Позолота вся сотрётся…

Глава шестая. Первые удары судьбы.

Загородное поместье именовалось Соррель Холл, в его стенах хранилась самая большая частная библиотека магической литературы. Мы приехали сюда с бабушкой именно из-за этого хранилища старых книг и секретных знаний.

Перебирать пыльные книги, разбираться в туманных намеках, которые почему-то считались истинными знаниями навечно застывшими на пожелтевших от времени, ветхих страницах, искать ту самую крупинку, маленькое зернышко истины среди ажурных хитросплетений слов, в которых наверное запутались даже их авторы, древние и мудрые маги, было делом совсем нелегким.

Моя бабушка капитулировала уже через два дня, а на третий она объявила, что у нее слишком много дел в столице и с радостью стала готовиться к отъезду.

Подозреваю, что она заскучала по яростным и шумным стычкам с леди Глорией, по модным магазинам и по своим почетным обязанностям Правительницы рода Соррель.

Я была ей благодарна за то, что она все-же выудила из массы заклинаний то единственное, которое прятало мои мысли. Теперь я действительно была "закрытой шкатулкой" для всех окружающих. Для надежности мне на шею, бабушка навесила пару кулонов-артефактов, вздохнула с облегчением, расцеловала меня на прощание и упорхнула, оставив саму разбираться со своим даром.

Когда ее шикарное авто превратилось в еле заметную точку за последним поворотом извилистой дороги среди полей, я вздохнула и развернувшись побрела к своему новому дому. Впрочем такое скромное название для древнего и огромного замка Соррель Холл, подходило с трудом.

Высокие башни со шпилями, толстые стены из дикого камня, даже ров с водой и подвесной мост на толстых, густо смазанных вонючей, коричневой мазью цепях, имелся.

Все это смотрелось очень красиво, внушительно, сказочно. Я уже сделала несколько беглых эскизов для будущей, большой картины маслом. Вспомнив об этом я испытала знакомый и приятный зуд в пальцах, которые ужасно скучали по кисточкам и мастихину.

Подняла глаза к небу, по его голубому полю сегодня неспешно брели белые и кудрявые облака-овцы.

Улыбнулась им и закружилась на месте широко раскинув руки как в детстве.

Я свободна! Я совершенно свободна! Отныне буду делать, что хочу и когда хочу. Больше не придется прятаться в своей комнате, когда на выходные приезжала Анабель со своими друзьями. Они все учились в Академии, были этим горды чрезмерно. Шумные, веселые и наглые. За моей спиной всегда взрывались хохотом, было не понятно над чем они смеются. Мне всегда казалось, что именно надо мной. Узкоглазой, неулыбчивой человечкой без самой крохотной искорки магии.

Несколько раз я сталкивалась с черноволосым и носатым Арчи Баффа, с ним неизменно рядом находился его лучший друг, красавчик со светлыми кудрями Ричард Эстахока.

Арчибальд Баффа завидев меня, почему-то замирал на месте и пытался всегда подойти поближе, принюхивался словно пытался меня уличить в том, что в душ хожу редко или же в другой какой нибудь выдуманной им пакости. Хотя вполне возможно, что это я сама все придумала, потому как не доверяла этой парочке Двуликих.

Лето в поместье промелькнуло быстро. Я с удовольствием бродила по окрестностям с этюдником. Рисовала непоседливых, крестьянских детей. Аккуратные белые домики в зарослях желтых и красных плетистых роз. Черно-белых коров у водопоя и их пастуха с длинным кнутом. Старые ивы которые мыли свои зеленые косы в тихой заводи большого озера.

В замке оборудовала себе светлую, просторную мастерскую. Меня радовало, что краски теперь не нужно экономить, белые холсты туго натянутые на подрамники покорно дожидаются, когда я приступлю к очередной картине. Даже кисточки мне мыла за отдельную плату, любопытная и смышленая, десятилетняя Эльза, дочка кухарки.

Наверное этот период моей жизни можно было назвать счастливым, если бы не одно обстоятельство. Бабушка совсем не появлялась в Соррель Холле. Она словно забыла о моем существовании. Иногда по вечерам я всматривалась в сторону столицы из самой высокой башни замка и пыталась позвать бабушку с помощью тех заклинаний которые я нашла в пыльных книгах библиотеки.

Но наверное моя экзотическая магия, которая к слову сказать не разу себя не проявила в замке, была не в ладах с магией Соррелей. На мой зов прилетали, то стая синегрудых соек из соседнего леса, то комары из болотистой низины озера. Они начинали атаковать окна замка, разбивали свои комариные мозги о стекла и оставались лежать бурыми холмиками на выступах камней. После таких опытов у меня пропало желание продолжать эксперименты в магии.

