Шериф для мертвецов

Глава 21 Житие несвятого

В однокомнатной квартире многоэтажного дома на улице Еременко сидел перед экраном компьютера донельзя невзрачный человек. Даже после десяти подряд встреч на улице его физиономия вряд ли запомнилась бы кому-либо. Людей, принадлежащих к такому типажу, часто называют "идеальными шпионами".

Однако при более пристальном взгляде на лицо обитателя квартиры становилось ясно — он, все же, не простой человек.

А очень и очень злой.

Но злость, изменившая бывшую некогда вполне безобидной наружность, не бросалась в глаза, как, например, у поднявшегося на ринг бойца из подпольного чемпионата. Она была затаенной, словно бы замаскированной. Более всего человек походил на подвальную серую крысу, которую хозяева дома поймали и заперли в клетку, пытаясь перевоспитать. Животное охотно принимает от них еду, но готово в любой момент вцепиться зубами и в саму кормящую руку…

Звали его Илья Шелудько. В возрасте двадцати девяти лет он выглядел на все сорок пять. Во-первых, в силу давнишней дружбы с бутылкой, а во-вторых — из-за терзавшей душу ненависти ко всем вокруг. Если бы Илья хоть раз поведал людям, с которыми более-менее регулярно общался, что он на самом деле о них думает, и чего им желает… его, вероятно, утопили бы в Дону. В лучшем случае пришлось бы здорово потратиться на оплату медицинских услуг.

Но Шелудько прекрасно понимал, что ему — тщедушному, робкому, попортившему и без того не слишком крепкое здоровье в заведомо проигрышной схватке с "зеленым змием" — не выстоять против мира, полного врагов. Поэтому еще в подростковом возрасте Илья выработал для себя подходящую стратегию выживания. Заключалась она в том, чтобы любыми средствами добиться расположения тех, в чьей тени можно будет спокойно грызть свой подножный корм. А во-вторых — даже намеком не выдавать своего истинного отношения к обществу. Первое удавалось ему очень успешно. Но вот второе — не всегда.

Время от времени Шелудько срывался, демонстрируя свой тайный крысиный оскал людям, которые, как ему казалось, находятся в безвыходном положении, а потому не смогут отомстить. В такие моменты он "оттягивался" по полной программе, нанося жертвам гнуснейшие оскорбления. Но и при этом Илья не забывал подстраховаться — мерзкие эскапады происходили, только если рядом с ним находились двое-трое приятелей с мускулами покрепче.

Но далеко не все в этой жизни складывается так, как люди того хотели бы. Некоторые из оплеванных Шелудько и впрямь оказались в итоге на самом дне жизни, а кое-кто и вовсе ее покинул. Но несколько человек, которым Илья нанес когда-то обиду, сумели выкарабкаться из житейского болота и добились довольно высокого положения в обществе. Каждый из них при желании мог разыскать подлеца и раздавить его, как клопа.

В день, когда Шелудько узнал об этом, у него начало дергаться левое веко. Он-то, привыкший плыть по течению и всех судить по себе (именно поэтому Илья был твердо уверен в том, что окружающие ненавидят его так же, как он — их), даже представить себе не мог, что другие люди способны прикладывать множество усилий для того, чтобы чего-то добиться в жизни.

Осознание того факта, что сразу несколько влиятельных персон способны осуществить в отношении него весьма неприятные действия, на некоторое время превратило жизнь Ильи в настоящий кошмар. Он даже уволился с работы, поскольку сведения о его причастности к вполне конкретной организации можно было с легкостью найти в Интернете.

По профессии Шелудько был журналистом. Следующие несколько месяцев он работал только внештатно, подписываясь псевдонимом. В результате, из-за постоянной нехватки денег, от Ильи со скандалом ушла жена.

Спустя еще пару месяцев, убедившись, что его, похоже, никто не ищет, Шелудько вновь устроился на постоянную работу. Правда, его настоящая фамилия на газетных страницах больше не появлялась. А в память о пережитом стрессе остался не проходящий нервный тик, из-за которого Илья в конце концов получил прозвище "Мигалка".

Хоть Шелудько и стал после этого осторожнее во сто крат, его желание делать гадости никуда не делось. Напротив, оно усилилось. И настоящим спасением для Ильи стал в этом деле Интернет. Накопив денег на подключение, он погрузился в виртуальный мир настолько, что первые несколько недель даже забывал прикладываться к бутылке. Разумеется, Шелудько занимался здесь своим излюбленным делом — причинением зла.

Зарегистрировавшись на более чем пяти сотнях сайтов, он тысячами строчил ядовитые комментарии в адрес других пользователей и плодов их деятельности.

