Планиверсум. Виртуальный контакт с двухмерным миром

Плато Дал-Радам

18 июля, пятница, 21:00

Хотя мы пропустили остановку между Сема-Рублтом и Дал-Радамом, нам удалось возобновить связь с Йендредом примерно часа за два до приземления на маленькой станции Мкиен-Тардж, на середине пологого склона Дал-Радама. Йендред что-то очень бурно обсуждал со своим соседом, а мы тем временем принялись рассматривать шар, корзину и пассажиров. Нам повезло: не прошло и трех минут с начала сеанса, как прямо над шаром в западном направлении пролетела какая-то тварь. Она была примерно в метр длиной и выглядела как самая натуральная змея! Конечно, сам факт существования летающей змеи меня потряс, но потом мы все поняли, что на Арде похожим на змей созданиям ничто не мешает летать. Она не может быстро упасть из-за сопротивления воздуха под ее телом. Она может лететь в выбранном направлении, создавая «воздушные карманы» изгибами тела, и так, волнообразно, продвигаться вперед. Мы отвлеклись от шара и стали следить за змеей, пока не удалились от Йендреда настолько, что наша связь с ним чуть не прервалась.

Когда мы снова отыскали шар, Йендред все еще разговаривал.

Мы извинились и замолчали. Но как оказался Тба Крид в корзине воздушного шара? Когда мы видели его в последний раз, он шел на запад от Май-Нунблта. В том, что мы его не узнали, не было ничего удивительного. Землянам почти все ардийцы кажутся похожими друг на друга.

Когда мы следили за разговором, мне показалось, что Йендред наслаждается чувством собственного величия, если судить по его снисходительному интересу к теме инопланетных разумных существ. Если это так, нам следовало очень внимательно читать записи их бесед с Тба Кридом.

Йендред не заметил Тба Крида в начале полета, потому что между ними сидел еще один пассажир. Похоже, где-то на полпути в Ис-Фелбт Тба Крид передумал менять пуницланскую политическую систему. Гораздо проще, понял он, посоветоваться с более развитыми существами. Наверняка во вселенной есть тысячи обитаемых миров, и в некоторых из них известно, как справиться с ардийскими трудностями. Осознав это, Тба Крид отправился на грузовом шаре в сторону Дал-Радама и пуницланской обсерватории, расположенной на вершине западного склона.

Я попросил Ламберта, чтобы он пустил меня за компьютер.

Вскоре мы заметили, что механик, который стоял у рубильника, начал отключать его все чаще и чаще, чтобы воздух внутри шара медленно остывал. Они готовились к приземлению. Капитан наклонился вперед, глядя в прозрачное окно из джебба. Полозья под днищем корзины коснулись земли, и механик включил рубильник в последний раз. Корзина ударилась о почву, проехалась по ней и, наконец, накренилась и замерла, и мы увидели покачивающийся шар в верхнем правом углу экрана.

Эта местность отличалась от всего, что мы успели посмотреть на Арде! Почва здесь была гораздо грубее, вперемешку с массой угловатых, неправильной формы камней и валунов. Более того, поверхность была наклонной и поднималась к востоку под углом примерно в пять градусов. Сразу было ясно, что это склон Дал-Радама.

Несколько ардийцев подошли к шару со стороны станции, которая осталась чуть западнее. Они влезли на пустую половину корзины и отцепили оболочку шара от зажима, а затем сняли ее с нагревателя. После этого они отсоединили сам нагреватель, так что теперь можно было забрать груз, а пассажиры могли перелезть через верхнюю часть корзины и добраться до станции.

Йендред шел на станцию вместе с Тба Кридом, по пути они миновали несколько домов и маленький склад. Станция представляла собой четырехэтажное сооружение, на верхнем этаже которого размещался зал ожидания для пассажиров. По радио объявили о сильном ливне в верхней части склона, и один из местных жителей ударил в гонг. Скоро сюда должна была прийти река.

Йендред тем временем спустился на этаж ниже — там был маленький магазин. На все оставшиеся деньги Йендред купил маленький воздушный шар и съестные припасы. Похоже, продолжить путь на грузовом шаре ему было не по карману. Когда он вернулся на верхний этаж, к нему сразу же подошел Тба Крид.

