Путь наверх

Глава XXI

После часа или двух лежания на наклонном полу четверка друзей решилась пошевелиться — страх перед падением постепенно начал слабеть, а неподвижность становилась невыносимой. Поначалу они попробовали осторожно принять более удобную позу, но, увидев, что кабина не срывается вниз и даже не раскачивается, окончательно осмелели и уселись каждый в одном из углов, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги к середине лифта. Резких движений все четверо, впрочем, по-прежнему старались избегать.

— Знаете, мальчики, — вздохнула Снежка, — я боюсь, что на том уровне, около которого мы висим, тоже какие-нибудь проблемы. Может, пожар, или еще что-нибудь важное отключилось, или что-нибудь обрушилось… И поэтому все борются с этим ЧП, а на нас не отвлекаются. Или даже про нас вообще до сих пор не знают.

Молодые люди в ответ лишь пожали плечами. Дела могли обстоять и так, как говорила девушка, и так, как они думали раньше, и вообще как угодно — для них это теперь не имело никакого значения. Но Снежка сидеть в тишине и ждать неизвестно чего была уже не в состоянии.

— Вообще, вы заметили — у нас ведь чем дальше, тем чаще все ломается! — снова заговорила она. — Еще пару лет назад такого не было, чтобы электричество часто отключали или вентиляцию… Ну иногда что-то ломалось, да — но вспомните, как все быстро чинили! И это у нас, на "пятерке", а у тебя, Расс, наверное, вообще всегда все нормально работало?

— Да вроде бы… — неопределенно отозвался Рассвет, которому вспоминать о своей прошлой жизни на девятом уровне теперь хотелось меньше всего. Зато в разговор с живейшим интересом включился Петр:

— Это и на "семерке" было! Случалось, конечно, всякое, но долго мы без света или там воды никогда не сидели, пару часов максимум.

— Ну чего вы разворчались, как старики? — недовольно огрызнулся Пион. — Раньше тоже всякое бывало, и на ваших уровнях, и на моем. Уж поверьте: когда я совсем мелким был, мои старики тоже вечно ворчали, что раньше у нас ничего не ломалось, а вот теперь — ужас, что творится!

— Так, может, и правда, раньше совсем хорошо было, десять лет назад стало хуже, а сейчас — еще хуже! — возразила Снежка. — А еще через несколько лет все вообще развалится!

— Полумесяц бы тебя сейчас отчитал за панические настроения, — буркнул Пион, однако спорить больше не стал.

— А ведь действительно может развалиться! — снова поддержал девушку Петр. — Может быть, с нашего лифта все и началось? А потом и остальные кабины оборвутся, и лестницы рухнут, и электричество везде вырубится! Что мы тогда будем делать? Каждый уровень отдельно от других жить не сможет: уголь добывают только на четвертом и пятом, оранжереи тоже не везде есть!.. Придется перекрытия между уровнями пробивать, чтобы друг другу еду передавать и вещи всякие… А от такого они тоже могут обрушиться…

— Вот, похоже, наверху все так и случилось! — вырвалось у Расса. Друзья повернулись к нему и укоризненно зашипели — нарушать негласно установившееся в их компании правило не вспоминать об увиденном наверху, да еще в такой момент, было явной бестактностью, и Рассвет виновато развел руками:

— Но ведь действительно это очень похоже на правду!

— Да похоже… — вздохнул Пион. — Но я все-таки очень сомневаюсь, что у нас дойдет до такого.

— Жители тех, верхних уровней, наверное, тоже до последнего момента сомневались, — усмехнулась Снежка, и все опять замолчали, не находя, что ей возразить.

— А ведь там так много свободного места… — неуверенно протянул Рассвет, вспоминая тот единственный раз, когда они с Пионом выглянули в огромное верхнее помещение. — И ломаться, как я понимаю, уже нечему…

— Что ты этим хочешь сказать? — насторожился Пион. — Мы же все равно не можем туда выйти — так какой смысл об этом говорить?! Не травил бы душу, и так тошно!

— Я не травлю, — вздохнул Расс. — Но мне чем дальше, тем больше кажется, что мы поторопились, когда оттуда сбежали…

— Ага, надо было, чтобы мы все умом тронулись, а не только Сергей, — проворчал Петр.

— Но ведь мы с Пионом выходили туда — и с нами ничего не случилось! — запротестовал Рассвет уже более активно. После того, как первые слова по "запретной" теме были произнесены, высказываться стало намного легче.