Илья и сейчас был занят именно этим, ожидая, когда в комнате появится единственный человек, к которому он не испытывал ненависти.

Правда — лишь потому, что слишком силен был страх, который тот внушал Шелудько.

Именно этот человек не так давно подарил Илье надежду на избавление от тесных оков прежней гнусненькой крысиной жизни.

Ведь тщательно скрываемая ненависть к окружающему миру была не единственной тайной, которую носил под сердцем Мигалка.

Несмотря на свою внешнюю серость и общую "обычность", Илья сумел в определенный момент понять: мир не совсем таков, как можно думать, ориентируясь на знания, полученные в школе или в семье.

Не поддающиеся логическому анализу надписи на стенах. Загадочные фразы, произносимые случайными собеседниками в барах. Невероятные совпадения, происходившие с ним самим или с другими людьми. Сны, толкования которых Илья не смог обнаружить ни в одном соннике. И донельзя странное поведение некоторых людей, в особенности — высокопоставленных чиновников, у которых Шелудько доводилось иногда брать интервью. Более странное, чем если бы они скрывали некие личные тайны, или же были сумасшедшими…

Все это, в конце концов, убедило парня: существует нечто, надежно скрытое от огромного большинства людей. И оное "нечто" занимает довольно-таки обширный пласт реальности — ведь обрывки информации о нем поступают из множества разных источников, значительно удаленных друг от друга во времени и пространстве. Данных, которые Шелудько успел собрать, хватило, чтобы понять, в каком направлении нужно двигаться. Невзрачный низкорослый человечек, приехавший в южную столицу из глухого деревенского захолустья, совершил открытие, к которому ни на шаг не приблизился великий академик Лихачев.

Мир магов, вампиров, демонов, и прочих сверхъестественных существ точно так же реален, как пустой холодильник под конец месяца. Несмотря на то, что своими глазами он никогда не видал ни одного настоящего волшебника или кровососа, Илья отчетливо понимал в тот миг — они есть. И гораздо ближе, чем можно себе представить.

Как еще объяснить жуткие убийства, настолько кровавые, что их не спишешь ни на маньяков, ни на самых отмороженных сектантов? Или исчезновения людей с последующим их возвращением через несколько лет, но уже… без памяти? И многое, многое другое из того, что он успел узнать, побывав сотрудником нескольких городских газет…

Итак, о существовании тайного мира он теперь знал, хоть знание его и не было проверено опытом. Оставалось найти дорогу в этот волшебный мир.

Зачем? О, в мыслях своих Илья не раз вел на эту тему диалоги с самим собой. Долгие часы уходили на перечисление того, что он сделает, когда получит силу, как у невидимых ходоков по тайным тропам. Или — если очень уж повезет — получит в услужение кого-то из них самих.

Это будет потрясающая возможность отомстить за собственную ущербность всякому, кто осмелится косо посмотреть в его сторону…

За время, проведенное в Ростове, Шелудько обзавелся множеством знакомых, так или иначе связанных с миром магии. Но не той, высшей, до которой он стремился добраться, а гораздо более приземленной, но как раз в силу этого — доступной почти что каждому человеку. Биоэнергетика, экстрасенсорика, гадания, ритуалы… Стоит лишь начать искать в себе такие способности, развивать их — и ты сделаешь первый шаг к заветной двери, о существовании которой покамест лишь догадываешься…

Нужно было найти учителя.

И среди тех, кого Илья Шелудько знал лично, подходящий человек был.

Прочие "адепты" по разным причинам не устраивали Илью. В ком-то из них Шелудько сразу распознавал шарлатанов или же просто неадекватных личностей, обманывающих, в первую очередь, себя самих. Иных же он отвергал потому, что они подходили к предмету исключительно с позиций добра и справедливости, в то время как сам Илья был готов добиться своего любыми способами.

Идеальным вариантом стал "вечный студент" исторического факультета РГУ, Алексей Лисовский, с которым Илья познакомился еще в общежитии, до своего первого отчисления из университета. В определенных кругах Ростова Алексей был известен под кличкой "Гэндальф"…

Там, в общежитии, с Лисовским приключилась пренеприятнейшая история, после которой Алексей приобрел в городе весьма зловещую славу. Отголоски ее докатились до самой Москвы, где отозвались скандальной публикацией в желтой газетенке. "Спалить весь Ростов к чертовой матери!", — звалась та статья. А началось все с пожаров в ряде комнат кампуса. Они случались с периодичностью раз в неделю, а под конец в одном из крыльев выгорела целая секция.

