Рубин I

Глава 11

Ордерион

— В чем дело? — зашипел Ордерион, как только Рубин увели. — С каких пор гнев победил в тебе разум?

— Сейчас договоришься, — отец подошел к трону и камнем рухнул на него. — А вы чего встали? — король взглянул на двух дер и воинов рядом с ними, замерших в проходе. — Заняться нечем?

— Простите, Ваше Величество, — тут же подобрались они и быстро скрылись.

Мира присела на соседний трон, с интересом изучая Ордериона. А ведь когда-то ему казалось, что прекрасней ее на свете никого не существует! Как же быстро ее красота поблекла и утратила былую привлекательность. Скользкое, лживое и изворотливое создание смотрело прямо на него, пока он, не испытывая к ней ничего, кроме презрения, глядел в ответ.

Ордерион едва не хмыкнул, поймав себя на мысли, что даже в грязном платье простолюдинки в Рубин было гораздо больше величия и достоинства, чем в разодетой в шелка и золото Миры. И этой фальшивкой он когда-то был ослеплен?! Какой же он все-таки дурак…

Голос отца вывел из невеселых раздумий:

— Где ты был больше трех недель?

— На нас напала нечисть, — спокойным тоном ответил Ордерион. — Она каким-то образом нарушает ход времени при своем появлении. Мы с Рубин добирались до замка три дня, а не три недели.

Отец выпрямился на троне и опустил голову, явно обдумывая услышанное.

— Ордерион?

Принц обернулся и увидел старшего брата, застывшего в проходе тронного зала. Его молодая супруга Хейди, придерживая руку на едва округлившемся животе, остановилась за спиной мужа.

— Живой! — воскликнул Галлахер и раскинул руки по сторонам.

Ордерион расплылся в улыбке. Галлахер первым подлетел к нему и сжал в стальных объятиях.

— Живой, — повторил он и похлопал его спине так сильно, что едва весь дух не выбил.

— Я так рада, — Хейди прижала ладони к щекам, вытирая с них слезы. — Спасибо богам, что ты невредим!

— Намиловались? — громко спросил отец, и Ордерион отстранился от брата.

Поражало, что если Галлахер и Хейди соблюдали траур и надели черные наряды, то отец и Мира расхаживали в белом, как будто ничего не произошло.

— Вы давно приехали? — тихо спросил Ордерион у брата.

— Пару дней назад, — ответил тот. — Но уже очень хочется уехать.

— Рад видеть тебя, Хейди, — Ордерион кивнул невестке.

— И я, боги, я так рада! — она снова стала вытирать слезы.

— Нужно отправить к нашей гостье помощницу, — раздался певучий голос Миры. — Мой повелитель, возможно, Азагриэль подошла бы на эту роль?

Ордерион повернулся к двоим, сидящим на тронах.

— Почему Азагриэль? — задумчиво спросил отец.

— Она прислуживала Хейди. У нее есть опыт. И так пусто в голове, что вряд ли она чем-то сможет навредить, сболтнув лишнее.

Отец задумчиво потер подбородок.

— Хорошо, отправь Азагриэль. И скажи, чтобы столы накрыли: я голоден.

— Да, мой Повелитель, — Мира встала и поплыла к боковому выходу из тронного зала.

Именно поплыла, потому что казалось, будто ходить Мира и вовсе не умеет.

— Так что с тобой случилось? — спросил Галлахер. — И что за дева с тобой приехала?

— Убийца Атана! — воскликнул отец и встал.

Ордерион на мгновение закрыл глаза, выдохнул и распахнул веки.

— Я спас принцессу Рубин и привез в замок, — пояснил он.

— Забыл упомянуть, что эта лживая бестия красива, как сам грех, и ты пустил по ней слюни! — припечатал отец. — Мне плевать, кому ты ноги раздвигаешь! Но за убийство Атана я ее казню!

— Мы не знаем, кто убил Атана, — встал на защиту Галлахер. — То, что его обнаружили с пробитой головой, еще не значит, что сама принцесса нанесла удар.

— А кто еще мог это сделать?! — воскликнул отец и подошел к Галлахеру.

Ярость бурлила в его крови и отметками силы заструилась по белоснежной коже.

— Ты теряешь контроль, — предупредил Галлахер, отступая от отца на шаг и закрывая собой Хейди.

Ордерион тут же загородил их щитом из маны, готовясь к худшему.

— Атан был опытным воином, — шипел отец. — Это сделал тот, от кого он не ожидал удара. Кто-то исподтишка нанес его. Туремская дера не могла этого сделать. В кругу охраны и воинов ее бы и на пять саженей к Атану не подпустили. Зато принцесса не побоялась слишком быстро овдоветь. Она загубила вашего брата и подставила под удар свою фрейлину. Хотя, памятуя преданность туремцев друг другу, я не удивлюсь, если фрейлина сама вызвалась взять на себя вину за убийство Атана.

— Ты слишком высокого мнения о туремцах, — спокойным тоном ответил Галлахер. — Никто добровольно на казнь не отправится, даже ради принцессы. Кроме того, где гарантии, что останки принадлежали фрейлине, а не прислуге? — Галлахер перевел взгляд на Ордериона, давая подсказку, как выпутаться.

— Прислуга могла украсть наряд фрейлины и попытаться сбежать, — тут же развил идею Ордерион. — За это ее могли схватить и надеть кандалы.

— Но прирезать бы не стали! — отец повернулся к Ордериону.

В глазах, налитых яростью, появился опасный огонь.

Ордерион вскинул руку, формируя пульсар.

— Перед уставом ордена Повелителей силы маны все равны: и короли, и простолюдины, — произнес принц, предостерегая отца от необдуманных действий. — Устроишь беснование маны — придут гонцы смерти. Ты знаешь.

Глаза отца, полыхающие кармином, стали бледнеть, возвращая себе привычный карий цвет. Ордерион погасил пульсар.

— Ты не тому угрожаешь, — прошипел король.

— Я несу ответ перед Верховным повелителем силы, — напомнил Ордерион. — Как и ты.

Отец долго на него смотрел, а затем вернулся на трон и поставил локти на широкие подлокотники.

— Вырастил на свою голову, — произнес устало. — Одно радует: на мое место ты никогда не сядешь.

— Желание властвовать присуще тебе, а не мне, — развел руками Ордерион.

