Сатана-18

Глава девятнадцатая

Еще не затих отзвук ее щемящего голоса, как Танвил гаркнул что есть силы, «Тихо! Я взорву всех вас и себя, но не сдамся!» Террорист выхватил пистолет и нацелился на вход. Следуя за ним, Михаил вскочил на ноги и поднял над головой кованый табурет. Остальные замерли, сжав кулаки и готовые драться до конца. Бурные дыхания c клокотаньем вырывались из глоток. Cердца стучали, как пойманные птицы. Компания вслушивалась в происходящее наверху. Неужели их планам и усилиям пришел конец?! Ведь им предстояло еще так много! Между тем на верхнем этаже происходило что-то совершенно непонятное. Потолок трясся так, как будто там бродили голодные медведи. Но нет, иногда оттуда доносились человеческие голоса. За потрясшим стены ударом, от которого заложило в ушах, последовали бешеные стуки в железный пол, скрежет передвигаемой мебели и череда витиеватых ругательств, высказанных низким мужским басом. Они слышали топот безжалостных ног и визг открывающихся картотечных шкафов. До них доносились неистовые стуки в стены и захлебывающийся безумный смех. Собравшиеся внизу терялись в догадках. Страх сковал их мысли и ужас леденил кровь. Им казалось, что все их надежды разбиты и смелые мечты разрушены навсегда. Они уставились в проем в потолке, в любую секунду ожидая появления злоумышленников. Вот они! Кошмарный звук тяжелых шагов медленно приближался. Неумолимая поступь доводила до безумия. Пальцы Танвила, сжимавшие пистолет, побледнели от напряжения. Тяжелый табурет над головой Михаила угрожающе раскачивался в воздухе. Они были готовы к обороне! Наконец на ступеньках появилась пара ног, обутые в нечищеные сапоги; они нетвердо спускались по лестнице; за ними обозначились полы потрепанной шинели и, о какое удивление! Перед ними предстал охранник Петрович, моргавший от яркого света, заливавшего столовую. Его трясущиеся руки сжимал винтовку, ствол которой дымился от недавнего выстрела. «Добрый вечер, приятель!» приветствовал его Михаил и подвинул к нему табурет. «Что происходит, брат? Ты в полном порядке? Кто еще с тобой?» Желтые глаза Петровича блеснули из-под густых бровей; недоумение отпечаталось на его узком лице. «Я один. Я всегда один,» поперхнулся кашлем Петрович. «Мне скучно, холодно и неуютно. Я обходил округу и наткнулся на ваш бункер. Я подумал, что неплохо зайти сюда, чтобы согреться.» Его внимательные глаза блуждали по комнате, задерживаясь на каждом присутствующем. Закончив досмотр, он опустился на скамейку, поставив винтовку между колен, но не выпуская ствол из своих цепких рук. «Мы рады видеть вас здесь», нервный смешок вырвался из горла Танвила. Его правая рука поспешно прикрыла полой пиджака пистолет, заткнутый за пояс. На обветренном, заросшем щетиной лице охранника не отражалось никаких эмоций. Он бессмысленно хлопал глазами. «Хотите горячего борща?» широко улыбнулась Глаша и подала гостю полную миску. Не отрывая жадных глаз от еды, Петрович судорожно кивнул, схватил ложку и начал пожирать суп. Голова его, заросшая сальными волосами, склонилась над столом, а уши шевелились при каждом глотке. «Кто стрелял наверху?» с деланным безразличием спросил Михаил. «Не волнуйтесь,» промямлил Петрович; его битком набитый рот жевал, хрустел и чавкал. «Я зазевался и уронил оружие». Он яростно пнул винтовку ногой. Она с грохотом упала, заскользила по гладкому полу и остановилась неподалеку, зацепившись прикладом о ножку стула. «Ненавижу эту дубину. От нее всегда неприятности». Он злобно взглянул на свою трехлинейку. «Осторожно!» предупредил его Михаил. «Оружие опять может выстрелить.» Петрович наморщил свой лоб и кивнул в знак согласия. Проглотив последнюю ложку супа, он выпрямился, покопался в своем кармане и извлек оттуда мятую пачку дешевых сигарет. Михаил поднес ему зажженную спичку. Закурив и выпустив огромное облако дыма, Петрович заговорил, «На следующей неделе меня переводят на Урал», с важностью пробасил он. «На базе будут новые охранники. Вчера приезжал полковник из Москвы и сказал, что безопасность вышла из-под контроля и ее нужно усилить. Он сказал, что караулить базу теперь будет полк ФСБ. «Чекисты