Пусть поднимется ветер (ЛП)

Глава 7 ВЕЙН

Я действительно надеялся столкнуться с парнем-психом из пещеры по крайней мере при небольшом дневном свете. Но солнце уйдет к тому времени, когда Арелла получит намеки на след Астона.

Я понятия не имею, что она ощущает. Все, что я вижу, это пустой пляж… который похож на огромное количество других пустых пляжей, над которыми мы пролетали в течение последних нескольких часов.

Арелла указывает на темный участок среди скал и шепчет:

— Я чувствую, как он проверяет воздух, чтобы понять, кто мы.

— О, я знаю, кто вы, — произносит глубокий голос из темноты. — И вы дышите только по той причине, что я позволяю. Но все может перемениться.

Группа холодных, неуклюжих проектов сбивает нас с неба и ударяет нас о пляж взрывом песка. Я не вижу, не могу дышать, не могу сказать, погружаюсь я или поднимаюсь. И когда ветры сжимают сильнее, все темнеет.

Последние нити моего сознания собираются разлететься, когда ветры исчезают, и я кашляю и хриплю в непрекращающемся иле.

Я открываю глаза, щурясь через падающий песок, и нахожу… светлую голову.

Только голову.

Кричу и паникую, наряду с неудачными попытками выкарабкаться, прежде чем понимаю, что я зажат… и что более важно… я не вижу крови.

Голова говорит со мной, что, вероятно, я должен был заметить сразу же. Но мой мозг был слишком занят, крича: «ААААААААА…. ОТРУБЛЕННАЯ ГОЛОВА!!!»

Я еще раз смотрю и понимаю, что остальная часть Соланы похоронена в песке.

Тот факт, что я не могу двигаться, кажется, очень хорошим знаком, что я в той же лодке.

Я пытаюсь радоваться, что, по крайней мере, не чувствую новых ран, или любой дополнительной боли в моем больном локте, когда я понимаю, что мы застряли во влажном, мягком песке. В том песке, который видишь, когда идешь со стороны пляжа, откуда бегут волны.

Почти по команде холодная пенистая волна обрушивается на нас, жжет глаза и нос, наполняя рот соленой водой. Песок разрыхляет вокруг моих плеч, когда океан отступает, но не достаточно, чтобы освободить себя до следующей волны.

Потом еще одна.

И еще одна.

Смех звенит между всплесками, и я решаю, что, как только освобожу руки, то взорву каждый квадратный дюйм этого пляжа шипами ветра, пока не найду его самодовольное лицо и…

— Думаю, этого достаточно, чтобы прояснить, кто здесь главный, не так ли? — спрашивает Астон, когда волны останавливаются, и мы дрожим в жуткой тишине. — Кажется, ни один из вас не может выбраться для борьбы. Однако, теперь ваши глупые понятия превосходства могут идти далеко, наряду с вашей гордостью.

Его голос звучит везде и нигде, и я хочу повернуть голову, чтобы найти его, или по крайней мере выяснить, как ему удалось остановить океан. Но мои мышцы едва позволят мне повернуться. Все, что я нахожу, это проблеск торчащей головы Ареллы из песка с другой стороны от меня, выглядящей мокрой крысой.

— Неужели это обманутая принцесса, сомнительная мать, от которой сильно пахнет Водоворотом, и убитый горем красавчик. — Голос Астона звучит из пещеры. — Я думал, что узнаю, по крайней мере, некоторых из вас, после всех потрясений… хотя не могу сказать, что ожидал конкретно эту комбинацию.

Он шипит слово, которое я не могу понять и болезненный Восточный ползет под мою кожу, его ледяные иглы колют до самого сердца.

— Как вижу, все еще цепляешься за свою сторону связи, — говорит он. — Слишком плохо, что это не имеет значения. Разрушенные связи редко задерживаются. Особенно, когда сталкиваются с таким большим количеством искушения.

Он шипит другое слово, и песок снова взрывается, я лечу вперед, кувыркаясь по пляжу. Когда мир прекращает вращаться, я замечаю, что опутан чем-то теплым.

— Прости, — бормочет Солана, выскальзывая из-под меня.

Я пытаюсь действительно-действительно-действительно не замечать, что от воды ее платье стало прозрачным.