Неожиданно все собравшиеся в зале ожидания вздрогнули, словно от громкого шума. Взглянув на поверхность, мы увидели прямо над входом очень бурный поток воды. Вода несла с собой камни, песок и даже огромные валуны, и все это вертелось, кружилось и сталкивалось друг с другом. Но не успели мы опомниться от удивления, как все закончилось — ощущение было такое, словно над станцией пронесся скорый поезд. Все тут же вспомнили про грузовой воздушный шар и переместили фокус изображения вверх по склону, пока не нашли корзину, наполовину занесенную камнями и песком.

Сначала мы решили, что пуницлане слишком уж легкомысленны, раз не позаботились соорудить для шара что-то вроде подземного гаража. Казалось, выкопать огромную корзину из-под груды камней практически невозможно. Но вскоре нам стало ясно, что для очистки крыши потребуется лишь несколько взмахов лопатой, а для того чтобы в пассажирское купе снова можно было войти, требовалось вырыть совсем небольшую яму с восточной стороны корзины. В очередной раз мы совершили ошибку, когда пытались оценить объем работы, опираясь на наши привычные представления о трехмерном мире.

Как только поток схлынул, пассажиры начали укладываться спать. У Йендреда не было билета на следующий рейс, поэтому ему не разрешили остаться на станции. Но все же ему позволили провести ночь в корзине воздушного шара. Ночами здесь очень холодно, хотя высота еще не очень большая. Йендред взял небольшой электрический обогреватель и вышел из станции на залитый звездным светом склон. Снизу все еще доносился шум реки, хотя сейчас она текла на много километров дальше к западу.

Йендред устало брел по намытым рекой камням; добравшись до корзины, он открыл западное окно и залез внутрь. Включив обогреватель, он устроил себе постель на двух соседних сиденьях, натянув между ними веревку, которую достал из ящика у пульта управления.

Мы успели узнать не так много об этих удивительных созданиях, потому что очень скоро фразы Йендреда начали обрываться на полуслове, как будто наш принтер боролся со сном.

Бессалюры живут на склонах Дал-Радама, а иногда встречаются и на самом плато. Днем они летают очень высоко, высматривая своими зоркими глазами малейшее движение на поверхности: к примеру, мелкое норное животное, выбравшееся погреться или подышать свежим воздухом. Заметив жертву, бессалюр ждет, пока она полностью вылезет из норы, а затем бросается вниз с небес с ужасным звуком, похожим на треск, и зажимает несчастное существо между головой и хвостом. Молниеносными движениями пасти бессалюр разрывает жертву на куски и пожирает.

По ночам эти летающие змеи прячутся под кучей листвы или закапываются в землю. На холоде они становятся вялыми и впадают в подобие спячки.

Каждую весну бессалюры проводят любопытный ритуал спаривания, когда самцы движутся по склону в одну сторону, а самки — в другую. Внутри каждой группы разгорается борьба за право возглавить «процессию». Когда две такие процессии встречаются, бессалюры спариваются в том порядке, в котором встречают друг друга, переползая через спаривающиеся пары, пока не найдут «свободного» представителя противоположного пола.

19 июля, суббота, 21:00

Йендред уже распрощался с Тба Кридом, который на следующий день собирался вылететь в обсерваторию. С большим трудом Йендред взобрался на крышу корзины воздушного шара, прошел по слою нанесенных рекой камней. Он был совсем один и без гроша за душой. Ламберт на этот раз был каким-то на удивление заботливым.

Бессмысленно переубеждать фаталиста.

Мы смотрели, как Йендред взбирается по пологому склону. Ясно было, что скоро он выбьется из сил. Почему он не надувает свой шар? Йендред сказал нам, что это помешало бы ему осмотреть монумент, который уже виднелся на востоке. Он принялся рассказывать нам о монументе, и это вылилось в целую «лекцию» по истории Арде.

Монумент представлял собой развалины огромного форта, который много веков назад выстроили пуницланские солдаты, чтобы защититься от нападения ваницлан.