обо всем позаботятся» — так он сказал.» «А что еще сказал полковник?» напрягся Танвил, ожидая самого худшего. «Ничего особенного,» Петрович повернулся к спросившему и бросил колкий взгляд на нездешние, нерусские лица террористов. Двое из них тихонько сидели на лавочке у стены и пили чай из запотевших стаканов. «Полковник требует, чтобы сотрудники службы безопасности были зоркими и всевидящими,» убедительно вещал политически грамотный охранник. «Сейчас много злых людей рыщут по тайге в поисках военной техники. Это то, что полковник сказал. Но не думаю, что он имел ввиду конкретно вас, ребята.» Петрович закончил монолог, угрюмо взглянул на Танвила и недовольно отвернулся. Затем вздохнув, он постучал пальцами по столу. «У вас здесь весело», с завистью заметил он, обратившись к Михаилу. «Все выглядит как в старые, добрые, советские времена, когда база кишела солдатами, ракеты стояли наготове в «стаканах», по выходным приезжали лекторы из райцентра, а Америка была врагом номер один». Никто ему не ответил. Всех разморило после еды. Повисла долгая пауза. В гробовой тишине отчетливо слышалось капанье воды из крана в кухонной мойке. Присутствующие, погруженные в свои мысли, какое-то время молчали. «B Кремле антиамериканизм снова на подъеме», с грустью подумал Михаил. Он не хотел ничего добавлять и нарушать безмолвие. Группа сидела в оцепенении, закрыв глаза и казалось, грезила. Одному Петровичу было не по себе. Его костлявые и огрубевшие пальцы растоптали окурок в опустевшей миске. Остатки борща мгновенно испарились, превратившись в облачко пара. Hоздри служивого раздулись. У него возник срочный вопрос. «Так что вы здесь делаете целыми днями, товарищи коммунисты?» Он не смотрел на кого-то конкретно, а в пустоту. Танвил нашел ответ. «Вы действительно хотите знать? Никому не скажете? Не проговоритесь? Обещаете?» Иракец храбро выпятил свой острый подбородок. «Мы проводим заседание клуба одиноких сердец», произнес он с невозмутимым видом. «Мы здесь социализируемся». Петрович сделал вид, что поверил. «Ух ты!» воскликнул он. «Значит, я попал в правильное место! Мне позарез нужна жена.» Взмахом руки он убрал густую поросль волос, падающую ему на глаза, и раздвинул губы в ухмылке. На всеобщее обозрение представился неполный перечень желтых неровных зубов. Запах водочного перегара ударил Танвилу в нос. Непривычный к народному быту, чужеземец отшатнулся, пальцами заткнул ноздри, но быстро взял себя в руки. «Мы вам поможем», пообещал расторопный и несгибаемый иракец. «Безусловно мы вам поможем». Он не сомневался, что его роль «свахи» встретит одобрение клиента. Авантюрист закатил глаза и задумался, прикусив нижнюю губу. Через минуту ответ был найден. Лицо Танвила вспыхнуло энтузиазмом. Сразу стало ясно, что тема интересует его. Он начал сбор необходимых данных. «Какова ваша идеальная подруга? Не могли бы вы описать девушку своей мечты?» Охранник впал в глубокую задумчивость. Его голова поникла, глаза мечтательно полузакрылись. Даже руки перестали трястись. Неземная улыбка бороздила его лицо. Обветренные губы шептали забытые клятвы. Видения утраченной любви наполнили его сознание. Прошло немало времени, но никто не смел пошевелиться и не произнести ни слова. Наконец, встряхнувшись и пригладив ладонью вихры на макушке, Петрович без колебаний выпалил, «Она должна быть трезвенницей на всю жизнь!» Беловы и Танвил расхохотались. Двое других боевиков уставились на них озадаченными взглядами. Танвил заметил своих непонимающих товарищей и заговорил по-арабски. Он стоял спиной к стражнику, но глаза Навафа и Маджеда с каждой секундой становились все веселее и веселее, пока и они не присоединились к гомерическому хохоту, сотрясавшему комнату. Петрович смотрел на них с удивлением. «Почему вам смешно?» сказал он. «Я не хочу, чтобы она употребляла мою водку. Это дорогое удовольствие. Мне на себя еле хватает, а тут в чужую глотку добро вливать.» «Мы сделаем все возможное, чтобы удовлетворить вашу просьбу, сэр», Танвил сумел сохранить самообладание, хотя ему стоило больших усилий сдерживать себя. «Но не могли бы вы обрисовать ее поточнее? Как она должна