Бабушка моих призывов не слышала, а возможно ее сердце было наполненно новыми впечатлениями и привязанностями. Их было так много, что для меня в сердце Фло, совсем не осталось места.

Прошло лето. Отшумела тихим шелестом золотой листвы, а затем и барабанной дробью дождей, осень.

Пришла зима. Она пришла тихо, вкрадчиво. Словно огромная белая кошка на мягких лапах. Однажды утром я выглянула в окно и замерла от ее пушистой, белоснежной красоты.

В замке жарко запылали камины, горничные принесли мне в спальню огромное, пуховое одеяло. В него уютно было кутаться по ночам.

Кухарка Герда стала готовить наваристые, густые супы и грешила жирными блюдами к обеду.

Впрочем все это было весьма оправданно. Когда я румяная от мороза, продрогшая до костей от холода и усталая приходила домой после очередной своей вылазки, то мясо с картофелем или жирный поджаренный бекон были очень даже уместны.

Однажды я возвращалась в замок. Ноги замерзли, день подходил к концу. Еще пару часов и зимние сумерки лягут на поля и лес. Устало волочились по снегу легкие санки с этюдником, похрустывал под ногами снег. Вдруг вдали я заметила чужеродное, яркое пятно красного авто. Оно призывно кричало на белой простыне свежего снега.

Сердце встрепенулось от волнения, гулко застучали в висках молоточки, а губы почему-то вмиг пересохли от волнения.

Я внимательно вгляделась вдаль. Красное, длинное авто нелепо наклонившись на бок, встряло в сугроб и развернувшись перекрыло собой расчищенную с утра дорогу.

Проваливаясь по колено в снег, скользя по гладкому словно леденец насту, я побежала к красному авто. Несколько раз падала, но быстро поднималась и упрямо двигалась вперед.

Заднее стекло было разбито, россыпь похожих на длинные и острые льдинки стекляшек густо украшало собой примятый снег. Переднюю дверь водителя заклинило от удара, она не открывалась. Пришлось обогнуть авто и с трудом открыть другую.

Распластавшись огромной птицей на круглом руле лежала женщина. Рыжие локоны ярким пламенем выбились из-под белого, норкового меха кокетливого берета. По такому же белому меху норкового манто, из-под короткой стрелы в черном, зловещем оперении расползалась алой змейкой кровь. Женщина слабо пошевелилась и вместе с ней шевельнулась, упруго покачиваясь короткая стрела, которая торчала чуть ниже левого плеча.

Задыхаясь от догадки я медленно повернула лицом к себе голову женщины. Родное лицо которое сейчас было белее шубки, хорошо знакомые три крупные веснушки на высоком, благородном лбу, бледные с синевой губы.

- Ба! - завопила я, цепенея от ужаса.

Бабушка с трудом открыла глаза, их зелень пожухла и припала пылью боли.

- Девочка моя! Николь! - выдохнула она. - Я так боялась, что больше не увижу тебя. Скорее же дай мне свои пальцы!

Ничего не понимая я послушно стянула с ладошки вязаную варежку и протянула руку бабушке. Фло неожиданно крепко ухватила мое запястье и единым, четким движением одела на мой палец перстень, который до этой поры сжимала в своей ладони. Ее глаза вспыхнули победным светом, на миг засияли радостью. Облегченный вздох вырвался из груди Фло.

- Свершилось! Я не напрасно сейчас рисковала твоей жизнью. Он признал тебя! Я знала, всегда знала, что ты будешь моей наследницей. Теперь Глория лопнет от злости. Правительница рода, без магии! Вот это ребус я загадала им всем! - она тихонечко рассмеялась, мелко сотрясаясь и подрагивая от боли. Тоненькая струйка крови пузырясь розовым, словно пена малинового варенья, медленно поползла из правого уголка ее посиневших губ.

Глаза стали гаснуть, взгляд туманно уходить. В последнем усилии ее холодная рука протянулась ко мне и погладила по щеке.

- Прости! Запомни шхуна называлась "Утренняя Звезда"... Он был с "Утренней Звезды", тот азиат...

Она силилась сказать мне что-то еще, но не смогла. Тускло блеснули последней зеленой искрой глаза, безвольно упала рука на белый мех шубы, шевельнулся яким пламенем рыжий локон, когда подул холодный, зимний ветер.

Моему пальцу стало очень жарко, словно я окунула его в горячую воду. Тепло уверенной волной поднялось по моей руке, проникло в сердце.

Я приблизила дрожащую руку к глазам. Знакомый мне перстень, ободряюще подмигивал мне красным глазом, загадочно переливался и мерцал сотней огней на моем пальце. Его мерцание бродило по бледным, холодным щекам Фло, словно прощалось с ней.