Главным подозреваемым по "жаркому" делу проходил как раз Гэндальф, к тому моменту уже имевший репутацию социопата и сатаниста. Доказать его вину не удалось, но из общежития Лисовского на всякий случай выгнали. С тех пор он жил в съемной комнате на извилистом переулке близ побережья Дона.

Следователям стоило копнуть поглубже, ведь повинен в поджогах был, все же, не кто иной, как Гэндальф. Правда, творил он мерзости чужими руками — комнаты поджигал загипнотизированный Лисовским студент-лингвист Сурен. Он проходил по делу в качестве свидетеля, но никто даже мысли не мог допустить о том, чтобы подозревать молодого армянина — ведь самой первой сгорела комната, в которой проживал он…

Эту тайну Лисовский открыл Илье значительно позже. Откровению предшествовали несколько месяцев, прошедших в атмосфере, напоминавшей, должно быть, ту, что царила в домах Елены Блаватской и Алистера Кроули.

С поправкой на современные российские реалии, конечно.

Именно в Гэндальфе Шелудько сумел увидеть человека, очень близко подошедшего к границе, отделяющей область низшей магии от пропитанного сочными флюидами тайного мира, попасть в который так мечтал Илья.

Впрочем, эпитет "низшая" в отношении магии никогда не означал чего-то презренного или скверного. Слово это являлось не более чем обозначением ступени развития. Никому ведь не придет в голову ругать и порицать новорожденного младенца только за то, что он появился на свет несколько минут назад.

Наиболее "продвинутых" экстрасенсов и колдунов-ритуальщиков вполне уже можно записать в одну категорию с некоторыми героями фантастических фильмов. Овладев умением внутренней концентрации, да используя кое-какие вспомогательные средства, человек приобретает способность становиться незаметным на улице, двигаться сверхъестественно быстро, гипнотизировать собеседников, и делать еще много вещей, недоступных большинству окружающих. Немало таких "суперменов" среди мастеров восточных единоборств. Некоторые из них могут даже подниматься ненадолго в воздух, или исчезнуть вдруг, чтоб тут же появиться за спиной у противника.

Но все это — еще не магия, а лишь предел человеческих возможностей. Даже сами асы каратэ и кунг-фу, или прославленные экстрасенсы, не относятся к тому, что умеют, как к чему-то очень уж сверхъестественному.

Однако именно для таких, как они, бывает, приоткрываются двери, ведущие дальше, на совершенно новый уровень развития. Правда, чтобы попасть туда, одних лишь способностей мало. Требуются, во-первых, страстное желание и умение грамотно заявить о нем. А во-вторых — и тут уж как повезет — нужно, чтобы там, на другой стороне, тебя сочли достойным…

И если умениям Шелудько рассчитывал научиться у Гэндальфа, а желание его было, считай что осязаемым, то по последнему пункту наличествовали серьезные проблемы. Ведь сам Илья, в отличие от многих подобных ему желчных натур, все прекрасно о себе понимал. Он не был тщеславен — и как раз поэтому крайне редко изливал наружу потоки переполнявшей его душу ядовитой скверны.

Но способ обойти законы существовал. Шелудько смутно представлял себе структуру той области мироздания, в которую стремился, но догадывался при этом — среди ее обитателей есть и те, с кем вовсе не обязательно разговаривать с позиций благородства и чести. Отъявленные злодеи с прокаженными черными душами — уж в этом-то Илья кое-что понимал.

Именно по этой причине он выбрал себе в наставники Лешку-Гэндальфа. Тот, хоть и заявлял во всеуслышание о своей нереальной верности идеалам всепобеждающего добра и любви к ближнему, не был на деле чужд использования самых жестоких методов, на которые только был способен. Платная порча "на заказ" являлась одной из самых невинных шалостей, которыми промышлял Гэндальф…

Ну а еще одной — не столь существенной, правда, причиной, по которой Илья избрал именно Лисовского, был рост Алексея. Меньше даже, чем у самого Шелудько.

Проблем с "поступлением в ученики" не возникло — Лисовский ведь давно знал Илью и, разумеется, видел в нем родственную натуру. Как оказалось, к тому моменту вокруг Алексея уже сформировалась "группа товарищей", желавших возвыситься над окружающими при помощи магии. Правда, никто из членов этого крохотного эзотерического кружка — кроме Ильи и, конечно, самого Гэндальфа — не подозревал даже о том, что "магия", которую они знают, подобна дуновению легкого ветерка в сравнении с тем ураганом, что клубится за пределом…

И, самое главное, Лисовский тоже был осведомлен о таинственных процессах, творящихся далеко в стороне от телеэкранов и газетных полос. В прежние времена Илья, случалось, принимал некоторые его фразы за бред сумасшедшего. Но, узнав о жизни побольше, понял: кто-кто, а Лешка-Гэндальф — не шизофреник.