Отец зарычал и вспыхнул золотым сиянием.

— Гонцы смерти, — тут же напомнил Ордерион.

— Не поминай имена братьев своих всуе, — широко улыбнулся отец и тут же погас. — Если девка, которую ты приволок, действительно окажется принцессой Рубин, пока не объяснит мне, что произошло с Атаном, пусть держится в стороне: мало ли что может произойти с девой в этом замке…

— Рубин нужна тебе сейчас, как никогда прежде, — не обращая внимания на угрозы, ответил Ордерион. — Люд массово гибнет. Голод не за горами. У Турема много запасов продовольствия, и он сможет поделиться ими с нами. Не загуби новый союз, который мы в состоянии заключить. Вдову Атана король Дарроу заберет домой и сможет диктовать нам условия дальнейшего сотрудничества. Но если принцесса выйдет замуж снова и останется в доме супруга, тогда и договориться с Дарроу о помощи будет намного проще.

— А под новым мужем ты подразумеваешь себя? — надменно улыбнулся отец.

— Для всех я пробыл неизвестно где с принцессой три недели. Даже не будь она вдовой, ее репутация все равно бы пострадала. Я просто поступлю по законам чести и защищу ее своим именем. И слава богам, именно в этом шаге сейчас Инайя нуждается больше всего.

Отец тяжело вздохнул, явно обдумывая слова Ордериона.

— Гибель Атана я этой паскуде не прощу, — заверил он.

— Она слишком слаба духом, чтобы убить человека, — покачал головой Ордерион.

— Неужели? — уголки губ отца дрогнули. — Ну так есть еще один вопрос, который очень сильно меня волнует: почему она выжила, когда все остальные мертвы? И что за нечисть расхаживает по моим землям в ее обличии?

— Пока у меня нет ответов на твои вопросы, — Ордерион смиренно склонил голову, хотя, видели боги, ему это далось с трудом. — Но я сделаю все возможное, чтобы найти их. Для начала я хотел бы поговорить с Хорном и моими людьми.

— Они в тюрьме, — пожал плечами король.

— Выпусти их.

— Приказы не тому отдаешь, сынок, — отец грозно свел брови.

— Пожалуйста, — выдавил из себя Ордерион. — Это — мои люди. Я за них в ответе и ответ этот понесу, если потребуется.

— Мне не нравится, что по пути домой ты где-то растерял свое смирение, — задумчиво произнес Луар. — Я вижу дерзость, которой раньше не замечал. Берегись, Орде. Красивая принцесса, умело спускающая с тебя семя, не стоит того, чтобы ссориться со своим отцом.

Повисло неловкое молчание, вызванное присутствием Хейди. С другой стороны, не будь здесь жены брата, Ордерион все равно бы молча сжимал пальцы в кулаки, чтобы сдержаться и не спровоцировать перебранку.

— Ваше Величество, — Хейди склонилась в поклоне, — прошу меня простить за присутствие при этом разговоре. — Невестка разогнулась. — Извините, мне стоит переодеться перед ужином.

Хейди развернулась и быстро перебирая ногами направилась вон из зала.

— Беги за женой, — посоветовал Луар, глядя на Галлахера. — А не то она сразу в Северный замок наряд менять поедет.

Ордерион и Галлахер переглянулись.

— Да иди давай! — взмахнул рукой отец. — За ужином опять увидимся!

Галлахер развернулся и ушел. В зале остались только Ордерион и отец.

— Лицо твое после путешествия заметно преобразилось, — продолжил говорить Луар. — Нашел способ создавать юни для своего лечения?

— Нет. Это так на меня другие миры подействовали.

Отец удивленно вскинул брови и подал знак рукой, чтобы Ордерион продолжал рассказ.

— Я их видел, — принц утвердительно закивал. — Те самые миры, о которых в древних книгах пишут. И чудища с рисунков — они реальны. Кто-то нашел способ нарушать их границы и соединять друг с другом, и мы с Рубин как раз оказались в месте, где это произошло. Сначала появился туман, а затем перед глазами разверзлось нечто, что способно свести с ума. Там были люди, их убивали гиганты из других миров, очень похожие на животных, изображенных в трактатах светил. Мы с Рубин чудом остались в живых, а с наступлением утра встретили простолюдинов и узнали, что отсутствовали три недели, а не одну ночь. Ты не хуже меня знаешь, что нечисти не существует. Есть только то, что мы не в силах объяснить или понять. Так что существу, которое скопировало принцессу Рубин и выдавало себя за фрейлину, что-то нужно в нашем мире. И меня больше волнует вопрос, что ему надо, чем то, откуда оно пришло.

— А принцесса? Она видела то же, что и ты? — король зацепился острым взглядом за лицо Ордериона.

— Принцесса так кричала от испуга, что я всерьез хотел оглохнуть.

Луар нахмурился поначалу, а затем засмеялся. Звуки его голоса эхом пролетели по тронному залу и холодком пробежались по спине Ордериона.

— Отпусти Хорна и моих людей. Пожалуйста, — снова попросил Ордерион.

— Надеюсь, ты когда-нибудь вспомнишь этот момент и милость своего отца. — Он встал и махнул рукой. — Иди с глаз долой. И скажи охране, что я отдал устный приказ помиловать их. Но от службы твои воины отстранены! — тут же грозно добавил он.

— Ты сослал Сажа на пост охраны у ворот… — заикнулся принц.

— Осторожно, Орде, моя милость не безгранична, — покачал головой отец. — Проваливай с глаз долой! — рявкнул он, и Ордерион покорно повиновался.

Рубин

Принцессу била дрожь. Вели Рубин долго, по каким-то переходам, мимо залов и балконов, по лестницам и коридорам, пока не распахнули перед ней дверь, приглашая войти.

Как только Рубин оказалась в комнате, за ней заперли дверь и повернули ключ в замке. Принцесса догадку решила проверить и подергала ручку: заперто.

Стоило взять себя в руки и успокоиться, ведь пока ничего страшного с ней не произошло. Пока…

Рубин осмотрелась. Ее покои действительно оказались достойными проживания самой принцессы. Три комнаты: для купаний, будуар и спальня с большой кроватью. Диван, пуфики, банкетки, тумбочки, столики, шкафы, даже ковры на полу — все кричало о том, что лишь бы кого сюда не поселили бы. В комнате для купаний была установлена новомодная штука для подачи воды. Отец купил такие для замка в прошлом году и ради их установок и прокладки труб пришлось разнести часть стен. Выходит, инайцы от туремцев ни в чем не отставали, и даже на такую высоту протянули трубы, чтобы вручную качать воду.

