Следы остаются

В. Стаканов ДРУЗЬЯ

Луч солнца золотой стрелой ударяет в окно Гурдзибеевых, проникает в спальню и веселым зайчиком начинает прыгать по настенному ковру.

— Папка, вставай, вот смотри! — в комнату вбегает Хетаг с газетой в руках, за ним протискивается в дверь маленькая Зита, держа на руках младшую сестренку Индиру.

В квартире поднимается гвалт, писк. Оказывается, в республиканской газете появился новый его рассказ.

— Да уймитесь же вы, дайте отцу отдохнуть, поздно ведь вернулся! — ворчит на детей Ирина Александровна и выдворяет их из комнаты.

— Не беспокойся, Ира, пусть побалуются, мне все равно вставать пора, выходной сегодня, на охоту бы…

Инспектора уголовного розыска Бориса Гадзоевича Гурдзибеева знают в Дигорском районе не только как доброго и вездесущего Шерлока Холмса, но и как писателя. Свою приверженность к перу он считает лирическим отступлением, отдушиной в напряженных и опасных буднях. Возможно, так оно и есть, потому что районный Шерлок Холмс с большой любовью описывает природу родного края с его величавыми горными кряжами и бурливыми реками.

…Гурдзибеев медленно продирается через заросли желтых азалий. Двустволка, мерно покачиваясь за спиной, иногда больно ударяет по затылку, когда приходится перепрыгивать с выступа на выступ. Сегодня он решил побродить с ружьем один, друзья отказались, сославшись на занятость. Пожухлые листья шуршат под ногами.

Присев передохнуть на опушке леса после долгого и бесполезного преследования дикого кабана, охотник вдруг заметил, что день уже на исходе. Сумерки темными змеями выползают из ущелий.

Неожиданно из кустов выкатился пушистый медвежонок и, смешно ковыляя на задних лапах, а передними отмахиваясь от роя пчел, помчался прямо на человека.

— Ах ты, сластена этакий, так тебе и надо! — хохочет охотник и поднимается навстречу косолапому. Медвежонок, не заметивший впопыхах человека и почти наскочивший на него, вдруг издает пронзительный визг. В этот миг откуда-то из-за скалы раздается глухой выстрел. Медвежонок падает у ног инспектора. Тот оторопело смотрит по сторонам и замечает убегающую знакомую фигуру. «Это он, да, именно он. И пуля, конечно, предназначалась мне», — мелькает в голове Гурдзибеева.

…Послевоенные годы. Голод, разруха. Трудно приходилось семье Гурдзибеевых, и подростка Бориса отдали на воспитание родному дяде. Измаил Цаллаев, человек щедрой души и твердого характера, работал тогда начальником паспортного стола отдела внутренних дел Ирафского райисполкома. Много интересных случаев рассказал он мальчику, чем посеял в его душе глубокое уважение к людям в синих шинелях. Не умолчал дядя и об одной неприятности.

Однажды в Среднем Урухе объявился бандит-рецидивист, бывший полицай. В состав оперативной группы по его задержанию включили и Измаила Цаллаева.

Тихая ночь плыла над горами. Звезды мерцали в небе. Настал тот час, когда ночь еще не ушла, а рассвет не пришел.

Большой дом с многочисленными пристройками, где по предположению находился преступник Бакахоев, спал. Оперативная группа надежно обложила его со всех сторон и только после этого постучали в дверь.

В доме поднялся переполох. Через минуту задребезжало стекло разбитого окна. Из него выпрыгнул человек. Заметив, что дом окружен, он метнулся назад. Оттуда грянули выстрелы.

Перестрелка длилась недолго. У преступника кончились патроны. Осознав, что ему не уйти, он крикнул:

— Сдаюсь!

— Брось оружие! — скомандовали преступнику.

Из окна полетел пистолет.

— Выходи! — послышалась новая команда.

Огромный детина со скуластым лицом и мышиными глазками легко перемахнул через подоконник.

В усадьбе произвели обыск, но кроме отстрелянных гильз ничего не нашли. По плану операции опергруппе предстояло проверить еще один дом, и доставку преступника в райотдел поручили Измаилу Цаллаеву. В помощь дали одного молодого сотрудника.

Тронулись в путь. До Чиколы добрых три десятка километров. Ухабистая дорога набила ноги. Глаза конвоиров притомились от напряженного контролирования каждого движения преступника. Показался мост через Урух. Здесь речка протекает по небольшому ущелью. Слева обрыв, справа скала. На чиколинском берегу подъем более пологий, постепенно удаляющийся от стремительного горного потока.

— Ой! — молодой конвоир, помощник Цаллаева, оступившись, присел у самого обрыва и схватился за ногу.

— Что с тобой? — Измаил повернулся к парню. В этот миг случилось то, что и должно было случиться в такой ситуации. Преступник прыгнул с обрыва и бросился под мост.

— Стой! Стрелять не велено, приказ доставить живым! — успел крикнуть Цаллаев целившемуся напарнику и бросился вслед за преступником.

Под мостом они нагнали бежавшего. Завязалась схватка. Бандит отбивался с яростью обреченного. Когда его придавили к земле, он, устремив на Цаллаева воспаленный взгляд, задыхаясь, прохрипел:

— Отпусти, навек родным братом будешь, а не отпустишь, кровника наживешь, у меня есть брат, он все твое поганое гнездо уничтожит…

И вот этот выстрел и знакомая фигура убегающего человека… На работе Гурдзибеева ждало сообщение из Ингушетии.