— И ты думаешь… — Снежка медленно придвинулась поближе к Рассу. — Что мы могли бы… выглянуть туда еще раз?

— Я не знаю, — честно признался молодой человек. — Я сам, если уж говорить совсем откровенно, этого боюсь. Но подумайте: мы приходили туда два раза. В первый раз все было нормально, а во второй Серга что-то жутко напугало. Это в любом случае значит, что то страшное, чего он испугался — это какое-то временное явление! И вообще — мы же совершенно не знаем, что это! А если оно только в первый момент кажется страшным? А если от него можно как-нибудь защититься?

— Ага, только кто будет проверять на себе, можно там защититься или нет? — хмыкнул Петр. Рассвет промолчал, но на его сторону неожиданно встал Пион:

— Ребята, Расс дело говорит. Мы слишком рано все бросили. Надо все-таки попробовать расспросить Серга…

— Нет! — выкрикнула Снежка. — Серга трогать нельзя, ему и так плохо! Ты его хочешь окончательно добить?!

— Хорошо! — Пион тоже повысил голос. — Серга можно и не трогать, но самим еще раз посмотреть, что же там такое, надо! Потому что есть шанс, что там все-таки можно жить, понимаете?

— Ты же только что говорил, что нам и дома неплохо живется и что аварии всегда были? — съехидничала Снежка.

— Говорил. И еще раз повторю. Но это не значит, что в другом месте нельзя жить лучше!

— Да откуда тебе знать, что там можно хоть как-то жить?! — вспыхнул Петр. — Вы же с Рассом сами говорите, что видели только очень большой зал и личинок на потолке! Если все остальное там разрушено, значит, ни электричества, ни воды, ни оранжерей там нет!

— Но мы ведь об этом уже говорили! — снова присоединился к спору Рассвет. — Что там есть и чего там нет, мы не знаем. И для начала надо попробовать все разведать, а дальше посмотрим — можно там поселиться или нет!

— Сергей уже проверил — каждую ночь орет! — Петр подался вперед, и кабина лифта слегка качнулась. Спорщики испуганно притихли.

— И все-таки, ребята, — уже более мирным тоном продолжил Расс после паузы. — Если… когда нас отсюда вытащат, нам надо хотя бы попробовать… Хотя бы еще один раз туда заглянуть. Я сам эту дверь открою, один, если вы боитесь!

Выпалив это, юноша снова замолчал, тут же пожалев о таком опрометчивом обещании. Мысль о том, чтобы выйти в то место, откуда Сергей вернулся чуть ли не сумасшедшим, по-прежнему приводила его в ужас. Но и перспектива до конца жизни теряться в догадках о том, что же это было и что еще могло находиться в таинственном верхнем зале, пугала Рассвета не намного меньше.

— Парни, я против! — объявила Снежка. — Я туда больше не полезу и никого из вас тоже не пущу. Вы все мне нужны живыми и нормальными!

— Интересно, каким образом ты собираешься нам помешать? — фыркнул Пион.

— Да вот возьму и не пущу! — разошлась девушка. — Полумесяцу на вас нажалуюсь, понятно?

— Напугала! Да жалуйся, сколько угодно, будет он тебя слушать, как же! Примет за сумасшедшую, как и Серга! Или начнет его допрашивать, чтобы узнать, правду ли ты говоришь — по твоей вине начнет его снова пугать!

— Ах, ты..! — Снежка возмущенно заерзала на месте, стараясь дотянуться до Пиона и при этом не раскачать кабину. Пион машинально шарахнулся в сторону. Над потолком лифта послышался негромкий, но зловещий скрежет.

— Тихо вы! Упадем же!!! — закричал на них Петр, но было уже поздно — кабина снова неслась вниз, набирая скорость. Все вокруг потонуло в воплях четырех голосов, слившихся в один.

И снова был резкий толчок, легкость падения сменилась ударом о стену и болью в спине, и Расс осторожно приоткрыл зажмуренные глаза. Петр закашлялся и прохрипел что-то невразумительное сорванным голосом. Пион ругался, Снежка громко и жалобно причитала.

Но лифт снова замер на месте, только накренился в сторону еще сильнее, чем раньше. Пион и Петр съехали по наклонному полу к оказавшимся внизу Снежке и Рассвету. Все четверо тяжело дышали и не могли справиться с бьющей их крупной дрожью.

— Не могу больше! Не могу! Помогите же кто-нибудь!!! — всхлипывала Снежка. Расс прижал ее к себе, как когда-то она прижимала рыдающего Сергея, и тоже начал осторожно поглаживать ее одной рукой по плечу и спине.