Астон смеется из тени, и я зову Западный, готовясь начать выбивание дерьма на этом пляже.

Но потом я вспоминаю причину, по которой я привел нас сюда.

— Нам нужна твоя помощь, — кричу я в сторону пещеры.

— Да, я вижу. Это спасательный отряд, верно? Забавно, я думал он будет больше. Немного трудно контролировать вашу армию, Ваше Высочество?

— Да. Силы Бури слишком заняты, учась разрушать ветер, — рявкаю я в ответ, привлекая его внимание.

Одетая фигура выходит из тени, будто он соблюдает Теневой Дресскод:

— Ты учишь их силе боли?

— Я ничему их не учу. — Я закручиваю вокруг себя Западный как щит и пытаюсь устоять. — Это Оз, когда я пытался остановить его, он привязал меня к дереву. Он думает, что единственный способ победить Райдена — бороться как он.

Смех Астона медленный и горький:

— Оз прав. Но это разрушит его.

— Он знает, — соглашаюсь. — Ему, кажется, все равно.

— А что насчет тебя? — спрашивает Астон, когда пересекает пляж и присоединяется к нам. Он почти не оставляет следов на песке. — Если ты видишь так мало значения в силе, зачем просишь меня о помощи?

— Это не значит, что я не понимаю значения, — говорю я. — Я не думаю, что стоит уничтожать себя ради этого. Но если ты уже под влиянием…

— Аааа, понятно. Значит, я не запущенный случай и могу сделать за тебя грязную работу. Так вот почему ты взял с собой мать-убийцу?

— На самом деле, он взял меня с собой, чтобы видеть уловки глупых дураков, — говорит Арелла, выскальзывая из своей песчаной тюрьмы.

— Не чувствуй себя уютно, — предупреждает Астон. — Просто потому что я еще не убил тебя, не значит, что я не собираюсь этого делать.

— Я тебе не верю, — говорит Солана, делая маленький шаг к нему. — Ты был одним из Сил Бури, которые пришли после того, как я потеряла своего первого опекуна. Я никогда не забуду, насколько ты был добр. Насколько безопасно я себя чувствовала рядом с тобой.

— Да, ну, кое-что изменилось. — Астон поднимает руку, и я призываю еще Западный. Но вместо нападения, он отгибает рукав своего плаща и махает рукой назад и вперед.

Странный свист воздуха и отблески лунного света просачиваются сквозь его кожу.

Моему мозгу требуется секунда, чтобы понять, что так происходит потому, что вся его рука в отверстиях размером с булавочную головку.

Я зажмуриваюсь, но не могу выбросить жуткую картинку из головы. И я не могу удержаться от мысли, как Одри будет выглядеть похожей на Швейцарский сыр.

— Сколько времени прошло прежде, чем Райден начал… — Я не могу закончить вопрос.

Астон отворачивается, скрещивая руки на груди:

— Пытки начались сразу же.

Я падаю на колени и ударяю кулаком песок настолько сильно, что тот попадает мне в глаза… но я уже плачу.

— Мне жаль, — говорит мне Астон. Кажется, что он имеет это в виду. — Если тебя утешит, она наверняка еще жива, по крайней мере, пока. — Он бросает что-то на пляже. — Она оставила мне это во время своего последнего визита.

Все плывет перед глазами, поэтому я вижу только синий, но Арелла что-то шепчет о кулонах опекунов, и я дотягиваюсь прежде, чем она успевает это взять.

Шнур синий.

Рыдания накрывают меня… огромные вопли, которые вполне могут конкурировать с ряданиями малыша.

Но мне все равно.

Она жива.

Я сжимаю доказательство так сильно, пока рыдаю и не могу остановиться.

Довольно скоро я задыхаюсь от своих собственных соплей, выигрывая приз за Самого Жалкого Парня в Истории Жалких Парней. Пока нежные руки не обнимают меня, сопровождаемые мягким бризом.

Я погружаюсь в тепло, мой ум дрейфует к солнечным воспоминаниям.

Я гоняюсь за сороками в поле, протягивая руки и желая, чтобы я мог улететь с ними.

— Однажды, — говорит мама. — Однажды ты будешь управлять всем небом.

Потом я пробираюсь в сад с папой и срываю персики с веток.