Рубин вернулась в будуар и подошла к тяжелым портьерам. Рванула одну из них в сторону: за окном ширился город и его ночные огни. Взглянула вниз — до земли лететь так долго, что, скорее, умрешь от разрыва сердца, чем от столкновения с ней. Рубин начала методично заглядывать во все шкафы и тумбочки: пусто.

Принцесса присела на диван в будуаре и стала ждать. Сначала надеялась, что Ордерион явится к ней и попытается хоть что-то внятно объяснить. Время бежало, а принца все не было. И чем дольше Рубин сидела на диване, тем ужаснее становилось ее предчувствие.

В памяти всплыли сцены, которые она хотела бы забыть. Разъяренное лицо Атана. Крик Сурими. Ботинки фрейлины, скребущие землю под ногами. Вой. Лицо подруги, словно застывшая маска. Спины тех, кто ничем не мог помочь. Камень у дороги. Его острые края и тяжесть…

Рубин уткнулась лбом в колени, стараясь часто дышать. В тумане никто не выжил. Никто не расскажет правду о том, что произошло в том лесу. Никто!

Стук в дверь.

— Ваше Высочество, меня зовут Азагриэль. Его Величество направил меня, дабы вам помочь. Могу я войти?

— А ежели отвечу «нет», вы уйдете? — громко спросила Рубин.

— Как вы прикажете. Но Его Величество будет мной крайне недоволен, — девичий голос дрогнул.

Рубин сжала губы, раздумывая над тем, что делать. «Возможно, эту девицу удастся разговорить?»

— Войдите, — согласилась Рубин и встала напротив двери.

Щелкнул замок, в проеме оказалась молоденькая инайка в черном платье деры. За ее спиной остались стоять воины, что привели сюда Рубин.

Дева с приятными чертами лица изящно поклонилась, а воины услужливо закрыли за ее спиной дверь.

— Чем вы можете мне помочь? — напрямую спросила Рубин, пристально глядя на инайку, которой хорошо, если исполнилось восемнадцать.

— Думаю, вы хотели бы принять ванну и переодеться? — Азагриэль снова изобразила книксен.

— Была бы не против, — ответила Рубин и сложила руки на груди.

Девушка прошла в комнату, где стояла ванна, и остановилась у новомодной штуки для подачи воды. Дернула за рычаг на стене — звякнул колокольчик.

— Воду попадут буквально через минуту, — она указала на медную трубу, торчащую рядом с рычагом. — Она будет теплой и польется прямо отсюда, — девушка перевела палец на лейку, одетую на наконечник трубы.

— Я знаю, как работает это устройство, — Рубин начала раздеваться. — Мне нужно мыло, аромамасла для волос и тела, зубной порошок, щетка...

— Сейчас все принесу! — перебила Азагриэль и вылетела из помещения.

Рубин обернулась и нахмурилась. Девица постучала в дверь трижды, после чего ей открыли.

— Ну и манеры, — пробурчала под нос Рубин и продолжила раздеваться.

Вернулась помощница спустя минут пять, в то время, как вода лилась на голову Рубин и неустанно заполняла ванну.

— Вы не открыли сток! — воскликнула девушка и сунула руку в воду, намочив рукав.

Дернула за пробку в ванной, и вода начала сходить.

Рубин почувствовала себя дурой. О пробке она и забыла… Или и вовсе не задумывалась о ней никогда? Все делали слуги. Намыливали, расчесывали волосы, помогали одеваться, выносили ночной горшок из специального туалетного ящика и выдергивали пробку из ванной, когда было необходимо… И с такой «готовностью» к жизни она собиралась стать простолюдинкой? Рубин внезапно захотелось рассмеяться.

— Простите, что задержалась. Слуги сейчас принесут для вас наряды, а я пока помогу вам вымыть волосы, — девица взяла брусок мыла с подноса, который принесла.

— Ты не знаешь, — сделала вывод Рубин, глядя на нее.

Видимо, в Белом замке, жизнь этой девицы ничего не стоила.

— О чем не знаю, Ваше Высочество?

— Оставь мыло на бортике ванной. Я сама со всем справлюсь.

— Но я могу помочь…

— Я сама, — повысила тон Рубин.

— Стоит капнуть на пену аромамасло, чтобы волосы не спутались… — промямлила юная дева и оставила мыло, где велели.

— Поставьте амфору рядом с мылом.

— Выберете аромат, — девица указала на два ряда маленьких амфор на ее столике.

Рубин задумалась.

— Древесные ноты и сандал, — скомандовала она.

— О, любимый аромат королевы, — заулыбалась Азагриэль. — Не точно такой же, — поспешила заверить она, — но похожий.

— Было бы странно, если бы аромат, который использует королева, предлагали всем подряд, — не удержалась от замечания Рубин.

Азагриэль моментально покраснела. «Уж не пользуется ли она таким же втайне ото всех?»

— Надеюсь, аромат, который выбрала я, тоже исчезнет с чужих полок, — Рубин пристально смотрела на деву.

Та замешкалась, но все же оставила амфору, где велели.

Мытье длилось долго. В основном потому, что Рубин хотела узнать, сколько же будет литься теплая вода ей на голову. Пришла к выводу, что качать ее сюда могут хоть всю ночь.

Азагриэль протянула Рубин полотенце, но та решила не рисковать жизнью девушки и попросила бросить его на борт ванной. Азагриэль молча повиновалась и снова дернула за рычаг. Воду подавать перестали.

— И во что же я оденусь? — спросила Рубин, вытираясь.

Девица юркнула в комнату и принесла черную шелковую ночную рубашку и пеньюар. По наитию оставила их на стуле рядом с туалетным столиком.

— Когда вы все успели принести? — спросила Рубин.

— Это не я. Пока вы принимали ванну, другие слуги доставили одежду и ужин.

Рубин насупилась: она и не заметила, что в соседнюю комнату кто-то заходил.

Принцесса оделась и сунула ноги в меховые тапочки. Те были мягкими и удобными, как будто сшиты на заказ по ее ноге. А вот рубашка с пеньюаром оказались короткими, даже щиколотки не прикрыли.

