Персональное дело

Уроки без пользы

На вчерашний день 22 июня минус 60 лет поэт Николай Глазков тогда же откликнулся стихотворением: «Господи, спаси страну советов, сбереги ее от высших рас, потому что все твои заветы Гитлер нарушает чаще нас». Гитлер был, как известно, большим патриотом своей страны, не хуже некоторых наших товарищей. Он старался, чтобы его Родина была превыше всего, и сделал все, чтоб она стала сильно прениже. За 12 лет управления тысячелетним рейхом он успел достичь того, на что большевикам не хватило и семидесяти, – страна лежала в руинах. Мое недавнее утверждение, что Германии повезло быть разгромленной внешней силой, вызвало всплеск и возмущение в мозгах отдельных читателей, которые со мной не согласились, очевидно, полагая, что было бы лучше, если бы гитлеровский режим остался непобедимым. Но я все-таки утверждаю, что Германии повезло, и, конечно, Западной поболее, чем Восточной. Я, разумеется, никогда не думал, что России стоило проиграть войну Гитлеру, и только отъявленный лгун или лгунья может приписывать мне подобные мысли. Как и идиотские утверждения, будто я в Германии регулярно общаюсь с немцами, воевавшими против России. Основной контингент этих немцев находится уже в мире ином, до которого я пока не доехал, и в старческих домах, которых не посещаю. Но повторяю, что оккупационная власть, вроде установленной в ФРГ союзными силами, была бы к миллионам наших сограждан гораздо милосерднее наших отечественных супостатов в лице Сталина и управляемой им ленинской партии. К слову сказать, Германию через четыре года мы победили, а вот большевики свою войну гражданскую ведут с 1918 года и до сих пор. Землю, отнятую у крестьян, обратно не отдают, а надысь даже устроили за нее мини-побоище в Государственной думе. Полковник аграрно-секретной службы принес в Думу русский каравай, который, по его мнению, может стать последним ввиду предполагаемого принятия Закона о земле. К чему приведет Закон, мы, надеюсь, увидим, но насчет каравая полковнику и его единомышленникам следовало бы стыдливо помолчать. Наши коммунисты, а не чужеземные захватчики или инвесторы разоряли деревню, отбирали у крестьян последний хлеб, хлеборобов ссылали к чертям на кулички, загоняли в колхозы, где они, беспаспортные и бесправные, работали из-под палки за галочки, сами голодали и нас, городских, прокормить не могли. В благополучные времена брежневского застоя они к нам в город ездили за колбасой и разевали рот на наш каравай из канадской пшеницы.

Возможность установления у нас человеческой судебной системы некоторых товарищей приводит в волнение не меньшее, чем Закон о земле. Народный депутат Райков, борясь против судебной реформы, сделал на днях большое историческое открытие: сообщил, что Вера Засулич убила царского генерала. Хотя до сих пор было известно, что Вера Засулич в 1878 году не убила, а легко ранила петербургского градоначальника Трепова, который в грамоте был силен, как господин Райков в истории, и, по свидетельству А.Ф. Кони, в слове из трех букв делал четыре ошибки: писал «исчо» вместо «еще». Вера Ивановна выстрелом своим не грамоте Трепова учила, а проучила за то, что он, посетив петербургский ДОПР и относясь к правосудию вроде нашего депутата, приказал высечь розгами заключенного Боголюбова (студента и дворянина), не снявшего перед ним шапку. После чего высеченный не выдержал унижения, тронулся умом и кончил свои дни в психушке. Вера Засулич вынесла Трепову свой приговор именно потому, что никакой надежды, что Трепова будут судить, у нее не было. Между прочим, оправдание Засулич судом присяжных не было признано властью. Уже через несколько часов после вердикта полицейские получили приказ: оправданную преступницу вновь изловить и заточить в тюрьму. Но она уже скрылась, оставив власти возможность подумать о том, что не ограниченное законом самодурство чиновников побуждает граждан к обратному беспределу. Власть же, подумав, дела с политической подоплекой у присяжных отняла и передала другим судам, судившим скоро, беспощадно и несправедливо. Такие суды не укрепляют государство, а способствуют его разрушению или превращению его в такое, где человеку живется хуже, чем при ином оккупационном режиме. Чему история нас учит настойчиво, но без видимой пользы.

№ 110б 23.06.01