— Нас скоро освободят, только больше не дергайся! — зашептал он ей на ухо успокаивающим голосом. Снежка уткнулась лицом ему в плечо и стала плакать молча. К счастью, двигаться и она, и все остальные больше не решались.

— Ну вы видите, что происходит? — уже без всякой злости спросил Расс у Петра с Пионом. — Еще немного, и жить так, как мы живем, точно станет невозможно! Механизмы же все уже старые, ржавеют, изнашиваются… Нельзя же их ремонтировать до бесконечности! И про то, что уголь когда-нибудь кончится, уже давно слухи ходят. А там, наверху, может быть, нет ничего хорошего, а может быть — есть. Если мы туда не пойдем, то в мире точно ничего не изменится. Вернее изменится, но только к худшему. А если пойдем, то у нас будет шанс найти новое жилье. Как минимум просторное, где места хватит всем желающим.

— М-да, а ведь правда! — неохотно согласился Петр, и даже Снежка перестала вздрагивать и, приподняв голову, с сомнением заглянула Рассвету в глаза.

— Но как же Сергей? — спросила она, и Расс понял, что девушка тоже готова сдаться, но лезть наверх все же боится, и поэтому ищет предлог, чтобы отговорить своих друзей от этого. — Как же тот "невидимый ужас", который он видел?

— Но мы ведь не знаем, что именно он видел, — заметил Пион. — Для него это было неожиданностью, а мы будем уже готовы ко всему, нас внезапно будет не напугать.

— Это если бы мы знали, чего ожидать… — пробормотала Снежка уже почти не протестующим тоном.

— Ребята, тихо! — Петр вытянул голову, прислушиваясь. — Кажется, там что-то было… звук какой-то…

Он поднял руку, тыкая пальцем куда-то вверх. Остальные тоже затаили дыхание и уставились на потолок. Где-то вдалеке действительно слышалось какое-то тихое постукивание.

— Мы здесь! Мы здесь!!! Вытащите нас!!! Помогите! — завопили все хором на разные голоса. Потом снова замолчали, стараясь уловить хоть малейший шум, но в ушах у них стояло эхо их собственных криков, и некоторое время друзья ничего больше не слышали.

— Неужели показалось? — в отчаянии прошептала Снежка, и по ее щекам снова покатились слезы.

Рассвет приложил палец к губам и снова посмотрел вверх.

— Кто здесь? — донесся до них чей-то приглушенный голос.

Пленники снова заголосили, теперь уже от радости, и, забыв об осторожности, попытались встать. Кабина угрожающе скрипнула и задрожала, вопль радости сменился испуганным аханьем.

— Тихо! Без паники! — крикнули им сверху уже более громко и отчетливо. — Вы в лифте?

— Да!!! — ответили вместе Снежка и Петр. Расс и Пион на этот раз промолчали, боясь, что пришедшие им на помощь люди опять ничего не поймут.

— Сколько вас? — спросил все тот же голос.

— Четверо! — отозвалась Снежка.

Наверху громко выругались.

— А на каком мы уровне? — закричал, аккуратно приподнимаясь, Рассвет.

— На восьмом! — откликнулись сверху, а потом, после краткой паузы, уточнили. — Между восьмым и девятым!

Четверо друзей разом охнули, и в этом вздохе смешались облегчение и страх. С одной стороны, не так уж и высоко они висели, с другой — если все-таки придется падать, то запросто можно все себе переломать…

— Сидите тихо! Не двигайтесь! — скомандовали сверху, и кабина снова дернулась. Снежка вцепилась в руку Расса с такой силой, что он невольно скривился от боли. В потолок кто-то застучал — сначала слабо и как-то неуверенно, а потом все громче и сильнее. Вскоре удары почти слились в сплошной заглушающий все остальные звуки грохот.

— Ребята, идите сюда! — с трудом перекрикивая этот стук, Пион жестом поманил к себе своих товарищей по несчастью. Те осторожно подползли к нему, вздрагивая при каждом толчке лифта, и почти прижались друг к другу лицами.

— Что, Пион? — спросила Снежка, видя, что молодой человек не решается заговорить.

— Если нас освобождают не охранники, то нельзя говорить о том, что мы с "семерки" и работали на охрану! — сказал Пион, опасливо поглядывая вверх: чтобы друзья услышали его, несмотря на шум, ему приходилось говорить достаточно громко.

— А то бы мы не догадались! — фыркнул Петр. — Главное, чтобы они, — он махнул рукой вверх, — нас не узнали. У кого-нибудь есть знакомые на восьмом?