— Почему мне не принесли мои вещи? — спросила она. — Их должны были доставить в замок больше месяца назад.

— Я делаю, что велят, — ответила Азагриэль. — Простите, Ваше Высочество.

Рубин вернулась в будуар, где успели накрыть на стол. «Ушлые они здесь», — подумала Рубин и оценила выбор блюд.

В животе заурчало. Азагриэль сделала вид, что не заметила этого.

— Чего желаете выпить? — спросила она, глядя на кувшины.

— Эль есть?

— Вино… — осеклась девушка. — Но я могу за элем схо…

— Красное вино, — Рубин начала накладывать себе нарезанное мясо.

Глядя, как Азагриэль трясущейся рукой наполняет кубок, она вспомнила девушку-инайку на заставе, которая прислуживала ей.

— Давно вы работаете в Белом замке? — поинтересовалась Рубин.

— С шестнадцати лет.

— А сейчас вам сколько?

— Девятнадцать, — улыбнулась Азагриэль.

Рубин похлопала по сидению соседнего стула.

— Присядьте.

Девушка растерялась. Очевидно, за одним столом с королевскими особами она еще не сидела.

— Не волнуйтесь, — заверила Рубин. — Я никому не скажу.

Служанка покраснела, робко выдвинула соседний стул и присела на его край.

— Я не привыкла есть в одиночестве, — заявила Рубин. — Так что возьмите чистую посуду и присоединяйтесь.

Беспомощный взгляд инайки заметался по сторонам, хотя чистые миски, ложки, вилки и кубки стояли на приставном столике рядом с ней.

— Азагриэль, я вас жду, — Рубин склонила голову на бок, действительно ожидая, когда служанка возьмет для себя посуду.

Та поняла, что принцесса не шутит, и поставила перед собой единственную миску.

— Вы едите руками? — уточнила Рубин.

— Нет, Ваше Высочество, — инайка тут же потянулась за приборами.

— Что будете пить? — Рубин пытливо глядела на нее.

— Ничего, Ваше Высочество, — покачала головой инайка.

— Попробуйте вино, — хмыкнула Рубин и пододвинула к ней свой кубок.

Азагриэль испуганно уставилась на нее.

— Думаете, меня все-таки хотят отравить? — спросила Рубин.

— Нет, Ваше Высочество! — со всей горячностью заверила прислужница.

— Тогда пейте, — отчеканила Рубин.

Азагриэль дрожащей рукой взяла кубок и пригубила.

— До дна! — скомандовала Рубин.

Та выдохнула и выпила все в три глотка. Поморщилась.

— Вяжет? — спросила Рубин, изогнув бровь.

— Немного.

— Заешьте мясом, — она взяла ее вилку и всадила в кусок мяса с той же тарелки, с которой набирала сама.

— Ваше Высочество, — взмолилась инайка.

— Ешьте, — жестко произнесла Рубин.

И та молча забрала вилку. Откусила. Переживала. Глотнула. Не умерла. «Пока что…», — тяжело вздохнула Рубин и начала есть сама.

Все, к чему она прикасалась, вначале пробовала Азагриэль. Выдув еще один кубок с вином, девушка заметно расслабилась и, кажется, захмелела. Рубин даже пришлось напомнить ей, что сама она осталась без кубка, и инайка, ойкнув, тут же исправила ситуацию.

— Азагриэль — красивое имя, — Рубин вытерла рот салфеткой и бросила ее на стол. — Кто нарек вас им?

— Мама, — мечтательно произнесла девушка.

— А где сейчас ваша родительница?

— У богов. Они ниспослали на нее чахотку. Мне тогда уже семнадцать исполнилось, и работа в замке меня кормила.

— А отец ваш?

— У меня его не было, — ответила Азагриэль. — Мама меня одна растила.

— Братья, сестры?

— Нет, — покачала головой Азагриэль. — Одна я.

— Значит сама за себя, — улыбнулась Рубин.

Инайка смущенно опустила глаза.

— Кому, кроме меня, вы в замке прислуживаете? — Рубин налила девице еще вина.

— Раньше королеве нашей, Мире Светлоокой. Но тогда она еще не королевой была… — инайка прикусила язык.

— А кем? — Рубин поставила кубок с вином напротив Азагриэль и ласково улыбнулась. — Дерой?

— Дерой она стала, когда принц Орде попросил короля титул ей даровать.

Рубин кольнуло в самое сердце. «Весьма интересно…»

— Принц Орде так великодушен?

— Ну, все знали, что он влюблен был сильно, — пожала плечами инайка и отпила. — Жениться собирался.

— На Мире Светлоокой? — уточнила Рубин и налила себе вина.

— Да. Но как король ей титул деры миловал, как стала она наряжаться и часто в свет выходить, так и вспыхнула любовь между ними.

— Между Его Величеством и Мирой Светлоокой? — спросила Рубин и отпила из кубка.

— Да. Свадьбу сыграли той осенью. Такой был пир! — восхитилась Азагриэль. — Девы прекрасней нашей королевы в Инайе не сыскать!

— А принц Одре как это воспринял? — Рубин выражений уже не подбирала и уточняла все детали напрямую.

— О, он так сильно переживал, — покачала головой Азагриэль. — После свадьбы худо ему было. Он посреди зимы даже уехал погостить к принцу Галлахеру в Северный замок и долго оттуда не возвращался.

— Кажется, я сегодня видела королеву лично, — Рубин отсалютовала Азагриэль и хорошенько приложилась к вину. — Она действительно прекрасна!

— Вы почти так же прекрасны, как и она! — выпалила Азагриэль.

— Мне приятно это слышать, — Рубин прижала ладонь к груди. — Конечно, с красотой королевы никто никогда не сравнится! Но сиять в ее лучах великолепия — это настоящий дар богов!

Хоть принцесса и старалась это скрыть, но желчь лилась из нее рекой. Хорошо, что юная и слегка захмелевшая Азагриэль сарказма в ее словах не уловила.

— У вас такие красивые волосы, — восторгалась служанка. — А глаза чистые, как озера!

— Благодарю, — кивнула Рубин. — А после королевы Миры кому вы прислуживали?

— По-разному, — пожала плечами Азагриэль. — Дере Обри иногда.

— А кто она?

— Супруга дера Обри, поверенного Его Величества. Дере Юджинии тоже прислуживала.

