядишь печальным, — мягко сказала Мин.

Горячий ветер дул откуда-то с севера. Ближайшие солдаты поприветствовали его. Большинством тех, кто находился здесь, были доманийцы, тайренцы и аийл. Атакующие войска во главе с Роделом Итуралде и королем Дарлином попытаются удержать долину Такан`дар в то время, как Ранд будет сражаться с Темным.

Время для этого почти наступило. Тень видела его сражающимся на всех фронтах. Он по очереди участвовал в сражениях Лана, Эгвейн и Илэйн. А теперь Тень собрала большую часть своих армий на битву на юге. Время наступления Ранда на Шайол Гул приближалось.

Он посмотрел на Мин.

— Морейн называет меня дураком за эти атаки. Она говорит, что даже небольшой риск для меня — не стоит того, что я могу сделать в этих битвах.

— Морейн, возможно, права, — ответила Мин. — Она часто права. Но я предпочитаю тебя — человека, который готов делать это. То есть человека, который может победить Темного, человека, который не может сидеть и планировать, в то время как другие умирают.

Ранд обнял ее за талию. Свет, что бы он делал без нее? «Я бы сломался, — подумал он. — В эти темные месяцы… Я бы сломался наверняка».

Через плечо Мин Ранд увидел приближающуюся седую женщину. А за ее спиной он заметил маленькую фигурку в синей одежде, которая остановилась и демонстративно развернулась в другую сторону. Кадсуане и Морейн в лагере старались не переходить друг другу дорогу. Ранду показалось, что он уловил намек на искорки в глазах Морейн, когда она поняла, что Кадсуане первой подойдет к Ранду.

Кадсуане приблизилась к нему, затем обошла вокруг, смерила взглядом. И кивнула сама себе несколько раз.

— Пытаешься решить, подхожу ли я для этого задания? — спросил Ранд, стараясь не выдать голосом своих чувств — в данном случае раздражения.

— Я никогда не сомневалась, — отозвалась Кадсуане. — Еще до того как обнаружила, что ты возродился, я никогда не сомневалась, что смогу сделать из тебя такого человека, которым ты должен стать. Сомнения, по крайней мере в данном случае, это для глупцов. Ты — глупец, Ранд ал’Тор?

— Бессмысленный вопрос — ответила Мин. — Если он ответит «да», то признает себя дураком. Если ответит «нет», то подразумевается, что не стремится к дальнейшей мудрости.

— Ба. Ты слишком много читаешь, дитя, — Кадсуане постаралась произнести это ласково. Она повернулась к Ранду. — Я надеюсь, ты подарил ей что-нибудь приятное.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ранд.

— Ты даришь людям разные вещи, — сказала Кадсуане, — готовишься к смерти. Так обычно поступают старики или люди, идущие на битву, которую они полагают, что не смогут выиграть. Меч для твоего отца, тер’ангриал для королевы Андора, корона для Лана Мандрагорана, драгоценности для айильской подружки и для этой тоже.

Она кивнула в сторону Мин.

Ранд застыл. Где-то в глубине души он знал, что делает, но, услышав такое объяснение, пришел в замешательство.

Мин помрачнела и впилась в него взглядом.

— Пойдем со мной, — сказала Кадсуане. — Только ты и я, лорд Дракон, — она взглянула на него, — если ты не против.

Мин посмотрела на Ранда, но он похлопал ее по плечу и кивнул.

— Я встречусь с тобой в шатре.

Она вздохнула, но отступила. Кадсуане уже двинулась вперед. Ранду пришлось пробежать несколько шагов, чтобы догнать ее. Ей, наверное, это доставило удовольствие.

— Морейн Седай тревожиться из-за твоей задержки, — сказала Кадсуане.

— А что вы думаете?

— Я думаю, она довольно проницательна. Как бы то ни было, я не нахожу твой план таким уж глупым. Но ты больше не можешь откладывать.

Он нарочно не говорил, когда отдаст приказ напасть на Шайол Гул. Он хотел, чтобы все гадали. Если никто вокруг него не знает, когда он нанесет удар, то есть надежда, что и Темный не узнает.