Задолго до этого Ваницла была цивилизованной страной, а Пуницла — пустыней, где жили постоянно воюющие друг с другом племена варваров. В самом начале ваницланской истории великий вождь по имени Айеб перевел ваницланскую армию через Дал-Радам, чтобы завоевать и покорить пуницланские племена. Ему это удалось, и он основал единую империю, раскинувшуюся на всем пространстве материка Айем-Коллош. Тысячу лет процветала эта империя. В то время ардийцы верили, что в каждой вещи, большой или маленькой, живет свой дух. Величайшие духи живут в величайших вещах, и поэтому дух самой Арде, духи Шемса и Нагаса достойны наибольшего поклонения. Благодаря этим верованиям жрецы, служащие посредниками между бесплотными духами и простыми ардийцами, становились все влиятельнее и могущественнее. Распад империи начался с восстания пуницлан, а закончился с появлением в Ваницле пророка Амады. Одним махом прежняя религия была сметена, и на месте первой империи возникла вторая.

Хотя некоторые области Пуницлы были вновь захвачены ваницланами, ее большая часть сохранила свою независимость и управлялась межплеменным советом. В то время велось множество войн, особенно в восточной Пуницле. Враждующие армии сходились в битве. Солдаты были вооружены так, как это было принято в те времена. Они могли держать щит и меч в двух левых или двух правых руках. Или двуручное копье, которое также могло использоваться как щит. Защитные доспехи, очевидно, им были попросту не нужны.

На Земле когда-то был обычай перед битвой проводить поединок между двумя сильнейшими воинами. На Арде рукопашная схватка между всеми воинами сразу, естественно, невозможна, и поэтому все сражение сводится к серии поединков между двумя воинами, стоящими во главе своих армий. Лучшие воины ставятся впереди, а слабейшие — в хвосте. К концу сражения, которое может идти весь день, образуется целая гора мертвых тел, на которой сходится в поединке очередная пара воинов.

Йендред рассказал нам историю знаменитого пуницланского воина по имени Рачитль. Он стоял в самом конце отряда, вышедшего на защиту деревни Райм-Кратк от мародеров-ваницлан. Подвиг этого солдата воспели в известной поэме, написанной на древнем пуницланском языке. Йендред помнил из нее лишь несколько первых строк. Выглядели они в переводе довольно странно:

Короче говоря, этот Рачитль целый час ждал на «солнцепеке», слушая, но не видя, как один за другим гибнут его товарищи. Он отчаянно надеялся, что, когда до него дойдет очередь, на его долю останется только один ваницланин. Но любовь к родной деревне наделила его силой и храбростью десятерых нсана. Когда Рачитль заколол мечом своего первого врага, на его место сразу же встал второй. Этот бой (как и рассказ Йендреда) оказался очень долгим. Наконец, заколов около сотни ваницланских воинов, Рачитль остался один с мечом в одной руке и щитом в другой, на огромной горе трупов. Впоследствии он умер от ран.

После очень долгой войны, которая тянулась несколько веков, пуницланам удалось вытеснить ваницлан со своей территории. Они даже захватили Дал-Радам. В восточной части плато, где начинался ваницланский склон, вождь пуницлан начал осуществлять ужасный план, и если бы этот план удался, то все ваницлане были бы уничтожены.

Пуницлане построили на склоне огромную дамбу из больших блоков джебба, вырубленных здесь же, на Дал-Радаме. Они доставляли блоки с каменоломни на катках, а затем переправляли их через озеро, возникшее над дамбой.

Этот проект мог бы потрясти землян своим размахом, но мы в очередной раз поняли, что для строительства двухмерной дамбы требуется несоизмеримо меньше блоков, чем для трехмерной дамбы такой же высоты.

Идея состояла в том, чтобы, когда озеро наполнится, вынуть из основания дамбы несколько ключевых блоков. В итоге получился бы поток воды, способный утопить всех ваницлан — от Дал-Радама до самого побережья.

Настал день, когда дамбу разрушили, и гигантская река обрушилась на Ваницлу. Но в сотне километров к востоку ваницлане в глубокой тайне соорудили такую же дамбу, которая предотвратила наводнение. Из казарм, выстроенных под дамбой, вышла тысячная армия ваницланских солдат и спустила на воду заранее подготовленные лодки. Высадившись на западном берегу нового озера, они пробили себе путь к центру плато и обнаружили, что для строительства своей дамбы пуницлане использовали несколько камней из ваницланской святыни. Охваченные гневом, ваницлане всего лишь за пару недель отвоевали Дал-Радам и восстановили святыню. В течение следующих нескольких лет ваницлане держали пуницлан в страхе, а сами тем временем упорно восстанавливали сельское хозяйство, серьезно пострадавшее от наводнения.