выглядеть?» Петрович попал в затруднение. Его удивленные глаза ошеломленно уставились на «сваху». Не зная, как объяснить свой идеал, он поднял руки и очертил в воздухе фигуру кого-то пышного и широкого. «Понимаю,» с энтузиазмом отозвался Танвил. «В нашем каталоге имеются такие красавицы. Они обладают качествами, которые вы ищете. Желаете ознакомиться с их фотографиями и личной информацией?» Охранник кивнул. «В таком случае вам следует пойти со мной,» предложил очаровательный иракец. Он изогнулся в нелепо глубоком поклоне. «Наши архивы хранятся в противоположной части здания». Вытянутой рукой он указал куда-то вдаль. «Надеюсь, что ты не задержишь Петровича надолго,» обеспокоился Михаил. «Нам будет не хватать его веселых рассказов». Однако Танвил остался глух к просьбе члена своей команды. Его гипнотические глаза были устремлены только на охранника. «У вас есть выбор. Хотите увидеть замечательную коллекцию спутников жизни или желаете остаться здесь и поболтать со своим старым приятелем?» сладко спросил Танвил. «Мужчина должен стремиться к победе», торжественно произнес Петрович и, скрестив руки на груди, встал. Он был готов принять любой вызов! Танвил вежливо поманил охранника и тот последовал за ним. Бесшумной и мощной, львиной походкой Танвил вел свою жертву в неосвещенную часть подземелья. Петрович неуклюже двигался следом, покачиваясь и слегка прихрамывая; его солдатские сапоги тяжело ступали по полу, оставляя грязные следы. В левой руке на ремне он тащил за собой винтовку. Трехлинейка подпрыгивала и звенела на каменныx плитаx; жалобные и скрипучие звуки уходили все дальше и дальше, пока постепенно не затихли в черной глубине тоннелей. Между тем некоторое время смешанная группа южан и русских оставалась в столовой, занятая светской беседой. Общение шло знаками, но разговор получался. Утомившись и посмотрев на часы, коллеги разошлись по своим спальням.

Ночи в подземном пространстве неотличимы от дней. Постоянный искусственный свет угнетает обитателей и сбивает их биологические часы. В глубокой тишине подземелья малейший шум является событием. Человеческое сознание стремится выяснить: что же произошло? Где-то после полуночи по туннелям, штольням и обширным отсекам разнеслись пугающие ужасные хрипенья. Обитателям глубин темного бункера, казалось, что они слышат стоны жертвы и проклятия убийцы. Жалкие рыдания и слезы перемежались с бульканьем текущей крови. Предсмертная агония убиенного была короткой и трагичной, а потом все снова стихло. «Мы оказались в проклятом, колдовском месте. Что это было?» прошептала взбудораженная Глаша. «То была смерть Петровича,» догадался Михаил. «Думаешь, Танвил прикончил его?» «Да. Он боялся, что Петрович расскажет полковнику о нашем присутствии на базе. Расскажет невинно, без злого умысла, просто о чем-то поболтать.» Михаил привстал и oпустил ноги на пол. «Не ходи туда,» Глаша положила руку на его бедро, пытаясь его удержать. «Ты не можешь ему помочь. Он уже мертв». Они лежали с открытыми глазами, навострив слух и вслушиваясь в темноту, но других звуков не приходило — бесконечная, плотная, могильная тишина окружала их. «Бедняга,» молвила наконец Глаша. Ее жалобный голос пробудил дремлющего Михаила. «Это не его вина, что он стал алкоголиком,» соболезновала она. «Петрович случайно наткнулся на нас. Он заслуживал гораздо лучшего. Пусть его душа покоится с миром.» Михаил догадался, что Глаша перекрестилась. «Нам повезло, что Петрович так поздно обнаружил наc», прокомментировала oна. «Хорошо, что никто не прервал нашу работу». «Это верно.» Голос Михаила был еле слышным. «Приготовления почти завершены. Компьютеры надежны. И мы подготовили ракету. Теперь дело за нашими «братьями» из Аль-Каиды — им предстоит начать обратный отсчет». «Им лучше поторопиться. ФСБ будет здесь со дня на день». «Надеюсь, что не так скоро, чтобы успеть остановить нас.» Михаил сделал паузу. «Давай попробуем еще поспать», протяжно зевнул он. «Завтра у нас трудный день». Oн потянулся, нежно коснулся пальцами ее свободной руки и поправил ее одеяло. Скоро они уснули. Их дыхания были глубокими и ровными, но мысли были в смятении.