— И все-таки, — сказала Кадсуане, — я здесь не для того, чтобы обсуждать твои задержки. Я чувствую, Морейн Седай по-своему неплохо тебя… обучила. Но гораздо больше меня беспокоит кое-что другое.

— И что же?

— Что ты рассчитываешь умереть. Что ты отдаешь слишком много. Что ты даже не ищешь возможности выжить.

Ранд глубоко вздохнул. Несколько Дев следовали за ним. Он прошел мимо Ищущих Ветер в их маленьком лагере, которые, сгрудившись, обсуждали Чашу Ветров. Они спокойно проводили взглядами его и Кадсуане.

— Оставь меня идти к моей судьбе, Кадсуане, — сказал Ранд. — Я уже обнимал смерть. И я приму ее, когда она придет.

— Это мне нравится, — сказала она. — И не думай, что я не отдала бы твою жизнь взамен на весь мир.

— Ты делала то, что было нужно, с самого начала, — сказал Ранд. — Так зачем беспокоиться сейчас? Этот бой будет моим. Так должно быть.

— Ты не должен думать, что умрешь, — сказала Кадсуане. — Даже если это почти неизбежно, ты не должен принимать это, как совершенно неизбежное.

— Илэйн сказала почти то же самое.

— Значит, она изрекла мудрость, по крайней мере, один раз в жизни. В среднем лучше, чем я от нее ожидала.

Ранд не стал возмущаться по поводу данного комментария, и Кадсуане позволила себе легкую улыбку. Она была довольна, что он научился сдерживаться. Именно поэтому она его испытывала. Эти проверки никогда не кончатся?

«Нет, — подумал он. — Вплоть до самой последней. Той, что станет самым главным испытанием».

Кадсуане остановилась, вынуждая его также остановиться.

— У тебя есть дар и для меня?

— Я даю их тем, кого люблю.

Это заставило её улыбнуться еще шире.

— Наше отношения не всегда было гладкими, Ранд ал`Тор.

— Можно так сказать.

— Однако, — продолжила она, глядя на него, — я хочу чтобы ты знал, что я довольна. Ты оказался хорош.

— Значит, у меня есть твоё разрешение на спасение мира?

— Да, — она посмотрела вверх, туда, где клубились чёрные тучи. Они начали расходиться при его появлении, так как он не скрывал себя и не удерживал их.

— Да, — повторила Кадсуане. — Я разрешаю тебе. Если только ты сделаешь это быстро. Тень растёт.

Как будто соглашаясь с ее словам задрожала земля. В последнее время это происходил все чаще и чаще. Весь лагерь дрожал, и люди падали.

— Там будут Отрёкшиеся, — сказал Ранд. — Как только я войду. Кто-то должен противостоять им. Я намереваюсь просить Авиенду возглавить сопротивление против них. Она могла бы использовать твою помощь.

Кадсуане кивнула.

— Я сделаю свою часть работы.

— Возьмите Аливию, — сказал Ранд. — Она сильна, но я беспокоюсь, если она будет вместе с остальными. Она не понимает ограничений, так как должна бы, — Кадсуане снова кивнула, а по её взгляду ему показалось, что она именно так и собиралась поступить.

— А Чёрная Башня?

Ранд стиснул зубы. Черная Башня была ловушкой. Он знал, что это была ловушка. Таим хотел заманить Ранда в то место, где он не смог убежать через врата.

— Я послал Перрина, чтобы помочь.

— А теперь ты решил направиться туда сам?

«Я должен помочь им. Так или иначе. Я позволил Таиму собрать их. И не могу просто оставить их ему…»

— Ты все еще не уверен, — недовольно сказала Кадсуане. — Ты рискуешь собой, ты рискуешь всеми нами, ступая в ловушку.

— Я…

— Они свободны, — Кадсуане развернулась, чтобы уйти. — Таим и его люди изгнаны из Чёрной Башни.

— Что? — переспросил Ранд, хватая её за руку.

— Твои люди сами освободили себя, — сказала Кадсуане. — Впрочем, как мне сказали, они пострадали, когда это делали. Мало кто знает это. Королева Илэйн некоторое время не сможет использовать их в сражениях. Я не знаю подробностей.