Затем Йендред, похоже, пропустил кусок истории, упомянув лишь, что вскоре после тех событий в Пуницле начался очередной виток научно-технического прогресса. Образовательные учреждения процветали. Пуницланские исследователи составили полную карту Арде и даже удивили ваницлан, высадившись на их восточном побережье. Успешно развивалась медицина, науки, искусства. Пуницлане исследовали и подвергали научному анализу все, что только возможно. Они даже провели реформу ваницланской религии. Объявили несостоятельными бессмысленные доктрины и отменили самые сложные ритуалы.

Настало время, когда две нации снова начали враждовать. Ваницла объявила «священную войну» пуницланскому рационализму, а пуницлане выстроили несколько фортов для защиты своей территории.

К одному из таких фортов, единственному уцелевшему, и направлялся Йендред.

Строить на Арде форты, как и дамбы, очень просто. Верхняя часть этого форта сильно разрушилась, там не хватало по меньшей мере десяти рядов камней. Позади форта за последнюю пару столетий скопилась огромная куча камней, почвы и принесенных водой обломков. Для Йендреда все это выглядело крутым ступенчатым подъемом, ведущим на очередной склон западного Дал-Радама.

Здесь когда-то пуницланская армия успешно отбивала атаки ваницлан, выступивших в свой «священный поход» и пытавшихся штурмовать стену. Удивительно, как отсутствие третьего измерения влияет на военную тактику. Мало того что форт фактически состоял из единственной стены, так он еще и способен был защитить огромную территорию.

К концу второй великой войны науки и искусства в Пуницле расцвели с новой силой. Но теперь государству грозили внутренние противоречия. В результате Великого восстания планировщиков от Пуницлы отделились четыре восточные области, и на этом месте возникло новое государство. Его назвали Лаклб.

Йендред добрался до верхней части форта и принялся наполнять шар. Он надул его до нужного размера, уложил свои пожитки в сумку и, легко оттолкнувшись от земли, взмыл в небо — по крайней мере, на несколько метров. Прыгая, как кенгуру, на постепенно усиливающемся западном ветру, он рассказал нам о вражде между Пуницлой и Лаклбом, о появлении нового оружия, взрывчатки и реактивных снарядов, и о возникшем в результате разрушительном конфликте.

Девяносто лет назад грузовой шар ваницлан потер пел крушение над волейбольной площадкой в Лаклбе. На борту в числе прочего груза были две бомбы, которые взорвались и убили большинство зрителей и игроков. Правительство планировщиков расценило это как предательский удар с запада и напало на Пуницлу.

Это были двое сеятелей-пуницлан, выполнявших правительственное задание. Первый делал углубления в почве, а второй засыпал семена. На этих склонах прорастало большинство съедобных растений, которые затем распространялись по всей Пуницле. Йендред пролетел над сеятелями, прокричав им сверху традиционное пуницланское приветствие.

Время сеанса уже подходило к концу. Мы собирались выйти из программы, как вдруг кто-то постучался в дверь лаборатории. Все замерли. Я решил подойти к двери, и на ходу начал выдумывать какие-то оправдания.

— Алиса!

— Привет, я вернулась.

У нее был слегка виноватый вид, хотя я понять не мог, из-за чего. Она ни разу не пропускала сеансы, за исключением последних двух. Мы решили, что она или отсыпалась, или занималась своими научными исследованиями. Глаза у нее были усталыми.

— Нам было скучно без тебя, но ты не вовремя. Мы уже собирались закрывать лавочку.

Она знала. Ей просто хотелось выяснить, вылетел ли уже Йендред из Сема-Рублта. Я коротко рассказал ей о грузовом шаре, станции, реке и военной истории. Она уселась за компьютер, чтобы попрощаться с Йендредом.

После недолгой паузы Алиса напечатала:

Алиса как-то очень робко улыбнулась и закрыла программу.