Следующее утро ознаменовало начало четвертой недели в подземелье. Беловы проснулись от требовательного стука в дверь.

«Пора вставать,» прокричал Танвил. «Сегодня день запуска. Сегодня вы получите свои два миллиона долларов. Деньги в мешке на полу в главной комнате.» «Одну минуточку!» в ответ прокричал Михаил. «Мы идем!» Танвил не ждал. По длинному, изогнутому коридору oн мчался к командному модулю. «На этой советской базе есть не одна, а много ракет», бормотал он про себя. «Как жаль, что мне не выделили достаточных ресурсов, чтобы запустить их все и добить врага!» Всплескивая руками и быстро семеня ногами, он кого-то неразборчиво проклинал. Шквал его безумных идей был прерван удивленными взглядами Маджеда и Навафа. Будучи ранними пташками, они час назад прибыли на рабочее место; уже писали на экранах и возились с циферблатами на центральной консоле. Танвил с энтузиазмом обнял соратников. «Как ваши дела, братья?» спросил он. «Час справедливого возмездия приближается!» Его приятели слегка улыбнулись. Их лица были исцарапаны и измучены. Трудно было сказать, что способствовало этим улыбкам: мысли о джихаде или вчерашнее обжорство. Испачканные пальцы Навафа украдкой стерли остатки бобового соуса с его подбородка. Но их одержимый руководитель не замечал ничего. «Mы собираемся поразить врага в самое сердце!» строго напомнил Танвил. Он стоял прямо, выкатив грудь колесом и уперев руки в бока. «Настройте управление полетом так, чтобы поразить Вашингтон, столицу страны, а не какую-то захудалую Калифорнию, как сделали до нас советские. Это Джихад!» Из его груди вырвался демонический хохот. Лицо террориста потемнело от злости, глаза метали молнии, на скулах играли желваки, а тело била крупная дрожь. «Да здравствует священная война!» эхом вторил сводчатый потолок. Его сподвижники подхватили старую боевую песню, которую они выучили много лет назад: «Эта ненавистная Америка будет сокрушена мечом джихада; горы тлеющих трупов достигнут пылающего неба; ее земли и воды будут отравлены и навечно прокляты». Боевики продолжали увлеченно петь. Один гимн следовал за другим; пот увлажнял их лбы; они стояли неподвижно, как солдаты на параде; их воодушевленные взгляды были устремлены друг на друга; они продолжали петь. Когда затих аккорд последнего гимна, Танвил прогремел, «Я запланировал наш удар на сегодня в полдень. Есть возражения?» Сорви-голова испытующе посмотрел в глаза своим подчиненным. Он читал преданность и восторг. Услышав эту новость, их глаза засияли, улыбки растянулись до ушей. Сегодня! Они захлопали в ладоши. «Однако перед запуском нам нужно будет проверить системы массовой памяти», выразил обеспокоенность один из ракетчиков. «Но все будет готово к часу дня. Не сомневайтесь.» Oн повернулся к своему компьютеру и поспешно забарабанил пальцами по клавиатуре. «Торопитесь!» рявкнул Танвил и побежал наверх, чтобы добавить топливо в бак электрогенератора. Истекло несколько часов. Танвил завершил свои повседневные дела и, вытянув ноги, уселся на стуле рядом со своими друзьями в главной комнате. Сирийская радиостанция развлекала своих слушателей жалобными, заунывными мелодиями. Танвил задремал. Но когда диктор из Дамаска начал зачитывать ежедневный выпуск новостей, Маджед внезапно вскочил, осмотрелся и прошептал, «Мне кажется, что-то горит!» Его друг повертел головой, сморщил нос и просипел, «Действительно, похоже, что дымком тянет. Совсем, как у нас на родине. Только там мы коровьим навозом печки топим, а здесь пахнет жженой резиной». Они взглянули на дремлющего Танвила. Возможно, тот предвкушал награду и потому не хотел пробуждаться. Счастливая улыбка смягчала его грубое властное лицо. «Это может быть просто ерундой,» нервно успокаивали друг друга увлеченные работой друзья. «Пыль пригорает на раскаленных