— Они освободились сами? — сказал Ранд.

— Да.

«Они сделали это. Или Перрин сделал».

Ранд ликовал, но волна вины захлестнула его. Сколько человек было потеряно? Мог ли он спасти их, если бы пришел раньше? Он уже много дней знал, как им трудно приходится, и все же он оставил их, подчиняясь настойчивым доводам Морейн, что это ловушка, а он не может позволить себе попасться.

И вот теперь они спаслись.

— Хотелось бы мне вытянуть из тебя, — сказала Кадсуане, — что ты там собираешься делать, — она вздохнула и покачала головой. — У тебя есть недостатки, Ранд ал`Тор, но тебе придется это сделать.

Она оставила его.

— Дип был хорошим человеком, — сказал Антаил. — Он пережил падение Марадона. Он был на стене, когда она взорвалась, но он выжил и продолжал сражаться. Повелители Ужаса добрались до него в конце концов, взорвав под ним землю, только так им удалось добиться своего. Дип прожил последние секунды своей жизни, бросая в них плетения. Он умер достойно.

В ответ на слова Антаила солдаты Малкири подняли кубки, воздавая почести павшим. Лан тоже поднял свой кубок, хотя стоял в стороне от своих людей, расположившихся вокруг костра. Он хотел бы, чтобы Дип подчинился приказу. Покачав головой, он выпил свое вино. Хотя уже наступила ночь, люди Лана по очереди сторожили, чтобы на них не напали внезапно.

Лан вертел кубок меж пальцев, снова думая о Дипе. Он понял, что не может сердиться на него. Дип хотел убить одного из самых опасных направляющих Тени. Лан не мог сказать, что он сам упустил бы такую возможность, если бы она ему представилась.

Солдаты продолжали поднимать тосты за павших. Это уже стало ежевечерней традицией и распространилось по всем лагерям порубежников. Лану нравилось, что люди начали относиться к Антаилу и Наришме как к товарищам. Аша`маны до этого сторонились всех, но смерть Дипа объединила их с простыми солдатами. Они одинаково платили по своим кровавым счетам. Солдаты заметили, что Антаил скорбит, и пригласили его сказать тост.

Лан отошел от огня и прошел по лагерю, остановившись у коновязей проверить Мандарба. Жеребец хорошо держался, хотя у него была огромная рана в левом боку, где теперь уже никогда не вырастет шерсть; похоже, за ним хорошо ухаживали. Конюхи все еще потихоньку рассказывали друг другу, как раненная лошадь появилась на следующую ночь после сражения, в котором погиб Дип. Много всадников были убито или выброшено из седла в той схватке. И очень мало лошадей не попало в котлы троллоков и вернулось в лагерь.

Лан потрепал Мандарба по холке.

— Скоро и мы отдохнем, друг мой, — сказал он ласково. — Обещаю.

Мандарб фыркнул в темноте, и рядом несколько коней заржали в ответ.

— Мы обретем дом, — сказал Лан. — Тень будет уничтожена, Найнив и я возродим Малкир. Мы сделаем поля снова цветущими, очистим озера. Луга зазеленеют. Не будет больше троллоков, с которыми надо сражаться. Дети станут кататься на тебе, мой старый друг. Ты сможешь проводить свои дни в мире, есть яблоки и выбирать себе кобыл.

Уже прошло много времени с тех пор, как Лан думал о будущем хотя бы с каплей надежды. Странно было думать о нем сейчас, в этом месте, на этой войне. Иногда он чувствовал, что у него больше общего со скалами и песком, чем с людьми, которые дружно смеялись у костра.

Он сам себя таким сделал. Он стал тем, кем должен был, тем, кто сможет однажды вернуться в Малкир и защитить честь своей семьи. Но Ранд ал’Тор начал ломать его скорлупу, а потом любовь Найнив окончательно разбила ее вдребезги.

«Интересно, понимал ли это Ранд», — подумал Лан, доставая скребок и проводя им по шкуре Мандарба. Лан знал, что значит быть с детства обреченным на смерть. Он знал, что это значит, когда тебя отправляют в Запустение и говорят, что ты должен положить там свою жизнь. Свет, он хорошо знал все это. Вероятно, Ранд ал’Тор никогда не узнает, насколько они схожи.

