Пусть поднимется ветер (ЛП)

Глава 16 ОДРИ

Ветер шевелится.

Шелестя через трещины вокруг нас… каждый порыв шепчет те же слова, что я чувствую внутри себя.

Время пришло.

Гас настолько силен, насколько может… по-прежнему то приходит в сознание, то снова проваливается в забытье, но идет сам. И Райден отвлечен осязаемым безмолвием за пределами крепости.

Он стоит спиной ко мне, полностью сосредоточившись на окне, где его желтоватые изломанные порывы несут последние новости от его Буреносцев.

Его ответы спокойны и приглушенны. Воздух вокруг него излучает уверенность.

Но есть что-то жесткое в его осанке. Напряжение сочится из плеч.

Ясно, его ловушка занимает слишком много времени.

Так или иначе Вейн и моя мать ускользают от него.

Что означает, пришло время, изменить игру.

Но что мне делать?

Я все еще за решеткой.

Все еще замедлена моим травмированным компаньоном.

Все еще под присмотром Райдена, даже если его взгляд не направлен на меня.

Неугомонный Восточный шепчет среди скрытых глубин в стенах, предлагая силу, храбрость, спокойствие.

Но если я сделаю это, мне будет нужен новый план.

Мы не можем сбежать через Шреддер, не зная, схватили ли они Вейна.

Вейн.

От мыслей о его имени Западный гудит энергией, мерцая против моей кожи странными, осознанными образцах, будто он пытается сигнализировать мне… но у меня нет ключа, чтобы перевести сообщение.

Гас кашляет, и я чувствую облегчение, когда красный больше не сочится из его рта. Я помогаю ему сесть, и он кладет голову мне на плечо, ощупывая пальцами пятна крови на моей спине.

— Я в порядке, — шепчу я. Независимо от того, как Райден хотел меня отметить, это не сломит меня. — А как ты?

Он слабо мне улыбается:

— Лучше не бывает.

— Кажется, что кто-то почти готов к нашим важным переговорам, — говорит нам Райден. — Как только я свяжу несколько свободных концов…

Мой Западный прижимается сильнее, повторяя тот же самый шаблон, как и раньше.

Я жду, пока Райден отвернется, и выдыхаю в свою ладонь:

— Я не могу тебя понять.

Ветер останавливается на мгновение, и я волнуюсь, что он собирается уйти. Но Западный снова движется, собираясь вокруг моего лица и вращаясь настолько быстро, что у меня разлетаются волосы.

Гас тянет меня за себя, позволяя скрыться за его широкими плечами.

Он прижимает губы к моему уху:

— Думаю, он пытается вызвать прорыв.

У меня широко распахиваются глаза, и я не могу решить, колотится ли мое сердце от волнения или от страха.

Западный, должно быть, ощущает мою неловкость, потому что становится более мягким.

Более нежным.

— Доверься ветру, — шепчет Гас.

Я закрываю глаза и киваю.

Не просто очистить мою голову, но я позволяю себе думать только об успокоительном ветре.

Приливе сил.

Зове свободы.

И с моим следующим дыханием Западный проскальзывает в мою голову.

Глаза слезятся, когда порыв давит вглубь моего сознания, взбивая мои воспоминания. Я чувствую, что моя сущность перемешивается, стремясь к свободе неба. Даже не понимая слов, притяжение Западного неотразимо, он молит меня бежать от этого тела и стать чистым движением, энергией и силой.

Если бы не устойчивое давление рук Гаса, я могла бы сдаться.

Вместо этого я фокусируюсь на мягких, искаженных словах, пытаясь сформировать их во что-то, что я могу перевести.

Если бы я только не была Восточным.

Я слишком холодная.

Слишком зыбкая.

Я не достойна красивого языка, который Западный пытается дать мне.

Это принадлежит кому-то милому, успокаивающему и стабильному.

Доверься ветру.

Я не могу сказать, шепчет ли Гас слова снова, или это эхо от ранее сказанных слов. Но следующий звук, который я слышу, идет сбоем против моей сути, будто волна набегает на берег, разглаживая меня и заполняя трещины в моем сердце одним простым словом.

Мир.

Мысль — это ураган, наводняющий мой ум желаниями и потребностям… это так отличается от моего предыдущего Западного прорыва, где каждая мысль была опутана Вейном. На этот раз там только я… лишь ветер и мое сознание, переплетающие наши надежды и мечты во что-то новое.

Что-то мощное.

Все тело дрожит, когда порыв выбегает с моим следующим дыханием, и я дрейфую с непреодолимым чувством спокойствия.

Я никогда не чувствовала себя настолько спокойно. Я именно та, кто я есть.

Но мои нервы вспыхивают, когда я слышу, как Гас ахает.

Я сажусь и обнаруживаю его неподвижным… слишком неподвижным.

Его пульс чувствуется сильным, а кожа — теплой. Выражение лица — мирное.

И тогда я понимаю…

У Гаса четвертый прорыв.

Мой Западный щит, должно быть, перешел к нему.

Я тяну Гаса ближе, обхватываю его руками… чтобы помочь ему удержаться. Его плоть так слаба, я не могу быть уверена, что он выдержит.

— Ты должен вернуться, — шепчу я. — Возьми силу ветра и сделай ее своей.

— Так вот почему ты просилась сюда, — говорит Райден, просовывая руку сквозь прутья и хватая меня за лодыжку.

Он пытается подтянуть меня к себе, но я отшвыриваю его руку ногой.

— Думаешь, ты в безопасности от меня там? — спрашивает он, когда я отползаю от него настолько, что он не может меня достать.

Он зовет охрану, и Буреносец со шрамами поднимается по лестнице.

— У нее только что был четвертый прорыв, — говорит ему Райден, — и, кажется, у него тоже.

Все внимание сосредотачивается на Гасе, как он судорожно дышит и перекатывается на бок, кашляя и трясясь.

Я обнимаю его настолько сильно, насколько могу, слишком радуясь, что он вернулся, что меня даже не волнуют Райден, выкрикивающий приказы Буреносцу.

Но когда мой Западный щит обволакивает меня, я слышу рык Райдена:

— Забери их в темницу! Подальше от ветра.

Прежде чем Буреносец может действовать, раскатистый взрыв встряхивает башню.

Дымный красно-оранжевый свет льется через окно — безошибочный жар неистового пламени.