Объединение, которое возглавлял Гэндальф, носило название "Гаруда". В честь одного из божеств древнеиндийской мифологии — к ней Лисовский питал необъяснимую слабость. Довольно скоро Илья Шелудько понял — все здесь очень серьезно, и платой за малейшую оплошность может стать репутация, здоровье, а то и жизнь. Те же самые люди, что приветливо улыбались друг другу на общих собраниях, за глаза поливали товарищей отборнейшими помоями. А уж при встрече ночью в безлюдной местности, один на один… ох, об этом лучше было даже не думать. Ну как же — ведь на кону, как им казалось, стояла великая запретная власть. Для Шелудько же ставка была несравнимо выше. Поэтому в змеином клубке под названием "Гаруда" он избрал для себя роль самого тихого, неприметного и безобидного ужика. Тем более что и внешность его к тому вполне располагала…

Через некоторое время Гэндальф начал проводить более углубленные занятия, избрав для этого лишь двоих учеников. Одним из них стал Илья, как единственный среди последователей Лисовского человек, знавший о главной тайне. Вторым — парень по прозвищу Витторио, к которому Алексей больше всего благоволил. Витторио был уникальным случаем для "Гаруды" — его душу не проели насквозь слепые черви зависти и ненависти.

За это ему не преминул отомстить морально прокаженный Шелудько.

Он страшно завидовал этому высокому длинноволосому красавцу, который сумел пробиться в "любимые ученики", не проявляя особого рвения или прилежности. Причина, в принципе, лежала на поверхности. Гэндальф был гомосексуалистом. Но об этом даже в "Гаруде" знали далеко не все.

Так что, корни симпатии Алексея к Витторио таились вовсе не в неких оккультных глубинах — они, скорее, росли из глубин его… мировосприятия. Однако желание не было взаимным, от чего Лисовский невероятно страдал и даже порой срывался в запои.

Вот как раз на этом несоответствии между реальностью жизни Гэндальфа и благородными порывами его… души сыграл Шелудько, чтоб устранить с дороги единственного конкурента. Стал часто набиваться к Лисовскому в собутыльники, дабы в процессе возлияний нашептывать, что Витторио презирает Гэндальфа и распространяет грязные сплетни о нем. Даже спровоцировал как-то соперника на резкие высказывания об учителе — тот разговор, конечно, был записан на диктофон. Прослушивание записи стало последней каплей — Гэндальф прогнал Витторио из "Гаруды".

Так Илья Шелудько стал единственным из участников кружка, кто вместе с Лисовским начал приближаться к заветному порогу…

Происходящее во время "спецзанятий" еще сильнее изменило его представление об окружающем мире. То были уже не попытки зажечь свечу силой взгляда, и не клоунада над дощечкой с буквами (в процессе последнего занятия, кстати, однажды выяснилось, что в состав "Гаруды" входят сразу две реинкарнации Рамзеса Второго). Нет, теперь все было в десятки, если не в сотни раз серьезнее…

Стоя за спиной Гэндальфа, Илья видел настоящие души мертвых людей в зачарованных зеркалах. Научился устанавливать с учителем телепатическую связь — теперь они могли обсуждать свои дела, даже находясь на значительном расстоянии друг от друга. Шелудько узнавал и видел все больше и больше — скоро он уже мог различить среди носящихся в вечерних небесах летучих мышей не совсем обычных особей. А дальше были ночные встречи с призванными элементерами на берегу Дона, и астральные сны, очнувшись от которых, Илья обнаруживал, что сжимает в руках траву и камни иных миров…

Потом все пошло наперекосяк. Причиной стала душевная драма Лисовского. Он ведь давно ненавидел себя, этот маленький человечек с глазами извращенного демона. За гомосексуализм — такая черта вообще свойственна очень многим геям, выросшим в семьях, где исповедуются традиционные ценности. За склонность к творению зла. И самое главное — за то, что так и не смог сказать себе "Стоп" прежде, чем впервые совершил что-то по-настоящему непоправимое.

"Я стал тонкий и какой-то прозрачный, — часто, напившись, жаловался Гэндальф Илье в последние недели их общения. — Как масло на хлебе у скупердяя. И ведь то, что происходит с нами сейчас — еще только самое начало. Мне становится страшно при мысли о том, что может ждать дальше…". Во время одного из таких словоизлияний он рассказал Шелудько и о том, что на самом деле происходило годы назад в общежитии.