— А она кто?

— Фрейлина королевы нашей. А сейчас приехала Ее Высочество принцесса Хейди с Его Высочеством принцем Галлахером. Вот я Ее Высочеству и прислуживаю.

Рубин смекнула, что Хейди — это супруга старшего принца Галлахера.

— И вам тоже прислуживаю, — опомнилась Азагриэль. — Это такая честь для меня! — воскликнула она.

Рубин подумала о том, что девица все-таки юна и глупа, раз считает, что ей оказали честь, отправив прислуживать пленнице, которая может одним прикосновением заживо сжечь.

— Принцессу Хейди любят при дворе? — спросила Рубин.

Азагриэль нахмурилась и пожала плечами:

— Почем мне знать?

«Все ты знаешь, — подумала про себя Рубин. — И Хейди здесь популярностью не пользуется».

— А кто сосватал принцессу Хейди принцу Галлахеру?

Азагриэль поставила пустой кубок на стол и криво улыбнулась.

— Ну, эта история темная, как сама ночь.

— Правда? — заговорщицки прошептала Рубин. — С радостью ее послушаю.

— Я-то сама ничего не знаю, — начала юлить Азагриэль, — мне это на кухне рассказали. Вроде как принц Галлахер поехал на объезд северных земель. И там, в одном из городских трактиров, повстречал деру Хейди. Ее отец все состояние на ставках спустил и покончил с собой, — шепотом добавила Азагриэль. — А мать от лихорадки сгинула. Дера Хейди, чтобы хоть как-то прожить, устроилась подавальщицей в местном трактире. Там она принца нашего и повстречала. Говорят, что в капкан она его заманила. Ну, нечестно поступила, в общем.

— И что же она сделала? — Рубин пытливо прищурилась.

— Использовала на нем юни влюбленности. Принц под действием маны из этой юни так ослеп от чувств, что стал за дерой Хейди ухаживать. А она возьми и быстро за него замуж выскочи! Когда действие юни прошло, брак уже был состоявшимся, — развела руками Азагриэль. — Король разгневался, когда обо всем узнал. Мы думали покарает он ее. Но Его Величество смилостивился и простил деру Хейди. А принцу Галлахеру, — служанка тяжело вздохнула, — ничего не осталось, кроме как смириться с обманом жены. Теперь у принцессы Хейди живот округлился. И все гадают, что будет с ее чадом, ведь если слухи верны и она использовала юни влюбленности, то ребенок ее мертвым родится.

Рубин в ужасе прижала ладони к щекам.

— Почему мертвым?

— Так кара такая. Те, кто используют юни влюбленности, потом ребеночка родить не могут. От того эту редкую юни так просто у волхвов не достать.

— А вы откуда знаете, что ее не достать? — насторожилась Рубин.

Азагриэль покраснела и сникла.

— Так говорят. Юни влюбленности волхвы держат в храме богини любви. Там жрицы часто эту юни используют, когда недуги слабости мужской и отчаяния чужого исцеляют. Действие-то юни недолгое, и когда недуг излечивается, жрица отпускает исцеленного с благословением самой богини Арим.

— А я слыхала, что за вход в храм любви мужчины платят по двадцать седоулов, — сказала Рубин и пригубила вина.

— Не знаю, — пожала плечами Азагриэль. — Обычным девам туда хода нет — богиня любви очень ревнива к чужой красоте, но своих жриц обожает и посылает им беззаботную жизнь после окончания срока служения.

— Вы хоть одну жрицу из этого храма в жизни встречали? — поинтересовалась Рубин.

— Нет, — Азагриэль задумалась. — Так они же потом хранят секрет служения. Даже если бы и повстречала, то и знать не узнала бы, что саму жрицу великой Арим видела!

— Ваша правда, — тяжело вздохнула Рубин, прекрасно зная, что жрица может закончить служение в храме только если ее кто-нибудь у богини выкупит.

Сурими о юни влюбленности никогда не рассказывала. А вот о волхвах, которые посещали храм бесплатно, и двадцати седоулах с других мужчин точно упоминала.

Заметив задумчивость на лице Рубин, Азагриэль опомнилась и подскочила.

— Совсем я вас уболтала. Вы, наверное, очень устали с дороги?

— Нет, что вы, — соврала Рубин. — Скажите, а где тело принца Атана, мужа моего законного, погребли?

— Так это, в усыпальнице фамильной, — голос Азагриэль внезапно осип.

— Хочу завтра к нему сходить. Вы меня проводите? — Рубин вскинула бровь.

— Д-д-да, — неуверенно кивнула Азагриэль. — Как Его Величество накажет, так сразу и провожу!

— Вы Его Величеству лучше сейчас не рассказывайте, что ели и пили со мной за одним столом. Вы ведь не дера… Ему это может не понравиться.

Азагриэль моментально побледнела и осунулась. Подошла к двери и постучала, а Рубин направилась в спальню. На кровати забралась под одеяло и подоткнула одну из подушек под голову.

Слуги быстро убрали всю посуду, и Азагриэль погасила лампы.

— Спокойной ночи, Ваше Высочество.

— И вам, — пробурчала Рубин.

Ордерион

Увидев своего друга живым, но сидящим за решеткой в кандалах, Ордерион все равно испытал облегчение. Принц, как повелитель силы, считал себя в ответе за каждого члена своего отряда, в том числе и за Хорна. Познакомил их когда-то давно Саж, который обучал юного Ордериона выживанию в лесах. Саж научил его разводить костер не с помощью пульсаров, а двумя палками. Показал, как прятаться подо мхом, искать следы диких животных и охотиться. Потом у Ордериона были и другие учителя, но именно Саж запомнился ему своим не боязливым, а дружеским отношением к угрюмому подростку, изуродованному силой маны и даром убивать. Хорн был таким же. А еще они с Сажем всегда держали язык за зубами, даже когда говорить требовал сам король.

Такая преданность не рождается сама по себе. Она выкована чередой испытаний, через которые им пришлось пройти, закалена понимаем, что для короля и младший сын — не ценность, и скреплена четким представлением, что абсолютного добра, как и зла, не существует.

Увидев Ордериона живым, Хорн, поначалу, подумал, что бредит. Но когда конвоиры сняли с него кандалы и вывели из камеры, он замер напротив друга, силясь не улыбаться слишком широко.