Сок течет по нашим подбородкам, и он говорит мне:

— Нам нужно будет сходить к озеру прежде, чем твоя мама узнает.

Их голоса чувствуются настолько знакомыми, и такими чуждыми одновременно.

Я пытаюсь вспомнить больше, но холодные пальцы сжимают мои руки, вырывая из тепла.

— Ему не нужен твой комфорт, — рявкает Арелла.

— Разве это не должно быть его решением? — рявкает в ответ Солана.

— Он сделал свой выбор. И он не имеет никакого отношения к тебе.

Очевидно на что намекает Арелла… и технически она права.

Но она не собирается это говорить.

— Вы, конечно, очень интересная группа, — говорит Астон, когда я вырываюсь от них обеих, почти выворачивая локоть в процесс. — Мне почти хочется оставить вас здесь, чтобы посмотреть, что из этого выльется. Но не думаю, что смогу вытерпеть сопливого Красавчика.

— Я не сопливый, — говорю я… сопливым голосом.

Я вытираю нос рукавом и застегиваю шнурок Одри на шее, пытаясь сосредоточиться на том, что действительно важно.

— Ах, смотрите, — говорит Астон. — Я собираюсь бросить мою жизнь и направиться, куда глаза глядят. Твоя подружка тоже, когда решила оставить мою защиту. И хорошо ли у нее это вышло, а?

Я очень хочу врезать ему.

Но так как он нам все еще нужен, то бормочу:

— Если ты поможешь нам, мы сможем вытащить ее оттуда. Могу поспорить, что ты знаешь крепость лучше, чем кто-либо.

— Да. И я очень не хочу разбивать твою мечту, но никто не сможет ворваться в Брезенгард.

— Мой папа сбежал оттуда, — спорит Солана.

— Также, как и я, — напоминает ей Астон. — Но вход и выход две очень разные вещи. Есть шанс, что она может выбраться самостоятельно… если она воспользуется своим мозгом. Но даже тогда…

— Я могу найти путь внутрь, — настаивает Солана.

Хотел бы я почувствовать ее уверенность. Но это не имеет значения..

— Я должен что-нибудь попробовать.

— Да, я уверен, что на это и рассчитывает Райден, — говорит Астон. — Не то, чтобы ему нужна твоя сила. Но он действительно так любит собирать вещи. И что ты будешь делать, когда он поймает тебя?

— Если он поймает меня, — поправляю я. — И… я найду способ убить его.

Слова прозвучали бы намного убедительнее, если бы мой голос не дрожал.

Астон вздыхает.

— К сожалению, я не это имел в виду… но нам нужно вернуться к Загадке Никчемного Западного позже. У тебя есть гораздо более фундаментальная проблема, чем это. Есть причина, по которой Райден редко пользуется услугами телохранителей. Все, что ты бросишь в него. Любой смертельный удар. Все это отрикошетит обратно в тебя. Он называет это реакцией. Я никогда не мог найти способ обойти это.

Мои мысли возвращаются к побегу из Долины Смерти, когда Одри, Гас и я скрывались под нашим Западным щитом, а Райден практически провоцировал меня напасть на него.

Он меня очень соблазнял. Но… было похоже на ловушку.

— Таким образом, ты говоришь, что Райден не может умереть? — спрашиваю я.

— Я говорю, что ты не можешь убить его. По крайней мере, не обычными средствами.

Ну… это определенно попадает в категорию Дрянных Новостей, Которые Я Не Должен Был Слышать. Но прямо сейчас убийство Райдена не является моей целью.

Мой план намного более прост.

— Смотри, — говорю я Астону. — Я первым признаю, что понятия не имею, что делаю. Вот почему я здесь. Ты думаешь, мне хотелось тратить все это время на твой поиск? Мне нужна помощь… и я подумал, может у тебя осталось немного порядочности. Если нет, я думал, что ты хотя бы не упустишь шанс позлить Райдена. Я имею в виду, есть ли лучший способ, чтобы свести его с ума, чем побег двух пленных во время поиска одного Западного, которого ему так и не удалось захватить?

Астон обходит вокруг меня, и ветер относит назад его капюшон, обнажив бледное, исцарапанное лицо и голубые губы.