Следующие два сеанса приходились на неудачное время — у Йендреда как раз была бы ночь, поэтому мы решили два дня отдохнуть, отоспаться и заняться своими делами.

22 июля, вторник, 16:00

Как только мы связались с Арде, стало ясно, что это будет самый необычный сеанс из всех, что мы видели. С Йендредом творилось что-то странное.

Йендред стоял в одиночестве на скалистой почве Дал-Радама. Наклон тут был меньше, и мы поняли, что скоро вершина. Йендред размахивал всеми четырьмя руками, как будто отгонял каких-то невидимых насекомых, и мотал головой то вправо, то влево.

Прошло три или четыре часа, а Йендред вел себя все так же странно. Время от времени нам удавалось убедить. его сделать несколько шагов вверх по склону, но потом он заявлял, что впереди открылась пропасть, или что мы пытаемся его обмануть.

Постепенно его поведение изменилось, хотя и осталось таким же безумным.

Как и раньше, мы ничего не видели, но промолчали. Йендред двигал руками уже не так суматошно, казалось, он находился в экстазе. Чен попытался объяснить его странное поведение.

— Я думаю, это кислородное голодание… вернее, храбховое! Похоже, его мозгу не хватает кислорода.

Все сразу стало ясно. Йендред впервые поднялся, вернее, поднимался прямо сейчас на вершину плато. Воздух здесь был более разреженным и содержал меньше животворного газа. Наверное, Йендреду бы стоило, как раньше, размахивать руками, чтобы в жабры поступало больше воздуха.

Все тщетно. Йендред продолжал бредить, но, по крайней мере, он шел, и шел в правильном направлении. Мы не стали советовать ему лететь на шаре. По нашим расчетам на Дал-Радаме только что стемнело. Мы понятия не имели, далеко ли до обсерватории и сможет ли Йендред приготовить себе еду или расположиться на ночлег.

Мы могли лишь надеяться, что это огни обсерватории. Мы все кричали:

— Иди, Йендред, иди!

Он неуверенно брел вперед, подчиняясь нашим понуканиям, но потом вдруг останавливался и замирал, глядя вверх.

Неожиданно на экране появился второй ардиец.

Ардиец нес электрический фонарь. Это был астроном, сотрудник обсерватории, расположенной поблизости. Он взял Йендреда за руку, чтобы его успокоить, и по пути объяснил своему невменяемому спутнику, что у того известная болезнь, случающаяся со всеми путешественниками, которые слишком быстро взбираются на плато. Болезнь называлась «смертельный восторг». К счастью, Йендред не выбросил по пути свою сумку с припасами. А еще, как мне кажется, Йендреду повезло, что с ним были мы.

Обсерватория оказалась огромным и внушительным зданием. Астроном увел Йендреда вниз, в комнату для гостей, чтобы напоить его крепким травяным отваром, помогающим от смертельного восторга. Мы тем временем начали осматривать обсерваторию.

Здесь была платформа с двумя паровыми двигателями, которые могли поднимать ее и опускать, а на платформе стояли два огромных телескопа. Один из них, направленный в западную часть неба, сейчас не использовался. У второго сидел астроном и фотографировал какую-то далекую галактику на востоке.

Йендред начал потихоньку приходить в себя. Здесь же оказался и Тба Крид.

Однако Тба Криду помогли сразу же, как только грузовой шар приземлился. Поэтому у него не было приступов безумия, и он очень быстро восстановил силы. Разговаривая, он ритмично поднимал и опускал руки и посоветовал то же самое делать Йендреду. Со свойственным ему энтузиазмом Тба Крид начал рассказывать Йендреду о том, как устроена обсерватория.