— Рад видеть тебя живым, — произнес Ордерион и хлопнул Хорна по грязному плечу.

— И я тебя, — закивал Хорн.

— Кто из наших погиб? — спросил Ордерион.

— Четверо. Вокси, Альдо, Ризо и Миен. Остальные целы и должны сидеть где-то здесь, — Хорн взглянул на череду камер за спиной Ордериона.

— С ними я увижусь потом, — предупредил Ордерион, — а сейчас мне нужна твоя помощь.

— Надеюсь, с отцом твоим разобраться? — тихо спросил Хорн.

— Язык прикуси, — шикнул Ордерион.

— Так мы ж за твоим щитом! Все равно никто не услышит! — засмеялся Хорн и погладил отросший ежик черных волос на голове.

— Зачем я тебя в свой отряд взял? — развел руками Ордерион. — Ума не приложу.

— Со мной весело, — подметил Хорн. — И я девам нравлюсь, в отличие от тебя!

Ордерион рассмеялся.

Они вышли из темницы и пошли в сторону ворот из замка.

— Мне можно покидать замок? — не понял Хорн, озираясь.

— Ты отстранен, как и весь наш отряд. Потом их сам отсюда заберешь.

— Мама так обрадуется, что я домой явился, — Хорн размял плечи. — Правда ненадолго.

— Заначку ей покажешь, и настроение улучшится, — подбодрил Ордерион.

— Твоя правда! — согласился Хорн.

Ордерион завел его на склад хранения оружия и запер дверь за собой. Друг тут же оживился и начал выбирать для себя снаряжение.

— А теперь рассказывай, что там было, — Ордерион сел на один из ящиков, поставив на него ногу и закинув локоть на колено.

— Может, ты сначала поведаешь историю своего спасения? — Хорн отвлекся от изучения мечей.

— У меня мало времени. Не тяни, — попросил Ордерион.

— Понял, — буркнул тот, очевидно, смиряясь с тем, что принц ему ничего не расскажет. — Я завел фрейлину в комнату и приказал охранять дверь. Сам пошел к нашим, трущимся у склада с оружием. Там же поблизости ошивался и начальник заставы. Люди его, местные мужики то бишь, все как по команде на улицу высыпали. Будто цирк приехал и зазывалы на представление кличут! Я понял, что ждут они приезда важных гостей да на нас криво косятся. Наши все подобрались, по периметру разошлись. А тут хлопок! Какая-то тень через окно второго этажа гостевого дома вылетела. О землю ударилась и фрейлиной обернулась. Осмотрелась и деру дала к таверне. Я рванул следом за ней. Прыткая она! Туда-сюда металась темной дымкой, и не понять, где ее ловить! Пока гонялся за бестией, заметил, что по траве туман стелется. Не было его, и вдруг появился. Контрабандисты в это время в лесу прятались: видно, увидели, что сигнальные костры по периметру горят, и поняли, что на заставу проверка приехала. Им бы отсидеться, да носы не совать, но, когда эта дрянь окно вынесла и шорох вокруг подняла, видать, струхнули. Думали тихо проберутся, и мы их не заметим. Как же! Ребята усекли, что чужаки крадутся, ну и стали их так же по-тихому убирать одного за другим. А туман все плотнее и плотнее. И нечисть эта то там то здесь появляется. В конце концов кто-то из бандитов не выдержал и швырнул сосуд с «огнем Дхара» прямо в один из сигнальных костров! Бахнуло так, что у меня уши заложило. Тут у всех шавок рассудок и помутился. Начали они этой дрянью в сосудах нас закидывать. Мужики, что повыходили, клинки достали да на наших кинулись. На меня двое напали. Я пока их урезонил, оборачиваюсь, а вокруг ничего не видно. Все в тумане. И вой стоит, будто людей, как скот режут. Ты можешь мне не поверить, — Хорн головой покачал, — я сам, когда вспоминаю, себе не верю.

— Что ты видел? — напрямую спросил Ордерион.

— Животных, — кивнул Хорн. — Но не наших. Наши — это букашки, по сравнению с теми, что были в том тумане. У кого ноги, как башни в замке, у кого крылья размерами с дом. Щупальца, клыки, клювы — Хорн раскинул руки, намекая на размеры этих клювов. — Мимо люди бегут, женщины, дети, а эти твари топчут их ногами, или пастью клац — и пополам. Я думал, мне конец. Серьезно! — усмехнулся Хорн. — И тут рядом со мной эта фрейлина появляется. Та, что нечисть!

— Она была в тумане? — Ордерион заметно напрягся.

— Да, — закивал Хорн. — Видел ее, как тебя сейчас перед собой! У нее в руках какая-то светящаяся штука оказалась. Она, как факел, только намного ярче. Твари, завидев этот свет, стали драпать, людей с собой прихватывая. А фрейлина эта мне и говорит, только не своим голосом, не женским. А каким-то странным… Как будто металл по металлу бьет и скрипит при этом. «Беги от света!» — говорит. Ну, ты знаешь, мне дважды повторять не нужно, — Хорн поднял руки. — Я деру дал. А потом хлопок. Меня от земли оторвало и куда-то понесло. Вокруг так ярко стало, будто лицом в костер сунули и глаза открытыми остались. И вдруг все гаснет. Я на ель рухнул. Все ветки пересчитал от верхушки до корней, но на зад ровно приземлился. Наши ребята, кто выжили, тем же путем объявились. Попадали мы друг от друга невдалеке. А вот местные, кто уцелели в тумане, — Хорн покачал головой, — за ветки цеплялись неумело. Да их всего-то человек с десяток осталось. И те… полегли, — Хорн тяжело вздохнул. — И вот сидим мы в лесу: вокруг темень, трупы и тишина. Решили утра дождаться и поискать дорогу. С первыми лучами солнца двинулись в путь. Дорога оказалась совсем рядом. От заставы мы недалеко забрались. Выходим туда, а там ребята наши! Из замка! Оказалось, мы все сгинули полторы недели назад. Но для нас-то всего ночь миновала… — Хорн неодобрительно покачал головой. — Тебя нет. Фрейлины, которая с тобой была, тоже и след простыл. Нечисть из тумана не вернулась. Ну, я тогда и решил, что вы не выбрались. Мы с ребятами переговорили, взяли телегу и вернулись в лес, чтобы трупы местных собрать да похоронить, как полагается. Там-то мы и нашли Атана. И женщину в костюме деры для верховой езды. У нее руки скованы кандалами остались, а из-под ребер наш клинок торчал.

