Похождения поручика Ржевского

Глава двадцать вторая. Московские страсти

Следующим днем Городецкий явился к Куманину (предварительно заглянув к Крау-зе) и пригласил его на демонстрацию электрической лампы. Александр Алексеевич как раз куда-то собирался ехать, но живо переменил свое намерение, послал к прежнему адресату своего человека и направил коляску в университет. Когда лампа вспыхнула белым светом и озарила специально зашторенную комнату, купец не удержался, захлопал от удовольствия в ладоши и радостно засмеялся.

– Погодите, – сказал, улыбаясь, Максим. – Вы должны сделать выбор, какого цвета должен быть свет в ващем доме.

И Краузе стал подключать к батарее другие лампы: желтого, зеленого. голубоватого и розо-ватого цветов. Куманин заулыбался вновь и сказал:

– Пожалуй, остановлюсь на желтом: он приятен глазу и не такой ослепительный. Но у себя в кабинете хотел бы иметь зеленую лампу, а в гостиной – розовую. Сколько же эта лампа бу-дет гореть?

– Она рассчитана на вечер, 6 часов, – сказал Отто. – На следующий придется вставлять но-вую.

– Это чудо! – истово сказал Куманин. – Я готов вложить пятьсот тыщ в производство таких ламп под вашим руководством. И это для начала. Через год сей капитал к нам вернется, а дальше будет чистая прибыль!

– Не спешите, Александр Алексеевич, – осадил его Городецкий. – Нам еще предстоит создать надежный провод, к которому будут подключаться эти лампы и дело это будет непростым. Даже в вашем доме электрическое освещение вряд ли появится раньше, чем через месяц.

– Месяц? Это не так много. Денег я вам дам на материалы сколько понадобится и по первому требованию. Деньги – это навоз: сегодня нет, а завтра воз.

– Тогда мы уже сегодня начнем регистрацию своей компании по производству электрических ламп, а когда получим права юридического лица, то заключим с вами договор на получение первого займа – со всеми соответствующими обязательствами и гарантиями, – сказал Горо-децкий.

– Ого! – усмехнулся Куманин. – А ты, оказывается, не такой профан в финансовых делах, Максим Федорович. Но я хочу не займ вам дать, а получить долю в уставном капитале ком-пании.

– И какую же?

– Думаю, баш на баш будет справедливо. Без денег ведь ничего вы сделать не сумеете.

– С ходу мы решать этот вопрос все-таки не будем, – возразил Городецкий. – Сначала реги-страция, а потом составление договоров.

– Это, конечно, правильно, – усмехнулся Куманин. – Но учти, Максим Федорович: других инвесторов ты в Москве не найдешь. У нас тут свои правила, знаешь ли…

– Александр Алексеевич, – вкрадчиво сказал Макс. – По-моему, вы поняли, что имеете дело с гусем, несущим золотые яйца? Стоит ли нам друг друга за те самые яйца сжимать? Давайте жить дружно, по принципу: сам живи и давай вольготно жить другим. Тогда и новые сов-местные проекты появятся, ничуть не хуже, а то и пограндиознее этого…

– Все-все, – поднял руки до уровня груди Куманин. – Вы меня вполне убедили, Максим Фе-дорович.

Оставшись с Отто Краузе наедине, Макс сказал:

– По неписанному дворянскому кодексу мне не пристало заниматься ремеслом, торговлей или финансовыми махинациями. Знать перестанет со мной общаться. Поэтому компанию вы оформите на свое имя. Тем не менее я хотел бы иметь от нее неофициальный доход, по сло-ву чести. Десять процентов меня устроит. Вы не против?

– Максим Федорович! – бросился натурально в ноги юноша. – Какие десять процентов?! Я настаиваю на 60 на 40 в вашу пользу!

– Ерунда, – поднял его на ноги Городецкий. – Я ведь не шутил относительно новых проектов. Они будут в другой области и там я тоже надеюсь получить свои скромные проценты, но от иного инженера или ученого. Да и с вами мы еще сможем удивить мир новыми изделиями! А пока придется нам пойти на юридический факультет и приискать там толкового правоведа, который поможет составить устав компании "Электрические лампы Отто Краузе"…

Обедал Макс дома, причем в компании Олимпиады Модестовны.

– Были сегодня ваши барыньки у нас на первой примерке, – сказала она загадочно улыбаясь. – Старшая что-то куксилась, а младшая все улыбалась да вертелась, а в конце вдруг подошла ко мне и спросила:

– Это правда, что у вас на квартире живет некий дворянин Городецкий?

– "Вот-те раз", подумала я, но врать не стала и подтвердила: да, Максим Федорович – мой жилец. Очень хороший: платит за квартиру всегда в срок, девушек к себе не водит и в пьян-стве не замечен.

– Откуда же она об этом узнала? – удивился Макс. – Я ей о своем месте жительства не гово-рил.

– Так ты от нее скрываешься, что ли? – спросила с прищуром Олимпиада Модестовна. – Хо-чешь с приличной девушкой шашни завести, а потом сбежать? В столицу, например?

– В столицу? – картинно задумался Макс. – Это мысль. Что я в самом деле здесь толкаюсь, в провинции вашей? Вот Петербург это да! Там кипит жизнь, швыряются деньгами настоящие аристократы, дерут взятки со всех знаменитые министры и их подручные, в карты проигры-ваются миллионные состояния! А я тут пытаюсь сколотить жалкие сотни рублей на шитье платьев и то мне их не платят до сих пор!

– Заплачу я, – с досадой сказала Олимпиада Модестовна. – Да так ли уж они вам нужны, эти рубли? Сдается мне, что в последнее время вы где-то еще денежки стали зарабатывать и не-малые…

– Так я и там, в основном, живу обещаниями! – расхохотался Макс. – На извозчика мне день-ги, правда, выдают, иногда обедом угостят с трюфелями, бокал шампанского поднесут – и только. Чую, что профукаю я родовой капитал и в деревеньку свою пешком пойду.

– Ловко вы мне голову задурили, но на мой вопрос так и не ответили: что с девушкой-то бу-дете делать?

– Сам не знаю, – признался Городецкий. – Жениться мне пока не хочется, да и мать ее, как истая москвичка, прочит ей судьбу княжеской или генеральской жены. Может время все по местам расставит?

– Так вы ее в постель, похоже, уложили?

– Не в свою, боже упаси! Вы ведь тому свидетельница!

– Все, все мужчины блудни, – горько констатировала Олимпиада Модестовна. – Мне какое-то время казалось, что вы, Максим, не из таких…

– И надежда ваша имеет основания, – хохотнул Макс. – Ведь если я женюсь на Лизаньке, ока-жется, что блудил я со своей будущей женой! А это же совсем другое дело: это называется страстная любовь! Многократно воспетая самыми великими литераторами мира!

– Шутки у вас на уме, одни шутки! – воскликнула Олимпиада. – Умение пошутить теперь входит в правила хорошего тона. А в мое время от страстной любви девушки топились! А мужчины стрелялись!

– Каждому времени, видимо, свойственен свой стиль жизни, – тускло произнес квартирант.