Лан некоторое время чистил Мандарба, хотя и сильно устал. Возможно, ему стоило поспать. Найнив так бы ему и сказала. Он представил себе этот разговор и позволил себе улыбнуться. Она бы взяла верх, объяснив, что генералу нужно поспать, а конюхов и так достаточно, чтобы заботиться о лошадях.

Но Найнив не было здесь. Он продолжил чистку.

Кто-то подходил к коновязям. Конечно, Лан услышал шаги еще до того, как человек подошел. Лорд Балдер взял щетку, кивнув одному из стражей, и прошел к своей лошади. И только тогда он заметил Лана.

— Лорд Мандрагоран? — сказал он.

— Лорд Балдер, — ответил Лан, кивая кандорцу. Меченосец королевы Этениелле был худощавым, с белыми прядями в черных волосах. Несмотря на то, что Балдер не входил в число великих генералов, он был хорошим командиром и хорошо защищал Кандор с тех пор, как умер король. Многие предполагали, что королева выйдет замуж за Балдера. Это, конечно, было глупостью; Этениелле относилась к нему, как к брату. Кроме того, каждому более или менее внимательному человеку было понятно, что Балдер предпочитал женщинам мужчин.

— Прошу простить меня, что потревожил вас, Дай Шан, — сказал Балдер. — Не думал, что кто-нибудь еще будет здесь, — и он хотел было удалиться.

— Я уже почти закончил, — возразил Лан. — Не вынуждайте меня останавливать вас.

— Конюхи хорошо знают свое дело, — сказал Балдер. — Я был здесь не для того, чтобы проверить их работу. Просто я как-то обнаружил, что выполнение простой и знакомой работы помогает мне думать.

— Вы не единственный, кто заметил это, — ответил Лан, продолжая чистить Мандарба.

Балдер усмехнулся, а затем на мгновение умолк. Наконец он снова заговорил:

— Дай Шан, — сказал он, — вы беспокоитесь о лорде Альгемаре?

— В каком смысле?

— Меня тревожит, что он порой перегибает палку, — сказал Балдер. — Некоторые из решений, которые он принимает, вызывают у меня сомнения. Не то, чтобы его решения на поле боя были плохи. Они просто кажутся мне слишком агрессивными.

— Это война. Я не знаю, как можно быть слишком агрессивным, когда наступаешь на врага.

Балдер смолк на время.

— Конечно. Но вы обратили внимание, как лорд Йоката потерял два кавалерийских эскадрона?

— Это была неудача, но ошибки случаются.

— Но лорд Агельмар не имел права ее делать. Он и прежде бывал в похожих переделках, Дай Шан. Он должен был предвидеть.

Это произошло во время недавнего рейда против троллоков. Аша`маны подожгли Фал Эйзен и окружающую местность. По приказу Агельмара Юкатой повел свою конницу в обход вокруг большого холма, чтобы напасть на правый фланг армии троллоков, наступающей на Аша`манов. Используя классические клещи, Агельмар должен был послать больше конницы против левого фланга противника, и развернуть Аша`манов, чтобы встретить троллоков лоб в лоб.

Но лидеры Тени угадали этот маневр. И прежде, чем Агельмар и Аша`маны смогли что-то предпринять, большие силы троллоков прошли по холму и ударили в правый фланг самому Йокате, в то время как оставшиеся наступали на него спереди, окружив его конницу.

Конница была уничтожена до последнего человека. Сразу же после этого троллоки развернулись на Аша`манов, которые едва успели спастись.

— Он устал, Дай Шан, — сказал Балдер. — Я знаю Агельмара. Он никогда не допускал подобных ошибок, если бодрствовал и был настороже.

— Балдер, любой может допустить такую ошибку.

— Лорд Агельмар — один из великих генералов. Он должен видеть битву иначе, чем ее видят обычные люди.

— Ты уверен, что не требуешь от него слишком многого? — спросил Лан. — Агельмар всего лишь человек. Все мы устали.

