Похождения поручика Ржевского

Глава тридцать третья. Вступление в Смоленск

Во всей этой повседневной кутерьме улучить время для продолжения приключений поручика Ржевского было непросто, но Макс находил пару-тройку часов – после выланива-ния своей милушки. Она в итоге счастливо засыпала, а он шел в ванную, умывался до пояса для бодрости и садился возле зеленой лампы…

"Битву при Салтановке 11 июля гусары О…кого полка пропустили да и слава богу: эту царскую инициативу (идти к Витебску через Могилев, опрокинув корпус Даву) Багратион от души обматерил, но не исполнить не посмел и направил туда корпус безотказного Раевского. Тот бился весь день, потерял убитыми и раненными 2500 бойцов, ни на шаг не продвинулся и отступил к Дашковке, прикрывая переправу армии через Днепр у Быхова. Даву, к счастью, препятствовать им не стал, полагая свою задачу выполненной, и 2-я армия в полном составе пошла к Смоленску.

Ржевский во время дневного простоя подсуетился, объехал весь обоз, но кареты с гу-бернаторской семьей не нашел. В ответ на расспросы один из каптенармусов ему сообщил, что несколько карет с наиболее важными беженцами отправились вперед вместе с авангар-дом, в который отряжены были егерский и драгунский полки. Гусар же опять отрядили к ка-закам в арьегард, но даже уланы их не беспокоили, сопровождая в отдалении. Так двигались они десять дней и вышли-таки к окрестностям Смоленска, где уже расположились части 1-ой Западной армии Барклая.

Ржевский впервые видел Смоленск и его обширную крепость, прикрывающую перепра-ву через Днепр, и она его вдохновила.

– Вот тут бы и дать бой всеми силами нашей объединенной армии, – сказал он своим зака-дычным приятелям, Бекетову и Арцимовичу. – Пусть погрызут французы эти мощные стены!

– Так стены-то частично разрушены, – посетовал Сашка.

– Наскоро возвести земляные бастионы в "дырах" и поставить на них пушечные батареи! – возразил Дмитрий. – Кавалерия уже не прорвется, а пехоту можно сдержать огнем и шты-ком!

– Это уж как наши большие головы решат, – заключили корнеты. – Наше дело маленькое: го-нять вражеских гусар, конноегерей да улан…

Население Смоленска (15 тысяч) при входе армии Багратиона все высыпало на улицы и приветствовало походные колонны криками. Особенно оживились молодые женщины, ко-гда завидели гусар О…кого полка в их красных доломанах с желтыми блестящими галунами (ужо начистили их с вечера как денщики у офицеров, так и рядовые даже без приказа!), синих чакчирах и блестящих от ваксы ботиках. Ржевский тоже оживился и, хоть вида старался не подавать, косил взглядом то на одну хорошенькую горожанку, то на другую. Уже въехав че-рез крепостные ворота в центральную часть города, он увидел возле одного из домов осо-бенную красавицу, встретился с ней взглядом и не стерпел: покинул строй, остановил рядом с ней коня и перегнувшись с седла, сказал жарко:

– Как у меня внезапно в горле пересохло! Подай, милая барышня, мне кружку воды…

Молодка посмотрела на него пристальнее, чуть усмехнулась и, повернувшись к дому, крик-нула:

– Яська! Дай ковш воды!

После чего оборотилась к гусару и сказала по-французски:

– Я – замужняя дама, поручик. Мой муж – майор и служит в Молдавской армии Чичагова. А теперь спрошу: у вас, быть может, пропала жажда?

– Только разгорелась, белла донна! – воскликнул Ржевский. – Могу я узнать ваше имя?

Красавица усмехнулась еще более, но сказала: – Браво, гусар. Похоже, что вы не привыкли бегать с поля боя. Тогда скажу: меня зовут Людмила Баскакова, а улицу эту – Никольская.

Тут на крыльце появилась с ковшом девочка лет двенадцати в одной рубашонке – видимо, прислуга.

Ржевский принял ковш из рук Людмилы, отпил пару глотков, отер усы, но, взглянув на мо-лодку, признался:

– Я хотел просто поцеловать вас после угощенья водой и уехать. Но теперь прошу о свида-ньи вечером – там, где вам будет угодно.

– Бравый гусар, бравый, – уже без улыбки сказала Людмила и вдруг продолжила: – Хорошо. Я дам вам шанс мне понравиться. В десять вечера здесь же. Оревуар, поручик.

Когда Ржевский догнал свой эскадрон, к нему тотчас пристроился Сашка Арцимович.

– Ты ее поцеловал?! – воскликнул он восторженно.

– Мог, – ответил поручик, – но отложил это приятное событие до вечера.

– Черт побери, Дмитрий! – почти до слез огорчился корнет. – Ведь мой взвод ехал впереди твоего! И я эту красотку видел! Ну почему сам к ней не подъехал?

– Она бы тебя отшила, – сообщил Ржевский. – Как и меня попервоначалу.

– Как же ты ее уговорил?

– Просто успел влюбиться и потому был настойчив.

– Как жестоки законы в нашей стране! – восклицала вечером после первых пылких объ-ятий Людмила. – Мужчина в расцвете любовных сил лишен права жениться до 30 лет! Но ведь вас, Дмитрий, могут в любой день убить! Такого красавца, такого бонвивана! Нет, это просто наша обязанность – раскрывать вам свои объятья! Акт милосердия! Чтобы там не го-ворили попы в своих церквях, ничего в любви не понимающие! Идем же ляжем в постель и предадимся безоглядной страсти!

– Боже, какое счастье! – лепетала она спустя час. – Какое счастье, что я не оттолкнула тебя днем! Никогда я не испытывала таких чувств, никогда! Ты бог, ты дьявол, лукавый искуситель и мой полный повелитель! Скажи, что я должна сделать, чтобы ты тоже почув-ствовал себя на гребне эйфории?

– На ваших гребнях нам летать не дано, – признал Ржевский. – Но я сейчас тоже преисполнен довольства, услышав от тебя такие дифирамбы. Большего счастья для себя и не мыслю…

Три ночи провели вместе Людмила и Дмитрий, три волшебных ночи. А когда стала разгораться заря четвертого дня, Ржевский сказал:

– Сегодня мы идем в наступление. Так было решено на вчерашнем совещании генералитета. Теперь либо мы погоним французскую орду вспять, к Неману, либо вечный везунчик Напо-леон перешагнет через наши трупы и пойдет на Москву. Но сначала явится сюда, в Смо-ленск. Солдаты его будут опьянены нашей кровью и захотят еще женской плоти. Умоляю, собери все, что тебе будет действительно необходимо и беги из города! У тебя ведь есть родственники в окрестностях?

– Есть сестра в Киеве…

– Тем лучше. Найми лодку и плыви по Днепру в Киев. Я отдам тебе свое жалованье.

– Не нужно, милый. У меня хватит денег на первое время. Детей бог мне еще не дал и забо-титься придется только о себе да Яське. Но я молю, чтобы твое семя во мне ожило! И еще: я буду ждать вестей о тебе до последнего. Если вы победите, то я пошлю тебе вслед свое бла-гословение. Если повернете вспять, ты придешь меня здесь защитить. В смерть твою я ни за что не поверю: Бог явно поцеловал тебя в темечко при рождении…

– Спасибо на добром слове, Мила! Но мне пора: полковник ждать одного не станет. Давай же поцелуемся…