Астрономы делают снимки всей окружности ночного неба с очень высоким разрешением. Так им удалось открыть сотни новых галактик, некоторые из которых расположены на огромных расстояниях от Арде. Как оказалось, все эти галактики удаляются от системы Шемса, и быстрее всех удаляются самые дальние. Йендреду это показалось очень странным, и он спросил Тба Крида, почему так происходит. Тба Крид ответил:

Тба Крид попытался объяснять Йендреду эту загадку, сравнивая вселенную с кругом. Если круг расширяется, все галактики в нем станут удаляться друг от друга. Более того, если выпустить в космос ракету, которая будет двигаться в одном и том же направлении, пролетая через галактики, то рано или поздно она вернется в то место, откуда вылетела. Йендред притворился, будто обдумывает эту мысль, но на самом деле обратился к нам за помощью:

Если пуницланские астрономы определили форму своей плоской вселенной в виде двухмерного круга, то мне хочется представить Планиверсум в виде поверхности огромной сферы, усеянной множеством галактик и галактических скоплений. Возможно, эти скопления вы глядят примерно так:

Другими словами, Планиверсум — это что-то вроде огромного воздушного шара с бесконечно тонкой оболочкой, в которой лежит вся физическая реальность ардийцев: галактики, звезды, планеты, дома, да и сами ардийцы.

Именно удаляющиеся друг от друга галактики и навели пуницланских астрономов на мысль о расширяющейся вселенной.

На что похожи эти галактики? По мнению пуницланских астрономов, каждая из них состоит из множества звезд, а каждая звезда представляет собой диск из двухмерного вещества, в котором идет очень сильная, но длительная реакция, и в результате во все стороны от края диска расходятся лучи света.

К сожалению, пуницланские астрономы не могут ответить на вопрос, бывают ли в Планиверсуме галактики в форме спирали. Галактики видны им, если можно так сказать, с торца, и поэтому определить, спиральная ли у них структура, невозможно. Но все же мы легко можем оценить размеры Планиверсума, если рассмотрим модель одной из таких галактик и представим себе, что одна из этих крохотных точек — звезда Шемс.

Йендред снова обратился к Тба Криду и спросил, заинтересовала ли астрономов идея контакта с другими разумными цивилизациями. Как оказалось, эта идея их не привлекла, а один из астрономов даже высмеял ее. Но зато Тба Крид придумал совершенно новый план по улучшению жизни ардийцев.

— О, нет!

Алиса никогда не скрывала своего отношения к некоторым из знакомых Йендреда. Однажды она сказала, что дядя Йендреда — напыщенное ничтожество, а Тба Крида она называла придурком. На этот раз у нее вырвался единственный краткий возглас, может быть, потому, что я уже упрекал ее за излишние проявления чувств во время наблюдений. Пора было заканчивать сеанс.

На следующий день я сидел у себя в кабинете, глядя на мрачное небо за окном. Продлившаяся целую неделю жаркая и солнечная погода сменилась дождями и низкой облачностью. В лаборатории кому-то выделили машинное время, так что вечером мы не могли занять компьютер. Сейчас Йендред и его спутник, наверное, уже в дороге. Что за приключения их ждут? Насколько долгим мог бы быть сегодняшний сеанс? Меня бросило в дрожь от очередной мысли о свалившейся на меня ответственности. Как мне рассказать миру о таких странных событиях?

Я до сих пор не знал наверняка, верят ли мои жена и сын в реальность Планиверсума. Пару раз после поездки на остров я порывался рассказать за ужином о последних событиях на Арде, но натыкался на смущенные улыбки и неловкое молчание. Из-за напряжения в семье, дневных забот в университете и ночных бдений у монитора я становился все более нервным и раздражительным. Свои исследования я забросил окончательно.

24 июля, четверг, 22:00

Установив связь между Землей и Арде, мы обнаружили, что Йендред и Тба Крид все еще в обсерватории. Было утро, и они сидели на верхнем этаже здания с уложенными вещами. Платформа телескопа была убрана в землю и накрыта канатом, чтобы над ней можно было ходить Нам оставалось только ждать.

На нижнем этаже спали двое астрономов. Еще один проявлял и рассматривал снимки, сделанные накануне ночью, а два других играли в какую-то настольную игру. Мы несколько минут наблюдали за проявлением пленки, но нам это показалось неинтересным, и мы стали следить за игрой.

Увлекательное дело — видеть, как кто-то играет в незнакомую тебе игру, и пытаться угадать правила. Двое астрономов по очереди выкладывали кусочки джебба на доску, разделенную на одиннадцать частей, причем на каждой части умещался только один камушек. Перед тем как сделать ход, игроки надолго погружались в размышления, а иногда, поставив свой камень, убирали с доски несколько соседних.