Он честно не такой страшный, как я представлял. Всего несколько шрамов… ничего похожего на его руку.

С другой стороны мы не видели остальную часть того, что находится под тем плащом…

— Пожалуйста, — прошу я. — Я должен ее вернуть. Это моя вина, что ее схватили.

— Да? Я думал, что это было главным образом ее. — Он указывает на Ареллу, и она отводит взгляд, бормоча то же самое оправдание о том, что у нее не было никакого выбора.

Астон не покупается на это.

Он описывает круг пошире, чтобы обойти всех нас:

— Что вы мне дадите, чтобы я согласился помочь?

Я открываю рот, чтобы сказать ему «что угодно»… но вместо этого я произношу:

— Я не буду учить тебя Западному, если ты этого просишь.

— Даже чтобы спасти твою драгоценную любимую? — спрашивает он.

— Мои инстинкты не позволят мне.

— Печально известные Западные инстинкты снова ударяют. Конечно из-за них мы все умрем. И все же… Твои ветры могут быть очень утешительными. Они раньше посещали меня в Брезенгарде. Так или иначе они ускользали через трещины в стенах крепости. Конечно я не мог понять их. Но их песни были так красивы. — Его глаза выглядят стеклянными, когда он смотрит на звезды. — Твоя девушка однажды пела для меня, когда была здесь. Я никогда этого не забуду.

— Этот талант достался ей от отца, — шепчет Арелла.

— Осторожно, — говорит ей Астон. — Ты почти похожа на настоящую мать.

— Я — любящая мать, — рявкает Арелла.

— Хорошо, тогда это твой шанс доказать это… и это будет единовременным предложением, поэтому продумай. Я помогу вам. Я даже найду способ, как проникнуть в Брезенгард. Но только если ты согласишься отдать мне свою боль.

Я понятия не имею, что это означает, но судя по выражению лица Ареллы, она тоже… пока Астон не поднимает руки и не запутывает вокруг нее порыв.

Арелла кричит и падает на колени.

Я стараюсь помочь, но ветер сбивает меня обратно. То же самое происходит с Соланой.

Проходит несколько ужасных секунд. Потом ветер успокаивается, и Арелла падает.

Астон, между тем, улыбается настолько широко, что его лицо выглядит вытянувшимся.

— Я слышал истории о боли ее дара, но никогда не понимал, настолько она восхитительно насыщенна.

— Что ты с ней сделал? — спрашивает Солана.

— Я впитал ее агонию. Обычно я вынужден привлекать боль ветра, чтобы держать себя в руках. Но этой боли гораздо больше… гораздо больше освобождения. — Он встает над Ареллой, лунный свет отбрасывает странные пятна теней над ней. — Это мое предложение. Моя помощь в обмен на твою боль три раза в день.

— Так… по существу, ты хочешь подвергнуть ее пытке, — проясняю я.

— Только неколько минут. И не говори мне, что она этого не заслуживает.

Заслуживает, но что-то тут не чисто.

— Почему ты это предлагаешь, если можешь просто прямо сейчас взять ее в плен?

— Потому что он никогда не сможет удержать меня здесь, — шепчет Арелла.

— Твой дар предполагает особый набор навыков, — соглашается он. — Оз был прав, заточив тебя в Водовороте. Единственный способ сдерживать тебя — это отделить от неба, если ты не будешь сотрудничать. Но не думай, что это означает, что у меня нет способа тебя контролировать. Я знаю, чего ты жаждешь. — Он садится на корточки, чтобы убедиться, что Арелла на него смотрит. — Дай мне слово, что когда все закончится, ты вернешься со мной и выполнишь условия соглашения. В противном случае я уничтожу все, о чем ты волнуешься.

— Не впутывай сюда Одри, — предупреждаю я.

— Я имел в виду то, о чем она на самом деле волнуется. О, да… — добавляет он, когда Арелла судорожно вздыхает. — Я знаю, как его найти. Но не буду, если ты будешь хорошей девочкой. И как бонус, я помогу спасти твою дочь.

Я не могу представить Ареллу, соглашающуюся ни на что из этого… но возможно я не знаю её так хорошо, как думаю.

Или, возможно, она думает, что может перехитрить Астона.

Или возможно она боится.

Так или иначе она шепчет:

— Даю слово.