— Я… Возможно вы правы, — ответил Балдер, опустив ладонь на свой меч, точно в тревоге. При нем, конечно же, не было оружия королевы — он носил его только тогда, когда она находилась на своем посту. — Полагаю, это просто мой инстинкт говорит, Лан. Нечто вроде постоянного раздражителя. Агельмар выглядит слишком усталым, и боюсь, это влияет на его способности к планированию. Пожалуйста, просто понаблюдайте за ним.

— Я понаблюдаю, — сказал Лан.

— Спасибо, — сказал Балдер. Сейчас он казался спокойнее, чем когда пришел.

Лан похлопал напоследок Мандарба и, оставив Балдера ухаживать за своей лошадью, направился через лагерь к палатке командования. Он вошел внутрь; палатка была освещена и хорошо охранялась, хотя охранявшим солдатам не позволялось смотреть на карты сражений.

Лан отодвинул занавески, которые затеняли вход, и кивнул двум подчиненным Агельмара командующим Шейнарцам, находившимся внутри. Один из них изучал карты, разбросанные на полу. Самого Агельмара здесь не было. Лидер тоже должен когда-то спать.

Лан присел на корточки, глядя на карту. После завтрашнего отступления они должны будут оказаться в месте, именуемом Кровавые ключи, его так назвали из-за цвета подводных камней, придававших реке красноватый цвет. В Кровавых ключах у них было бы преимущество в высоте из-за прилегающих холмов, и Агельмар хотел организовать наступление против троллоков, используя совместно лучников и отряды конницы. И, конечно, будет еще и горящая земля.

Лан опустился на одно колено, разглядывая пометки Альгемара о том, какая армия и где будет сражаться и где наносить удары. План был честолюбивым, но ничего тревожного в нем Лан не заметил.

Пока он изучал карту, с шорохом раздвинулись створки палатки и вошел Агельмар, тихо переговариваясь с леди Элис, салдейкой. Он остановился, когда увидел Лана, спокойно извинившегося за прерванную беседу. Генерал приблизился к нему.

Альгемар не падал от истощения, но Лан научился читать признаки усталости, таившиеся глубже, чем внешнее поведение человека. Покраснение глаз. Едва уловимый запах плоского зверобоя, травы, которую жевали, чтобы сохранять сознание ясным, когда приходилось слишком долго обходиться без сна. Альгемар устал, как и любой другой в лагере.

— Одобряете ли вы то, что видите, Дай Шан? — преклоняя колени, спросил Агельмар.

— Для бегства это слишком наступательно.

— А что еще нам остается? — спросил Агельмар. — Мы оставили за собой полосу выжженной земли, уничтожив Шейнар надежнее, чем сумела бы сама Тень. Я залью этот пепел тролличьей кровью.

Лан кивнул.

— К тебе приходил Балдер? — спросил Агельмар.

Лан кинул пронзительный взгляд.

Агельмар слабо улыбнулся.

— Я полагаю, это касается потери Йокаты и его людей?

— Да.

— Говоря по-правде, это была ошибка, — сказал Агельмар. — Вряд ли кто-то стал бы тут возражать, но Балдер из тех, кто уверен, что я никогда бы не смог сделать такую ошибку.

— Он считает, что вы слишком изматываете себя.

— Он хороший тактик, — возразил Агельмар, — но он не так много знает, как ему кажется. Его голова набита историями о великих генералах. Я не идеален, Дай Шан. И это не единственная моя ошибка. Я вижу их, как увидел эту, и я учусь на них.

— Тем не менее, возможно нам следует проследить, чтобы вы побольше спали.

— Я абсолютно здоров, лорд Мандрагоран. Я знаю свои возможности; я всю свою жизнь испытываю их. Эта битва заставит меня сделать все, на что я способен, и я это сделаю.

— Но…

— Отстраните меня или оставьте, — отрезал Агельмар. — Я буду прислушиваться к советам, я не глупец, но я не буду выслушивать сплетни о себе.

— Замечательно, — сказал Лан, вставая. — Я доверяю вашей мудрости.

Агельмар кивнул, опуская глаза на карты. И он все еще работал над своими планами, когда Лан наконец ушел.