Позже Йендред объяснил нам, что это очень популярная в Пуницле игра, которая называется «алак». Один игрок играет белыми камнями, второй — черными. Если кому-то из игроков удается «окружить» с двух сторон несколько вражеских камней, то он снимает их с доски и забирает себе.

Наконец, поднялся ветер, и можно было отправляться в путь. Трое астрономов проводили Йендреда и Тба Крида на поверхность. Йендреду пришлось надуть шар гораздо сильнее, чтобы он мог унести двойную тяжесть. Тба Крид ухватился за верхний конец веревки, а Йендред за нижний. Шар подхватило ветром, а астрономы остались стоять, глядя ему вслед.

Через несколько сотен метров Йендред решил, что прыжки получаются слишком короткими, и надул шар еще туже. Йендред и Тба Крид висели по разные стороны веревки, поэтому ничто не мешало Йендреду общаться с нами. Может, он согласился бы продолжить историю, которую начал рассказывать несколько дней назад?

Йендред и Тба Крид приблизились к последнему оплоту пуницланской цивилизации на Дал-Радаме — ветряной электрической станции. В это время она работала на полную мощность. Электростанция представляла собой основание из дисков-подшипников протяженностью в несколько километров. Под основанием вдоль всей его длины в почву были врыты магниты. Вереница тяжелых токоснимателей, освобождаемых один за другим на краю станции, катилась под действием ветра по этому основанию. На каждом из токоснимателей лежали две батареи, подсоединенные к замкнутому электрическому контуру. Провод огибал нижнюю часть токоснимателя и проходил через прерыватель, который приводился в действие магнитами. Когда токосниматель двигался вдоль основания, батареи постепенно заряжались.

Эта замечательная технология была воплощением идеи, выдвинутой одним из пуницлан. Зачем без конца покупать новые батареи, когда можно перезарядить старые? Каждый день грузовой шар доставлял сюда очередную партию севших батарей и забирал заряженные.

Йендреду и Тба Криду ничего не оставалось кроме как пролететь над действующей электростанцией на шаре. Когда они оказались над головой рабочего, отпускавшего токосниматели катиться по ветру, он их заметил и начал яростно размахивать руками. Они как раз собирались приземлиться после очередного прыжка и очутились на пути токоснимателя!

Йендред снижался прямо перед ним и уже собирался отпрыгнуть, как вдруг зацепился нижней подмышкой за верхнюю часть токоснимателя. Он повис на парусе, а Тба Крид и шар придавили его сверху своим весом. Собрав все свои силы, Йендред сумел оттолкнуться от паруса и снова поднять шар в воздух, и они полетели вперед, едва-едва обгоняя токосниматель. Следующие два километра были безумной гонкой: Йендред и Тба Крид опускались и снова взмывали в воздух, каждый раз опережая токосниматель на какие-то доли секунды. Это было похоже на сцену преследования в фантастическом боевике, когда бесстрастное механическое чудовище пытается задавить двух беззащитных людей.

Как только станция осталась позади, Йендред и Тба Крид остановились отдохнуть.

Они достали из веревочной сумки пуницланские булочки, которые Алиса называла «рулетиками»: они выпекались из полосок теста, уложенных зигзагом. И Йендред, и Тба Крид съели по две штуки. А потом, пока Йендред снова готовил шар к отлету, Тба Крид съел еще одну булочку. Дневной ветер продолжал нарастать, и Йендреду хотелось скорее отправиться в путь.

Их следующим ориентиром была каменоломня, где добывали джебб, в ста километрах к востоку. Там работали и ваницлане, и пуницлане, и именно по ней проходила граница между двумя государствами. Дальше располагалась древняя Амадийская святыня, а за ней тянулась ваницланская часть плато.

У нас было почти уже утро, и мы собрались расходиться по домам.

После окончания сеанса Феннел взял блокнот и нарисовал в нем ряд из одиннадцати квадратиков. Затем он собрал у всех присутствующих горсть одноцентовых и пятицентовых монет.

— Игра в алак, — объявил он, - это, по сути, одномерное го — настольная игра, широко известная у нас на Земле. Давайте попытаемся сыграть!

Я слишком устал для этого, но Ламберт и Чен решили остаться. Двое других студентов ушли со мной. На небе занимался рассвет нового дня.