проводах. Не следует волноваться.» Вскоре маленькая неприятность была забыта. Вычисления продолжались. Большую часть утра ученые-ракетчики провели за компьютерной диагностикой, просматривая сообщения на мониторах и добавляя диаграммы, но гарь упорно не выветривалась. В полдень первый клуб дыма незаметно вполз в комнату и вскоре стал настолько густым, что препятствовал обозрению экранов. Смесь обжигающих запахов раскаленного металла и горячих кислот проникла в дыхательные пути присутствующих и вызвала их недомогание. Они обратились к своему главарю. «Эффенди,» наперебой закричали ученые. «Что делать?! Бункер горит!» Очумевший Танвил дернулся, распахнул свои карие очи, вскочил и выбежал из комнаты. «В тайге пожар!» орал он на ходу. Наваф и Маджед последовали за предводителем. Они неслись куда глаза глядят, с грохотом поднимаясь по металлическим ступеням, спотыкались о пороги откатных ворот, скользили по каменным плитам. Наконец они ворвались в задымленный туннель. Здесь группа внезапно остановилась и замерла. Серые клубящиеся кольца смрадного чада неторопливо плавали перед ними, как призрачная непроницаемая пелена, преграждающая им путь. Они размышляли, что делать дальше? Между тем вдыхание токсической газообразной субстанции вскоре плохо подействовало на них. Чувства боевиков притупились. Их движения замедлились. Зрение резко затуманилось. Наваф сдался первым. Глупо улыбаясь, он закрыл глаза и прислонился к стене. «Проснись!» Танвил яростно тряс его за плечо. «Сделай фильтр, закрой лицо и уходи отсюда!» приказал он. Танвил пристально вглядывался вглубь, пытаясь уловить проблески света. Не заметив ничего, он тем не менее скомандовал, «Все за мной» и смело шагнул в волнующуюся серую массу. Он использовал угол своей рубашки, через которую дышал. Туннель несколько раз разветвлялся и дым становился гуще. От чада щипало в глазах, перехватывало горло и начинался кашель. У них кружилась головы, они задыхались, их ноги подкашивались. Упорно продвигаясь вперед, через двадцать метров группа пробилась в участок с более пригодным и почти свежим воздухом. Дым здесь лениво клубился по полу и незначительные струйки его висели под потолком. Путь наружу был свободным и беспрепятственным. Осознав это, террористы остановились, как вкопанные. Расслабив свои напряженные мышцы, они с наслаждением дышали. Здесь царила могильная тишина, если не считать отдаленного шума дождя, доносившегося сверху. «Маджед, иди ко входному порталу и распахни настежь дверь,» распорядился Танвил. «Это поможет устранить запах гари и вытянуть дым. Мы же с тобой возвращаемся,» приказал Танвил очнувшемуся Навафу. «По моему мнению очаг пожара находится в служебном туннеле. Прежде чем идти туда, мы должны принять меры». Он поднял руку и дотянулся до крана в водопроводной трубе, встроенной в потолок. Обильная струя окатила его голову, вымочив рубашку и заодно брюки. То же самое сделал Наваф. Обернув нижние части лиц мокрой тканью, они вступили в туманную субстанцию, заполняющую боковой коридор. Гнетущая тьма поглотила путников. Лампа Танвила была бесполезна в серых облаках, но он не выключал ее. Они продолжали движение, пока не наткнулись на источник пожара. Дым не был катастрофически густым и, по-видимоcти, исходил из пустого, нефункционирующего склада горючего, примыкающего к этой части туннеля. Красное, высокое пламя бушевало внутри. Его отблески танцевали на противоположной стене коридора. В горячем, обжигающем до костей воздухе летали рои огненных искр. Они оседали на незащищенных участках кожи, отчего боевики вскрикивали от боли, как ужаленные. Пробираясь сквозь дымный туман, носком ботинка Танвил угодил в какой-то большой и тяжелый предмет. Большая масса незакрепленных металлических деталей громыхнула в жестяной коробке. Потирая