— Уверен, что клинок наш? — уточнил Ордерион.

Хорн взял один из клинков, что выбирал, и метнул его в ящик, на котором сидел Ордерион. Принц достал оружие и осмотрел лезвие с печатью королевского герба у рукояти.

— Точно такой же был, — пояснил Хорн. — С нашей печатью.

— Ты труп деры осмотрел? — Ордерион перевел на друга пытливый взгляд.

Хорн потупил взор и уставился в пол.

— На бедрах следы от пальцев остались, — Хорн отвел глаза в сторону. — Надругался кто-то над ней перед смертью.

— А что с трупом Атана? — напирал Ордерион, нутром чуя, что друг правду не договаривает.

— Мы сделали все, как надо, — покачал головой Хорн. — Братом тебе он был. Принцем. О мертвых либо хорошо, либо никак, Ордерион, ты же знаешь…

— Что ты нашел, Хорн? — Ордерион встал, сжимая в руке рукоять ножа. — Что увидел, о чем даже королю не стал докладывать?

Хорн отрицательно покачал головой.

— Ты и так все понял.

— Говори! — рявкнул принц.

— Штаны у него были расстегнуты и орган весь перепачкан.

— Дхар его побери! — закричал Ордерион и метнул клинок в стену.

Тот пробил шов на кладке камней и застрял между них.

— А в нагрудном кармане, — продолжил говорить Хорн, — мешочек с белой пылью. Там немного осталось. Похоже, что почти весь он за поездку использовал.

Ордерион повернулся к Хорну спиной и сложил руки на груди, обдумывая услышанное.

— Выходит, по дороге назад Атан надышался белой пылью и решил позабавиться с фрейлиной на глазах у молодой жены. Позабавился. И получил по голове. От фрейлины? — принц обернулся к Хорну. — Или от молодой жены?

— Рана на виске, — ответил Хорн. — Били наотмашь. Явно камнем. И тело молодой жены принца мы так и не нашли.

— Она жива, — Ордерион кивнул. — Принцесса Рубин жива.

— Ее нашли? — не понял Хорн.

— Фрейлина на заставе — это принцесса Рубин.

Хорн присвистнул.

— Ну и дела…

— И у нее есть копия, которая спасла тебя в тумане, — задумчиво произнес Ордерион.

— И где сейчас принцесса? — Хорн подошел к Ордериону, пытливо глядя на него.

— Я вернулся вместе с ней.

— И что она рассказала о том, что случилось с Атаном? — допытывался друг.

— Говорит, что ничего не помнит. Туман и все.

Хорн хмыкнул.

— Ну-ну… Если это не она Атана по голове ударила, то к чему скрывать, как он умер?

— Вот тебе, Хорн, не хватило духу рассказать королю обо всем, что ты обнаружил. А где же этот дух взять деве, на глазах которой молодой муж изнасиловал фрейлину?

Хорн в ответ лишь тяжело вздохнул.

— Ужас в том, — продолжил говорить Ордерион, — что даже останься кто-то из воинов моего брата жив, вряд ли бы он тоже стал рассказывать правду. Возможно, из-за этой правды и убили изнасилованную фрейлину, чтобы похоронить грязную тайну в лесу...

— Луар злопамятный, — покачал головой Хорн. — А ты на эту деву-принцессу так смотрел… — он предостерегающе покачал головой. — Не вляпайся, прошу тебя. Пусть эта вдовушка погостит здесь немного и домой к себе возвращается: здоровее будет.

— Поздно, Хорн. Для Рубин обратного пути нет.

— Ты о чем это? — друг сжал плечо принца.

— Я женюсь на ней. И Луар заключит новый договор с Туремом.

— Дхар меня побери, — прошептал Хорн и отступил на шаг. — Не будет ей спокойной жизни в Белом замке, Ордерион. Отец твой обязательно поквитается.

— Я не позволю, — прошипел Ордерион.

— Убьешь его? — Хорн едва не сплюнул на пол.

— Не мели чушь, — жестко предупредил Ордерион.

— А то не чушь. Раньше ты терпел, потому что смысла бороться особого не видел. Все пресмыкаются, и ты головы не поднимал. Невеста короля ублажала?

— Замолчи, — прохрипел Ордерион.

— Ты застал и стерпел. И он на этой стерве женился. Мог выкинуть вон из замка, чтобы по миру гулять пошла, но нет. Зачем, если можно сына, того самого, которого страшишься, еще больше заткнуть и заставить вообще уехать? Ты ускакал. Погостил у брата, но вернулся. И тут Атан пропал! — Хорн взмахнул руками. — Как удобно было отправить на поиски тебя: и глаза не мозолишь, и, вдруг, сгинешь ненароком. Но у богов на каждого свои планы. Суждено тебе было с этой белокурой плутовкой на заставе пересечься. Я видел, как ты на нее смотрел. Зацепила она тебя сильно красотой своей чужеземной. И если твой папаша вздумает и на эту деву залезть, ох, боюсь, этого действа он точно не переживет.

— Королю своему смерти желаешь? — оскалился Ордерион.

— Ему давно пора преставиться и власть Галлахеру отдать. Луар сеет страх, Ордерион. А это всегда приводит к печальным последствиям.

— Я этого от тебя не слышал, — принц отошел от Хорна и достал нож из стены. — И мысли свои больше никому не озвучивай: поплатишься головой. Даже я тебя не спасу.

— Я свои мысли приберегу на тот случай, если понадобится моя помощь, — ответил Хорн. — А она понадобится.

Ордерион ничего не ответил. Вернул на место клинок, снял щит и покинул оружейную.

Стоило поговорить с Галлахером и узнать у брата, что тому известно. А заодно и попросить его позаботиться о Рубин, если с Ордерионом что-то случится.

Рубин

Ее разбудило прикосновение к щеке. Рубин открыла глаза и в ужасе уставилась на два полыхающих алым глаза.

— Прости, — Ордерион тут же отвернулся, чтобы ее не пугать. — Я только убрал прядь волос с твоего лица.

Рубин села в кровати и медленно выдохнула.

— Зажги лампу, — попросила она.

Ордерион щелкнул пальцами, и вверх взмыл небольшой пульсар.