«А ведь действительно это был Бакахоев, и выстрел явно предназначался мне», — дочитав сообщение, уже твердо решил Гурдзибеев.

Аналитический склад ума инспектора не раз помогал ему раскрывать самые запутанные преступления. На этот раз дело было не из легких: преступник — матерый волк, поди узнай, где его логово. Ущелий много, горы немы и опасны. А можно ли прожить в горах одному? Трудновато. Какая-то связь с людьми должна быть, но где конец этой ниточки? Устраивать обыкновенное прочесывание местности — пустое занятие. Что же делать?

Инспектор выходит на улицу, раздосадованный сложившейся ситуацией. Такого с ним еще не случалось, всегда находилась какая-нибудь зацепка. А тут пустота. Правда, преступника он видел и убежден, что тот скрывается в горах. А дальше что? Из задумчивости его вывел удар мячом по голове.

Игравшие в футбол ребята явно не рассчитали направление мяча, и он попал в инспектора.

— Ах, сорванцы! — беззлобно ворчит Гурдзибеев.

Неожиданно он останавливается и смотрит на играющих ребят. Перед его взором вдруг предстала недавняя встреча во время охоты в горах, в районе Турмона с одним малышом-оборвышем, который вел себя довольно странно. Увидев охотников, он почему-то заслонил собой небольшую корзину и шмыгнул в кусты.

— Спасибо! — улыбаясь, говорит изумленным ребятам инспектор.

Пообедав, Гурдзибеев переоделся в гражданскую одежду и направился к двери.

— Посидел бы хоть в выходной с детьми, — ворчит хозяйка дома.

— Дело не терпит, ты уж, мать, не сердись.

…Разузнать об оборвыше оказалось делом несложным. В турмонской округе его знали многие. Зовут Ахсар. Сирота. Отец бросил семью, когда малышу было два года. Мать осудили за воровство. Сейчас подросток живет у семидесятилетней бабушки Фаризат. Предоставленный самому себе, мальчик пошел по стопам матери: ворует кур, гусей, велосипеды.

Инспектор вдруг прерывает беседу: за околицей мелькает знакомая фигура мальчика. В руке у него опять корзина.

— Это он, — подтверждают собеседники, — настоящий волчонок, с ним не разговоришься.

— Бужныг! — бросает на ходу инспектор и спешит за мальчиком.

За скалой неожиданно открывается поляна, заросшая орешником и кедрачом. В середине — полуразвалившаяся изба. Конечно, зимой в ней жить нельзя, но коротать летние и даже осенние ночи — в самый раз. Эта поляна труднодоступна, потому вряд ли о ней кто знает. Не попадись на глаза мальчик, даже он, заядлый охотник, не смог бы найти сюда тропу. Слева — пропасть, справа — скала. Единственный выход напоминает лаз в пещеру.

Закатное осеннее солнце бьет в глаза. Инспектор щурится. Еще несколько минут, и горы окунутся в полумрак. Красное, как раскаленная сковорода, солнце, наконец, исчезает. Очертания скалы и пропасти начинают казаться полуфантастическими.

Инспектор укрывается в ближайшей нише, прикрытой кустарником, и наблюдает. До избы тридцать шагов. Оттуда слышится мужской голос, детский смех. Вскоре мальчик выходит наружу. За ним вываливается здоровенная фигура мужчины. Он потягивается.

— Руки вверх! — громко говорит инспектор и выходит из укрытия. Преступник мгновенно падает и на четвереньках уползает в избу. За ним с криком бросается мальчик.

— Это ты меня предал! — слышится грубый голос в избе.

— Нет, дядя, что ты!

Из окна гремит выстрел. Пуля свистит над ухом Гурдзибеева. Он перебегает на другое место, посылает ответную пулю. Перестрелка усиливается. Спустя десять минут стрельба из избы прекращается.

— Ага, голубчик, выдохся, у тебя ведь пятизарядное ружье, — шепчет инспектор и врывается в дом.

— Сдавайся! Руки!

В комнате пусто. За раскрытым окном топот убегающих ног, крик мальчика:

— Не бросай меня, дядя, я не виноват! А-ай!

Инспектор в два прыжка оказался на месте крика. Перед ним ужасная картина. Мальчик, ухватившись дрожащими руками за корневище громадной сосны, повис над пропастью. Бандит бросил его туда, пытаясь избавиться от свидетеля. Гурдзибеев бросился на помощь мальчику. Едва он успел его вытащить, как сзади на него обрушился тяжелый кулак.

Завязалась рукопашная схватка. Придавленный к стволу дерева, задыхающийся Гурдзибеев вдруг, к ужасу своему, обнаруживает, что карман пуст: пистолет выпал. Последним усилием воли он выворачивается, и они оба катятся к пропасти. Сознание неминуемой смерти охлаждает на минуту противников, и они отступают друг от друга, пятясь в глубь поляны.

В это мгновение мальчик подбегает к инспектору, и тот чувствует в правой руке холодную сталь пистолета.

— Стой, стрелять буду! — Гурдзибеев делает предупредительный выстрел.

Скоро на поляне показались люди. Их привел мальчик.