ушибленное колено, Танвил отступил на шаг и, наклонившись, рассмотрел находку. «Это ящик с инструментами Михаила!» крикнул он. «А это игрушка его дочери!» Танвил держал в руке обгоревшего латунного медведя. Его охватила паника. «У нас есть жертвы!» взвизгнул он. Eго пальцы oт боли разжались и уронили горячий предмет. Пламя, ревущее в соседнем помещении, разгоралось с оглушительным треском. Сполохи освещали возбужденные лица террористов. Палящий жар обрушился на них, обжигая кожу и волосы. Танвил вздрогнул. «Самое главное — целостность ракеты», крикнул он в лицо растерявшегося Навафа. «За мной!» Oни рванули в противоположном направлении. По мере того как они продвигались дальше от огня, воздух становился чище и прохладнее. Достигнув боковой двери «стакана», они не обнаружили ничего аномального. Немного повозившись с запорным устройством, Танвил повернул стальную плиту. Его волнение сразу утихло. Вот она его мечта! Смертоносный непобедимый воин, объект его невероятных усилий, карающий меч священной войны стоял в сияющем спокойствии, облаченный в свое гладко- зеленое одеяние. Две скудные электрические лампочки, бессильные рассеять тьму, бросали конусы бледного света на его носовую часть и оперенье внизу. Воздух был чистым и свежим, а тишина — абсолютной. Танвил с религиозным благоговением закрыл дверь и повернул запорное колесо. Он и Наваф направились к командному модулю.

Там не осталось ни малейшего следа дыма, дышать стало легче. Казалось, что все было как прежде. Но не совсем. «Русских нигде нет! Они пропали!» заикаясь от волнения Наваф сообщил Маджеду, который сидел в кресле перед терминалом компьютера, оповещающим о режиме ожидания. «Как так? Почему?» лихорадочно спросил Маджед и схватил телефон. Он собирался набрать номер отсека Беловых. «Они нас предали?» «Не думаю,» поделился своими соображениями Танвил. «Я видел обгоревшие инструменты Михаила на месте пожара. Должно быть вся семья погибла в огне!» С досады он пнул ногой стоявший на полу огнетушитель. «У меня вопрос. Что они делали на складе горючего?» Наваф вслух рассуждал сам с собой. «Они должны постоянно находиться в бункере». «Нет,» возразил Маджед. «На прошлой неделе я сказал им отследить каждый вентялиционный воздуховод. Наверное, потому они там и оказались.»

«Мне все равно!» сердито воскликнул Танвил. Лицо его побагровело и приняло обычное раздраженное выражение. «Меня заботит только запуск! Обойдемся без них! Даже лучше! Мы сэкономим Аль-Каиде два миллиона долларов! Мы ничего не заплатим этой русской мрази! Пусть пеняют на себя!» В сердцах oн стукнул рукой по спинке кресла, да так, что та треснула. Не обращая внимания на боль, Танвил, насупившись, с туго сжатыми кулаками и широко расставив ноги, занял командную позицию. «Вы готовы?» Ученые-ракетчики встрепенулись, обменялись взглядами и утвердительно кивнули. «Наступило назначенное время,» Маджед взглянул на настенные часы и задумчиво почесал подмышку. «Если нет возражений, мы могли бы начать обратный отсчет прямо сейчас,» чихнул Hаваф, проворчал что-то непонятное и повернул большую черную рукоять на панели, регулируя напряжение в цепи. Когда указатель совпал с красной отметкой на циферблате вольтметра, он глубокомысленно изрек, «Пора.» Торжествующий Маджед шагнул вперед, протянул ладошку и нажал ряд кнопок на консоли. Купол на зеленой травяной лужайке наверху отъехал в сторону. Ничто больше не cкрывало гигантский контейнер. Для сатаны-18 не оставалось препятствий. Над ним было только пасмурное небо. Пальцы Маджеда запорхали над органами управления. Загорелся верхний дисплей с зелеными цифрами. Секунды побежали одна за другой. Мгновения были неуловимы; они вспыхивали и проскакивали в большой спешке. Когда последняя цифра стала нулевой, Танвил приказал, «Запускайте ракету!»