— Такой будет достаточно? — улыбнулся он.

— Устроишь пожар в замке — меня не вини!

Принц усмехнулся. Рубин повернулась к нему и с интересом уставилась на черную льняную рубаху и штаны, в которых он пришел.

— Одежда простолюдинов? — она изогнула бровь.

— Она из дорогого льна, — пожал плечами Ордерион.

— Почему тебя так долго не было? — Рубин наклонилась ближе к нему.

— Хорна и моих воинов пришлось из темницы вызволять.

— Получилось? — нахмурилась Рубин.

— Да. Но они пока все равно отстранены от службы.

— Ну, хотя бы в кандалах сидеть не будут, — произнесла она и отвернулась к занавешенному окну.

— Я поставил защиту, — Ордерион провел рукой по воздуху, показывая марево вокруг. — Наш разговор никто не услышит.

— Тогда могу я тебе пожаловаться?

— Конечно. Я всегда готов выслушать тебя и даже кивну, когда захочешь.

— Не смешно! — в укор произнесла Рубин и уставилась на него. — Ко мне в помощницы прислали совсем юную девицу, которую даже не предупредили, что на мне мудреная защита и прикасаться нельзя! — с возмущением выдала Рубин.

— Но ты же позаботилась о ней? — он лукаво прищурился.

— Безусловно, я смекнула, что к чему. Но все же… Кто так поступает?

— Мой отец, — ответил Ордерион.

— Это жестоко. Девушка-то в чем провинилась?

Ордерион задумался.

— Возможно, она кому-то в замке не нравится и ее решили подставить.

Рубин скривилась.

— Это местные традиции, — без особой радости отметил Ордерион. — К ним необходимо привыкнуть.

— Угу, — Рубин кивнула, — пока меня саму не казнили.

— Вот об этом я и хотел поговорить, — он взял ее за руку и погладил пальцем запястье. — Ты должна рассказать мне правду о том, что произошло в лесу по дороге на заставу. Это крайне важно.

— Я понятия не имею, что произошло с Атаном и Сурими, — прошептала Рубин.

— Тогда откуда знаешь, что дера в кандалах — это твоя фрейлина?

Рубин поджала губы, силясь не расплакаться.

— Туремская дера была в делегации одна, — пояснила она. — Моя фрейлина Сурими.

— А может, то было тело служанки, которую посчитали дерой? — спросил Ордерион, глядя на нее.

— Может и было, — ответила Рубин.

— Атана убили ударом камня по голове. Но Атан был опытным воином. И нанести ему удар камнем мог только тот, от кого он этого не ожидал. Что такого сделала фрейлина, за что на нее повесили кандалы и пырнули клинком?

— Я не знаю, — повторила Рубин и судорожно вдохнула.

— Отец считает, что моего брата убила ты, а фрейлина взяла на себя твою вину, — подытожил Ордерион. — Если это действительно твоих рук дело, никто об этом знать не должен. Никогда. Главное, молчи и настаивай на том, что видела только туман и больше ничего.

— Я не убивала Атана, — покачала головой Рубин и отвернулась.

— Мне остается только надеяться на это, — тяжело вздохнул Ордерион. — Прибытие делегатов из Турема ожидается завтра ближе к вечеру. Я пока не знаю, позволит ли тебе отец выйти отсюда до их приезда. Но когда ты встретишься с ними, держись ближе ко мне. Я тебя защищу, что бы там ни произошло.

— А что может произойти? — повысила тон Рубин.

— Все будет хорошо, — ушел от ответа Ордерион. — Ложись. Я побуду рядом с тобой, ежели ты не против.

— Все и без того уже все поняли, — пробурчала Рубин и откинулась на подушки.

— О чем ты? — улыбнулся Ордерион.

— О том, что мы постель разделили, — подсказала Рубин.

— Отцу нужно будет выторговать у Турема новый союз. Инайя нуждается в продовольствии, которое Турем может нам дать. Наш с тобой брак станет скрепой этой сделки и позволит отцу оставить тебя в Белом замке.

— Чтобы использовать, как заложницу, — закончила его мысль Рубин.

— Нам с тобой это на руку. По традиции ты должна выдержать траур в течение месяца.

— И только после первых кровей выходить замуж, — прошипела Рубин. — Я обычаи помню.

— Только выйдет накладка, если крови у тебя не пойдут.

Рубин снова села. Грозно свела брови и едва не зарычала.

— Они пойдут. На следующей неделе.

— А если нет, то нам придется ждать рождения ребенка.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — прохрипела Рубин и повернулась к Ордериону лицом. — Волхвы могут провести обряд для установления родства дитя! И окажется, что ты вовсе не дядя, а отец!

— Сверять будут не со мной, а с моим родителем. А он, как ни крути, все равно будет дедом. Да и для того, чтобы этот обряд провести, нужны причины. Отец не станет требовать выявления родства. Ему, по большому счету, вообще наплевать, от кого ты забеременеешь. Трон унаследует Галлахер. До меня и моих детей никому нет дела.

— У меня пойдут крови и все будет хорошо, — постановила Рубин и откинулась на подушки.

— Прости, что затеял этот разговор, но лучше было все это обговорить сейчас.

— Пока крови не пойдут, ты ко мне не прикоснешься, — пообещала Рубин.

— Отчего же, — хмыкнул Ордерион. — Я знаю, что делать, чтобы ты не понесла. Хотя, если твои женские дни уже на следующей неделе, то можно вообще об этом не думать, а просто получать удовольствие.

Рубин прижала ладони к щекам, которые внезапно покраснели.

— Нет, — отчеканила она. — До кровей ты больше ко мне не прикоснешься.

— А если они не пойдут?

— Пойдут, — она повернулась на бок спиной к Ордериону.

— Упрямая… И очень соблазнительная в этой рубашке, — прошептал он.

Рубин почувствовала прикосновения его пальцев к своей спине и вздрогнула.

— Я хочу спать, — произнесла она.

— Спи, — он продолжал нежно гладить ее по спине.

Рубин пресекла всякие попытки ее возбудить, натянув одеяло на плечи.

— Моя, — прошептал ей на ухо Ордерион и прикусил мочку уха.

— Я сплю.

— Я вижу, — он стал водить носом по ее щеке.

Рубин накрылась одеялом с головой и услышала стон разочарования.

— Я сплю! — громко констатировала она и закрыла глаза.