Все молча замотали головами — близких знакомых, кто помнил их в лицо и мог бы знать, где они работали в последние несколько недель, ни у кого не нашлось. А над их головами уже медленно, словно бы нехотя, шевелился плотно закрытый прямоугольный люк, с которого сыпалась мелкая ржавая пыль.

Еще через некоторое время люк открылся, и в кабине стало немного светлее.

— Ну как вы там? — теперь голос их спасителя звучал совсем близко, его больше не отделяли от пленников никакие преграды. — Сейчас будете по одному вылезать. Только осторожно, резко не дергайтесь, ваш лифт на соплях висит!

— Спасибо, обрадовали, — буркнул себе под нос Пион.

Их освободитель, тем временем, наклонился еще ниже к люку, и в четырехугольном отверстии появилось его усталое, покрытое щетиной лицо.

— Давайте, по одному! — повторил он, свешивая вниз обе руки. Петр и Рассвет подсадили Снежку, она вцепилась в ремонтника, и он, кряхтя и тяжело дыша, втянул ее наверх. После этого над лифтом снова послышалась возня и сердитое покрикивание: мужчина объяснял девушке, как ей добраться до лифтовой двери и вылезти на пол восьмого уровня. Наконец, сверху донесся радостный вопль Снежки, и ремонтник снова заглянул в лифт:

— Кто следующий?

Следующим был Пион, а затем Петр, а последним Рассвет. Кабина раскачивалась все сильнее и издавала все более зловещий скрип, словно хотела напоследок еще раз напугать своих пленников. Осторожно выпрямляясь на краю разломанного потолка и пытаясь дотянуться до дверного проема, из которого ему уже протягивали руки еще двое незнакомцев, Расс успел подумать, что упасть вниз теперь, после того, как они провели в заточении несколько часов и приняли такое важное для всех решение, было бы особенно обидно и несправедливо. И лифт, как будто сжалившись над ним и над его спасителем, не стал срываться вниз и даже прекратил противно скрипеть.

После четверо пленников долго сидели на твердом полу, пили воду, передавая друг другу пластиковую фляжку и не решались встать, уверенные, что не смогут сделать и пару шагов от слабости. Спасшие их ремонтники тоже облегченно вздыхали и спорили с подошедшей к ним сменой о том, можно ли еще починить разломанный лифт и оборванные тросы. Большинство из них склонялись к тому, что из этого ничего не получится и что даже отремонтированный лифт будет слишком опасен для поездок, но двое настаивали на том, что "разбрасываться" лифтами, которых и так не хватает, не следует.

— Ну что, ребятки, оклемались? — ремонтник, пробивавший потолок кабины, подошел к спасенным. — Пора вам отсюда уходить. Вы ведь не с нашего уровня и не из богатых?

— Мы с седьмого, — ответил Пион. Лицо ремонтника помрачнело.

— Вам не стоит здесь находиться, — сказал он, понизив голос. — На нашем уровне тоже неспокойно, очень многие сочувствуют вашим бунтовщикам. Вас могут взять в заложники и потребовать, чтобы ваша охрана ушла в отставку.

"Еще и это!" — чуть не расплакался про себя Расс. Петр и Пион тихо выругались, Снежка повторила одно из их слов громче. Ремонтник оглянулся на своих споривших коллег, кивнул одному из них и взял Снежку и Петра за руки.

— Я вас отведу на аварийную лестницу, а вы по ней дойдете до своего уровня, — шепнул он. Только идите спокойно, пусть все думают, что я вас в медпункт провожаю, или в столовую…

Друзья встали и, стараясь не спешить и не вырываться вперед, зашагали за ним следом. Идти пришлось долго, но попадавшиеся им навстречу прохожие не обращали особого внимания на растрепанных и одетых в смятые комбинезоны молодых людей, так что им удалось благополучно миновать несколько коридоров и добраться до запасного выхода.

— А почему вы нам помогаете сбежать? — не удержался от вопроса Рассвет, когда ремонтник уже открывал перед ними дверь. Тот в ответ лишь пожал плечами:

— Жаль будет, если вы пострадаете из-за всех этих конфликтов… Получится, что я зря вас из лифта вытаскивал, зря столько рисковал и трудился.

— Ой, послушайте, спасибо вам огромное! — неожиданно воскликнула Снежка, и все остальные тоже пристыженно забормотали слова благодарности.

— Ладно, бегите! — снова усмехнулся их спаситель, и теперь его улыбка получилась какой-то смущенной.