Илья очень быстро смекнул, чем это пахнет. Лисовский мог в любой момент остановиться. Сжечь свои магические инструменты и книги, раскаяться в многочисленных грехах, и даже — чем черт не шутит — уйти в монастырь. Обидно было бы потерять наставника, стоя у самой границы вожделенных краев.

Тут-то Илья и совершил фатальную ошибку.

Прежде хитрый, расчетливый и сверхосторожный, теперь он принялся давить на Лисовского, растеряв всякую тактичность. Без Гэндальфа Шелудько не смог бы завершить начатое — так и остался топтаться в тамбуре вместо того, чтобы занять купе, или хотя бы боковое место в поезде новой жизни.

Но эти действия привели к прямо противоположному результату.

Гэндальф однажды вспылил так, что не только указал на дверь своему приближенному ученику, но и разогнал всех остальных. Эзотерический кружок "Гаруда" прекратил свое существование.

А вскоре то же самое случилось и самим Лисовским…

Подробности его ухода из жизни до сих пор оставались большой загадкой для всех, кто знал Алексея. Достоверно было известно только одно: летней ночью 2002 года его жестоко избили, а затем утопили в Дону двое приблатненных молодчиков. Но только с чего вдруг этот отрешенный от общества человек оказался в поздний час в такой компании? Большинство знакомых Гэндальфа сходились во мнении, что Алексей попросту достиг пределов морального падения.

Илья Шелудько так не думал. Он был склонен подозревать, что встреча Гэндальфа с гопниками совсем не была случайной. А сами убийцы могли и не понимать, что творят. Ведь если Лисовского захотел устранить другой маг — пусть даже не высший, а всего лишь равный ему — он вполне мог загипнотизировать хулиганов или даже управлять ими на расстоянии.

Но по большому счету Илья не слишком-то интересовался причиной смерти бывшего учителя. Придя на поминки, которые проходили в доме, где снимал комнату Алексей, Шелудько выкрал записную книжку Гэндальфа. Илья догадывался, что Алексей поддерживал связь с кем-то из настоящих волшебников. На пожелтевших страницах старого блокнота он надеялся найти необходимую контактную информацию.

В книжке нашлось целых пять записей, которые могли иметь отношение к тайному миру магии. Правда, четыре из пяти номеров были заблокированы. Но единственного, который подавал признаки жизни, Илье оказалось больше чем достаточно. Это было именно то, что он искал.

Но Шелудько понял это лишь через несколько лет…

Тогда, в год смерти Гэндальфа, он много раз набирал номер, но не слышал в ответ ничего, кроме серии длинных гудков. Они могли продолжаться часами. Хозяин телефона либо был глух, либо лежал в могиле, погребенный вместе с аппаратом. Илья от злости на стенку лез. Внутреннее чутье подсказывало ему — именно эти одиннадцать цифр являются ключом к "запрещенной реальности". "Проклятье, ну почему они не отвечают?", — скрипя зубами, думал Шелудько.

Ответный звонок раздался спустя годы, когда погрязший в бытовых и семейных проблемах Илья — теперь уже Мигалка — начал постепенно забывать о том, что некогда стремился стать волшебником. Как оказалось, все эти несколько лет владелец таинственного номера наблюдал за Шелудько из тени, накапливая информацию о нем. Короткий разговор, состоявшийся в начале 2008 года, обернулся для Ильи новым приступом панического страха. Мигалка понял — все гораздо более серьезно, чем он мог даже предполагать.

Вскоре он обрел нового наставника — в тысячи раз более могущественного, чем безвременно почивший Гэндальф. Настоящего Темного мага. Только вот, сам Шелудько в их тандеме не был больше учеником.

В лучшем случае — помощником.

Но если называть вещи своими именами — не более чем слугой…

Мастер Карнагор находился сейчас в квартире Ильи. Из ванной комнаты доносилось журчание воды — маг совершал омовение перед ритуалом, за который ему предстояло взяться уже через несколько часов. Шелудько нервничал. Пожалуй, что так же сильно, как и в тот вечер, когда впервые услышал по телефону голос Мастера. Или когда узнал, что его враги добились высокого положения в обществе. Из-под пальцев его сегодня вылетали особенно мерзкие слова, способные ранить душу даже тому, кто прекрасно знает, чем является русскоязычный Интернет.

Еще бы — вскоре он должен был впервые увидеть силу тайного мира в действии. Собственными глазами, а не сквозь обычный многослойный камуфляж.

Звуки в ванной стихли. Шелудько вышел из Интернета и бросил горестный взгляд на свой домашний бар. Илье очень хотелось выпить, но делать этого было нельзя — скоро ему надлежало сесть за руль, чтобы доставить Мастера к месту, где предполагалось совершить ритуал…